Ничто не случайно

Странное чувство страх. Он есть только там, где есть надежда, что все разрешится само собой. Глупая надежда, что если ты закроешь глаза, а потом их откроешь, то проблема исчезнет, словно ее и не было. Драко не боялся. Странно, но именно в тот момент жизни, когда страх казался логичным и обоснованным, он его не чувствовал. У него не было надежды на то, что все закончится хорошо. У него не было надежды ни на что. Ему просто нечего было терять. Чужой мир, чужие правила, чужая война. И он, парень, всегда выбирающий не ту сторону. Трейси была права, неужели он и правда всерьез думал, что Саруман ему поможет? Глупец, этот старик не может даже предотвратить нападения на свои земли. Никаких защитных заклинаний, никаких щитов, способных задержать передвижение врага. Ничего. Он просто стоял, и смотрел в палантир. Драко понял, что все это время обманывал сам себя. Обманывал, потому что боялся. А теперь он не боится. Он ничего не чувствовал. Ничего кроме сожаления о том, что не сбежал вместе с девушками. Но что-то держало его здесь, в Изенгарде. Не внутренний голос, не интуиция, нашептывающая тихо, что так будет правильно. Это было какое-то странное, необъяснимое чувство, не принадлежащее ему самому. Словно кто-то с помощью легилименции заставлял его верить в то, что так надо. Но применить легилименцию к нему тут никто не мог. Едва заприметив его, Саруман велел ему подняться наверх и «доказать, что от тебя есть хоть какая-то польза». Малфой посмотрел на старика долгим взглядом. Этот майа, как он себя называет, прожил на свете не один десяток лет и, с его же слов, обладает удивительной силой, но при этом ему нужна помощь подростка, очутившегося в этом мире волей нелепых стечений обстоятельств. Серьезно? Так ли могуч Саруман, как хочет казаться? Драко вспоминает Гэндальфа. Гэндальфа, что так сильно напоминал ему о Дамблдоре. Вот в этом майа действительно чувствовалась сила. В Сарумане парень этой силы не чувствовал. Он просто стоял, переводя взгляд с Сарумана на палантир и обратно. Старик не собирается защищаться, понял он. Он хочет спрятаться и наблюдать за всем со стороны. Саруман знает, что не выстоит против энтов. Но магия, которой наделен Драко, дает старику какой-то шанс. Малфой видел это в бледных глазах майа. Отголосок надежды, вера в то, что пришелец из другого мира, наделенный особым волшебством, может как-то ему помочь. Парень едва сдержался от того, чтобы не расхохотаться. Саруман явно переоценивал его возможности. Его сил не хватило бы на то, чтобы оградить весь Изенгард. Но слизеринца забавляла мысль, что он нужен этому старику, что тот возлагает на него какие-то надежды, хоть и пытается всем своим видом демонстрировать, что это не так. Саруману не понравилось, что вместо того, чтобы приступить к выполнению его приказа, волшебник замер на месте, без стеснения разглядывая его, словно увидев в первый раз. Майа взмахнул посохом и невидимая сила отбросила Драко к стене. От удара парень прикусил губу и, почувствовав солоноватый привкус во рту, недоверчиво поднял руку, стирая кровь с лица. Саруман кричал на него, чтобы он перестал стоять бесполезным столбом, а поторопился выполнять его приказ. Малфой слышал гневные слова старика лишь краем уха. Он внимательно смотрел на свою кровь на руке, прислушивался к саднящему от удара о стену телу, и думал о том, что он может сделать тоже самое. Он может так же швырнуть Сарумана о стену и заставить его кровь оросить холодный каменный пол этого зала. Интересно, а какая кровь у майа? Драко поднимает голову, вновь смотрит на старика и вспоминает тот вечер на Астрономической Башне. А смог бы он убить Сарумана? Вздохнув, парень поднимается на ноги и выходит из зала, под угрозы старика, что если он не постарается, то сильно пожалеет. Что бы сказал маг узнав, что он выпустил Трейси и Гермиону? Драко так и подмывало вернуться и рассказать Саруману о своем поступке. Он нарочно медленно поднимается по лестнице, слыша, как сквозь каменные стены проникают в башню звуки разгорающейся снаружи борьбы. Орки против энтов. А какие они, энты? Поднявшись на балкон, первое, что видит Драко, это темную массу орков, с боевым кличем несущихся на… деревья? Он, конечно, подозревал, что у этих тварей не все в порядке с головой, но чтоб настолько… Затем он примечает, что некоторые деревья двигаются, и начинает сомневаться уже в своей адекватности. Может, это у него от удара головой галлюцинации. Но картина не проходила, и