Outlast - И вновь психушка

***

Обернувшись назад, я хмуро глянула на небо. Занимался алый рассвет, колеблющийся на горизонте среди лесных массивов. Первые лучи редкими тонкими руками тянулись сквозь странную поросль, пробивались между сухими голыми ветками деревьев и наконец касались земли. Жёлтая невысокая трава колыхнулась от лёгкого дуновения ветра и, чуть усиливался его напор, поднималась по волнам воздуха вверх, а затем плавно опадала. Кроме шелеста трав и едва слышимого поскрипывания деревьев, не было слышно ни одного живого звука. Мертвая тишина окружала "Маунт-Мэссив", будто охраняя весь внешний мир от больницы невидимым барьером. Всё вокруг говорило о нём, начиная от местной загубленной растительности и заканчивая пустынной дорогой, над которой, как и здесь, повисла напряжённая тишина, заполнявшаяся дальше, на пересечении с трассой, обычными звуками проносящихся мимо машин, в которых незатейливо играло радио. Это место само по себе вселяло ужас. Было прохладно. Я подтянула выше молнию куртки, ёжась от неприятного ветра, и проверила карманы джинсов. В одном из них лежало десять батареек для камеры. Вряд ли в настоящей жизни, как в игре, батарейки будут валяться там и сям — это было бы как-то глупо и нелогично. В другом кармане — пистолет. Он обошёлся в кругленькую сумму, но, думаю, того стоил. Во внутреннем кармане куртки — пять магазинов с патронами. В остальных карманах — еще три патрона и семь батареек. Мне казалось, что я была маленьким складом необходимых боеприпасов и запасов, о которых можно было только мечтать на виртуальных просторах игры. Оставалась только какая-нибудь еда: я сунула батончики с фруктами для перекуса в потайной карман толстовки, единственный оставшийся не заполненным. Я ещё раз пристально посмотрела на лечебницу. Целых два дня я тащилась сюда на машине, и вот "Маунт-Мэссив" стоял в своём безумном величии передо мной: возвышался над окружающей его территорией огромным мрачным замком, жутким пристанищем для безумцев. От его вида в груди невольно поднимался страх, граничащий с непонятным восхищением и липким интересом. С каждым шагом у меня чесались руки распахнуть железные ворота, вслушиваясь в их зловещее лязганье, и сломя голову броситься навстречу приключениям. Господи, ну зачем оно мне? Вдруг я найду там свою смерть, как тот журналист Майлз? Я включила камеру и, настроив увеличение, чтобы в фокус попадала железная табличка, висевшая перед входом, сняла каждую буковку — ничего не должно было ускользнуть. "Психиатрическая больница "Маунт-Мэссив". Посторонним вход запрещен", — гласила потёртая надпись. "Да! Это "Маунт-Мэссив"! Я добралась сюда! Как долго я мечтала увидеть эту больницу, как долго размышляла, существует ли она?! И вот, момент истины настал". Мне хотелось кричать и прыгать от радости, внутри меня бурлил восторг от своей личной победы, но подобное проявление эмоций было бы не кстати. Все-таки, здесь есть охрана с куда более мощным оружием, чем у меня. Стоит им меня заметить, и моё приключение закончится, так и не начавшись... Ну уж нет, не дождутся! Может, еще не поздно повернуть назад? Я ведь могу сесть в машину и укатить обратно, хоть с маленькими, но доказательствами своей правоты. Или всё-таки рискнуть и войти внутрь? Чуть помедлив, я наконец решилась: сделала один, потом два осторожных шага вперед, коснувшись свободной рукой ржавых железных ворот. Чуть дёрнула их на себя, поглядывая на пост охраны, стоящий недалеко отсюда, и постаралась открыть, но они призывно громко и противно заскрипели. Заметив движение в кабине охраны и испуганно выдохнув, я отбежала назад, прячась за дерево и прижимаясь к нему. Дрожь моментально охватила руки, а сердце забилось с удвоенной скоростью. Послышался скрип