Пока не прострелили колено

      Она проснулась от жуткой тряски и резкой боли. Вокруг раздавались незнакомые голоса: кто-то кричал, кто-то раздраженно огрызался, другие устало отвечали, однако предмет обсуждения ей так и не удалось понять. Но ей было совершенно это безразлично. Голова ужасно раскалывалась, будто ударили чем-то твердым. Хотелось снова провалиться в забвение, чтобы хоть на некоторое время не ощущать тревог и не беспокоиться за свою жизнь, но это было невозможно при нарастающем шуме. Кто-то громко верещал об украденной лошади и что, дескать, он не виноват и не должен был здесь оказаться. Противный такой голос...       - Эй, проснись, - другой голос прозвучал близко, почти у самого уха. Этот уже был приятным на слух.       "А..? Что? Где?"       - Всегда ты был счастливцем по жизни, Ралоф. Даже перед верной смертью на твоем плече нежится барышня.       Кто-то рассмеялся шутке, по ее мнению, не очень удачной и довольно обидной. Нехотя она разомкнула веки и спустя некоторые мгновения испуганно отпрянула от сидящего рядом светловолосого мужчины, начиная тревожно озираться по сторонам. Она была среднего роста, худощавая, бледное лицо и очень светлые волосы выдавали в ней в ней жительницу севера. У нее были на удивление белые ухоженные руки, с чистыми здоровыми ногтями, и пахло от нее духами, в отличие от окруживших ее смердящих пассажиров. И одежда, подобранная со вкусом и выглядящая довольно дорогой, только немного грязной и помятой, тоже ее выделяла. А в особенности примечательной была ее внешность: крайне непривлекательные черты лица, слишком большие голубые глаза, выглядящие нелепо на ее лице, как и большой рот. Но тем не менее, она казалась совершенно обыкновенным мирным и законопослушным гражданином, внезапно оказавшимся в непривычных для него кругах. Повозка сильно затряслась, напоминая пассажирам о всех прелестях скайримских дорог.       - А тебя за что? – спросил мужчина, которого назвали Ралофом.       - То есть "за что"? – она непонимающе на него взглянула. Голос был какой-то глухой, будто его обладательница проснулась после неудачной пирушки, губы всячески отказывались шевелиться. В горле пересохло и ей очень хотелось пить, но было такое странное ощущение, что в ближайшее время попить не удастся.       - За что повязали? - Обосновал тот, другой с неприятным голосом. - Я пытался коней украсть, чтобы смыться из этого проклятого места. А взяли как государственного преступника. Как этих.       - Выбирай выражения, конокрад. Пусть руки связаны, а ударить могу. Силенок хватит.       Глаза слипались, хотя сон давно прошел.       - Эй, ты не засыпай, – Ралоф ее слегка толкнул локтем. – Как зовут хотя бы?       Она нехотя потерла глаза. Только теперь заметила, что руки связаны, при том так туго, что на запястьях были видны синяки, которые побаливали. Но как ни странно, первым, что ее обеспокоило, был не тот факт, что она оказалась связанной среди политических преступников, а именно то, что синяки портили вид ее белых красивых рук.       - Равенна, - выдохнула девушка, непонимающе взглянув на связанные руки, затем на своих «друзей по несчастью». Впереди она заметила еще несколько повозок с людьми, одетых в одинаковую, как у Ралофа, броню. Тоже преступники?       "Во имя Кинарет, что я здесь делаю?"       - Ты ведь нарушитель границы, так? – снова заговорил конокрад. – Нам здесь не место. Проклятые Братья Бури, все это из-за вас!       В тот момент ей захотелось, чтобы он заговорил на несколько тонов тише, или вообще не говорил. Его голос просто резал слух, отчего голова сильней разболелась.       "И какой нарушитель границы? Ничего я не нарушала."       - Да молчи ты уже. Надоел, – шикнул на него третий мужчина, все это время со скучающим видом наблюдавший за происходящим.       Конокрад что-то хотел возразить, но все-таки предпочел сохранить молчание, прекратив поток жалоб и бесполезных речей, и тем самым немного, но осчастливил сидящую напротив него Равенну. В такие моменты тишина обретает особую ценность.       