слизеринец наконец свыкнулся с мыслью, что ходячие деревья и есть энты. Странный, странный мир… И он чужой в этом мире. Драко никогда не тяготел к сражениям и битвам, но зрелище под названием «атака на Изенгард» захватила его. С высоты, он наблюдал за тем, как энты все сильнее и сильнее теснят орков, пробираясь все ближе и ближе к башне. Пару раз он выпустил несколько заклинаний, поджигая этих странных деревообразных существ, симулируя какую-то деятельность на случай, если за ним следят, но не более. Он не будет помогать Саруману. Ведь тот не может помочь ему. А благотворительностью Малфой не занимается. Он изначально знал, что у орков нет шансов. Энты оказались невероятно сильны. Они легко, словно играючи, швыряли огромные валуны на десятки метров, сбивая с ног врага. А оружие орков приносило энтам куда меньше вреда, чем обычным людям. Исход этой битвы был предрешен. Когда энты сломали плотину, и выжженную землю вокруг башни залило водой, Драко понял, что это конец. Он смотрел, как тонут не умеющие плавать орки, как вода затапливает ямы, в которых Саруман выводил свою новую породу орков. Смотрел – и испытывал какое-то мрачное удовлетворение. Ровно до того момента, пока не понял, что победа энтов означает и его проигрыш тоже. Он на одной стороне с орками, на одной стороне с Саруманом. Для них он такой же враг. И его не пощадят. Он сам выбрал эту участь. Драко окинул взглядом поле битвы и вновь пожалел о том, что не сбежал вместе с девушками. Но он не будет тонуть сейчас вместе с Саруманом. Слизеринец торопливо сбегает вниз по лестнице, туда, к тому коридору, по которому несколькими часами ранее он вывел Трейси и Гермиону. Быть может, он еще успеет их догнать, если удача будет на его стороне и он сможет определить, в какую сторону направились девушки. Но удача явно не располагала ему в этот раз. Достигнув подножья лестницы, Малфой столкнулся с Саруманом и Гримой, его помощником, низким, неприятного вида человеком, отдаленно напоминающего волшебнику профессора Снейпа. - … башня выстоит, нам нечего остерегаться, мой господин, - вещал своим льстивым голоском Грима, бегая глазками из стороны в сторону. Боялся – но чего? - Предлагаешь мне сидеть взаперти в собственной башне, прячась? – вспылил Саруман, но тут заметил Драко и направил на него сой посох. – Ты! Бесполезный мальчишка! Как ты смеешь называть себя волшебником после такого! Ты ничего не смог сделать! - Можно подумать, вы больших успехов достигли, разглядывая свой стеклянный шарик! -парировал парень. Саруман удивленно вскинул бровь. - Смотрите, у вшивого хорька вдруг прорезались зубки, - процедил майа, надвигаясь на слизеринца. – Решил похрабриться? Вспомни, с кем разговариваешь, глупец! Я – твой единственный шанс вернуться домой. Но я не уверен, что буду тебе помогать после того, как ты показал, что бесполезнее даже полудохлого орка! Майа взмахнул посохом, но Драко был готов к такому и выставил шит. Резкий звенящий звук поднялся к потолку, когда два вида магии столкнулись друг с другом. - Мой шанс? Как ты можешь вернуть меня домой, если ты даже свой дом защитить не в силах? – выкрикнул Малфой, силясь, чтобы его руки не дрожали от напряжения. Саруман посмотрел на него так, словно парень влепил ему пощечину. Он с недоверием перевел взгляд на палочку в руках Драко, а затем на свой посох, словно сомневаясь в том, что то, что Малфой смог отразить его чары, вообще возможно. - Тебя домой верну не я, а Саурон! – с нажимом проговорил майа, вплетая в свой голос чары. Часть из них разбилась о ментальный блок слизеринца, но другая все же достигла его сознания, слишком взволнованного, чтобы концентрироваться на окклюменции. Он застыл, внимательно глядя на старика, пока чары майа медленно проникали в ход его мыслей, заставляя подумать о том, а не ошибается ли он. Что Трейси и Гермиона могли знать? И разве у него есть причины верить словам девчонок? - Этот тот, который в Мордоре? – сиплым от напряжения голосом спросил Драко, все еще направляя палочку на Сарумана. - Да. Если мы сможем сбежать отсюда и достигнуть Мордора, уверен, Саурон поможет тебе, - вкрадчиво проговорил майа, вкладывая в голос все больше и больше силы. – Нам надо только выбраться отсюда. Так, чтобы энты нас не заметили. Что-то подсказывало ему, что не стоит верить старику. То же чувство, что заставило его остаться, словно кричало ему, чтобы он не слушал этот обволакивающий, чарующий голос, ядом проникающий в его сознание и разрешающий