Camouflage

Книги всегда были неотъемлемой частью моей жизни, истории в них разрешают мне стать кем-то еще, пока я читаю слова, написанные автором, который мог изменить мой взгляд на саму жизнь. Так, когда я сидела здесь, начиная действительно вникать в новую книгу, я была раздражена, когда две руки захлопнули ее. Конечно, я посмотрела и нашла Гарри, возвышающего надо мной с самодовольной усмешкой и вообще без единого укора совести. Мы наконец закончили распаковывать все его вещи в квартире, которую мы делили с Кейси, делая ее нашим постоянным домом. Гарри и я подумали, что будучи вместе больше полутора лет, мы должны спасти его от ежедневных разъездов только чтобы спать здесь и быть вместе со мной. — Хочешь услышать шутку? — спросил Гарри, когда присел около меня на диван. — Не совсем, но давай, — говорю я, мысленно приказывая себе не смеяться над любой ерундой, которую он скажет. — Тук-тук. — Кто там? — Салат. — Салат, кто? — Впусти салат и ты узнаешь! — сказал он, перед тем как взорвался от смеха, и я не смогла не присоединиться к нему после той ужасной шутки. — Ты, вероятно, не должен начинать карьеру связанную с комедией, — говорю я, как только мы успокоились. — Но ты только что смеялись над этим! — Гарри защитился в ответ, выглядя оскорбленным моим замечанием. — Это должно было заставить тебя чувствовать себя лучше из-за твоих шуток, я знаю, что у тебя их целый журнал. На днях, распаковывая одну из многих коробок, я нашла кожаный блокнот и была удивлена, когда я увидела страницу за страницей шуток. Я должна была признать, что некоторые из них не были такими плохими, но другие были определенно ужасными. Щеки Гарри стали немного розоватыми из-за смущения, — я просто думал, что когда у меня будет ребенок, надеюсь от тебя, что я буду в состоянии рассказывать им шутки, пока они не станут подростками и их не будет от них тошнить. Мое сердце заколотилось, когда он начал говорить о будущем, — я люблю тебя, ты знаешь это, верно? Он улыбается, прежде чем сладко поцеловать меня, — и мои тук-тук шутки. — Прекрасно, и все твои ужасные тук-тук шутки. — Хорошо, потому что я не думаю, что могу быть с кем-то, кто не любит. На этом я пихаю его в плечо, на что он поднимает руки в защите. Гарри хихикает, перед тем как встать, поднимая руки, прежде чем опустить их вниз по бокам и повернуться ко мне. — Давай выйдем, я думаю, что мы были заперты и распаковывали дерьмо слишком долго, — говорит он решительно, прежде чем пойти в нашу спальню. Я иду за ним, находя его без рубашки и копающегося в ящике с одеждой, которую я только вчера распаковывала. — Лучше не порти мои прекрасные кучки, — говорю я, заглядывая в шкаф, чтобы взять свой наряд. В последнее время у нас была хорошая погода, хотя сейчас только середина весны, солнце сияло через жалюзи нашей спальни, доказывая правоту. Я выбираю цветочное платье, которое приятно выглядит и черные туфли на каблуках. Как только я переоделась, я обернулась, чтобы найти Гарри, прислоняющегося к шкафу, он уже одетый в белую футболку и черные джинсы. Он смеется и качает головой, прежде чем достать из ящика носки и сесть на нашу кровать. — Что такого смешного? — спрашиваю я, укладывая свои волосы перед зеркалом. — Просто задаюсь вопросом, как мне так повезло с тобой, иногда у меня чувство, что я сплю, ты знаешь? Все настолько прекрасно, и я бы ничего не поменял, — он краснеет после милого признания, показывая свою уязвимую сторону. — Давайте пойдем, прежде чем я доведу тебя до слез и у тебя будет желание есть шоколад в постели весь оставшийся день, — говорит Гарри, перед тем как встать. — Не заставляй меня казаться такой жалкой, — смеюсь я, подходя к нему и оставляя поцелуй в уголке его рта, прежде чем он повернется и прижмет свои губы к моим, формируя