Застрял в любви

– Что? Ответа нет. Почему она молчит? Давай же! Скажи, что это шутка, очередной непонятный мне юмор, глупая игра. Этого не могло произойти! Пожалуйста, нет. – Уже две недели, – сквозь всхлипы доносится до меня. Разум словно отключился; смотрю стеклянными глазами в пустоту, не осознавая ничего вокруг. Это невозможно. Этого не могло произойти. Только не сейчас. – Он мой? – вопрос сам слетает с языка. – У меня два года не было никого, кроме тебя. Нет. Нет! Мы защищались, я точно знаю это. Прокручиваю в голове каждую поездку к девушке. Всегда была защита… всегда, кроме одного раза. Черт. Черт. Черт! Не может быть. Это несправедливо: всего один раз. Живот скручивает болью, а в легких не хватает воздуха; ощущение, словно кто-то перекрыл доступ к кислороду, заставляя меня судорожно делать глубокие вдохи и выдохи. Слезы невольно начинают скатываться по лицу, оставляя мокрые следы на одежде. Все обрушилось в один момент. – Я не буду его убивать, не буду делать аборт, – все еще очень тихо произносит Ребекка. – Не смогу. – Я бы никогда не предложил этого, – стараясь не показывать свою слабость, проговариваю в ответ. Пауза. Никто из нас не знает, что сказать. Каждый погружен в свои мысли. Я всегда хотел семью и детей, но никогда бы не подумал, что все будет так. В мечтах, моей женой и матерью моего малыша была Китнисс. Я никогда не представлял никого другого в этой роли. А теперь всё изменилось, как по щелчку пальцев, и ничего уже нельзя исправить. Неужели я заслужил это? – Думаю тебе лучше не приезжать какое-то время, – нарушает молчание девушка. – Можешь не волноваться: я все еще буду покупать тебя, но приезжать, пока не стоит. – Не понимаю, – признаюсь я. – Все должно было быть просто развлечением, не больше! – по голосу девушку слышу истерику, смешанную со страхом и паникой. – И это было действительно весело – проводить с тобой время. Но ребенка, его не было в планах! Как и привязанности к тебе… Этого не должно было быть, понимаешь?! Я не должна была залететь! – К чему ты клонишь? – Возможно, – она запинается от все еще продолжающихся всхлипов. – Возможно, ты мог бы начать новую жизнь. С Китнисс. – Я не оставлю тебя с ребенком. – Меня злит, что она думает так обо мне. Я бы никогда не бросил её в таком положении. – Подумай сам, Пит, – первый раз за все наше общение она назвала меня по имени. – У меня есть деньги и все, что нужно. Я смогу воспитать его и одна. А ты мог приезжать и навещать нас. – У моего ребенка будет отец, – твердо проговариваю я. – Хочешь ты этого, или нет. – А хочешь ли ты? Ты ведь делал все только для того, чтобы Сноу не убил твою семью. Ты не любишь меня. – Значит, придется полюбить! – срываюсь на крик. Она думает мне легко? Я бы очень хотел остаться здесь, с Китнисс, но я не могу оставить их. Это аморально и подло. Успокоившись, мягче добавляю: – Ты нравишься мне. И ты знаешь это: слышала, когда я говорил об этом с Китнисс. – А еще слышала, что ты не знаешь, сможешь ли когда-нибудь разлюбить её. Я видела, как ты смотрел на нее, Пит. Ты никогда не будешь смотреть на меня также. – Никогда не говори наперед, помнишь? – цитирую я её. Она сказала мне это, после нашей первой встречи. Говорю это, что подбодрить девушку. Но она права: я никогда не буду смотреть на нее так же. Я ни на кого не буду смотреть так же, как на Китнисс. – Я просто не хочу разрушить твою жизнь. – Все будет нормально, – убеждаю я и себя, и Ребекку. Обратного пути уже все равно нет. – Тебе нужно договориться с президентом, чтобы я смог переехать жить в Капитолий в ближайшие сроки. – Как мне это сделать? – Подкупить его. Этот старик всегда ведется на деньги. – Хорошо, – соглашается девушка. – Ты уверен, что делаешь правильный выбор? – Да. – Когда он родится, мы сделаем тесты: ты не должен ни в чем