Невеста клана

Вчера назойливо побеспокоить господина Ороку, посетив его покои без спросу, мне помешал Ясунари-сан, но сегодня моя уверенность совершить задуманное была очень сильна. На этот раз я пойду до конца, не буду, как перепуганная школьница, мяться в коридоре, ожидая от господина Кавамура еще одного вежливого приглашения на чай (а то он решит, что моей целью является уничтожение его запасов), а подберусь ближе к покоям мастера. Разумеется, рассчитывать на то, что буду принята сразу же, как только появлюсь там, мне не приходилось, но пока устраивала и такая малость – постоять рядом с дверью. Может быть, мастер пройдет по коридору, и я смогу его увидеть? Всего одно мгновение… В который раз меня посетило странное чувство: не все могли запросто подниматься на жилой этаж иерархов клана – наверняка здесь обычно была выставлена значительная охрана, а при моем посещении солдаты как будто скрывались. Не знаю, откуда у меня взялась такая уверенность, возможно, потому что мастер не исповедовал демократических взглядов, и сомнительно, чтобы он запросто принимал подчиненных низшего ранга. Или это всего лишь последствия разыгравшегося воображения? Бесшумно проскочив мимо двери в покои господина Кавамура, я замерла перед солдатами мастера – на этот раз пост занимали другие, не знакомые мне ниндзя. В мои планы спрашивать что-либо у них не входило, но под мрачным взглядом сурового мужчины, у кого недоставало верхней части уха, я неожиданно для себя произнесла: - Мне необходимо переговорить с мастером. Его напарник, никак не ответив мне, но чуть сдвинув в сторону дверь, проскользнул за нее, а, вернувшись через минуту, кивнул и уже впустил меня внутрь, подозрительно не лишив предварительно оружия. На территории первой комнаты я попала в руки слуги-японца, кто же еще мог с вежливыми поклонами проводить меня по личным покоям господина Ороку. Оказавшись в стенах кабинета мастера, я остановилась, но обернувшийся молодой человек поклонился так, что полы его темно-синей, почти черной хаори колыхнулись; всем своим видом он показывал: это не конечная точка нашего пути. Перед очередной дверью слуга замер, а потому в следующее помещение я вошла первой, безмерно удивившись, что вторглась на территорию спальни владельца этих покоев. Наверное, молодой человек что-то не понял, или же охранник-ниндзя принял меня за кого-то другого. Мастер ждал меня вовсе не для этого! Даже правильнее сказать: вообще не ждал. Меня. Но, судя по всему, какая-то женщина должна была его посетить, иначе почему меня по случайности привели сюда. Возможно, следует счесть за лучшее представившуюся, пока нет господина Ороку, возможность ретироваться? Но меня против здравого смысла тянуло остаться в этой комнате и, спрятавшись, увидеть ту самую особу, которая должна была посетить сегодняшней ночью мастера, ту, кого он именно желал увидеть. Стены. За некоторыми из раздвижных панелей, без сомнения, прятались шкафы, которые могли укрыть меня. Среднего размера комод темного дерева мне ровным счетом ничего не давал. Приготовленная для сна кровать-футон – не под нее же мне лезть, там-то меня заметят в два счета и, опозоренную, извлекут наружу. Несколько мгновений, обратившись в чистый слух, я пыталась уловить хоть какие-то звуки, но ничто не указывало на приближение хозяина. Необходимо точным броском оказаться именно у шкафа, а не у глухой стены, но как узнать за какой из них есть убежище? Строить логические выводы не было времени, и я просто скользнула к самой близкой стене, но замерла, а внутри меня все похолодело, - в комнате находился кто-то еще. Меня поймали… Мастер. А я, отвлекшаяся на поиски укрытия, пропустила его появление. Или годами натренированные навыки начали мне изменять, или господин Ороку неподражаем в своих талантах. Он в домашней одежде: светлые хакама, и уваги с символами клана на его широкой груди немного распахнута, обнажая не только основание крепкой шеи, но и ключицы с темневшей между ними ложбинкой. Несомненно, мастер недавно покинул душ – черные волосы липли к лицу и влажно блестели, да и его кожа, не настолько смуглая, как у крестьян, а имевшая налет легкой аристократической белизны, сейчас приобрела чуть розоватый оттенок, вызванный распариванием горячей водой. В ванной было жарко, так, что часть жара передалась мне, и я с трудом отвела глаза от господина Ороку, нелепо уткнувшись взглядом в его ложе. Стыд окрасил мои щеки в алый цвет – о чем я думаю, почему расстеленная кровать вызывала во мне томительную жажду ласки мастера, поднимаясь в душе горой невысказанных обид. Мне уже не хотелось прятаться, я готова лицом к