Опасная игра: Последний этап

Музыка, казалось, доносилась из дальнего угла парка – откуда-то сзади, может, от зала игровых автоматов. В какой-то миг Га Ыль увидела огни, сверкающие сквозь деревья. Но аттракционы, мимо которых они шли, были темны и безмолвны. Механизмы стояли неподвижно, как замершие животные. Га Ыль почувствовала запах графита. «Что такого в этих парках аттракционов? – задумалась она, когда громадный каркас американских горок заслонил звезды. – Почему они приводят к тому, что люди видят кошмары? Видимо, в них есть что-то мистическое, завораживающее. Конечно, не в новых, а в старых. В них есть что-то таинственное, древнее, значительное. Нечто большее, чем кажется на первый взгляд». Огни мерцали, как блуждающие светлячки, но Га Ыль и ее друзья словно и не приближались к ним. Музыка звучала так тихо, что разобрать мелодию было невозможно. Затем они услышали новый звук: «Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп». Как будто быстрые шаги босых ног. Дже Кен мгновенно повернулась на звук. Га Ыль сжала, в руке нож Ву Бина. Час назад она поостереглась бы идти с открытым ножом – он был острый, – а сейчас боялась спрятать лезвие. Четыре луча фонариков пробежались по подстриженному кустарнику, по цветочным часам – ничего зловещего. Затем Чжун Пе вскрикнул: – Там! Что-то стремглав неслось по дорожке с другой стороны живой изгороди. Фонарики высветили серо-голубую фигурку. Она двигалась слишком быстро, чтобы Га Ыль смогла как следует разглядеть ее, но это было что-то очень маленькое и невероятно уродливое. Что-то, похожее на сморщенный серый зародыш. Он исчез за ветряной мельницей или внутри нее. – Пойдем за ним? – спросила Дже Кен. Дже Кен задавала вопросы? «Она, должно быть, не в своем уме», – подумала Га Ыль и воспротивилась: – Нет. Он нас не трогает, а мы еще не вооружились. – Она испытала смутное чувство воинственности, произнеся это «вооружились». – Давайте сначала пойдем к «Руднику». – Но что это было? – изумилась Чан Ди. – Оно было похоже на обезьяну, – сказал Чжун Пе. – Он совсем маленький, – добавила Га Ыль и о чем-то задумалась: «Ее сон. Маленький человечек в лифте, человечек в маске». «Мы можем взять тебя с собой? Мы можем отвести тебя?» Сумеречные люди могли задать подобный вопрос, но это сморщенное существо не могло быть Сумеречным человеком. Сумеречные люди красивы необыкновенно, душераздирающе красивы. – Что бы это ни было, оставайтесь начеку и следите за тем, что происходит у вас за спиной, – напомнила она. – Здесь могут появиться и другие. «Рудник» оказался таким же темным, как и все остальные аттракционы. Га Ыль направила свой фонарик на пульт управления с маленькими лампочками и кнопками. – Нам ведь не придется пользоваться этим? – спросил Чжун Пе. – Нет, не думаю, – ответила Га Ыль. Она оглянулась на миниатюрный состав, который стоял у платформы, затем направила фонарик на рельсы. – Скорее всего, поезд движется за счет собственной энергии. Смотри, как выглядят рельсы, – в точности как настоящие. Но это неважно. Пожалуй, нам лучше пойти пешком. Чан Ди открыла рот, словно хотела возразить, но тут же его закрыла. Все четыре фонарика сошлись на входе в пещеру, куда уходили рельсы. В обычном парке эта пещера была темным, пугающим и холодным рудником с муляжами шахтеров, затопленными шахтными стволами, скелетами, летучими мышами и динамитом. В Сумеречном парке в ней могло быть все, что угодно. – Сделаем это? – сказала Га Ыль. Они вошли в пещеру, и тьма, казалось, поглотила их. Друзья медленно продвигались по рельсам. Га Ыль оглянулась на удаляющееся очертание черного входного отверстия позади них – внешний мир удалялся. Там, где вокруг поезда во время обычной поездки появлялись разноцветные огоньки и туман, что, возможно, говорило о том, что вы попали во времена золотых приисков, сейчас стоял затхлый