улыбку. — Ты не уйдешь от этого так легко, — говорит он с усмешкой покрытой ямочками. Он взял мою руку в его, перед тем как выйти из спальни, на мгновение отпуская меня, что обуть свои позорные коричневые ботинки. После того, как он обул и зашнуровал их, мы выходим на улицу к автомобилю, залезая в него, замечая, что кожаные сиденья очень горячие. — Мы должны будем остановиться и заправиться по дороге туда, — говорит Гарри, наклоняясь вперед и поворачивая ключ зажигания. Пока мы едем, я включаю радио, и через несколько минут мы заезжаем на заправку. — Я собираюсь очень быстро сходить в туалет, пока бак заполняется. Желейные медведи, starburst, twix? — он перечисляет некоторые мои любимые лакомства, выходя из автомобиля, я качаю головой. Гарри кивнул, прежде чем войти в сервис-центре, и я потерялась в своих собственных мыслях, выглядывая в пассажирское окно. Время, кажется, проходит быстрее, пока слегка играет радио, и прежде чем я поняла, Гарри возвращается в машину. Он говорит о том, как отвратительные внутри ванные, выезжая, и я не могу не засмеяться над нам из-за того, что он такой, гермофоб, даже при том, что я, вероятно, такая же. Я улыбаюсь, пока мы едем в студенческий городок, он похож на заброшенный город, поскольку сегодня суббота. — Я подумал, что мы могли посидеть на твоих любимых скамейках некоторое время, а потом пойти погулять, — говорит он, когда мы вылезаем из машины на парковке. — Ты имеешь в виду те, на которых ты преследовал меня, да? — дразню я, вспоминая, когда потный Гарри вел со мной разговор, когда я сидела, пытаясь читать книги почти два года назад. — Я не был надоедливым, я просто узнавал тебя, — говорит он в защиту, когда мы приближаемся к скамьям. Я сажусь на одну, когда он остается стоять, вытаскивая что-то из своего кармана. Я потрясена и чувствую отвращение, когда это была пачка сигарет, — с каких пор ты куришь? Он вынимает одну, легко засовывая ее в его рот. — Это - метафора, смотри: Ты держишь вещь, которая имеет право убить, между зубов, но не даешь ей силы убить тебя. Я молчу, когда слова оставляют его губы, это был самый романтичный момент за всю жизнь, он цитировал мою любимую книгу за все времена. — Ты хочешь? — спрашивает он, держа коробку, пока предлагал. — Так как мы говорим о метафорах, да. Он вручает мне коробку сигарет, и я открываю ее, сконфужена, когда внутри больше ничего не было. Я искоса смотрю, когда что-то вспыхивает на свету, и я задержала дыхание, когда поняла, что это — кольцо. Он вынимает сигарету изо рта и бросает ее на землю, — я предполагаю, что это часть, где я опускаюсь на одно колено, — смеется Гарри, берет коробку из моей руки и вынимает красивое бриллиантовое кольцо. Он опустился на землю на одно колено. — Лия, быть с тобой почти два года — самое удивительное время в моей жизни. Ты — единственный человек, к которому я хочу прийти домой и потратить весь день на то, что я буду раздражать тебя из-за дерьма и моих шуточек, и иногда ребяческим поведением. Ты — единственный человек, которому я когда-либо был в состоянии открыться, и, так или иначе, ты приняла меня каким я был и каким я есть, — начинает он, и конечно я уже плачу. — После Николая наше будущее казалось сомнительным, но ты смогла увести меня из темноты со своим состраданием, которому я никогда не буду в состоянии соответствовать. Я так безоговорочно люблю тебя с момента, когда мы поцеловались, и я никогда не хочу, чтобы это заканчивалось. — Ты выйдешь за меня? Слезы текут по моему лицу, пока я смотрю на этого красивого, доброго, любящего человека передо мной. Мы прошли через многое вместе, растя и становясь зрелым к сегодняшнему времени. Гарри улыбается мне со своими изумрудными глазами, сияющими от свежих слез, и я не могу думать ни об одном ответе, кроме да.