Некоторое время девушка опасливо поглядывала на мужчин, съежившись на своем месте, затем провела долгое время в раздумьях, пытаясь понять, что произошло и что ей стоит делать дальше. Попыталась расспросить о произошедшем извозчика в доспехах имперского легиона, но получила весьма грубый ответ. А обидевшись, долгие два часа упорно хранила молчание, давая товарищам понять, что ей совершенно не хочется участвовать в их разговорах. Больше всего ее интересовало, что произошло прошлой ночью. Несколько часов буквально стерлись из памяти, и любые попытки вспомнить были напрасны.       "Вляпалась ты не на шутку, девочка, что еще сказать?" - с досадой подумала она, уже в который раз взглянув на своих коллег, которых, насколько она поняла, везут на казнь. Мысль, что ее может настигнуть та же судьба, Равенна упорно отгоняла, размышляя, что, во-первых, с ней этого не может случиться, потому что никогда раньше с ней подобного не случалось, и, во-вторых, это всего лишь маленькое недоразумение, которое потом разрешится, потому что до этого они всегда разрешались.       - Что ты дичишься, как рысь? Скажи что-нибудь, мы не кусаемся, - Ралоф дружелюбно улыбнулся. Он уже совершал попытки привлечь попутчицу к разговору, но она не поддавалась просто из-за того, что хотела помолчать.       - Откуда пришла? - не сдавался мужчина.       - Из Сиродила, – сдалась она в конце концов, не найдя больше причин молчать. "Ничего ведь не случится, если что-нибудь расскажу," - размышляла она. - Десять лет там жила, состояла в коррольском конклаве, где изучала магию школы восстановления.       - Так ты из магов Синода? – удивился конокрад. - Тогда почему ты здесь?       Равенна уже открыла рот, чтобы сказать все начистоту, но в конце остановилась. "Нет, нечего другим знать все подробности."       - Тебя это не касается, - отрезала девушка с нотками раздражения в голосе и отвернулась, давая понять попутчикам, что больше ни слова не скажет.       - А за что поймали? - Конокрад повторил вопрос, который задал долгое время назад, и это вызвало раздражение у желавшей тишины и покоя чародейки. Тем более, что она сама хотела об этом узнать.       - Да ладно, здесь и объяснять нечего. Тяжелый день, долгий путь. Пройдя мимо дозорного пункта, решила стянуть сладкий рулет. Попалась на месте преступления. Можешь не стесняться, с кем не бывает? – пошутил третий, заставив девушку раскраснеться от злости. В следующее же мгновение шутник вскрикнул от сильного удара по ноге.       - Да за кого ты меня принимаешь? - закричала она, сильно разозлившись. - Я тебе здесь не какой-то грязный вор!       - Это была шутка. Шут-ка. Ты когда-нибудь слышала такое слово? Кто-то говорит что-то смешное и ты смеешься.       - Знаешь ли, совсем не смешно, - буркнула она.       - Девочка, остынь, а то пар из ушей повалит. И так страшная, как моя жизнь.       Равенна со злостью прищурила глаза, будто пытаясь испепелить наглеца взглядом. Больше всего ее разозлило то, что он по-прежнему выглядел так, будто ему безразличны проблемы простых смертных, а затем магичка стала злиться на саму себя - потому что злилась. В конце концов она отвернулась носом к стеночке и только обиженно фыркала, как ребенок, при любых попытках окружающих привлечь ее внимание. Все-таки он задел за живое. - Должен сказать, принцесса, сейчас не самое подходящее время для забот о внешности, - спустя некоторое время рассмеялся мужчина, увидев, как Равенна пытается привести в порядок свои волосы. Из-за связанных рук это выглядело забавно. "Нашёл себе занятие, шут гороховый," - подумала та, стараясь не обращать внимание. Но вдруг её взгляд остановился на проехавшем мимо верхом всаднике в доспехах имперского легиона. Все бы ничего, если бы у него в руках не была ее дорожная сумка, в которой он бестактно рылся.       - А ну убери руки от моих вещей! - От злости на щеках стали появляться красные пятна. - Только не мои гребни... Положи их на место! Они стоят больше, чем два твоих месячных жалованья!       - Были твоими, теперь наши. Жена давно такие хотела, - чуть тише добавил он, думая, что разъяренная чародейка его не услышит. Но, на его беду, она услышала.       - Дьявол! Шакал! Только погоди, когда меня выпустят, да я тебя... Я тебя... - она чуть привстала, готовая наброситься на легионера, но извозчик её вовремя усадил на место, взглянув так, что конокрад затрясся всем телом.       - На том свете они тебе не понадобятся, - зло прошипел он и отвернулся. Ехавший рядом легионер злобно ухмыльнулся, заметив на себе полный презрения взгляд всех пассажиров повозки, и пришпорил коня.       - Не вешай нос, принцесса, перед казнью я подержу тебя за ручку, - подбодрил ее шутник.       Но и эту шутку Равенна не оценила. Отвернувшись от всех и закрыв лицо руками, она глотала слёзы обиды, оплакивая свои изуродованные синяками руки, грязные волосы, ужасную боль в затылке, украденные гребни и абсолютно все, что происходило с ней. Все случившееся ей казалось несправедливым, и оставалось только молиться всем известным богам, чтобы пережить этот день.       Тем временем процессия въехала в обнесенный крепостной стеной двор. Имперские всадники повернули коней в сторону и отсалютовали человеку лет пятидесяти, у которого на лице отразилась гримаса раздражения.       - Из какой ты деревни? - спросил Ралоф у конокрада.       - А тебе-то что? - бросил тот в ответ.       - Последние мысли норда должны быть о доме.       - Рорикстед. Я из Рорикстеда.       - А ты? - Ралоф подтолкнул локтем Равенну, которая с каким-то страхом смотрела в сторону имперских солдат.       - Что? - растерянно переспросила она, очнувшись из недолгого ступора. - А, да, я из Винтерхолда.       - Винтерхолд? - присвистнул третий. - Оказывается, там ещё живут.       И он ещё долго бы отшучивался, если бы повозки не остановили в месте, чем-то напоминающем главную площадь. Возле небольшой плахи собралась группа людей, среди которых Равенна разглядела палача. При одном взгляде на его топор, огромное лезвие которого блестело в лучах полуденного солнца, по телу пробежала волна мурашек. Она поднесла обе руки к горлу.       "Нет, этого не будет. Не будет, не будет, не будет," - упрямо твердила про себя она, хотя уверенность в хорошем исходе рассыпалась в прах.       - Что случилось? Почему мы остановились? – пискнул конокрад со своего места. Глупый вопрос, конечно.       - А ты как думаешь? Приехали.       Они все молча вышли из повозки. Больше всех шумел конокрад, отказывающийся спускаться - его едва вытащили два солдата.       - Когда вызовем, делайте шаг вперёд, - отдала приказ женщина в тяжёлых доспехах.       По списку стали называть имена, и все послушно следовали к плахе. Только конокрад, крикнув, что его не имеют право казнить, совершил глупую попытку побега. Стрела имперского солдата успела его настигнуть раньше чем Локир (насколько Равенна поняла, его звали Локиром) успел обрадоваться свободе.       - Бьорн из Рифтена, - назвал следующее имя солдат со списком.       Вперёд вышел задирающий чародейку шутник. Равенна прищурила глаза - вот значит, как его зовут.       - Эй ты, шаг вперёд, - поняв, что обращаются именно к ней, девушка подчинилась приказу. - А кто ты?       Поняв по выражению лица солдата, что он озадачен, Равенна решила воспользоваться случаем и попытаться спасти свою шкуру.       - Равенна Арен, член коллегии Винтерхолда, бывший член Коллегии Шепчущих и представитель Синода, - а заметив, что женщина в доспехах подозрительно прищурилась, как и ранее увиденный ею человек в тяжёлых латах легиона, продолжила, набравшись смелости. - Я заявляю, что я оказалась здесь по злому умыслу и прошу моего освобождения, иначе маги Синода рассмотрят это как акт угрозы.       Она говорила, практически сама не до конца осознавая сказанное. И, конечно же, нагло врала, не испытывая при том ни капли стыда. И что, размышляла она, что о Коллегии Шепчущих знает лишь понаслышке, что в Винтерхолде не была уже десять лет, и до сих пор не добилась ни славы, ни положения в Синоде? Проверять никто не будет, и она была даже уверена, что через день о ней забудут. Равенна смотрела прямо в глаза женщине, будто бросая ей вызов.       - Вот тварь, - вырвалось у Бьорна, но она не обратила на него внимания.       - Что с ней делать, генерал? Ее нет в списке, - обратилась женщина к старому воину.       Зная, что ни у кого нет желания портить отношения с магами, Равенна была уверена, что останется в живых. Старый генерал задумался, сдвинув на переносице поседевшие брови.       - Чертовы маги, - выругался тот. - Отпустить. И без них проблем выше головы.       Равенна улыбнулась, довольная собой, и злорадно взглянула на легионера, который чуть раньше намеревался её ограбить. Ощутив свои руки свободными, она первым делом вылечила с помощью магии синяки на запястьях, затем вернула свою дорожную сумку, которую она проверила на наличие гребней и золота. Не желая наблюдать за всем кровавым зрелищем, Равенна отошла к таверне. Всю небольшую террасу, окна, и даже крышу заняли любопытные зрители. Она никогда не понимала, какое право имеют местные власти устраивать из чужой смерти спектакль.       Издалека странный не то шум, не то рев эхом раздался по всем окрестностям, заставив всех вокруг поднять головы и искать его источник. Равенна взглянула на небо, но ничего особенного ей не удалось разглядеть. "Показалось," - сказала она себе.       Жрица, которая должна была подготовить приговоренных в последний путь, была грубо прервана имперкой в форме, которой, наверное, не терпелось со всем покончить и вернуться к своим обязанностям. Одного из осужденных подвели к плахе, палач занес топор и одним махом отрубил тому голову. Равенна закрыла глаза и заткнула уши руками - неприятное зрелище.       Рев раздался снова. Испуганные зрители снова взглянули вокруг, но, вновь же, никого им не удалось заметить. По спине чародейки прошла волна мурашек. Но солдаты решили проигнорировать необычный звук и продолжить начатое, поэтому, подхватив Бьорна под руки, подвели его к плахе. Равенна бросила в его сторону короткий взгляд и получила в ответ его - полный презрения. Да, норды не слишком жалуют магов. Хотя она сомневалась, что причина кроется именно в этом. Но вдруг в небе показался крылатый зверь, напоминавший рептилию невиданных размеров, который снова издал рев на всю округу. Большой, размером больше чем тот же трактир, куда все недавние зрители тут же попрятались. Опрометчиво с их стороны.       - А это что еще такое, Обливион его подери? - выругался кто-то, в то время как чудовище приземлилось на башню, напротив которой вершили расправу над повстанцами, и испустил рев, сдув всех легионеров и оставшихся на месте повстанцев, как щепки.       "Во имя Кин, какого..?" - так и не закончив мысль, Равенна пустилась бежать, ища себе укрытие. "В башню!" - решила она, увидев каменное строение, но вдруг остановилась. Бросив быстрый взгляд в сторону площади, она заметила все еще всеми забытого Бьорна, лежавшего на плахе, который, наверное, сам еще не понял своего счастья. Она сама не знала, почему она не бросилась в сторону ближайшей башни, ноги сами ее заставили повернуть в его сторону.       - Вставай, принцесса, не время отлеживаться, - самодовольно произнесла она, вцепившись в его шиворот и начиная поднимать северянина на ноги. Сначала тот некоторое время смотрел на рептилию, поджигавшую выстроенных на крепостной стене лучников, будто не веря своим глазам, затем сам встал на ноги, предварительно отмахнувшись от помощи чародейки.       - Уйди, ведьма даэдрова, - зло прошипел он.       Равенна лишь закатила глаза, тяжело вздохнув и размышляя про себя, какие же эти мужчины странные непонятные существа.       - Вы оба, - до них донесся голос Ралофа, а вскоре появился он сам, - надо бежать, такого шанса больше не будет. Им дважды повторять не стоило. Не теряя ни минуты, все трое побежали в сторону ближайшей башни, успев закрыть дверь и задвинуть засов раньше, чем на них обрушился поток пламени.