все недоверие к Саруману. Но он слушал и постепенно все больше запутывался в той паутине, что оплел вокруг него майа. Он не слушался его беспрекословно, нет. Ментальный блок мешал ему стать послушной марионеткой в руках мага. Но слова вселяли в него неуверенность, сомнение, противоречие. А что если Саурон поможет? Элронд говорил, что этот незнакомый Драко Саурон силен. Малфой даже в чем-то сравнивал его с Темным Лордом. Парень посмотрел на свою левую руку, туда, где скрытая тканью, чернела на предплечье метка. Что, если это все не случайно? - Хорошо, мы пойдем к Саурону, - слизеринец опустил руку с палочкой. – Я смогу наложить на нас чары, что помогут незаметно пройти мимо энтов. Они вышли через тот же тайный ход, через который он вывел Трейси и Гермиону. Он, Саруман и Грима, хотя последнего Драко предпочел бы с собой не брать. Но Саруман сказал, что он им нужен. Зачем – непонятно. Но спорить парень не стал, лишь нарочно с силой ткнул Гриме в щеку палочкой, накладывая заклинание, надеясь, что у того останется синяк. Мелочно, но зато приятно. Вода, затопившая все вокруг, мешала передвижению, но Драко, как мог, отталкивал ее чарами, хотя ноги у всех троих по колено промокли. Мимо них проплывали раздувшиеся от влаги трупы орков, сломанные ветки деревьев. Пусть далеко не сразу, но они смогли незамеченными добраться до кромки леса, после чего Саруман повел их за собой, не оглядываясь, лишь недовольно хмурясь. Малфой слышал, как они с Гримой переговаривались о чем-то, краем уха уловив, что майа сожалел, что не успел прихватить с собой палантир, но больше не особо вслушиваясь в их разговор. На душе было гадко. Он помнил ту незыблемую уверенность в собственной правоте и решимость, когда помогал девушкам сбежать. Почему сейчас он не испытывает того же? Они уснули на голой земле, на голодный желудок. Драко заставили навести вокруг отталкивающие чары, что парень послушно и сделал. Как бы там ни было, он не хотел, чтобы ночью на него кто-либо напал. Несколько часов он ворочался без сна, не в силах привыкнуть к рези в желудке. Конечно же, они не захватили с собой провианта, а охотиться никто из них троих не умел. Малфой вспомнилось, как он путешествовал с Братством. Как каждый вечер Сэм готовил что-то на небольшом костре. Как иногда Леголас или Арагорн приносили подстреленную ими утку или зайца. А эти двое, с которыми он путешествуют сейчас, скорее живьем его самого съедят, чем отправится на охоту. Утешало только то, что он им нужен. Им нужна его магия, чтобы добраться до Мордора. А вот нужны ли они ему? Вопрос не давал покоя на протяжении двух дней. Он шел рядом с ними, иногда обменивался ничего не значащими фразами с Саруманом, и вновь замыкался в себе, обдумывая. А смог бы он убить Сарумана? Он вспоминал, как задался этим вопросом впервые. И думал, думал, думал… Но ответа найти не мог. Он проснулся с жуткой болью в животе, от которой хотелось кричать. Еще никогда ему, чистокровному аристократу, выросшем в достатке, не приходилось сталкиваться с голодом. Жуткое, омерзительное, сосущее чувство в животе, заполняющее все твои мысли. За эти несколько дней ему казалось, он утратил в весе вполовину. По крайней мере, одежда явно стала на нем болтаться, как на пугале. Светлые волосы потемнели от грязи и пыли, а природная бледность кожи стала казаться болезненной. Он вновь попытался заснуть, погрузиться в небытие, чтобы не чувствовать голода, как услышал голоса. Опять Саруман и Грима что-то обсуждают. Он бы не придал этому значения, если бы не услышал, как Грима произносит словно «волшебник». Речь явно шла о нем. - Что, если его друзья смогут уловить его магию и выследить нас? - Не знаю. Мне неведомы возможности их колдовства. - Может, стоит его… - Не сейчас, он нам еще нужен. Драко пробил озноб. Он не нужен им. Скоро станет не нужен. Они его используют. А они не нужны ему. Смогу ли я убить Сарумана? Он продолжал лежать, уставившись в одну точку перед собой, и думал. Злость и ярость накапливались внутри него, сплетаясь в тугой комок в груди, и требуя выхода. У каждого из них своя роль в этой мире. Так сказала Галадриэль. Что, если освобождение сокурсниц было лишь частью отведенной ему роли? - Что-то не так, Драко? – Саруман заметил напряженность в теле волшебника, вышагивающего рядом с ним, и почуял неладное. - Все хорошо. - Я тут говорил с Гримой. Мы считаем, что энты как-то связаны с твоими друзьями и, возможно, когда они найдут в темницах Изенгарда тех девчонок, то