запах сырости. В пещере не было огней, освещающих декорации, и Га Ыль подпрыгнула от неожиданности, когда фонарик осветил фигуру усатого шахтера с засученными рукавами, закладывающего динамит, в отверстие в скале. Два помощника (тоже муляжи) стояли радом и смотрели на него. – У этого кувалда, – заметила Дже Кен. – Да, но она слишком тяжелая. Никто из нас ее не поднимет, – возразила Га Ыль. – Лучше посмотрим, что там, дальше. Я точно помню, что видела кирки. – Мы не можем заблудиться, пока идем по рельсам, – сказал Чжун Пе. Га Ыль отметила, что выгладит он бодро. Дже Кен пожала плечами, и они пошли дальше. Следующая сцена являла собой зрелище после взрыва – внутренняя пещера, в которой стояли те же три шахтера, оказавшиеся в ловушке за каменной стеной. В обычной поездке были слышны крики и стоны: «Выпустите нас!» и «Помогите!». «Без звуковых эффектов еще страшнее», – подумала Га Ыль. Фигуры среди камней выглядели жутко, как восковые, когда на стене позади них вырастали тени, отбрасываемые светом фонариков. Га Ыль задержала взгляд на исцарапанной руке, хватающейся за обвалившиеся камни. – Они двигаются? – Это у тебя рука трясется, – раздраженно смазала Чан Ди. – Это всего лишь папье-маше, – попытался успокоить их Чжун Пе и постучал по стене пещеры. Звук походил на удар по доске для серфинга. – Ой, вру! Это стеклопластик. Были и другие декорации: заполненная красной водой шахта, отвратительный склеп, где царствовали скелеты. Друзья забрались в него, чтобы осмотреть.– Эти бутылки могут сослужить нам службу, – заявила Дже Кен, вытащив одну из костлявой руки. «Странно, – подумала Га Ыль, – стекло не похоже на современное». Бутылка была сделана из толстого стекла, мутного от старости. Остальные бутылки казались такими же древними. Коричневые, темно-синие, зеленые, даже розовые, на этикетках можно было различить надписи. – Самые настоящие, – подтвердила Дже Кен. – Я и не думала, что владелец Джойланд-парка так заботится об этом. Друзья переглянулись, но промолчали. – Продолжим наш осмотр, – предложила Га Ыль. Они прошли мимо еще одного заваленного породой шахтера, по его лицу ползали тысячи маленьких муравьев. Га Ыль все меньше и меньше нравились эти фигуры. Чувство, что они в любую минуту могут ожить, было непреодолимым. Друзья миновали странные водопады, где по широким ступенькам в скале в бассейн падала пурпурная вода, вязкая, как жидкое стекло. – Там! – крикнула Дже Кен, когда они завернули за угол. – Кирки! Шахтеры расположились вокруг потока: одни опирались на лопаты, другие держали в руках кирки, у третьих за ремни были засунуты ножи или пистолеты. Дже Кен приблизилась к декорации. – Посмотрите, это великолепно! Это был инструмент с длинной деревянной ручкой и железной лопастью. С одного конца он заканчивался тупым шипом длиной с мизинец Га Ыль, с другого – был плоский треугольник. «Для того чтобы долбить, породу и выгребать ее», – подумала Га Ыль. Дже Кен раскачивала кирку вверх-вниз, пытаясь вытащить ее из рук шахтера. Муляж с опущенной головой стоял без движения. – А мне нравится вот это, – решительно заявила Чан Ди. Она нашла инструмент, похожий на лом, острый с обеих сторон. Дже Кен покачала головой. – Непрочный. Посмотри, наконечники привязаны к ручке кожаными ремешками и наверняка плохо держатся. – Ей удалось наконец вырвать кирку из рук шахтера, и она с триумфом подняла ее. – Вот это оружие! Чжун Пе нашел железную штуковину, похожую на вилы, с шестью тяжелыми изогнутыми зубцами» – «Кошмар на улице Вязов», – не очень удачно пошутил он. Га Ыль убрала в карман нож, зажала фонарик в зубах и выбрала себе оружие с короткой деревянной рукояткой и железным пятидюймовым наконечником. Трудно определить, был ли это молоток или кирка, но его было удобно держать в руке, и она взмахнула им пару раз, чтобы опробовать. Га Ыль не была уверена, задрожала