Маска гордости

Поселение, путь до которого пыталась срезать Асами, оказалось небольшим городком, раскинувшимся на берегу реки. Мощеные светлым камнем улицы вели к центральной площади, на которой возвышался, сияя белизной стен, большой по меркам провинции храм. Величественное здание, покрытое алой черепичной крышей, было окружено резной каменной изгородью, напоминающей кружева искуснейших мастериц. Высокие ворота-тории, украшенные резьбой и начертанными с величайшим мастерством символами, будто бы были подготовлены для того, чтобы посланные богами петухи пробудили ото сна ушедшую от людей Ама-Тэрасу, лучезарную богиню Солнца. Городок был небольшой, но привыкшие к тиши и уединению своего маленького храма заклинатели были почти оглушены шумом, наполнявшим площадь и прилегающие к ней улицы. Торговцы во весь голос расхваливали разнообразные товары, которые продавались в многочисленных лавочках, галдели посетители небольших чайных домиков и канринов, открытых террас, которые своей тенью укрывали местных жителей и паломников, пришедших со всех концов провинции помолиться и прикоснуться к волшебной статуе духа-хранителя, стоявшей в храме. Грохотали по камням мостовой запряженные неторопливыми волами повозки крестьян и проносились, едва не сбивая с ног зазевавшихся прохожих, более быстроходные кареты благородных. Прямо напротив входа в храм, вокруг которого и выросло это поселение, был фонтан, посылавший ввысь почти на высоту храмовых ворот струи чистой, холодной воды. Асами осмотрелась по сторонам и немного неуверенно шагнула в одну из боковых улиц, в конце которой виднелся роскошный дом, напоминающий в большей мере средних размеров дворец, чем обычный, пусть и богатый городской особняк. Почти тут же мимо молодых людей промчалась богато украшенная повозка, запряженная парой прекрасных вороных лошадей, и, едва не сбив их с ног, унеслась прямо к воротам этого дома. Возница грубо окликнул юных магов, и Асами, не сдержавшись, послала в адрес неучтивого человека несколько довольно крепких и совсем не достойных девушки проклятий. - Зачем мы идем туда? – не выдержал молчавший до этого Тэкеши. Хотя юноша и не страдал чрезмерным любопытством, но в данном случае дело явно касалось работы, к тому же потеплевшие отношения между ними давали заклинателю право задавать вопросы. Девушка остановилась, в очередной раз сверилась с небольшим куском пергамента, видимо надеясь, что в ее маршрут закралась ошибка и ответила: - Я получила письмо от нашего наставника. Он попросил нас заехать сюда, в этот городок, и помочь госпоже Мисаки с проблемой, возникшей в ее загородном доме. - Подожди-подожди, - юноша выставил перед собой ладони, призывая собеседницу приостановиться. – Откуда господин Кэйташи узнал об этой проблеме? Ведь наш храм далеко отсюда. - Она подала прошение в Орден, - терпеливо, как ученику-первогодку, объяснила Асами. – Господин Кэйташи предложил поручить эту работу нам. - Но ведь здесь должен быть свой заклинатель. Почему мы должны выполнять это задание? У нас есть своя цель. Заклинательница тихо вздохнула и неохотно ответила: - Госпожа Мисаки – моя родственница. Дальняя, - девушка перехватила подозрительный взгляд молодого человека и снова вздохнула. – Ладно, единственная. В этом имении я провела все время с момента смерти родителей и до того дня, когда меня перевезли в храм, - Асами обернулась, взглядом указывая на белоснежное сооружение, что возвышалось над городком. – Здесь прошло мое детство, - шепотом закончила девушка, снова поворачиваясь к бывшему когда-то родным дому. Тем временем из остановившейся у ворот повозки вышла богато одетая женщина лет пятидесяти. В ее бывших когда-то черными, как вороново крыло, волосах тонкими серебряными нитями блестела седина, темные глаза женщины смотрели холодно и с некоторой долей презрения, но стоило ей заметить не спеша подходивших к дому Асами и ее спутника, как взгляд госпожи Мисаки сразу же потеплел. С проворством, совершенно немыслимым в ее возрасте и уж совсем невообразимым, учитывая количество одетых на нее одежд, женщина подошла к заклинательнице и, обняв ее, проговорила: - Асами, милая, как ты выросла! Я не думала, что та крошка, которой я видела тебя в последний раз, превратится в такую прелестную девушку. Теперь можно и о замужестве подумать, правда, дорогая? – женщина, судя по всему, забыла от волнения, по какому поводу появилась в этих местах ее любимая – в этом не было ни малейшего сомнения – племянница. Девушка мягко взяла тетку под руку, вынуждая ее идти медленнее, так, чтобы несущий над ее головой большой расписанный птицами зонт слуга мог поспевать за своей госпожой, и ответила: - Милая тетушка, вы, наверное, забыли, что создать свою семью я если и смогу, то очень не скоро? У таких как я, нет семьи, ведь жизнь заклинателя полна опасностей и неожиданностей, а подвергать этой опасности дорогих людей я не хочу. Духи очень коварны, - прошептала девушка, вспоминая ночь в заброшенном храме. Пожилая женщина с достоинством кивнула, принимая доводы заклинательницы, и шагнула в калитку, которую с почтительным поклоном открыл перед ней стоявший у ворот привратник. Поблагодарив мужчину, она продолжила прерванный прежде разговор: - Асами, детка, может быть, ты представишь мне своего спутника? Девушка вспыхнула до корней волос, ведь она совершенно забыла об идущем следом