Стороны света

Арья сидела, опустив голову на руки. В беседку, увитую растениями, проникало весеннее солнце, оставляя на прохладном мраморном столе светлые теплые полосы. Пели птицы, - весело, радостно, - пел эльф - задумчиво, но звонко. Но ей было все равно - она смотрела на талисман последних двадцати лет. Он заставлял ее погружаться в те воспоминания, которые она хотела забыть, стереть, только чтобы не мучаться длинными бессонными ночами... Эрагон стоял на пристани и смотрел на уже полностью готовый корабль. Его глаза были полны боли, грусти и еще чего-то странного, непонятного. Она подошла к нему сзади неслышными кошачьими шагами и положила маленькую узкую ладонь ему на плечо. Он вздрогнул, слегка покраснел, потом резко развернулся и посмотрел ей прямо в глаза. - Слушай, Арья... - начал он нерешительно. - Возьми этот талисман и никогда, слышишь, никогда не выбрасывай! И когд... Нет, если тебе понадобится моя помощь... Ты будешь знать, где меня найти... Он говорил еще что-то, путаясь и сбиваясь, а она лишь улыбалась. Наконец, засмеявшись, она легко коснулась губами его щеки и, покраснев, как девчонка, скрылась из глаз, растаяв в предрассветном тумане. А он еще долго стоял там, застыв в немом изумлении. Арья вздохнула и неожиданно для себя расплакалась. Все это время, все эти двадцать лет она скрывала в себе столько нежности, боли, печали и страданий, сколько не испытывал ещё, наверное, ни один человек или эльф. Все эти годы она имела единственное утешение - смотреть на талисман, наслаждаясь игрой света на его гранях и невольно сравнивать с его глазами. Были, конечно, способы приглушить боль - пускать кораблики из травы, вместе с Фирненом смотря, как они уплывают в небо, разговаривать с мудрой кошкой-оборотнем, слушая её советы или лежать в своих покоях, глядя на звезды, ласково смотрящие в окно и представлять танец зеленой и синей молний в бледном небе. Но все это было лишь уловкой, подменой реальности на другую - сказочную, добрую. Поэтому каждый день вечером Арья подходила к чаше с водой, нерешительно замирала над ней, сжимая в руке тот самый талисман, а потом хехотя отходила, укоряя себя в трусости. Однако сегодня все было не так - из чаши с водой на неё смотрело грустное лицо Насуады.