Секреты нашей магии

Сквозь темную пелену Люси может видеть лишь слабые оттенки света, чем-то напоминающие несвязанные языки пламени, окрашенные в алые, фиолетовые, и даже темно-синие цвета. Все это такое теплое, манящее, родное — волшебница даже толком не понимает, что перед ней, но чувствует, что это то, чего не следует бояться. В голове звучит какая-то до ужаса знакомая мелодия, чей-то мальчишеский голос слышится вдалеке, боль в груди перерастает в незабываемую легкость. И пустоту. Где-то послышался звук музыкальной шкатулки. Все это чувствуется так легко, будто дотянуться рукой — наименьшее, что можно сделать. Но не смотря на все это, Люси все равно чувствует, что еще даже до ее рождения существовало что-то, что находится где-то далеко, что принадлежит лишь ей.  — Хэй… Слышишь меня, Dominus mors? — еще один голос, на этот раз он звучит как смесь голоса ребенка и чего-то еще, чего-то таинственного и неизведанного. От неожиданности Люси резко оборачивается, слыша собственный голос, повторяющийся, словно эхо. Музыкальная шкатулка снова медленно замолкает, словно отдаляется, а темнота постепенно рассеивается.

***

 — Верни, — Лисанна узнает давний голос и оборачивается, слегка вздрагивая. Почему-то сейчас это уже не кажется чем-то непонятным и удивительным, и Surgens, парящая в воздухе, уже не кажется опасной. По крайней мере для нее. Вообще, сама Surgens, которую Лисанна называла коротко «Роза», даже и не выглядела как-то странно. На вид лишь маленькая девочка с милыми чертами лица. Нежно-розовый оттенок ее волос создавал впечатление слабости и красоты, белоснежное платьице с розовыми лентами придавало образу больше рассеянности, а крупные бутоны алых роз, застывших в ее волосах, придавали больше женственности. Все это можно было бы перечислить с первого взгляда на Розу. Пока та не открывает глаза. И когда она откроет глаза, первое мнение мгновенно испариться, оставляя место ужасу и страху. Глаза Surgens были явно не человеческими. Это были глаза монстра, которому все равно на происходящее, и он сделает все ради достижения своей мысли, своего желания. Черные, как смоль белки, мгновенно создавали ощущение ужаса, а вертикальные зрачки янтарного цвета глядели прямо в душу, каждую секунду в этом блеклом цвете отражались разнообразные искры, гаснувшие почти так же быстро, как появились, а едва видимые пятна, похожие на красные разводы, заставляли мгновенно отворачиваться.  — Верни нам ее. Лисанна ничего не ответила, и, лишь с силой сжав кулаки, что можно было различить в тишине звук хрустящих костяшек, ускорила шаг. Подальше от Розы, подальше от монстра.  — Ты ведь понимаешь, что это рано или поздно случится. Голос Surgens звучит тихо, но Лисанна все равно слышит его, и от этого даже становится тошно. Страшно, противно, и тошно. Словно кто-то изнутри пытается заставить тебя в конец отчаяться и поддаться манящему призыву. Беловолосая активно замотала головой, ускоряя шаг еще сильнее.  — Она все вспомнит и вернется. Потому что она такая, как мы. Этот мир не примет ее, и не принимает до сих пор. Surgens исчезла. Даже и не глядя на нее, Лисанна может это понять. Сползая по стене, она пытается заставить себя вновь подняться, чтобы разбудить Люси. Сегодня снова очередные битвы. А ведь так хочется отдохнуть хотя бы чуть-чуть! Я не буду играть по твоим правилам, Surgens… — думает та, поднимаясь спустя пять минут, хотя все еще и продолжает с пустым взглядом смотреть вниз, в пол. — Люси — мой друг. Она будет жить. Она будет жить здесь, с нами, с людьми, которые ей дороги. И мне все равно, кто она на самом деле. В комнате блондинистой подруги слышится недовольный стон. Кажется, она снова упала с постели. Лисанна усмехается, наконец, полностью расслабляясь и входя в комнату девушки. Так и есть.  — Вставай… — довольно протягивает та, натягивая на лицо улыбку. — Сегодня предпоследний день, нужно еще многое сделать.