ли земля под ногами на самом деле или это ей показалось, потому что она потеряла равновесие. Она перестала размахивать руками. – Кто-нибудь, почувствовал? Дже Кен осмотрела платформу, на которой они стояли. – Не думаю, что эта штуковина очень устойчивая. – Я ничего не заметил, – попытался успокоить Га Ыль Чжун Пе. Га Ыль дрожала от страха. Может, это платформа, а может, у нее закружилась голова, но появилась уверенность, что пришло время убираться отсюда. – Пошли обратно. – Ты права, – сказала Дже Кен, закинув кирку, на плечо. Под их ногами разноцветный гравий осыпался на рельсы. Звук напоминал треск лопающегося на сковородке попкорна. Чжун Пе светил на рельсы фонариком. «Мы не заблудимся, – твердила про себя Га Ыль. – Мы не можем. Все будет хорошо». Но почему тогда у нее так сосет под ложечкой? Внезапно свет его фонарика замер. – Эй! Что такое? Га Ыль перестала дышать, чувствуя, как сдавило грудь. Чжун Пе бормотал что-то бессвязное, уставившись себе под ноги. Га Ыль сразу догадалась, в чем дело. Рельсы расходились. – Раньше было так? – Га Ыль посветила фонариком в одну сторону, потом в другую. С обеих сторон было видно одно и тоже: стальные рельсы и толстые деревянные шпалы. – Нет. Я бы заметила, – уверенно сказала Дже Кен. Чан Ди с шумом опустила свою кирку. – Но с нашей стороны рельсы не выглядели бы расходящимися. Здесь они должна сходиться. – Расходятся, сходятся – неважно. Я бы заметила. – Но это было в темноте… – Я бы заметила! – Эй, ребята, ребята… – начал было Чжун Пе, размахивая «вилами» и фонариком и делая знак остановиться, но, впрочем, безрезультатно. – Ребята… – Я – не мальчик, – огрызнулась Чан Ди и повернулась к Дже Кен. Неважно, в чем была причина спора, но враждебность Дже Кен по отношению к Чан Ди стала явной. – Ну, покричи и на меня тоже, – сказал Чжун Пе. – Заткнитесь, все! – крикнула Га Ыль. Все замолчали. – Вы что, с ума сошли? У нас нет времени ссориться. У нас ни на что нет времени. Может, рельсы расходились и раньше, а может, и нет, но пришли мы отсюда. – Она показала направо. – Мы пойдем этой дорогой, и она выведет нас. «Только, – подумала она, – ничто не происходит так, как должно быть, когда вмешивается И Чжон, и дрожание земли, которое она почувствовала, – возможно, это действительность». Ребята выглядели так, будто побывали в эпицентре грозы. Но они послушно пошли в том направлении, которое указала Га Ыль. Дже Кен тихо произнесла: – Если мы идем правильно, мы скоро должны увидеть шахтера с ползающими по лицу муравьями. Они его не увидели. Ком в желудке Га Ыль становился все тяжелее. Стена по правую руку оказалась глухой и словно приближалась. Это место было больше похоже не на железнодорожный туннель, а на настоящую шахту. Когда они добрались до следующего испытания, оно показалось им почти облегчением, Га Ыль повернула и увидела прямо перед собой на рельсах вагонетку. Настоящая горнорудная вагонетка, по крайней мере, так ее представляла себе Га Ыль. Она была четырех-пяти футов в длину, с округлыми стенками и массивными колесами, распложенными близко друг к другу; от нее пахло ржаным железом. «Как котел ведьмы», – подумала Га Ыль, наклонилась к ней и повторила свои слова вслух, и они отозвались тихим эхом. – Это не часть аттракциона, – сказала она. – Было бы глупо со стороны работников парка оставлять ее здесь? – согласилась Дже Кен и попыталась толкнуть вагонетку.