Time pain.

Руки в белоснежных перчатках сжимали меня все сильнее. Боль острием пронзила стиснутые ребра, вынуждая завизжать раненым поросенком. Стало стыдно от своей слабости, но внимания на мой визг не обратили – Себастьян продолжал сжимать сильнее, будто пытаясь раздавить. Вывернуть все внутренности наружу и наблюдать... Сиель скучающе смотрел на все это, явно чего-то ожидая. Чистосердечного признания, надеюсь, а не моей смерти от удушья? Надо выбираться. Я чертовски, чертовски устала от этой странной истории! - Убери от меня свои грязные руки, похотливое животное! – Заорала я не своим голосом, краем глаза наблюдая за шмыргнувшей тенью в проеме двери. Надо постараться привлечь внимание, что бы меня спасли! – Господи, помогите кто-нибудь, насилуют! Рот, как и ожидалось, закрыли рукою в перчатке.Я дергаюсь и извиваюсь словно змея, прилагая все силы, а он удерживает меня всего-лишь одной рукой… Ловко извернувшись, из всех сил пнула его по колену. На секунду он растерялся, чем я не преминула воспользоваться, вырываясь и, истошно вопя, выскакивая в коридор. Я не сомневалась, что Себастьян легко может меня словить, но он этого почему-то не сделал. Видимо, мои крики пробудили дом, который, казалось, спал. С разветвлений коридоров посыпались слуги, окружающие меня словно кокон и наперебой интересуясь: «Что случилось у Миледи?». Столько незнакомых и жаждущих ответа лиц, что у меня закружилась голова. В конце дальнего коридора замаячила серая юбка и вот в мою сторону несется «мамаша». Рядом с ней, из всех сил переставляя заплывшие жиром ножки, бежит тот странный субъект с огромными черными бровями. И где вы все раньше были, ребята? Я боялась повернуться и посмотреть в сторону графа и его слуги. Спину прошиб холодный пот. - Магдален, что случилось? – Испуганно лепетала женщина, прижимая меня к своей груди, туго затянутой в корсет. – Магдален, доченька, что произошло? Ты так кричала. Мы с отцом так перепугались! Мужик с бровями коротко кивнул, пытаясь отдышаться. Все-таки, жирным людям такие кроссы противопоказаны. Я повернулась в сторону Себастьяна и его Господина, которые в свою очередь смотрели на меня. Я чувствовала, как волосы на руках встают дыбом от этого взгляда. Указав на них пальцем, я, коротко вздохнув, расплакалась. Чувствовала горячие слезы, стекающие по щекам и готовилась к реакции мамаши. Слезы текли бурною рекой, а я чувствовала себя прорвавшейся дамбой. Глаза явно покраснели, словно у наркомана. Вздрогнув, мать гневно посмотрела на моих обидчиков и, положив руку мне на голову, принялась поглаживать. Надеюсь, это была попытка успокоить, а не снять скальп. Я не роптала, подставляясь под руку и не забывая о слезах, щеки уже начали подсыхать. - Себастьян пытался меня изнасиловать! - Наконец произнесла я, начиная рыдать с новой силой. Причем, как ни странно, не пришлось думать ни о чем грустном. Просто вспомнила бабушкины пирожки. – Он сказал, что хочет показать мне нечто новенькое… Я хотела закричать, но он закрыл мне рот. А потом появился граф и спас меня. – Интуитивно я понимала, что на графа лучше ничего не говорить, иначе случится нечто плохое, что нельзя будет остановить. Глупый, испуганный девичий голос и демонстрация синяков от неоднократных падений сделали свое дело. Минута молчания и коридор разразился гневными перешептываниями слуг. Маман, которая все еще прижимала меня к себе, тоже расплакалась. Она плакала сначала тихо, неслышно, но потом это переросло в настоящий, бурный плач. Оскара мне. - Ах, моя Магдален… - Слезы текли по ее тронутым