открывшейся двери и оклик охранника. Я зажала себе рот ладонью, сама не понимая зачем, ведь между нами было приличное расстояние, и сильнее прижалась к стволу, надеясь, что меня не заметили, а услышали только скрип. Минута казалась вечностью, пока я напряжённо вслушивалась в происходящее за воротами и старалась успокоить громыхающее в груди сердце. Хорошо, что мне хватило ума спрятаться, ведь он бы мог открыть огонь! Мой хилый пистолет не справился бы с ним, это точно. Да и приготовила его я совсем для другого. Нужно было найти другой вход. Я поспешно поднялась, воровато оглянувшись на ворота, и как можно быстрее засеменила вдоль решетки. Где-то здесь, наверное, можно просочиться. И как раз, отбежав на приличное расстояние от поста охраны, я наткнулась на дыру подходящей величины, чтобы в неё можно было пролезть. Но в этот раз не метнулась бездумно к ней, врываясь на закрытую территорию, а медленно подошла ближе и огляделась: было бы неразумно сразу же наткнуться на того же охранника или психа, гуляющего здесь. К счастью, никого не было. Аккуратно пролезла через дыру, пронося перед собой камеру, чтобы не повредить её, и остановилась. От здания веяло могильным холодом. Еще бы, ведь там погибли десятки или даже сотни человеческих душ. Так, а теперь нужно было найти вход в саму лечебницу. Судорожно выдохнув, я поправила лезшие в глаза волосы и неторопливо начала обходить вокруг здания. Нужно было найти что-то вроде черного входа. И мне опять повезло: очень скоро я заметила небольшую дыру в стене. Богатая сегодня на удачу! Что ж, посчитаем это чёрным входом. Было плохо видно, но я смогла рассмотреть стену, достигающую высоченного, метров пять, потолка. Разветвлённый коридор уходил куда-то вглубь здания, и в конце каждого его разветвления даже не было намёка на мигающий или слабый свет: густая и тяжеловесная темнота, в которой увязали разломанные предметы, чуть выступающие на освещённую часть. От окон было мало проку, только тусклое подобие света, в котором кружилась пыль. Я сделала осторожный шаг вперёд, оглядываясь по сторонам, и вздрогнула, когда шумное эхо и скрип засохшей грязи под ботинком взметнулись к потолку, выдавая моё присутствие. Неловко передёрнула плечами, успокаивая себя, и повернулась рассмотреть другую стену. Кровь. Засохшая, размазанная широкими ладонями безумцев по бетону кровь. Я обмерла, в ужасе разглядывая тёмные брызги и длинные полосы, которые в ночи, наверное, смотрелись как простые пятна грязи. Но сейчас, даже при таком плохом освящении, отчётливо виднелся бордовый оттенок. Остекленелый взгляд медленно опустился ниже, как и глазок камеры. Тёмные куски мяса, которые едва можно назвать какими-либо частями тела из-за полностью потерянной формы и очертаний. Только сладковатый запах разложения, неожиданно ударивший мне в нос, говорил о том, что это были не просто скомканные тряпки, валявшиеся по всему полу, будто ненужный мусор. Секунду простояв молча, я резко согнулась, зажимая рот рукой, и отвернулась. К горлу подступил мой вчерашний скудный ужин, готовый вырваться наружу и расплескаться прямо на изуродованные останки. Я зажмурилась, стараясь подавить рвотный позыв, и тяжело задышала. Нужно было быть готовой к подобному. Дав себе время отдышаться, кинула жалостливый взгляд на ту самую дыру, через которую я сюда влезла. Самое главное теперь — не забыть, где находится мой священный выход, ведь вряд ли я смогу воспользоваться главным входом. Выставив на камере режим ночной съёмки, я медленно пошла по коридору во тьму, стараясь не смотреть на кровавые ошмётки, иногда цепляющиеся за ботинки и отвратительно хлюпающие под ногами. "Меня зовут Эвелин Лашнер. Я здесь для того, чтобы показать вам, каков "Маунт-Мэссив" на самом деле..."