Дадли Дурсль, Избранный

Ночной гость назвался Рубеусом Хагридом, хранителем ключей школы магии и волшебства Хогвартс. Дадли слушал его рассказ, разинув рот. Гарри, эта сопля, сын самых настоящих волшебников? И его родители погибли не в какой-то там автокатастрофе, а от рук могущественного Тёмного Лорда? Гарри - знаменитость в магическом мире, мальчик, который выжил, мальчик, из-за которого Тот-Чье-Имя-Не-Называют лишился всех своих сил и сгинул? Это никак не укладывалось в голове Дадли. Он вообще не отличался сообразительностью, и соотнести образы всеми уважаемого мальчика-волшебника и щуплого очкастого кузена, которого Дадли всю жизнь колотил почем зря, оказалось почти непосильной задачей. Дадли хотел крикнуть, что все это чушь и ерунда, но его собственные родители неохотно, с ненавистью глядя на Хагрида, подтверждали его слова. "Они все спятили," - подумал Дадли печально, но не слишком уверенно: все-таки, с потолка вместо люстры свисал уродливый куст, а смердящая жижа на полу норовила уползти в сторону кухни. - Мальчишка никуда не поедет, - процедил Вернон, сжимая кулаки. - Дурсль! - Хагрид предупреждающе поднял зонтик. - Ты думаешь, что сможешь самому Гарри Поттеру запретить учиться в лучшей школе волшебства? - Я не буду платить за то, чтобы он учился в какой-то дыре! - Не шуми ты, тебе придётся платить только за своего сыночка. Вернон замер. - Мой сын будет учиться в приличной частной школе "Вонингс", и никакой магии, никакого волшебства! - завопил он, переварив услышанное. - Как же это ты запретишь сыну быть волшебником? - веско спросил Хагрид. - Я выбью из него эту дурь! - проревел Вернон. Дадли испуганно сжался и жалобно посмотрел на мать. Петунья теребила воротник ночной сорочки, мучительно о чем-то размышляя. - Нельзя детишкам-волшебникам без учения, - покачал головой Хагрид. - Они и для себя опасны, и для всех прочих. Чтобы хорошо управляться с магией, нужно долго учиться. - Чушь! Петунья попыталась вмешаться: - Вернон... - Что?! - До того как Лили... уехала в эту школу... с ней все время творились странные вещи... люди шептались у нас за спиной... - Петунья прерывисто вздохнула и продолжила. - А потом она стала пропадать в этом Хогвартсе, и странностей стало меньше... Им, вроде бы, запрещают колдовать вне школы. - К чему ты клонишь?! - Вернон потемнел лицом. Казалось, Петунье стоило неимоверных усилий произнести следующие слова: - Может, будет лучше, если его научат... - Нет!!! - заорал Дурсль-старший. - Ни за что! Дадли не будет учиться у каких-то психов всяким фокусам! - Остынь-ка, Дурсль! - рявкнул Хагрид. - Я-то не стану с тобой возиться, сдался ты мне. А вот в Министерстве Магии мигом узнают, что ты не даёшь сыну учиться волшебству. Тогда-то к тебе наведаются и быстро разъяснят, что к чему. Вернон застыл, выпучив глаза. Хагрид махнул рукой. - Я утром приду. Надо Гарри и этому толстому к школе подготовиться, учебники, там, всякие, котлы купить. Я их в Косой переулок свожу, а то ж вы сами не разберетесь. Хранитель ключей, тяжело ступая, вышел на улицу и на прощание погрозил пальцем Петунье и Вернону. - И даже думать забудьте запирать Гарри в чулане. Что у вас, комнат нормальных нет? Дверь захлопнулась. - Это ещё не конец, - злобно пробормотал Вернон. Он делал вид, что слова Хагрида на него не подействовали, но при одной только мысли, что волшебники будут приходить к нему домой и что-то "разъяснять", ему становилось дурно. Заметив, что все домочадцы молча смотрят на него, Вернон прошипел: - Чего уставились? Мигом все спать! Гарри, тащи свои вещи в маленькую спальню! Дадли, ни слова! Марш! *** Хагрид явился утром, как и обещал. Дурсли как раз завтракали и, впервые за долгое время, в полном составе. Даже Гарри усадили на колченогую табуретку за общим столом. Гарри выглядел посвежевшим и страшно довольным: глаза так и сверкали за стеклами очков. Дурсли, наоборот, были хмурыми, помятыми и неразговорчивыми. Петунья полночи, вооружившись половой тряпкой, сражалась с бывшим ковром, но потерпела сокрушительное поражение, а Вернону снился кошмар про волшебников, которые бесконечной чередой выскакивали из камина и превращали его мебель в диковинных животных. Дадли вел себя непривычно тихо. Он впервые испытывал столько эмоций сразу. С одной стороны, его жутко раздражало, что мерзкий кузен сидит с ним за одним столом и имеет наглость светиться от счастья. При этом, Дадли был рад, что его самого выпустили, наконец, из комнаты, хотя родители продолжали вести себя странно. Ко всему прочему, Дадли побаивался огромного Хагрида и очень надеялся, что тот не придёт. О волшебстве мальчик старался вовсе не думать, потому что оно ну никак не укладывалось в простую односложную картину мира и сулило большие перемены в его жизни. Хотя перемены в себе самом Дадли чувствовал ещё с того момента, как впервые обнаружил шрам у себя на лбу, но не мог дать им определение. Столько всего непонятного творилось в последнее время... Дадли прожевал кусок булочки и едва не подавился, услышав громкий стук в дверь. - Звонок же есть, - мрачно пооворчал Вернон. - Дадли, иди открой дверь. Мальчик побледнел и с трудом проглотил булочку. - Дадли! - нахмурился отец. - Я не стану повторять дважды. Мальчик вылез из-за стола и поплелся к двери. - Ну что, пузатый, доброе утро! - поприветствовал его Хагрид. - Где там Гарри? Готовы, что ли, ехать в Косой переулок? Дадли насупился, намереваясь, по-старинке, устроить грандиозный скандал. Никуда он ехать не собирался, тем более с этой образиной!