Делирий

Решение пойти к Быкову и извиниться, а также поблагодарить за спасение собственной тонкой еврейской шкурки пришло внезапно, после ста граммов коньяка, пары ломтиков лимона, а также длинного и задушевного разговора с отцом. Тем более что Донатычу картавое чудовище понравилось, а это уже было весьма значительным показателем. Узнать домашний адрес Быкова через знакомых труда не составило – местоположение логова ящера выдала Леночка, которая, как выяснилось, при всей своей мышиности обладала весьма нехилым запасом информации об окружающих или окружавших ее людях. Добираться через весь город на метро и автобусах по пятнадцатиградусному морозу не казалось хорошей идеей, поэтому Купитман-младший вызвал такси. В общей сложности вся дорога заняла минут сорок, но по субъективному впечатлению венеролога прошло чуть меньше вечности, потому что всю дорогу в кудрявой еврейской голове крутились мысли о том, как вообще будет выглядеть сцена извинений и прочего. Тягостность картины несколько уменьшала бутылка, хрустальным боком приятно холодящая ребра. Правда, после звонка в дверь и лязгнувшего замка вся картина вообще в момент испарилась, потому что увиденное, по мнению Изи, не вписывалось вообще ни в какие рамки. Чертов ящер щеголял в старом, местами драном медицинском халате, пузырящихся на коленях трениках и стоптанных тапках, но это не было шокирующим. Весьма напрягало другое: пятна крови на ветхой ткани халата и некий фарш в эмалированном тазу в руках Быкова, в котором еврей не без содрогания признал человеческий мозг, пропущенный через мясорубку. – Чего пришел, пудель кудрявый? – из ступора вывел резкий картавый голос. – Я тут... это... извиниться хотел, – нужные слова разом вылетели из головы. Купитман переступил с ноги на ногу, выжидающе глядя на собеседника. Тот думал не более двух секунд, растянув в ухмылке тонкие губы. – Заходи, заходи. Мне как раз соучастник нужен, – Андрей канул в недрах квартиры, оставив входную дверь раскрытой. Через мгновение послышался плеск и звук спускающейся воды в унитазе. Натаныч сглотнул. Оставаться в одном помещении с опасным маньяком-потрошителем, пусть даже спасшим тебе жизнь, было несколько... опрометчиво, но отступать было уже некуда. – Со-со-соучастник? Быков, кого ты убил? Вынырнувший из ванной комнаты и уже успевший снять злосчастный халат фельдшер посмотрел на еврея, как на умалишенного. – Тебе что, твоим димедролом все мозги отшибло? Или их тебе аминазином в наркологии выжгли? Препарат я делаю, вон, сходи на кухню, полюбуйся. Голову за чекушку, вполне равноценный обмен, я считаю. В случае патологоанатомов так точно. Череп я варю, а бульон на суп пущу, – Андрей прошлепал в захламленную комнату, растягиваясь на старом скрипучем диване. – Это с какого такого перепуга у тебя проснулась совесть, Купитман? Ты же всегда был бессмысленной и беспощадной богемой. – Попрошу, – венеролог вздернул голову с видом оскорбленной невинности. – У нас, евреев, вопросы хорошего отношения к людям, даровавшим тебе трезвую память и нормальную жизнь, всегда были на первом месте. – Ну да, – Андрей хмыкнул. – Что ж ты тогда к работникам вытрезвителей-то извиняться на такси не приезжал? – от дальнейшего развития саркастичного словесного пассажа фельдшера отвлек звук бутылки, поставленной на стол. – О, а вот это другой разговор. Коньячком закрепить решил? –Только, с твоего позволения, закусывать будем все же... эээ... не мозгами. У меня желудок не казенный, – венеролог придвинул к себе колченогую табуретку, оседлав ее и выжидающе глядя на "Ящера". Быков фыркнул и отправился на кухню за бокалами и лимоном. Эпилог. – ...И было мне видение, – после двухсот граммов божественного виноградного напитка Андрей говорил заметно оживленнее, размахивая бокалом так, что брызги коньяка летели во все стороны. Вдохновенный голос парня звонким эхом отдавался в стенах хрущевки, тем более, что вещал он с такой громкостью, что монолог наверняка слышали все соседи. – Будем мы с тобой двумя старыми пердунами, причем я – заведующим терапией, а ты – венерологией. Бухать на рабочем месте, воспитывать таких же долбоебов-интернов, как вот щас мы с тобой, и издеваться над главврачом... Пламенная речь была прервана громким и весьма категоричным стуком в дверь. После того, как пьяные до состояния гиперболы будущие светила отечественной медицины все же смогли ее открыть, их взору предстала высокая, худая и крайне разъяренная девушка в коротком розовом халатике. – Быков, можно не вопить в одиннадцать вечера, а?! Я вообще-то спать хочу, гоблин ты ушастый! И не забывай, что я твоя староста, и я могу устроить тебе такую сладкую жизнь, что ты меня потом долго будешь помнить! И не надо потом ныть, мол, «Кисегач, не ори на меня, у меня похмелье»! Андрей пьяно икнул, сфокусировав взгляд на нежданной гостье, после чего широко ухмыльнулся и поставил точку в так и не завершенном монологе: – А вот она – как раз и будет главврачом!!! Оба собутыльника сложились в приступе неудержимого хохота, повалившись к носкам белых домашних тапочек девушки. Никто из троицы не знал, что произнесенные Быковым в порыве пьяного вдохновения слова окажутся неожиданно пророческими.

The End