Простишь?

POV Пит - Вы можете задавать свои вопросы, - говорит мисс Бедуарс и с отчаяньем смотрит то на нас, то на учеников, возрастными кучками сидящих за партами. Они насторженно следят за нами с Китнисс. Бросают цепкие, полные интереса и порой презрения взгляды. Наши пальцы сплетены в один кулак. Замечаю среди пришедших Прим. - Что вы чувствовали на Жатве? - спрашивает тоненькая девочка из тринадцатилетних. Бросаю мимолетный взгляд на Китнисс - ее лицо белеет. - Ну, наверное, то же, что и остальные - страх. Отчаянье. Ужас. И безумное желание убежать, - морщу нос я. Вопрос вроде и Игр не коснулся, а на душе уже муторно. Будто вся та грязь, которую я часами оттуда выскабливал, снова вернулась в мою душу. Китнисс сжимает мои пальцы крепче. - А что насчет тебя, Китнисс? - интересуется наш бывший одноклассник Брайан. - Пит уже ответил на этот вопрос. Только плюс страх за Прим. - И именно поэтому ты вызвалась за нее? Пошла на верную смерть? - Возможно, тебе этого не понять, Хард, но есть вещи, которых не понять тому, у кого нет младших братьев или сестер, - хмуро бросает Китнисс и низко опускает голову. Я приобнимаю ее за плечи, и она благодарно сжимает мою ладонь. - Не обращай внимания, - шепчу я, бросая на Хард укоризненный взгляд. - Не слушай его. - Все в порядке, Пит. Правда. Я выдержу. Мы вместе подписались на это. И вместе сделаем это. Все в порядке. - Точно? - Точно. - Как чувствуешь себя на Арене? - спрашивает тоненькая девушка из семнадцатилетних. Закусываю губу и пытливо смотрю на нее. Щурюсь. - Как букашка. Как букашка под колпаком. То тут, то там слышатся нервные смешки. Понимаю, вас, ребята. Да только есть различие - вы не проходили этот ад. А мы прошли. - Что такое, по сути, Арена?Арена - это тот самый колпак. И каждый день, каждую минуту Распорядители что-то химичат с температурой, со светом, с местом, которое тебя окружает. Они посылают огненные шары. - Китнисс сжимает мою руку сильнее. - Вешают на деревья гнезда ос-убийц, - тихо говорит она. - Высушивают источники воды, чтобы согнать последних выживших трибутов вместе. - Используют тех, кто стал тебе дорог, против тебя, - добавляет Китнисс и грустно усмехается, глядя на всех, застывших с немым вопросом. Я поглаживаю большим пальцем ее ладонь. - Что это значит? - У переродков были глаза и... повадки, что ли, умерших трибутов, - поясняю я. - Я видел Руту, Китнисс. И Диадему. - Они снятся мне, - шепчет она, утыкаясь лбом мне в плечо. - И Диадема, и Рута. - Я знаю, ро... Китнисс. Поверь мне. - У нас очень тонкие стены, - усмехается она и прижимается ко мне ближе. Позволяю себе обнять ее за плечи. Она даже не сопротивляется. - Это была идея ментора? - Какая именно? - приподнимаю брови я. - Любовь, - спрашивает Рори Хоторн. Поджимаю губы. - Все начал он, - кивает на меня Китнисс. - А потом... а потом это стало слишком неконтролируемым. Так, стоять. А какое отношение это имеет к Играм? - Ты права, никакого. Прости. - Ничего. - Как вы живете с этим? - спрашивает Стейси. Ей восемнадцать, и она просто Божий одуванчик. - Вы убивали людей. Как вам не противно?! Наступает гнетущая тишина, прерываемая лишь тихими шиканьями на Стейси. Она выжидающе смотрит на меня и Китнисс. - Когда ты попадаешь на Арену, - начинаю я, но Китнисс глубоко вдыхает и прерывает меня. - Ты меняешь все приоритеты, когда попадаешь на Арену. Помнишь, что ты говорил мне в ночь перед Ареной? - Я хочу остаться собой, - пожимаю плечами я, с интересом следя за полетом мысли Китнисс. Она кивает и поворачивается к Стейси. - Когда ты хочешь домой, когда ты хочешь выжить... все теряет свою цену. И ты пойдешь даже на убийство. - Какими бы хорошими вы не были, какими бы... добрыми не хотели казаться - на Арене вы другие. Ты не была на Арене, Стейси. Ты не знаешь, что такое «либо ты, либо тебя», - говорю я. - Спасибо, Китнисс, спасибо, Пит. Следующее занятие через неделю в это же время в этом классе, - прерывает нашу «милую» беседу миссис Бедуарс. Мы молча выходим из класса. * * * POV Китнисс - Да что они понимают! - злюсь я и раздраженно поджимаю губы. Пит усмехается. - Она не в праве нас судить! - Да, солнышко. Они не понимают этого, Китнисс. - Конечно. Почему это не поосуждать убийц?! - Китнисс, успокойся. - Не могу! Не могу, Пит, - шепчу я. - Неужели они не понимают, что по-другому нельзя? - с горечью спрашиваю я, обнимая себя руками. - Успокойся, Китнисс, - говорит Пит и садится на корточки напротив меня. Берет мои руки в свои и смотрит мне в глаза. - Нам по-другому нельзя. Но кто сказал, что мы не можем попробовать? Мы должны жить дальше. Жить со всей этой гадостью, которая грузом висит на совести. Я не брошу тебя. Даже если ты захочешь, - тихо говорит он и сжимает мои ладони своими. - Ты никогда не будешь одна. Я благодарно улыбаюсь ему и сжимаю наши руки сильнее. - Не захочу. Спасибо тебе. И он улыбается.