лицу встретиться с той, что заявится в спальню! Гнев застил мне глаза, перед которыми стояли картины кровавой расправы над соперницей, как бы к ней не относился господин Ороку. Нет, пару раз я пыталась вернуть себе холодный рассудок, старалась уговорить себя, что не имела права так думать, а тем более действовать, но чем дальше, тем меньше шансов оставалось на то, чтобы победить вспыхнувшее к мастеру жаркое чувство, бьющее не только в голову, но и в низ живота. Хозяин спальни глубоко вздохнул, чем несколько отвлек меня. Он уже стоял у комода, а в руках господин Ороку держал извлеченную из ящика картонную коробку, внутри которой в электрическом свете искрился складками желтый шелк, а среди него были уложены небольшие пиалы черного цвета. Кивком приказав мне приблизиться, мастер указал подбородком на керамику: - Выбирай. При оценке совершенно одинаковых емкостей, смотревших на меня своими тусклыми боками, повеление казалось совершенно бессмысленным, но я на всякий случай подробно изучила все переливы света на краске, исследовала линии, оставленные кистью – вероятно, чашки были выкрашены вручную, - но никаких различий не попадалось. Смущенная от полного непонимания ситуации я коснулась пальцем одной пиалы – выбор сделан. Господин Ороку вытащил чашку для себя и, вернув коробку на место в комод, поставил посуду на низкий столик, стоявший неподалеку от окна. Заполучить мою пиалу из похолодевшей руки, словно окаменевших пальцев мастеру стоило большого труда, но вот, все-таки справившись с моей ставшей на нервной почве очень сильной хваткой, он опустил на столешницу и ее: - Интересно... На дне моей чашки оказалась изображена ветка сакуры с нежнейшими молочно-розовыми цветами, чей вид дышал весенней свежестью и девственной чистотой природы. Скромно, чуть приподнявшись на цыпочках, я заглянула в пиалу, извлеченную мастером, где, к своему удивлению, обнаружила картину в жанре сюнга* – хотя нет, от этого стиля остался лишь сюжет, но изображение явно выполнено современным художником, да и техника не имела ничего общего с гротескным преувеличением. Вот это да! Обернувшись следом за господином Ороку, я увидела, как из того же комода он теперь достал небольшую черную бутылку-кувшин, лишенную каких бы то ни было опознавательных знаков. И она заняла место на столике, к которому, проведя все манипуляции, подсел мастер. Оставшаяся стоять (позволения сесть или уйти не следовало) я поежилась под пристальным направленным на меня мужским взглядом, где мелькнула искра веселья с едким привкусом презрения. - Долго ли ты собираешься стоять? – уголком губ ухмыльнулся хозяин покоев, и я, как подкошенная, плюхнулась на колени на подушку. Отказавшись от излишней церемониальности, мастер расположился в свободной позе "агура", я же и не думала отказываться от "сэйдза", и, как мне показалось, хозяину это понравилось. Конечно, традиции даже в нашей стране претерпевают изменения, зачастую не в лучшую сторону, и пусть кто-то скажет, что я старомодна, что всяческие выработанные годами правила этикета давно никому не нужны и уже отошли в темноту веков. Но позволить себе раскованно сесть при господине Ороку я не могла, хватит и того, что на мне брюки, не имевшие никакого сходства с хакама. Несмотря на то, что дресс-код куноити допускал другие нормы одежды, но, если бы знать заранее о том, какое развитие получит вечер, я выбрала бы иную одежду. Кимоно бы было очень кстати. К сожалению, мое детство и юность не располагали к приобретению дорогих вещей, а, повзрослев, уже сама решила, что могу обойтись и без него, о чем сейчас несколько жалела. И даже неформальный вид хозяина не избавлял меня от тоскливых мыслей. - Ну, и где твои манеры? – в голосе мастера дрогнуло нетерпимость. Манеры? О чем он? Господин Ороку хотел, чтобы я наполнила наши пиалы? Он счел меня служанкой или гейшей?! Мне, профессиональной куноити, гордой своим родом занятий, не льстило ни то, ни другое сравнение, но рука сама потянулась за бутылкой, и саке полилось в чашки. Напиток прекрасного качества, - мастер однозначно понимал толк в хорошем традиционном алкоголе. Пока пиалы не опустели, господин Ороку не проронил ни слова, а потом неожиданно поднялся и вновь, достав из комода коробку, предложил мне совершить выбор, чему я и подчинилась. Теперь пришел и мой черед удивляться: дно и второй пиалы украшала ветка сакуры. Хозяин задумчиво хмыкнул, сам он опять вытащил картинку из рода сюнга, только иллюстрирующую другую позу. Мы опять выпили налитое мной саке в полной тишине, и я уже приготовилась вытаскивать из коробки и третью чашку, но у мастера имелись иные планы.