морщинами щекам, оставляя разводы от густо накрашенных румян. Она прижимала меня к себе все сильнее, будто боясь потерять, поглаживая по худым, угловатым плечам. – Я так боялась тебя потерять, а тут еще и это… Стало невыносимо стыдно за этот спектакль и я спрятала лицо у нее в груди, не желая смотреть на дальнейшее развитие событий. Но пришлось. Мужчина с густыми бровями просто пылал гневом. Растолкав столпившихся слуг, он вплотную подошел к Себастьяну, которому не доставал даже до плеч и прошипел ему под ухом так, что было слышно всем: - Ах ты безродный сукин сын, смерти ищешь? – Я видела его слюни, которыми он при словах плевался в Себастьяна. На лицо дворецкого даже не поднимала взора – смысла не было. Уже догадываюсь, что там увижу. - Ну ничего, я тебе ее устрою! Ты поплатишься за то, что пытался сделать с моей дочерью, жалкий извращенец! Сиель молча смотрел на меня. В его взгляде сквозил явный укор и недовольство. Понимаю то чувство, когда все пошло совершенно не так, как ты задумывал. Но это был акт самообороны, тем более я зачастую сначала делаю, а потом думаю. Но, вернемся к мужчине, который назвался моим отцом. Он, все так же плюясь слюной и ругаясь, вел Себастьяна, связанного по рукам, куда-то. Из обрывок перешептывания слуг, я поняла, что ведут его в подвал, а завтра утром за ним приедут люди из Скотланд-Ярда. Не знаю, что им скажет отец, но Себастьяну это явно на пользу не пойдет. Слуги потихоньку расходились, все переговариваясь и перебалтывая жизненно важную информацию друг-другу. Мама, как я ее уже привыкла называть, приобняв меня за плечи, повела в мою комнату, шепча на ухо утешительные слова и прочее. Прежде, чем уйти, я обернулась и посмотрела на Графа: он выглядел раздосадованным. Синий, цвета темного неба, глаз еще более потемнел от глубоко скрываемой ярости. Вздрогнув, я поспешно отвернулась. Не нужно бояться. *** Проснулась я от дуновения ветра. Окна, которые казались наглухо закрытыми и задраенными, словно иллюминатор в самолете, оказались открытыми. Внимательно осмотревшись на предмет незваных гостей, я, никого не заметив, тихо встала и, постоянно оглядываясь на дверь. которую самолично заперла, подошла к раскрытым настежь окнам. Небо было черное. Звезды, сияющие в ночной тишине, были словно маленькие островки среди бескрайнего, черного океана небес. Луна светила необычайно ярко, все дневные краски казались более волшебными, сказочными. Белые розы в саду, что я наметила еще вчера днем, переливались перламутром. Трава, которая блестела от воды, видимо дождь прошел, отражала лунный свет. Деревья казались живыми: они двигались от сильного ветра и их шелест, будто говор, убаюкивал. Словно сказочные Сильваны разговаривают на своем языке, тихо расхаживая с место на место под луною. Облокотившись о длинный подоконник, я не сразу заметила прошмыгнувшую сзади тень в отражении стекла окна. А когда заметила, тень уже закрыла мне рот знакомой, до боли знакомой перчаткой. - И так, юная леди, что новенького я должен был вам показать? – Он говорил тихо, учтиво, но для меня это было подобно грому среди ясного неба. Мелодичный голос не выражал никаких, абсолютно никаких, эмоций, что и пугало больше всего. Я дернулась. – Не пугайтесь так, я всего-лишь пришел показать вам то, что не успел показать днем. Я отчаянно замычала, чувствуя, что ноги отказывают. Страх, ужасающий страх, накатил липкой волной, подчиняя себе разум и тело. Было в этом парне что-то зловещее, дьявольское… Что-то жуткое. - Ну что вы! – Театрально ахнул он, неожиданно взваливая меня к