Та сдвинулась, но отъехала недалеко. Га Ыль охватило дикое желание запрыгнуть в нее и спрятаться. Она медленно обвела взглядом остальных. Фонарик Чжун Пе освещал волосы Чан Ди. Дже Кен казалась черной тенью. Га Ыль не надо было видеть лиц, чтобы понять, что они чувствуют. – Хорошо, у нас проблема, – сказала она. – Нам следовало этого ожидать. Ну, и чей это кошмар? Тонкая черная тень блеснула белыми зубами: – Кажется, мой, не люблю замкнутого пространства. Га Ыль удивилась. Когда они были внизу в пещере, она не заметила, что Дже Кен нервничает больше других. Впрочем, тогда ее внимание было сосредоточено исключительно на Чан Ди. – Я страдаю клаустрофобией. Но не помню ни одного кошмарного сна о чем-нибудь подобном. Хотя… – Дже Кен выдохнула. – Если вы меня спросите, как я больше всего боюсь умереть, я бы ответила, что на первом месте была бы смерть под завалом. – Боже! Об этом мы тоже должны беспокоиться? О способах умереть? – взорвался Чжун Пе. – Я мог бы написать целую книгу. – Интересно, чего я больше всего боюсь? – обратилась сама к себе Чан Ди. – Боли? Сильной боли? Га Ыль не хотела об этом думать. – Надо вернуться к развилке и пойти по рельсам в другую сторону. Это единственный выход. Они направлялись в глубь шахты. «Молоток» больно подпрыгивал на плече Га Ыль. Так как они шли по своим же следам, перед ними должен был снова появиться ствол шахты. Но этого не произошло. Туннель сужался, потолок опускался все ниже и ниже и уже касался ее волос. Га Ыль взяла фонарик и «молоток» в одну руку, чтобы другой можно было ощупывать стену. – Определенно не стеклопластик, – пробормотала она. Не стеклопластик, а настоящий камень – и на удивление красивый» В нем виднелись молочно-белые и оранжевые прожилки – от бледно-персикового до цвета охры. Все это мерцало миллионами крошечных кристаллов старца. – Руда, – сказал Чжун Пе, – Знаете, та, что содержит золото. – Этот парк был построен в угольной шахте, – возразила Га Ыль. – Здесь добывали уголь, но это было в восемнадцатом веке. – Это другая шахта, – покачал головой Чжун Пе. – Мы находимся в настоящем золотом руднике. Горная порода была повсюду – очень грубая, может, и специально обработанная, но выглядела она абсолютно натурально. Стало холодно, Га Ыль пожалела, что выбросила свитер. Дже Кен, шагавшая впереди, поежилась, Га Ыль стало жаль ее. Она начинала чувствовать давление. Они находились в каком-то бездонном стволе шахты из оранжевых, коричневых и черных пород. На первом перекрестке они остановились. – Рельсы идут прямо, – заметила Га Ыль. Она отлично понимала, что это ничего не значит. Это была совсем не та развилка, которую они видели раньше. Длинный коридор уходил куда-то в темноту. Они пошли дальше. Полосы белой породы на стенах встречались чаще по мере продвижения вперед. Было сыро, местами стены покрывала корка льда. Га Ыль дотронулась до нее, и ее пальцы стали черными от грязи. Друзья подошли к новой пещере – футов тридцати и высоту. Га Ыль видела ржавые прожилки породы наверху, серые сланцы внизу, словно изрезанные потоками падающей воды. – Этот ствол шахты, или пещера, или что бы то ни было ведет назад, – заявила Дже Кен. – Может, нам удастся вскарабкаться… – А может, и нет, – возразила Га Ыль. Она поняла, почему Дже Кен хотелось выбраться из низкого туннеля, но эта черная дыра наверху ей не нравилась. – Мы сломаем себе шею, а наверху может оказаться, что угодно и кто угодно. Чан Ди сказала: – Ну, очевидно, что вокруг нас все меняется. Я ошиблась с рельсами, Дже Кен. Дже Кен испуганно посмотрела на нее. Она не привыкла к тому, чтобы Чан Ди извинялась. Холодная капля упала на щеку Га Ыль. А потом еще одна – на волосы. – Послушайте! – воскликнул Чжун Пе. Сначала Га Ыль ничего не разобрала. Потом послышался самый унылый звук в мире. Вода медленно капала на камень, и звук капели эхом отдавался в пустынном стволе шахты. – О боже, – прошептала Га Ыль, – мы заблудились. Они попали в ловушку под тоннами горной породы, вдали от помощи и понятия не имели, куда идти дальше. Дже Кен вскрикнула и остановилась. – Что? Что? – Я просто вспомнила кошмарный сон про пещеру, который я однажды видела. – Но наводнения в нем не было? – спросила Га Ыль, вспомнив о шахтерах. – Нет. Но был обвал. Чан Ди многозначительно заметила: – Я не