Если слишком хотеть тишины

Мать и дочь не разговаривали целых два долгих года. На то была весьма веская причина: одной из них временно не было в живых. Ханну, откровенно говоря, очень разозлило, что её дочь, каким-то образом воскресшая, восстановленная в должности Спектра и завербованная Цербером, так и не послала родительнице ни единой весточки. - Хоть бы черканула матери, что жива и здорова! – Ханне пришлось подёргать за одной только ей ведомые ниточки, чтобы выйти на видеосвязь с новой «Нормандией». – Я понимаю, ты снова на секретном задании, но ведь вся галактика и так уже осведомлена, что великая героиня Шепард умудрилась воскреснуть! И почему я из всех людей узнаю об этом последней? Наверное, нужно разок умереть, чтобы начать спокойнее воспринимать упрёки матери. - Извини, я тут немного… закрутилась, - призналась Шепард, прижимая холодные кончики пальцев к вискам. Голова от боли разламывалась на части. Новые имплантаты прижились отлично, нет, тут не было никаких проблем. А вот некоторые люди, в свою очередь, портили кровь так, что… - Ты считаешь это оправданием? – сухо осведомилась Ханна. - Да. - Ладно, хорошо, - как-то подозрительно быстро сдалась старшая Шепард. За этим должно было последовать что-то очень неприятное. Ах да, вот оно: - Теперь, когда ты снова жива, что ты думаешь делать с тем мальчиком, Кайденом? Головная боль усилилась. Буквально на днях они потеряли сотни колонистов на Горизонте, несмотря на ожесточённую борьбу. Тогда же Шепард встретилась лицом к лицу со своим несостоявшимся прошлым. Встретилась и поняла, каково быть по разные стороны баррикад с человеком, в преданность которого когда-то так верилось. А теперь её мать с энтузиазмом сыпала соль на свежие раны. - Ничего, мам. Нам с ним больше не по пути. - Но почему? – искренне возмутилась Ханна. - Я видела его на твоих похоронах. Может, немного староват, верно. Я всегда любила молоденьких. И чуть-чуть похож на твоего папашу: такой же безвольный подбородок. Но эти глаза! Молочный шоколад. М-м-м. Просто душка. Почему ты его бросаешь? Шепард зажмурилась и сделала вдох. - Это он от меня отказался, мам. Всё нормально. А сейчас, когда ты увидела, что я жива, здорова и только немного похожа на киборга, - она мимоходом указала на испещрённую шрамами щёку, – мне пора. Созвонимся. Отбой. После они не разговаривали ещё несколько месяцев. Шепард не хотела слушать о Кайдене, потому входящие запросы видеосвязи игнорировала, а письма матери отправляла в корзину, пробежав взглядом только первые две строки. Там всегда было об одном и том же. Горизонт действительно стал важным этапом адаптации к новой, второй по счёту жизни. Шепард не думала, что окажется так тяжело. Немногие старые друзья были готовы снова перейти на её сторону. Это огорчало. Новая команда пока не внушала доверия. Цербер оказался ещё худшим начальством, чем Альянс. Альянс тоже не хотел оставлять в покое своего солдата и намеревался сделать из неё двойного агента, что, в принципе, было очень логично, если бы при этом не сочеталось с таким нарочитым недоверием… И Кайден. Последняя капля. Даже если сделать скидку на то, что для Шепард прошло на два года меньше, на то, что теперь на её броне красовалась символика Цербера, всё равно Аленко был несправедлив. Но это нормально, абсолютно нормально. Шепард сглупила, ожидая чего-то другого, и за эту ошибку пришлось платить разочарованием. Нет, она не любила Кайдена. Но она в него верила. И это намного хуже. Она не скучала по ночам, проведённым вместе, которых было лишь чуть больше, чем несколько. Она почти не скучала по крепким мужским объятиям, а если скучала, то эту лёгкую тоску можно было побороть, пережить: не существовало больше той безнадёжности, толкнувшей её когда-то в руки этого человека, того отчаяния, заставившего буквально умолять о близости. Тьфу. Всё прошло. Шепард вполне справлялась со своей новой миссией. Недавняя смерть заставила кое-что переосмыслить. Тяжело было сотрудничать с Цербером, тяжело нести бремя предателя, тяжело пытаться спасти тех, кто готов облить тебя грязью при первой возможности. Но Шепард знала, что всё делает правильно, насколько это в человеческих силах. Те муки совести, которые она испытывала не так давно, ослушавшись приказов командования и угнав «Нормандию», казались теперь нелепыми и смешными. Соответственно, нелепым и смешным казалось уже и то, как отчаянно она искала поддержки и одобрения от кого-то извне. Как хотела положиться на кого-то, кроме себя. Это было что-то очень детское, наверное. Или очень человеческое… впрочем, утраченное, потому что оно так и не воскресло вместе с этой новой Шепард. Хотя то, что она не скучала по Кайдену, не значит, что их встреча на Горизонте, а затем и его эгоистичное письмо, насквозь пропитанное сопливым пафосом, не причинили ей боли. И этот плачевный опыт Шепард не хотела бы повторять больше никогда.