сомневаться. – Я верю тебе, – с этими словами сбрасываю звонок. Я успел узнать её за это короткое время, и сейчас я точно знаю, что она говорит правду. Злость, взявшаяся из ниоткуда, накрывает меня с головой. Крепко сжимаю телефонную трубку и со всей силы бью ей о стену. Слышу очень слабый треск. Раз за разом впечатываю предмет в твердую поверхность. Из-за слез, заполонивших глаза, не вижу практически ничего, зато слышу тихий голос, раздающийся за спиной. – Пит, – брюнетка зовет меня так осторожно, словно боится напугать. Знала бы она, что я уже напуган до смерти. – Ты слышала? – не придумав ничего умнее, задаю глупый вопрос, ответ на который мне уже известен. Легкий кивок напарницы подтверждает мои догадки. Девушка подходит ближе ко мне, её лицо искажено болью, которую она тщательно пытается от меня скрыть. – У тебя кровь, – взяв мою руку, произносит охотница. Натянув свой рукав, девушка прислоняет его к моей незначительной ране. Наблюдаю за её медленными, плавными движениями. Морщусь от внезапного пощипывания. Это Китнисс. Её слеза упала мне на руку. Девушка быстро вытирает её, но за ней следует и другие. – Я так сильно хотел быть с тобой, – провожу большим пальцем по щеке брюнетки. Не могу сдержать эмоции: все навалилось слишком быстро; только сейчас я полностью осознаю, что если хочу быть рядом со своим ребенком, мне придется оставить семью, Китнисс и двенадцатый дистрикт навсегда. Девушка подходит ближе ко мне и обнимает за шею. Прижимаю её к себе так сильно, как только могу. Вот бы остаться где-нибудь только вдвоем и не знать других проблем. – Я должна тебе кое-что сказать, – шепчет она мне в ухо, отчего по всему телу пробегают мурашки. – Не надо. – Мне страшно, я всегда мечтал услышать нежные слова из её уст в мой адрес, но сейчас это принесет еще больше боли. – Я люблю тебя, – еле слышно произносит охотница, утыкаясь мне в шею. Сердце сжимается. Она действительно сказала это. Провожу рукой вдоль длинной темной косы, стараясь запомнить каждую деталь. Не хочу покидать её. Я уже скучаю. В попытке утихомирить бушующие эмоции, чуть отстраняюсь, аккуратно беру лицо девушки в свои ладони и целую. Сколько времени у нас еще осталось? Ничтожно мало. Не хочу терять и секунду. Китнисс растерявшись поначалу, сейчас в полной мере отвечает на мои ласки. Её пальчики цепляются за мои плечи. Кто из нас ускоряет поцелуй? Возможно, мы оба. Одним движением подхватываю её на себя; ноги девушки огибают мою талию и скрепляются на спине, притягивая нас друг к другу еще ближе. Одной рукой придерживаю Китнисс, другой глажу её спину. Мы целуемся со всей страстью, на которую только способны. Каждое прикосновение девушки разжигает во мне огонь. Не отрываясь от губ брюнетки, иду в сторону спальни, натыкаясь при этом на различную мебель. Периодически открываю глаза, чтобы выбрать правильное направление. Вот нужная дверь. На ощупь ищу ручку и поворачиваю её. Прижав Китнисс крепче к себе, толкаю дверь и вхожу внутрь. Я останавливаюсь, отчего девушка спешит оторваться от моих губ. Она осматривается по сторонам, и её взгляд падает на кровать, Китнисс буквально застывает на несколько секунд, а затем, не смотря на меня, снова тянется за поцелуем. На этот раз он не такой быстрый. Аккуратно кладу брюнетку на постель и, опираясь на локти, нависаю над ней. Целую мягкие губы, к которым хочется прикасаться снова и снова. Китнисс отвечает мне, но что-то не так… Она слишком напряжена. Продвигаюсь ближе к шее, стараясь не пропустить и сантиметра нежной кожи. Кое-как стаскиваю с себя свитер, оставаясь в одной только майке. Чувствую шевеление на уровне своего живота. Вижу, что Китнисс пытается повторить за мной, её кофта загнута уже наполовину. И тут я замечаю её дрожащие руки. Какой идиот! Перевожу взгляд на растерянное и слегка испуганное