Саке и Саки, У них лишь одно сходство: Пьянящие оба.

Подняв на ноги, господин Ороку привлек меня совсем близко и впился губами в мои. Одной рукой мастер сдавил мое правое запястье, а второй стянул с указательного пальца "обручальное кольцо смерти"**, со звоном упавшее на столик и прокатившееся по нему. Первой на татами полетела оставленная мне охраной катана. Мастер точно не вооружен так очевидно, но и в его одежде обнаружился айкути разновидности мороха-дзукури, - мне не надо было видеть это оружие, настоящий воин и на ощупь может оценить попавшийся экземпляр, который использовался владельцем исключительно как дополнительное средство защиты. Такие игрушки давно потеряли свою популярность среди ниндзя и отошли куноити, у мужчин же встречались в исключительных обстоятельствах, когда по разным причинам от меча следовало отказаться. А руки мастера продолжали скользить по моему телу, обшаривая складки одежды. Ловкие пальцы, забравшись за оби, нащупали припрятанные сюрикены, которые тоже были выкинуты на пол. За его поясом также немерено боевых звезд и несколько лезвий, - их я осторожно высыпала на пол и продолжила возиться с оби, - природа требовала избавить господина Ороку от одежды. Гладя мои волосы, мастер на всякий случай проверял, нет ли в них игл, хотя, уверена, прекрасно понимал, что в моей достаточно короткой прическе их не спрятать. Из внутреннего потайного кармана уваги он вытащил кайкен и отбросил его подальше. Когда разоружение завершилось, прервался и поцелуй, и господин Ороку оттолкнул меня к постели, повелительно прорычав только одно слово: - Раздевайся. - Что? Неужели он действительно это сказал?.. - Раздевайся! Не люблю лишней возни с тряпками. Мастер мгновенно справился с собственным поясом и уже принялся за уваги: - Что? Что ты застыла? Что тут непонятного? Куртка в меру бережно сложена на татами, и, выпрямившись, являя обнаженный торс во всей красе, мастер мрачно взглянул на меня: - Живее! Ты что, еще никогда не отдавалась мужчине? - Нет… - Глупости, - он выказывал неверие, но в то же время в голосе мелькнуло удивление и какое-то странное недоверие к собственным словам. - Правда, - я, сняв дзори, зябко поежилась, разумеется, не от холода. - Непостижимо, но ты оба раза вытащила пиалы с сакурой, которая является символом… - Я знаю, - перебила его я, вполне бесстрашно избавившись от куртки, демонстрируя надетую под нее европейскую черную облегающую майку, - мне не надо объяснять, что значит "весна". Я берегла себя, чтобы принадлежать только одному-единственному любимому мужчине… Теперь господин Ороку не пожелал дослушать меня до конца – предсказуемые слова про мужа его не интересовали: - Подходит. Пожалуй, решимость моя тут же и угасла, но разожженная вторым поцелуем вспыхнула с новой силой. - Ты же внимательная куноити, а потому должна помнить, какие позы были изображены в моих пиалах. И твое счастье, что они не так сложны, как могли быть. Раздевшись, мастер занял позицию на постели, а я, нелепо скрываясь, повернулась к нему спиной, избавляясь от одежды, а потом несмело боком подобралась к ложу, где меня ждало незнакомое мужское тело. Меня обучали многому, но моя специализация лежала совсем в иной области, о чем я сейчас очень жалела, да и память не подсказывала мне ничего подходящего, как будто мозг очистился, превратившись в чистый лист. Оставалось только надеяться на моего нового сенсея.

