Держись.

- И что я должна сделать? - глубоко взыхает Мерианн, после десятиминутного молчания. Я с удивлением смотрю на нее. На лице женщины ни единой эмоции - будто она статуя, высеченная из мрамора и обреченная вечность стоять в застывшем положении. Мерианн не смотрит на меня, но разговаривает точно со мной. Я еще немного изучаю ее лицо, в поисках хоть крохотного намека на эмоции, но, поняв, что у меня ничего не выйдет, отвечаю: - Вам нужно навестить его в тюрьме, и... - Иисусе, Темпе! - всплескивает она. - А ты думала, я буду сидеть и ждать его чудесного похищения? - Мерианн, пожалуйста, дослушайте. Вам нужно сообщить ему дату - двадцать шестое октября. - И это все? - Это очень важно, поверьте мне! - Я верю тебе, Темпе. Мне надо просто... - она до сих пор не сводит глаз с незримой цели. И вдруг я замечаю медленно ползущую слезу. Она ползет по щеке Мерианн, отлично вписываясь в данную атмосферу и не привлекая внимания. Я решаю было обнять ее и успокоить, но вовремя ловлю себя на мысли, что делать этого не умею. Как бы эгоистичен и ужасен не был мой поступок - я делаю вид, что ничего не заметила. И мне за это невозможно стыдно. Я подыскиваю Мерианн номер в отеле, расположенном неподалеку от дома Энджелы и Ходжинса. Я отвожу ее туда, помогаю обустроиться и ухожу. Захлопнув за собой дверь, я чувствую, будто снова захлопнула дверь в свое, как бы выразился Бут, сердце. Это вполне возможно, а бороться с этим я не могу и не умею. Я без него вновь окаменею, вновь перестану верить во что бы то ни было. Я боюсь возрождения этой части своей сущности, боюсь этого больше смерти. Бут смог достать Темперанс из непроницаемой Бреннан, а я не смогу. Я чувствую, как Темперанс Бут угасает, превращаясь в старую Бреннан, и от ужаса закрываю лицо руками. Просто держись, Темперанс. Старайся держаться, я прошу тебя. Умоляю. Под конец дня мне звонит отец. Я около получаса говорю по телефону со своей малышкой, практически игнорируя ее вопросы о Буте. Я не могу ничего обещать или гарантировать. По крайней мере, сейчас. - Милая, дай дедушке трубку. - Хорошо, мама. А ты скоро приедешь? С папой? - Скоро. Люблю тебя. - Пока. Я обмениваюсь несколькими словами с Максом, а затем, с чувством выполненного долга, засыпаю. Проснувшись, я даже не верю наступлению понедельника. Сегодня Эндж начнет работу над чудо-кнопкой. Сегодня Мерианн сообщит дату Буту, и кто знает - поймет он, или нет. Сегодня все будут стоять на ушах, стараться и рисковать ради моего любимого человека. А что буду делать я? Ровным счетом - ничего. Я буду ждать, ибо большего мне не дано. Надоедать Энджеле не хочется вовсе, ехать с Мерианн тоже - я буду сидеть в зале ожидания, зная, что за стеной находится Бут. Кто знает, как я могу повести себя в этот момент. Я выхожу из комнаты и не слышу ровным счетом ничего. Энджела и Ходжинс уже на работе, Майкл Винсент у своего дедушки. - Отлично! Мне сидеть одной весь этот день? - восклицаю я. Я выливаю в себя две огромные кружки кофе. Делаю салат, заранее подыскав в интернете замороченный рецептик. Узнав вдруг, что не хватает парочки ингредиентов - я, не переодеваясь, иду в магазин. На улице никого нет, будто все вымерли. Или же это я единственный безработный человек в понедельник? Как надменен этот мир. - Вы миссис Бут? - неожиданно говорит мне кассирша, пробивая брынзу. - Да, а вам, простите, какое дело? Услышав от меня "да", она отводит глаза, и ее лицевые мускулы рисуют презрение на довольно толстой физиономии. - Откуда вы знаете мою фамилию? - не успокаиваюсь я. - Вы жена Сили Бута? - Да. - Жаль мне вас, милочка. Во мне просыпается накопленная ярость. Оглядевшись, я никого не замечаю в магазине, наклоняюсь к кассирше и громко, отчетливо проговаривая каждую букву, говорю: - Сили Бут - самый лучший человек во всем этом чертовом мире. Он лучше вас, он лучше меня, он лучше всех вместе взятых, понятно? И кого действительно жаль - так это вас! С этими словами я хватаю свои покупки и выбегаю из магазина. Пусть только посмеют хотя бы заикнуться о нем!