они расскажут остальным о тебе. И нам интересно, смогут ли они найти тебя тогда? Ваша магия оставляет какие-либо следы? Саруман не очень-то и хотел знать ответ на этот вопрос. Ему важно было, чтобы Драко слышал его голос, в который майа вплетал чары, желая, чтобы волшебник все больше и больше попадал под его контроль. Но не в этот раз. Злость придавала сил, и чары старика были тщетны перед блоком Малфоя. - Они их не найдут, - ровным голос говорит Драко, не глядя на майа. - Что ты имеешь в виду? – тон парня заставил старика насторожиться. - Я имею в виду, что они их не найдут. Саруман замер на месте. - Почему ты так уверен? Драко, пройдя несколько шагов вперед, так же остановился и повернулся к магу. - Потому что, за несколько часов до нападения энтов, я их выпустил и они сбежали, - невозмутимо ответил Малфой. - Что ты сделал?! Злость Сарумана вылилась в то, что парня припечатало спиной к ближайшему дереву. От удара у слизеринца вышибло весь воздух из легких, но он, не смотря на боль во всем теле, попытался достать палочку из рукава. - Мелкий предатель! Да как ты посмел пойти против меня! -Господин, вы сказали, что его рано еще убивать, - встрял Грима, однако его голос вовсе не выражал заботу о волшебнике. Вид припечатанного к дереву блондина приносил ему удовольствие. - Уже пора, - процедил сквозь зубы Саруман. В этот момент Малфой нащупал в волшебную палочку и прошептал заклинание. Яркая вспышка осветила вечерний лес, заставив Сарумана и Гриму прикрыть глаза, дабы не ослепнуть. Отлепившись от дерева, Драко выпрямился и взмахнул палочкой. Синяя вспышка заклинания потухла, так и не долетев до мага. - Не думай, что ты сильнее меня, юнец, - пренебрежительно бросил ему Саруман. Вновь оглушающий звук, на этот раз прозвучавший подобно раскату грома, когда столкнулись два вида чар. Саруман изменял природу мира, бытие менялось от его слов. Малфой же вносил в бытие свое силы, свою магию. Странное, неописуемое столкновение сил двух различных миров, отражающееся в громоподобных раскатах, заставляющих Гриму трусливо зажать уши, наблюдая за этой схваткой. - Тебе меня не победить! – перекрикивая грохот, Саруман взмахнул своим посохом. Чары майа, столкнувшись со щитом слизеринца, отозвались грохотом, как на горном перевале во время обвала. Из носа Драко от напряжения пошла кровь. Он не ставил перед собой цель сразить Сарумана в этом бою. Он сражался, задаваясь одним вопросом. Может ли он убить Сарумана? Рука не дрожала. У него не было сомнений, как в тот раз, на Астрономической Башне. Он был уверен в том, что делает. Зеленая вспышка ударяет старика точно в грудь, откидывая на несколько метров, как тряпичную куклу. Посох выпадает из его обмякших рук, а тело кучей тряпья свалилось на грязную землю. Тишина показалась Драко зловещей. Он ждал, что Саруман сейчас поднимется на ноги, возьмет свой посох и его опять припечатает к дереву невидимая сила, давя на грудь, мешая дышать, и он будет дергаться, задыхаясь, но уже не в силах будет себя спасти. Но время шло, а Саруман не поднимался. Могу ли я убить Сарумана? - Господин? – тихий, дрожащий голос Гримы нарушает тишину. Он переводит полные страха глаза с тела майа на Малфоя и пятится назад. Малфой направляет на него палочку. - Нет! Пожалуйста… Не надо! Могу ли я убить Сарумана? Могу… Убил… Это оказалось куда проще, чем он думал. Куда проще, чем решиться убить Дамблдора. Куда проще… - Уходи! Чтоб я тебя не видел! – отрывисто бросает Драко, чувствуя, как ему начинает не хватать кислорода. Гриму не приходиться просить дважды. Он исчезает среди деревьев быстро и неслышно, подобно тени. Драко смотрит ему след, открывая и закрывая рот, жадно хватая воздух. Он только что убил. Убил! Смог… Не орка, а человека. Точнее того, кто выглядел, как человек. Убил. Мысли путаются, и парень срывается на бег. Он бежит, не разбирая дороги. Неважно куда, главное подальше от тела. От того, кого он убил. Кровь шумит в висках, и он не слышит ничего, кроме этого звука. Рука крепко вцепилась в волшебную палочку. Убил. И не жалеет. Нет. Просто странно осознавать, что чужая жизнь прервалась по твоей вине. Он бежит, пока не замечает перед собой молочно-белую пелену густого тумана. Он клубиться перед ним, зовет. Зовет домой. Драко замирает, глядя на этот туман. Неужели? Нервно сглатывает и бежит дальше, пока его фигура не теряется в белой пелене. Затем туман рассеивается так, словно его никогда и не было. Арда отпустила Драко. Он сыграл свою роль.