себе на плечо, словно тряпичную куклу. Я даже не сопротивлялась от ужаса. С улыбкой, он скинул меня на мою же кровать, нависая над моим онемевшим телом. Язык отказывался слушаться. – Не стоит пугаться, я не причиню вам большого вреда. Говорил он тепло, очень даже мило, но глаза его выдавали. В них была ненависть и только ненависть. Наверняка, ко всему живому, а не только к моей, несомненно важной, персоне. Он медленно, словно издеваясь, зубами стянул перчатки со своих рук. Не спорю, зрелище довольно сексуальное, но не для пятнадцатилетней школьницы и не для этой ситуации. Тело вновь начало слушаться и я, прекрасно понимая, что от этого странного парня не сбежать, раз он каким-то образом выбрался из подвала, в котором как мне рассказала мама его заперли и еще приперся в мою комнату, которую я заперла изнутри и окна в которой открытию не подлежали, все равно начала дергаться. Не помогло. Улыбаясь, он одной рукой удерживал меня, а второй снимал пиджак. Что-то мне совсем не смешно. Сглотнув слюну, что-бы хоть как-то смочить пересохшее горло, я набрала побольше воздуха в легкие и заорала. Вернее, замычала, так как он закрыл мне рот до того, как я успела набрать оборот. - Не стоит кричать. – Он наклонился к самому моему уху, уже шепча. – Вас все равно никто не услышит. В следующий момент, он поднимает меня с кровати, ставит на пол, а сам скручивает свой же пиджак и кладет на простынь, накрывая одеялом. Я смотрела на все это безучастно. Словно со стороны, из-за своей же спины. Все равно нет шансов сбежать, так как комната на втором этаже, и нет смысла орать, так как он все равно заткнет. Я не героиня из глупых американских сериалов и не стану испытывать судьбу. Наконец, он закончил с созданием куклы и, подхватив меня под коленки, резко взял на руки и выпрыгнул в окно. Я даже не успела удивиться. Дверь за нами с грохотом отлетела в сторону, и какие-то люди заполнили розовое помещение. Прежде, чем мы коснулись земли, я услышала выстрелы,а потом громкие ругательства. Видимо хотели, что бы на месте тряпок был кто-то поживее. Перехватив меня поудобнее, Себастьян бросился бежать. Бежали мы довольно долго. Повернувшись в какой-то момент назад, я увидела лишь полыхающее поместье вдали. Интересно, что сейчас с той дамочкой, которая назвалась моей мамой и ее мужем… Через некоторое время показалась карета. Закинув меня максимально аккуратно внутрь, дворецкий, вероятно, сел на козлы. Карета тронулась, быстро набирая скорость. Ежели он меня похитить решил, то у него все получилось. На противоположном сиденье сдержанно кашлянули. Устав боятся, лишь покачала головой. Привыкнув к полутьме, я увидела того самого графа Фантомхайфа. Он сидел абсолютно спокойно и без какой-либо паники на мраморном лице. Вздохнув, он обратился ко мне: - Как вы поняли, на ваше поместье напали. Мой дворецкий успел спасти вас, однако никого больше известить не смог. Они слишком быстро заполонили поместье. Через минуту-две, понимая, что он ждет ответа, я все-таки ответила: - Да, я все понимаю. Он вновь перевел холодный взгляд на меня. Меня съежило. - Тогда, надеюсь, вы понимаете, что вам все-таки придется выйти за меня замуж. – Далась им эта свадьба! – От этого зависит будущее вашего рода и моего. Обдумайте все это накануне. - Обязательно. – Сказать больше было нечего. Тем более, думаю, ему не понравится известие о том, что я лучше сбегу, чем позволю себя в пятнадцать лет выдать замуж. Род не мой, страна не моя и время тоже не мое. Совесть по ночам мучить не будет. Птичка стремится в клетку. Так забавно.