думаю, что нам следует говорить об этом. Она, конечно, была права. Им не следовало ни говорить, ни думать, ни делать что-либо. Отсутствие мыслей – вот что им было нужно. Но Га Ыль забыла об этом, задумавшись над словами Дже Кен. – Тебя завалило? – переспросила она. – Или ты просто попала в ловушку… Как только она поняла это, вокруг загрохотало. – Откуда? – закричала Дже Кен, как всегда собравшись в момент опасности, хотя это был именно ее ночной кошмар. Она светила фонариком вверх и вниз. – Откуда этот грохот? Га Ыль увидела, что камни падали из вертикального ствола шахты позади них. – Давай! – завопил Чжун Пе и бросился в сторону. – Давай! Давай! – Все рушится! – Чан Ди металась по пещере. – Давай! Давай! – кричал Чжун Пе, и его голос становился все выше и выше. Земля под ногами вздрогнула, как раньше, только намного сильнее. Га Ыль ничего не видела вокруг себя. Повсюду мелькали фонарики. – Мы не можем идти этим путем… – Осторожно – камень! Но их голоса перекрывал грохот камней. Га Ыль пыталась бежать и натыкалась на стены, которые, казалось, вырастали на ее пути. Ее бросало то в одну, то в другую сторону. – Земля! Га Ыль услышала визг Чан Ди, но останавливаться было поздно. Под ее ногами неожиданно разверзлась земля: внизу оказалась еще одна шахта. Мелкие камешки полетели туда, и фонарик Га Ыль освещал пылинки, кружащиеся в воздухе. Потом девушка тоже полетела вниз. Первый удар при падении был очень болезненным, но потом наступил шок, и она, оцепенев, мячиком отскакивала от стен, Га Ыль почувствовала, что лямка рюкзака оторвалась, «молоток» и фонарик тоже полетели вниз.Потом шум и падение прекратились. Она оказалась одна в полной темноте и тишине. Ее рот был забит удушливой пылью. Она была напугана. Га Ыль поняла это прежде, чем вспомнила, кто она и как сюда попала. Это было жуткое пробуждение – как одно из тех, что случались с ней среди ночи, когда она резко просыпалась, понимая, что там, в темноте, что-то есть и это что-то было страшным. Самое ужасное, что это не сон. Нет ни ночника, который можно включить, ни родителей, к которым можно прибежать за помощью. Вокруг темнота и звук собственного дыхания. – Дже Кен! – крик вышел слабым, и он не дал эха, как того можно было ожидать. Га Ыль повернула голову, но не почувствовала ни малейшего движения воздуха: она взаперти. Камни, должно быть, перекрыли отверстие, в которое она упала. – Дже Кен! Чан Ди! – Голос звучал жалко и окончательно затих на середине слова «Чжун Пе!». Тогда она села, замерла и прислушалась. «Если я не буду двигаться, они не поймают меня». Конечно, так думать смешно. Это срабатывало только с монстрами под кроватью. Мышцы свело до дрожи. Га Ыль не слышала ни малейшего звука, ни даже отголосков гула и грохота обвала. Темнота обнимала ее со всех сторон. Она почувствовала, что у нее начинается паника. «О, пожалуйста, нет… Сохраняй спокойствие, думай о чем-нибудь… Но я боюсь. Должен быть какой-нибудь выход… Ты можешь хотя бы на ощупь определить, что это за место». Но она не могла. Не могла пошевелиться. Слишком темно. Га Ыль чувствовала, как ее глаза расширяются от напряжения и страха. «Все, что угодно, может напасть на меня. С любой стороны». Паника овладела Га Ыль. Она была чрезвычайно напугана самим ожиданием услышать шуршание чего-то, подкрадывающегося в темноте. «Я упала одна. Здесь мало места, я это ощущаю. Я одна. Здесь ничего нет. Ничто не может попасть сюда. Ничто…» Едва слышный шорох. Трение камня о камень… Га Ыль, продолжая стоять на коленях, повернулась в ту сторону, откуда раздался звук. Он прекратился. Ее сердце стучало, как механический молот, в ушах звенело от ужаса. О боже!.. – Рагнарок, – раздался знакомый мелодичный голос, – что означает камнепад и конец света одновременно. Я имею в виду, для тех людей, которые открыли руны. Ты не находишь, что это интересно?