Time pain.

Карета тряслась по ухабам и впадинам неасфальтированной дороги, не давая мне заснуть. Это только с виду такая дорога ровная, но на деле одни кочки и кроличьи норы. Спать хотелось страшно. Сиель сидел на противоположном сиденье тихо, не разговаривая, не отвечая на мои редкие вопросы и даже не смотря в мою сторону. Я чувствовала, что должно случиться что-то плохое, необратимое. Сиель тоже, наверное, это чувствовал и молчал. Тишина съедала, разрывала изнутри. Словно нож проходит сквозь легкие, это гребанное молчание проходило через мою душу, разъедая легкие ткани той. Я, казалось, чувствовала это и это заставляло мое сердце судорожно сжиматься, ожидая скорой расправы. В очередной раз, когда карету тряхнуло, я ударилась виском о что-то острое. Боль, казалось, пронзила голову насквозь. Зашипев и прокляв всех, кто делал этот деревянный ужас, потерла место удара. Что-то острое оказалось острым уголком дверцы. Граф даже не шелохнулся, лишь перемещая тяжелый взгляд в мою сторону. Молча сидел и смотрел на меня, постукивая пальцами о свою трость. - Не молчите, Вы меня пугаете. – Я прикусила язык, вспоминая, что «благородные дамы» сначала говорят: «Прошу Вас». – Прошу Вас. Он молчал. Молчал и следующие двадцать минут. Я уже успела тридцать раз пожалеть о том, что вообще зашла в бабушкину комнату, открыла этот чертов шкаф, попала в этот дурацкий мир и такое щекотливое положение. - Не желаете ли подышать свежим воздухом? – сухо, наконец, спросил он, а руки в белоснежных перчатках уже вытягивали меня из кареты. Я испугалась. Обоснованно испугалась, потому что глаза у этого паренька были страшными. Себастьян не улыбался. Вообще. Лицо было непроницаемой маской. Поставив меня на землю, недалеко от кареты, он положил мне руку на плечо. Казалось бы ничего особенного, но эта рука, подобно каменной глыбе, не давала шансов сдвинуться с места. Спину прошиб холодный пот. Граф медленно прошествовал к нам от кареты, постукивая тростью о утоптанную землю. С каждым шагом, взгляд его становился все злее, а руки в белоснежных перчатках сжимали мои плечи сильнее. - И так, - он остановился аккурат напротив меня. Синий глаз смотрел со странной, понятной только ему, злостью. Приподняв мою голову за подбородок, он заставил меня смотреть ему в глаз. Второй был погребен под жуткой повязкой. – Маргарет Мартинсон, - имя было сказано с такой насмешкой, что губы невольно сморщились. – Если так вас, конечно, зовут. Я бы хотел пояснить, что вас ждет дальше. Я недоуменно подняла бровь. Как такой красивый и милый мальчик может быть таким страшным?.. Его слова, будто ударом молота, отдавались в моей душе. Я знала, знала что сейчас случится непоправимое, но… Меня крепко держал странный дворецкий, который, казалось, не дышал. - Ваш отец обвиняется в предательстве Ее Величества и всей Англии, через передачу секретных документов вражеским сторонам. Только что произошел спланированный и санкционированный налет тайной полиции Ее Величества на Ваше поместье с целью полного уничтожения Вашего рода. Вы, как я понимаю, не та, за кого себя выдаете. Подтверждаете? В голове завертелись шестеренки. Значит, родители той девушки, в тело которой меня зашибло, были предателями и девушку, скорее всего, отравили. Она отправилась в мир иной, а на ее место, каким-то невообразимым образом, легла я. В свою очередь, девушка была невестой сего странного одноглазого мальчугана, который ее, видимо, и пытался убить. Увидев, что яд не подействовал, он, соответственно, удивился. Девушка изменилась и он заметил эти изменения, отмечая их. Поняв, что с отравлением не прокатит, он решил всех убить в их же поместье и, наверное, свалил бы все на бандитов. Мол, государство не причем. В живых оставлять, если он пошел на такой риск, никого нельзя. Следовательно, если я скажу, что я все та же Маргарет, меня попросту убьют и тихо прикопают в лесу. Не знаю, вернусь ли я таким образом назад, или умру вместе с телом, но проверять желания нет. - Подтверждаю. – Его глаза сощурились. Несколько минут прошло в молчании. Я ждала, сердце билось еле слышно, будто боясь нарушить наступившую тишину. Отмерев, граф развернулся на каблуках к карете, опираясь на трость. - Себастьян. Дворецкий, странно улыбнувшись, наклонил голову. Наверняка уже знал, что скажет его Хозяин. - Убить ее. Воздух выбили из легких. *** Темнота. Он убил меня?.. Тело легкое, словно перышко. Вокруг черный вакуум. Он будто пожирает меня, медленно вбирает в себя, заглатывает. Не могу пошевелиться. - Прекрасно… Голос. Чей?.. Тут кто-то есть? - Так отчаянно пытаетесь выбраться, маленькая Леди. – В голосе слышна насмешка. Насмешка и яд. Я судорожно сглотнула, пытаясь дернуться, убежать от липкого страха, который волной накатил на меня. – Смерть ведь так чудесна, не правда ли? Зачем же бежать от нее? Я сглотнула. Голос был не мужской, но и не женский. Он был механический, словно у клоуна из «Оно». - Это… Чистилище? – Вопросила