Крепкая шея Поцелуев достойна. Капельки пота.

Два слившихся в объятиях тела, поцелуи и крепкие зубы, впивавшиеся то в мои губы, то прихватывавшие за ухо. - Мастер… - выдохнутое мной отдаленно напоминало это слово, а жестокий Ороку Саки довольно улыбнулся. - Шредер, - исправил он меня, и привычные пальцы доставили мне еще одну порцию смешанной с наслаждением боли. - Шредер, - послушно пискнула я, покорно повторяя ненавистное американское прозвище. - Ты плохо училась в школе, - через некоторое время разочарованно заметил господин Ороку, усиливая ласку, но уже не получая никакой ответной. Он прав, но в таком деле людей вела природа, а знания, они… - Шредер! Резко выгнутая спина, крик на выдохе и холодный мужской смех, - нечто среднее между фырканьем и хмыканьем вполне могло быть именно им. Не знаю, выдержала ли я бы больше, но то, что мастер в милости своей изволил лишь дважды предложить мне выбор пиалы, сейчас сочла за благо. И, как он уже сказал, выпавшие позы действительно были несложны для новичка в этом деле. Я даже не пыталась улизнуть или спихнуть с себя тяжелое мужское тело, придавившее меня к футону, а когда господин Ороку все же перебрался на свободный край кровати, занялась постелью, привела ее в порядок. Думаю, моя сегодняшняя миссия завершена, и я могла быть свободна. Мастер повернулся ко мне спиной и на любые попытки проявить уже ненужную нежность реагировал агрессивно, но разве можно было устоять перед соблазном коснуться губами его виска? - Мастер, а что думает об изменах ваша жена? – замирая от страха, прошептала я; не стала бы поднимать эту тему, особенно сейчас, но уж очень мне хотелось все узнать из первых уст. - Жена? Что за пьяный бред вкрался в твою голову? – господин Ороку недовольно повозился, устраиваясь удобнее, и больше ничего не добавил к сказанному. Ладонь, легшая на плечо, спихнута, и я, улегшись на бок, скрестила руки на груди (дабы не досаждать прикосновениями), но зарылась носом в длинные черные волосы и сразу же провалилась в блаженное царство легких снов, где мне уже давно не доводилось бывать. *** На этот раз меня разбудил шум, производимый метавшимся по комнате человеком. Толком не осознавая, где нахожусь, я, все еще пребывая в вялой предутренней дремоте, а потому не желая открывать глаза и возвращаться в реальный мир, перевернулась на спину. Вообще-то, мои соседки могли бы вести себя и тише, если только у них не наметилось срочное задание, на которое они активно собирались. - Ты так и будешь валяться здесь весь день? – полный презрения голос пробуждал намного лучше водопада холодной воды, вылитой на голову, я в мгновение ока, натягивая на себя шелковое, ускользавшее из рук одеяло, уселась на постели. Всем своим видом почти одевшийся мастер выражал недовольство, он собирал с пола собственное разбросанное оружие. И тогда от господина Ороку последовал новый приказ: - Поднимайся! Завалилась ко мне вчера пьяная, теперь, небось, будешь хвастаться подругам, как провела ночь с главой клана Фут. Что?! Пьяная?! Я?! Никогда! Немного саке, не более того. Да и рассказывать о прошлой ночи я точно никому не буду. - Я бы мог тебя выставить, но разрешил остаться и продрыхнуть на моей постели всю ночь. Либо я плохо понимаю спросонья, либо господин Ороку доказывал мне, что этой ночью между нами ничего не было, но ведь есть доказательства – я откинула в сторону одеяло, выставляя напоказ темное пятнышко на простыне. - Еще и белье перепачкала! – озлобленно заметил мастер, бросив взгляд на постель. Я хотела оправдаться и зачем-то рассказать ему, как все происходило на самом деле, но вместо этого под тяжелым взглядом выскочила из-под одеяла, моментально одевшись, унеслась за дверь и, вихрем пролетев по его покоям, оказалась в коридоре, который также мгновенно покинула.