Невеста клана

Владение иностранным языком включал в себя дополнительный курс обучения, который также был мною пройден в свое время, правда, без особого отличия. Возможно, какие-то лексические конструкции уже и позабылись, стерлись из памяти от отсутствия практики, но не разговаривать же я сюда приехала. Обойдусь и так, в помощь мне всегда под рукой словарь в мобильном. Взяв в аэропорту такси и назвав сообщенный мне еще в Японии адрес места назначения, я расположилась на заднем сидении. Моя сумка, которую водитель рьяно пытался запихнуть в багажник, что я ни в коем случае не позволила, в итоге была пристроена рядом со мной. Да, и у куноити бывают свои прихоти. Здесь, правда, имелось и логическое обоснование моего желания: в сумке лежали документы, которые необходимо предоставить для регистрации в американском отделении клана, и потерять их мне было никак нельзя. А шофер пусть думает о своей пассажирке все, что хочет, его право.

Мир весь из камня, Позабыта природа. И здесь мне душно.

Нью-Йорк из окна авто не впечатлял. Серый, пыльный, закатанный в асфальт, – ничем не напоминавший родные места. И даже деревья, число которых для урбанистического центра было довольно велико, производили впечатление чего-то ненастоящего, бутафорского. Не думаю, что мое мнение резко изменится на диаметрально противоположное, когда я коснусь ногами тротуара. Город удручал, и здесь мне предстояло провести столько времени, сколько будет угодно клану Фут, ну, или, если смотреть на мир более реалистично: столько, сколько я проживу, ведь мы, существуя в постоянной неопределенности, не знали, чем закончится следующая миссия или даже спарринг, где также могли завершиться наши дни. Даже в тренировочных боях проходило выяснений отношений силой. Проверявшие наши умения наставники смотрели на летальные исходы сквозь пальцы, не разнимая уничтожающих друг друга. Всего лишь тренировочный бой... с применением настоящего оружия. Не более того. Об этом все знали, и никто не удивлялся. И в этой тесной стеклобетонной клетке, как заточенные когда-то вольные птицы, метались люди. Разумеется, я понимала, что все они куда-то спешили, и в перегруженном Токио происходило на улицах то же самое, что и здесь. Но ни японская столица, ни этот каменный мешок мне не нравились. И я хотела вернуться назад, в тишь монастыря: искренние молитвы, неспешные духовные беседы, тренировки, – где ничто не отвлекает от созерцания жизни, не гнетет, раздавливая и размазывая по асфальту...

С муравьями схож, Мечется в городе люд, Неведом покой.

Срочно требовалась тишина, которой по воле того, кто пожелал меня вырвать из привычного мира, ныне была лишена. Да, я слишком привязана к родным местам... Ничего, совсем скоро, добравшись до места назначения, думаю, смогу уединиться и предаться медитации. Сомневаюсь, что меня уже ожидало какое-либо каверзное задание. Немного времени для отдыха куноити вполне хватит, чтобы восстановить силы и душевное равновесие. И, надеюсь, в такой мелочи (или роскоши) мне не откажут. Но сперва, конечно, я должна найти господина Кавамура и получить у него собственное оружие. Нельзя думать о себе, когда кусаригама и клинок скрыты в тени неизвестности. Возможно, они уже ждали меня там, где мне предстоит поселиться, а если нет, то потребуется все же побеспокоить моего влиятельного помощника и напомнить о себе, что при других обстоятельствах (менее критичных) было бы недопустимо с моей стороны. Наглеть я имела право только с жертвами, а при общении с вышестоящими необходимо выказывать только уважение и смирение. А меч предков стоил того, чтобы нарушить правила этикета. Ясунари-сан сейчас временно владел моей собственностью, и обращаться к нему я собиралась именно напрямую, а не через своего непосредственного командира, ведь еще неизвестно, в чьем я буду подчинении, и как этот человек воспримет мои притязания. А оружие, естественно, не принесет счастья новому владельцу, обманом завладевшему им, и это, без сомнения, известно всем. Оно предано своему хозяину, в данном случае хозяйке, и тоже грустит без родной руки, как и я без него.

Скучал ли по мне, Как цветы грезят о дне, Согретом солнцем.