я, вспоминая, как мама - ярая католичка рассказывала, что будет со мной после смерти, если буду себя плохо вести. В ответ раздался громкий, истерический смех. Существо, не видное для моих глаз, смеялось. Смеялось адским смехом, смехом психа. Икая, захлебываясь воздухом, Оно увеличивало громкость и мои барабанные перепонки разрывались под этой какофонией звуков. - Замолчи! – Не выдержала я, через силу поднимая слабые, висящие плетьми, руки к голове и закрывая уши. Не помогло. Смех только усилился. – Заткнись, прекрати! Оно не прекращало. - Чис… - Икнуло Оно, вновь разражаясь жутким, безудержным смехом. – Чис… ти… лище… Аха-ха… - Так не чистилище? – Задала я вопрос, надеясь, что Оно наконец заткнется. Руки затекли уши закрывать. Смех резко оборвался. Словно ножом срезали. - Нет. – раздался над ухом уже безэмоциональный, механический голос. - Тогда где я? – Я, внезапно, почувствовала боль в груди. Она была тихой, зудящей, неслышной, но с каждой секундой становилась все сильнее и сильнее. Словно рана. – Больно… Из глаз потоком хлынули слезы. Боль в груди нарастала, мешая думать, двигаться, дышать… - Вы умираете. – Механический голос раздался у меня в голове, буквально, разрывая ее. – У Вас есть два выхода: Смерть или возможность отомстить. Отомстить, значит?.. Кому и зачем? Но умирать тоже не выход. Там бабушкины блинчики остыли… И… Мне жаль действительно тех людей, которые были родителями тела Маргарет. Пожалуй, кому мстить – выбрано. - Второе. – В груди снова кольнуло и я закричала. Закричала из всех сил, надеясь, что крик хоть чуточку уменьшит боль. – Я выбираю второе. Я чувствовала удовольствие Оно. Оно было удовлетворено. Груди коснулось что-то эфирное, легкое, мгновенно убирая всю боль и даже намеки о ней.Я пораженно выдохнула. - Куда Вам ставить печать?.. – Промурлыкало Оно, хрюкая явно от еле сдерживаемого смеха. Я вопросительно изогнула бровь. – Печать контракта – прямая связь между демоном и его Хозяином. С ее помощью Вы сможете управлять мною, а я смогу найти Вас даже на другой планете. Ставится непосредственно на тело человека и на левую руку демона. - Поводок, значит? – Я хмыкнула. Демон ожидал.- Куда хочешь. Вновь услышав мурлыканье, я напряглась. В воздухе, прямо надо мною, материализовалась алая, будто сотканная из крови, пентаграмма. Она плавно спускалась, озаряя алым светом черный вакуум. Остановившись аккурат напротив моей щеки, она помедлила, а потом резко, неуловимым движением, опустилась на нее. Я завизжала. Щеку, словно облили серной кислотой и посыпали солью, одновременно прижигая рану окурком сигареты. - Контракт заключен. *** Холод. Девушка, в обрывках некогда богатого платья, калачиком свернулась на холодной земле, поскуливая от не летнего холода, морозящего ее босые ноги. Руки и ноги были сбиты в кровь, некогда светлые волосы грязными сосульками покоились на грязной, мокрой земле. Вокруг витал отчетливый запах разложения. Кое-как выставив руку, девушка попыталась опереться о нее, но попытка оказалась безуспешной – она вновь оказалась на земле, больно ударившись затылком. - Черт меня раздери… Какого хрена? – Глаза не открывались. Веки покрыл толстый слой пыли и грязи. Попытавшись открыть таки их, девушка взвизгнула от боли – ресницы, намертво приклеившиеся к нижнему веку, так и остались на нижнем веке. – Что со мной?.. Глаза были красные, воспаленные, чесались и болели. Видела она все расплывчато, но была несказанно счастлива, что все еще может видеть. Глубоко вобрав воздух в легкие, девушка вновь попыталась подняться. На этот раз все прошло более успешно –ей удалось сесть, несмотря на ужасную боль в пояснице. Вокруг был лес. Могучие, высокие деревья так близко стояли друг к другу что, казалось, еще чуть-чуть и раздавят. А еще вокруг были трупы. Множество трупов, которые лежали тут явно не первый день. Они гнили, расслаивались и девушка тут же пожалела, что ее нос не был забит грязью. Тошнотворный, удушающий запах разложения. Теперь она поняла, почему не могла подняться – она лежала в яме, на горе трупов. Пустые глазницы, копошащиеся черви в них, ветхая, пропахшая кровью одежда, раскрытые в немом крике рты, с гнилыми зубами, целые орды навозных мух вокруг… Ее охватила паника. Вскрикнув, она, не обращая внимания на дикую боль в теле и затекших суставах, ринулась к «берегу», утопая в телах. Проваливаясь под них, выныривая вновь на воздух, чувствуя присутствие смерти и изо всех сил крича, она стремилась к выходу. Ее охватила истерика, паника, страх. - Помогите, кто-нибудь! – Истерически завопила девушка, отчаянно вцепляясь в ногу одного из тысячи трупов, лежащих здесь. – Помогите, умоляю! Слезы текли из воспаленных глаз, размывая куски грязи на ее лице и частично открывая вид на алую, будто подсвечивающуюся, пентаграмму. Я уже иду, моя Леди. Потерпите еще немного. Вскрикнув в очередной раз, девушка оступилась и провалилась на самое дно двухметровой ямы.