Простишь?

POV Пит Луговина - это явно не то место, где желает проснуться человек, выпивший черт знает сколько прошлой ночью. И полевая мышь, обнюхивающая твое лицо - это не то существо, о прикосновении которого ты мечтаешь. Я закрываю глаза и морщусь от яркого солнечного света. Сколько я спал? Привет, Пит Мелларк. Поздравляю с тем, что ты по-мужски справился с тем, что вчера оттолкнул от себя самую любимую девушку. Идиот. Придурок. Как же хочется пить! В горле першит, и я кашляю, чтобы избавиться от этого странного ощущения. В голове начинает работать кузница, и я закрываю глаза и уши, бредя куда-то вслепую. Под ногами мягкая трава. Я кривлюсь, стряхивая со штанов букашек. Зеленые следы на светлых брюках уже останутся навсегда, однако избавиться от противных мошек придется. Нужно найти воду. Я пробираюсь через луг, устремляясь в чащу. Тень деревьев кажется раем после палящего солнца Луговины. Опираюсь спиной о ствол дерева и обхватываю руками голову. Нужно найти воду. Во рту - сухая пустыня. Я сглатываю, но даже и это не помогает мне разобраться с жаждой. Нужно искать воду. Наверное, это чудо. Наверное, это мираж. Возможно, я сошел с ума или умер, но перед собой я вижу озеро. Чистая вода наверняка окажется прохладной... Сил сдерживаться нет. Я подхожу к озеру и с наслаждением погружаю ладони в прохладную воду. Вода чистая, и я вижу дно проточного озерца, касаюсь пальцами ила и позволяю себе закрыть глаза от блаженства. Едва первые капли попадают на язык, я ощущаю безумное блаженство. В голове все еще шумно, и я прикрываю глаза, наслаждаясь прохладной водой. Пустыня с каждой минутой все больше и больше исчезает. И когда дымка перед глазами немного пропадает, я понимаю, что никогда раньше не видел такой красоты. Вековые деревья, группками разбросанные то тут, то там отражаются в кристально чистой воде озера. По ровной глади пробегает едва заметная рябь, когда легкое дыхание ветерка касается воды. Тихий шепот листвы ласкает мои уши, и я впервые понимаю, за что Китнисс так любит лес. Здесь она свободна. Здесь она становится той самой волевой и сильной девушкой, в которую я влюблен. В кронах деревьев поют сойки-пересмешницы, под моими руками илистое дно озера. Я запрокидываю голову и смотрю в ясное голубое небо над моей головой. Свободен. Свободен от всевидящего Капитолия, свободен от деспотии Сноу, свободен от бремени под названием «любовь-до-гроба» и «я-люблю-тебя-Гейл». Она мой лучший подарок. Она мое худшее наказание.Она мое чудо. Она моя боль. Китнисс... Я провожу пальцами по траве и осматриваюсь по сторонам. Вокруг только лес, озеро и небо. Потрясающе. Интересно, Китнисс знает об этом месте? * * * Два дня наедине с природой - это потрясающе. Успеваешь подумать не только о смысле жизни, но и пересмотреть мотивы всех поступков и сами поступки тоже. Мне не следовало быть таким грубым с ней. Она не виновата во всех моих бедах. Ну, разве что в разбитом сердце. А остальное... Она не виновата в том, что мои братья не считают меня за человека. Она не виновата в том, что моя мать ненавидит меня. Она не виновата в том, что из всей моей семьи ко мне, как к человеку, относится лишь отец. Она лишь спасла мне жизнь. И это единственное, в чем она виновата. * * * Калитка с тихим скрипом распахивается, и я проскальзываю во двор. Мягкие качели на улице чуть-чуть раскачиваются, и я улыбаюсь, замечая комнатные тапочки Китнисс на дорожке. Перевожу глаза на качели и онемеваю от тревоги и восхищения. На лице ни кровинки. Под глазами залегают глубокие тени, а губы чуть подрагивают. Она не спала. Она плакала. И все из-за меня. - Китнисс, - шепчу я. Она дергается, и от этого плед съезжает с тела, обнажая бедро. У меня перехватывает дыхание. На ней моя футболка. И кроме футболки и нижнего белья ничего. И соскользнувший плед отлично открывает прелести девичьей фигуры. Не то, что я раньше не видел женского тела - посещение женских раздевалок с ребятами постарше было постоянным развлечением, но ее тело приковывало своей невинностью и изяществом. Она спит, крепко обнимая тот самый плед, которым я накрываю ее, когда хочу успокоить. Стройная нога лежит поверх пледа, и задравшаяся футболка прекрасно открывает мне вид на упругие бедра и ягодицы. Гладкая кожа кажется матовой в неверном свете луны, а мои пальцы, изголодавшиеся по ее прикосновениям, настойчиво просят прикоснуться к ней. Зверь, второе «я», другая сущность - называйте, как хотите - заинтересованно урчит, когда я несмело приближаю руку к тонким щиколоткам. «Давай же, приятель. Девушка спит, а ты сможешь полюбоваться ею так близко еще черт знает когда», - уверенно шепчет зверь, изнывая от любопытства. Я протягиваю руку и касаюсь пальцами нежной кожи. По телу вмиг проносится миллион электрических зарядов. Моя рука скользит по соблазнительным изгибам женского тела, и, когда я добираюсь до ее бедер, то второй рукой опускаю футболку, закрывая себе доступ к ее ягодицам. Зверь возмущенно рычит внутри, но я затыкаю его и опять прикасаюсь к теплой коже. Кажется, еще никогда так сильно я не желал Китнисс, как женщину. Мое похотливое воображение рисует картинки, от которых становится мучительно сладко и одновременно тяжело внизу живота. Ее бедра вздрагивают, когда она начинает ворочаться, и это уже слишком для меня. Стройные ножки сильнее обхватывают одеяло, и единственное, о чем я способен думать сейчас, это ее ноги. Я пытаюсь представить эти самые ноги, обернутые вокруг моей талии. Мои пальцы пробегают по животу, скрытому тканью футболки, и я мучительно сглатываю, когда добираюсь до ее груди. «Ты же хочешь этого, приятель», - мурлычет зверь и тянет свои лапы к груди девушки. А у меня еле-еле хватает выдержки, чтобы сдерживать его. Будь я проклят, если прикоснусь к ней мимо ее воли! «Не глупи, Пит. Другого шанса не будет», - шелестит он. Я смещаю руку на ее плечо и поправляю футболку. Пробегаюсь рукой по нежной коже. Смотрю на заплаканное лицо. - Прости, родная, - шепчу я и прикладываю руку к ее груди. Под моей ладонью бьется ее сердце. Тревожные, гулкие, быстрые движения ее сердца. Самого любимого сердца в мире. - Прости меня, Китнисс. «Разнылся», - презрительно фыркает зверь. «Заткнись», - советую ему я, внимательно изучая каждую ее черту и любуясь спящей девушкой. «Я люблю тебя, Гейл», - передразнивает голос девушки второе «я» и гнусно хихикает. Мне несказанно повезет, если после моей выходки она не прогонит меня. Я буду самым счастливым человеком на планете, если она согласится простить меня. - Прости меня, - шепчу я и глажу большим пальцем ямочку между ключицами. Ресницы трепещут и распахиваются. На меня смотрят ясные серые глаза. На ее лице застыла маска... облегчения?! - Пит, - выдыхает она. - Ты вернулся.