Раскаленный асфальт Нью-Йорка

- Милая моя, девочка моя хорошая, - Кейт влажной салфеткой протирала лоб и веки Елены. - Малышу Рику сегодня сделали пересадку костного мозга, он чувствует себя хорошо, Мира сказала, что он поправится. Елена не реагировала ни на прикосновения, ни на слова, ни на звуки. Казалось, ее глухота, превратилась в полную немую тишину. Кейт говорила и говорила, рассказывала, как прошел ее день, какая погода на улице, как поживает ее кошка. Взяв гребень, она принялась расчесывать волосы девушки и сама не заметила, как заговорила о Стефане. - Ты знаешь, Рик познакомил меня с парнем, который пострадал с тобой в аварии, который был за рулем. Знаешь, я не виню его. Он такой замечательный, его добрые глаза, такая приветливая улыбка. Великой души человек. Знаешь, моя родная, я так бы хотела, чтобы рядом с тобой был такой мужчина, как он. Жаль, что с ним такое произошло. Его палата пуста… - не успела договорить Кейт, как знакомый ей сигнал зазвучал в палате Елены. Пульс девушки зашкаливал, глазные яблоки забегали, через веки можно было видеть, как они беспокойно двигались, а пальцы в датчиках задрожали. - Врача, - бросив гребень на пол, закричала Кейт во весь голос. - Что с ней, доктор? - спросила крестная мать у дежурного доктора. - У нее усилилось сердцебиение и подскочила мозговая активность. Я не знаю, в чем причина. Что здесь произошло? - недоумевал врач. - Ничего, я расчесывала ее волосы, а потом… вы все сами видите. Через несколько секунд все прекратилось. И вновь пульс замедлился, цифры на экране поползли вниз, и ее глаза обрели сонное спокойствие. Дальше все было так же, как и две недели со дня аварии, никаких изменений. - Мира, Мира, послушай, сегодня кое что произошло. Я у Елены, у нее был криз, ее сердечко так часто забилось, Мира, она жива. - Кейт, конечно, жива, что за глупости ты говоришь, - отвечала женщина в трубку. - Нет, Мира, она слышала меня, слышала все то, что я сказала. - Как это слышала, что за бред, Кейт? - Я говорила с ней, точнее говорила в слух, и когда я заговорила о мистере Сальваторе, это произошло. Я пока не говорила ее лечащему врачу, я хотела сказать тебе первой. - Это невозможно, будь там, я приеду, - и Мира повесила трубку. Через полчаса Мира влетела в палату, сразу достала нужный инструмент, измеряла пульс, давление, достала отоскоп и аккуратно сунула в ухо Елене. - Ничего нового, подозрительного я не вижу, Кейт, - проговаривала каждое слово Мира и взглянула на показания на мониторе. - Все как обычно, без изменений, может, это хорошо, ведь хуже не стало, - она поправила повязку на шее девушки, заглянув на рану под ней. Пожала плечами и плюхнулась на табурет возле кровати подруги. Кейт утерла слезу надежды, закусив губы, она отвернулась к окну. - Ты побудешь с ней, мне нужно кое что сделать? – заторопилась женщина. - Да, конечно, я свободна до конца дня. Иди. Ни о чем не беспокойся.- И Мира, пересев в кресло, откинулась на спинку. Кейт вышла в холл. Накинула плащ и поспешила уйти из больницы. Мира несколько часов пристально наблюдала за Еленой. Она вглядывалась в ее глаза, пальцы, старалась даже не моргать, чтобы не пропустить хоть малейшее движение ее руки, или века. Но все напрасно. Она лежала как фарфоровая кукла. Красота застыла на ее лице. Скулы, губы, глаза, все лицо и тело, все во власти Морфея. Она как спящая красавица, сошедшая со страниц самой прекрасной, счастливой сказки в ужасную реальность.