лицо девушки. Она еще не готова к такому. А я практически давлю на нее. Китнисс пытается переступить через себя, свою чистоту, но я вижу, как она боится. Нет, так не пойдет. Натягиваю одежду девушки обратно, и улыбнувшись, целую её в лоб. – Прости, – сожалеющим голосом протягивает Китнисс. – Люблю тебя. Обнявшись, мы лежим на кровати и смотрим в потолок. Мне так хорошо. Я бы хотел растянуть этот день навечно: ни о чем не беспокоиться, а просто находиться рядом с девушкой, которую действительно люблю. – Как думаешь, мы когда-нибудь потом еще увидимся? – спрашиваю я, переплетая наши пальцы. – Когда-нибудь – обязательно, – уверенно произносит девушка. – Я верю это. *** Официально: Победитель семьдесят четвертых Голодных Игр, Пит Мелларк, умер от неизвестной болезни примерно через месяц после Тура Победителей. Его девушка и родные были сломлены горем и не могли поверить в случившиеся. В многочисленных интервью всегда заплаканная Китнисс Эвердин твердила одну и ту же фразу: – В последние дни он часто жаловался на головную боль, к врачам обращаться не хотел, отмахивался тем, что это обычная простуда, которая пройдет через пару дней. Когда боль усилилась, я уже настояла на посещение доктора, – на этом моменте Китнисс делает драматичную паузу и просит стакан воды. – Но мы не успели. Его нашли на следующий день. Не знаю, как я дальше буду жить без него. Похоронили победителя в родном двенадцатом дистрикте. Гроб был закрытым, поэтому жалкая кучка репортеров ( те, которые заплатили самое большое количество денег), что пришли снимать церемонию, не смогли увидеть тела, которого нет. Да, в тот день каналы просто взрывались. Большую часть эфирного времени занимала Китнисс, одетая во все черное и плачущая на моей могиле. Также показывали историю нашей любви и даже фанатов, столпившихся над моей фотографией в самом центре Капитолия. Забавно. Я ведь гораздо ближе, чем они думают. Чтобы расплатиться за эту байку со Сноу, Ребекке пришлось продать свой большой дом. Мы переехали на самую окраину столицы, там, где не очень много людей. Ужиться там было невероятно сложно: каждый день я скучал по семье и Китнисс, и это было просто не выносимо. Успокоение пришло только тогда, когда я взял на руки своего маленького мальчика. Ребекка была не надоедливой во время беременности, даже наоборот, всегда старалась угодить мне, хоть я и не просил ничего особенного. Рожала она в домашних условиях, при ней были врачи, которым она доверяла и, которые ни за что не раскрыли бы тайну Пита Мелларка. Своего малыша мы назвали Кристофер, сокращенно Крис. Сейчас ему пять, и он вовсю бегает по дому с кисточкой, пачкая свои белокурые локоны красной краской. Я посылал почтой наши фотографии родителям, они говорят, мы очень похожи. И это правда. Даже без тестов было ясно, что он мой сын. Маме с папой и Хеймитчу я часто звоню и по сей день. Я не общаюсь только… с Китнисс. Точнее, сначала мы перезванивались каждый день, потом каждую неделю, затем пару раз в месяц и так далее, по убывающей. Нам нравилось слышать голос друг друга, но мы всегда хотели большего: видеть, касаться, чувствовать. Невозможность всего этого, приносила только боль, именно поэтому наша связь и оборвалась. Отпускать любимых людей сложно, но иногда это просто необходимо. Сейчас, на сколько мне известно, Китнисс живет спокойно; в роли ментора, она пробыла всего два года. Им с Хеймитчем удалось спасти семнадцатилетнюю девушку, которая и поменялась с Китнисс местами. Мой бывший ментор рассказал, что охотница собирается замуж за Гейла. Я рад за них. Знаю, как Хоторн любит Китнисс, он точно сможет сделать её счастливой. Я тоже счастлив, у меня есть любящая жена и чудесный сын. Но, при всем при этом, засыпаю я всегда с мыслями о сероглазой брюнетке, когда-то покорившей мое сердце.