- Приехали, – сообщил водитель, а приняв из моей руки деньги, обмененные еще в аэропорту, кивнул, – удачи! Держа сумку в руках, я, оценивая окружавшую меня обстановку, подняла голову вверх. Здание, которое указал мне таксист, напоминало обычную офисную высотку, какие в изобилии встречаются в крупных городах мира. Вот только крыша ее, выполненная в стиле моей родной страны, намекала на связь здания с Востоком, да и практически на самом верху стены угадывалось внимательным глазом наша эмблема, хотя издалека, естественно, знак выглядел более четко, нежели снизу. Что ж, можно сказать и так: офис клана Фут. Посмотрим, что ждало меня внутри. Въезд, по-видимому, на подземную парковку сразу обращал на себя внимание: словно разинутая пасть затаившегося дракона, а опущенный шлагбаум ядовито-красного цвета с успехом мог сойти за язык. Не утруждая себя поисками иного входа – уж слишком масштабен имеющийся, чтобы его можно был безразлично игнорировать, я направилась к первому найденному. Логично рассудив, что наверняка присутствующая здесь охрана сразу же развеет все возникшие у меня сомнения. И тут-то и выяснилось, что ничто, а точнее никто, меня здесь не ждал... Мужчина-европеец в темной униформе с эмблемой какого-то охранного агентства равнодушно заглянул в мой паспорт и, сверившись со списком (неужели башня клана являлась таким посещаемым местом?), лежавшим на столике в прозрачной будке караульного помещения, известил, что мне тут делать нечего. В моей душе закипела, раскаляясь, лава, она уже готова была прорвать каменный слой и прорваться наружу... Я пересекла океан, терпела мучения в самолете, стойко переносила душный Нью-Йорк, и все ради чего?! Узнать, что вход в башню клана Фут для меня закрыт?! Величайшая несправедливость. Значит, действительно, меня вызвали по ошибке... Но рациональная часть моего мозга неожиданно заметила: "По ошибке сделали тебе документы, по ошибке оказал помощь Ясунари-сан... Не слишком ли много ошибок, направленных только на то, чтобы я оказалась здесь?" Охранник равнодушно вернул паспорт и уже решительно надвинулся на меня, вполне понятно намекая, что мне пора покинуть подведомственную ему территорию. Но уходить так просто я не собиралась; уже сунула руку в карман, решив позвонить своему японскому руководству и попросить связаться с местными для выяснения произошедшего казуса. Когда мобильный уже был у меня в руках, второй охранник, совсем молодой парень (и тоже европеец), окликнул напарника: - Есть еще дополнительный список... Ваш паспорт. Последняя фраза уже относилась ко мне, и я, стараясь громко не скрипеть зубами, отдала теперь ему документ. Худой палец парня скользнул по напечатанным строкам фамилий и на секунду задержался на одной из них. Молодой охранник отдал мне паспорт и произнес: - Прошу следовать за мной, госпожа Кокумару. Я проследовала за шлагбаум, и с моим сопровождающим мы двинулись по узкому подвальному коридору, в котором царило освещение, больше похожее на аварийное. Где мне только не доводилось бывать за свою жизнь! Здесь еще вполне комфортно. Указанный путь, если продолжить сравнение с драконом, напомнил мне его пищевод. Я, как проглоченная им добыча, попавшая в пасть, двигалась дальше: зубы сомкнуты. А, как известно, выхода из дракона существует два: один остался у меня за спиной, а во втором все мы могли оказаться в случае неприятностей, которых очень бы хотелось избежать, хоть хитрость и коварство тацу прекрасно известны. *** Остановившись у очередной двери, расположенной прямо напротив лифта, из которого мы вышли, охранник перепоручил меня уже японцу. Полагаю, что тут полномочия молодого человека заканчивались, и теперь он вернется на своей пост у входа в здание. Мой новый провожатый, казалось бы, отнесся ко мне крайне равнодушно. В лицо не взглянул, документы не проверил. А уж возможное нахождение у меня оружия, похоже, вообще никого не волновало. Ни японца, ни европейцев у шлагбаума. Подозрительно. Другая бы на моем месте порадовалось своему везению, но куноити смущала любая мелочь. Я, конечно, допускала мысль, что уже преодолела замаскированные рамки металлоискателя, и проверка пройдена успешна, но мне не очень верилось в такой легкий выход. А кроме того, зачем ниндзя оружие, если таковым является для него собственное тело и весь окружающий мир? Но допускать при этом суждении, что у меня нет в арсенале бомбы - нелогично и наивно, а, значит, за мной хорошо следили, и пока я не смогла это обнаружить. Напустив на себя непроницаемый вид, я, демонстративно озираясь по сторонам и всячески изображая из себя обычного среднестатистического человека, опять направилась за маячившей впереди меня мужской спиной. Ничего примечательного на нашем пути не встречалось, а потому созерцание светлых стен пришлось прекратить. Изредка попадались и двери, европейские, но еще нигде мне не удалось заметить раздвижные. Японец-спутник ступал, как обычный мужчина, но с каждым его шагом мое убеждение в том, что этот человек - представитель последователей искусства ниндзюцу - крепло. Было в нем что-то ощущаемое на клеточном уровне, и, как казалось, обязана я была этому чувству не своей развитой интуиции, а тому, что провожатый непостижимым, невидимым глазу образом открылся мне. Хотя, подозреваю, не будь я куноити, ни о чем бы лишнем и не догадалась. На одном из поворотов мелькнула тут же скрывшаяся тень. А когда мы свернули в тот коридор, в нем никого не было. Это не слежка, вряд ли в клане Фут на серьезных работах использовали тех, кто так легко себя обнаруживал. Кто-то мной просто заинтересовался, и, скорее всего, этот человек скоро предстанет передо мной. А вот уже и седзи, чуть приоткрыто. Либо люди, обитающие за этой дверью, не слишком хорошо воспитаны, либо за мной подсматривали в щель. Охранник замер у стены и, слегка поклонившись мне, вернулся в лифт. Похоже, это конечная точка данного этапа моего пути, осталось только войти и узнать, кому принадлежит помещение за седзи. Размышляя, как лучше поступить: заглянуть сразу или подождать приглашения, я замерла во временной нерешительности. Но стоило только металлическим дверям лифта закрыться за японцем, как тут же раздвинулись седзи, и практически на меня выскочила кареглазая девушка-японка, подросток лет шестнадцати в темно-синих штанах и красной майке, тут же вежливо поклонившаяся мне. - Хакайна-сама? - ее глаза изучающе быстро скользили по мне, по лицу, короткой стрижке, одежде, а в звонком голосе звучала надежда. В душе отметив недопустимую с точки зрения японского этикета манеру пристального рассматривания, только что продемонстрированную местной обитательницей, я, тем не менее, догадалась, что эта привычка либо приобретена в Америке, либо такое поведение продиктовано живым и искренним интересом к моей личности - девушка быстро отвела глаза. После моего легкого утвердительного кивка и последовавшего затем приветственного полупоклона, японка сходу выпалила: - Я - Касикоми-тян, госпожа.