Тэкеши. - Тетушка, позволь представить тебе моего однокурсника Тэкеши, - Асами, остановившись, обернулась к юноше и продолжила. – Тэкеши, это моя тетушка, госпожа Мисаки. - Приятно познакомиться с вами, молодой человек, - госпожа Мисаки тепло улыбнулась в ответ на вежливый поклон молодого мага. - Взаимно, госпожа, - заклинатель встал около девушки и спросил. – Госпожа Мисаки, скажите, пожалуйста, что у вас произошло? Почему мы здесь? Хозяйка дома вновь мягко улыбнулась и ответила: - О делах поговорим позже. Вы наверняка устали с дороги и проголодались. Моя служанка проводит вас в ваши комнаты, а потом подаст обед, - женщина кивнула и скрылась в одной из беседок, где ее уже ждал совершенно седой мужчина, держащий в руках какие-то бумаги. Навстречу же молодым людям спешила совсем юная девушка, чуть младше самой Асами. Это легкое, почти эфемерное создание, чем-то напомнившее Тэкеши сайну, изящно поклонилась и прощебетала нежным голоском: - Госпожа Асами, господин Тэкеши, пожалуйста, пойдемте со мной, - горничная вновь упорхнула к дому, едва ли не подметая подолом длинного платья василькового цвета и без того идеально чистые плиты садовой дорожки, по бокам которой цвели прекрасные розы темно-бордового цвета. Заклинательница украдкой вдыхала их аромат, улыбаясь каким-то своим мыслям, а Тэкеши с плохо скрываемым интересом рассматривал окружающий этот небольшой дворец сад. У самой ограды росли несколько кипарисов, а по обеим сторонам от ворот была посажена белая акация, чей хранитель – руи – наверняка прекрасно защищала усадьбу и ее обитателей от недружелюбных потусторонних существ. Вдоль центральной аллеи, как мысленно окрестил эту выложенную плиткой дорожку юноша, на созданных со вкусом и мастерством клумбах цвели розы и лилии всевозможных оттенков, слышалось журчание фонтанов, бьющих в «саду камней», а ветер приносил ароматы благовоний со стороны домашнего алтаря, скрытого в сердце сада. Комнаты, которые отвели молодым людям, разделяла лишь небольшая уютная гостиная. Асами шагнула в комнаты и с плохо скрываемой грустью улыбнулась. Здесь все было как прежде. Небольшая спальня, выдержанная в светлых тонах, небольшой рабочий кабинет, бывший в ее детстве игровой комнатой, ванная, в углу которой пряталась небольшая дверца, ведущая в гардеробную. Узор на небольшой черной жаровне напоминал плетение, украшавшее ограду храма – чувствовалась рука одного мастера; тонкие полупрозрачные шелковые занавески на окнах, такие же золотистые, как лучи утреннего солнца, заглядывавшие в выходящее на восток окно спальни и ласкающие своими невидимыми пальцами личико любившей долго спать маленькой Асами. Мягкий бежевый ковер с длинным ворсом все так же глушил шаги, как тогда, в детстве, когда будущая заклинательница подкрадывалась к дверям, желая подслушать, о чем говорят тетушка Мисаки и наставник, который приходил учить девочку грамоте, счету, правилам этикета и всему тому, что нужно было знать представительнице пусть и обедневшей, но все же благородной семьи. Сбросив на пол свою дорожную сумку, девушка, как завороженная, прошла в маленький кабинет, в котором ребенком проводила все свое время. Из комнаты исчезли многочисленные игрушки, вырезанные из дерева пожилым привратником, который от всего сердца жалел рано оставшуюся без родителей девочку. Конечно, удачно вышедшая замуж тетушка могла позволить себе баловать племянницу, заменившую женщине дочь – своих детей она иметь не могла – но все же девочка больше любила эти, пусть грубоватые, но все же вырезанные с душой и любовью игрушки. Теперь же их место занимали разнообразные книги и свитки, на невысоком столике, у которого лежала мягкая подушка, находилась стопка тонкой бумаги, бутылочка с тушью, а рядом с ней лежали тонкие кисти для письма. Девушка подошла к окну и распахнула створки. Ветви сакуры, такой же раскидистой, как та, что росла в саду храма, будто узнав давнюю подругу, склонилась к земле и зашелестела нежную приветственную мелодию. Асами вновь грустно улыбнулась, и в ее душе шевельнулось чувство, совершенно неподходящее и, скорее всего, непростительное для направляющей для духов – ностальгия, съедающая душу тоска по тому месту, где родился и вырос. С одной стороны, девушка помнила, что у заклинателей нет семьи, в каком-то смысле нет даже родины – таким местом для них чаще всего становилась Варра или какой-нибудь иной город, где они постигали свою науку и где чаще всего оставались для дальнейшего совершенствования, или же маленький храм, куда познавший хоть какую-то толику мудрости маг уходил для того, чтобы быть ближе к духам, да и – что греха таить? – к самому себе. Она была твердо уверена, что больше никогда не переступит порог этого дома, но женщина, заменившая ей мать, надеялась на это, даже несмотря на то, кем в итоге стала ее милая девочка. Именно поэтому комнаты встретили девушку почти в точности такими же, какими она их покинула десять лет назад. Заклинательница сдвинула в сторону дверь, за которой скрывалась небольшая мраморная купальня, и вошла в хорошо прогретое, даже не смотря на летнюю жару, помещение. От мраморной ванны, утопленной в пол и напоминающей миниатюрный бассейн, поднимался легкий пар, а на импровизированном бортике, который отличался от остального пола лишь цветом плитки, уже были разложены купальные принадлежности. Девушка сбросилась себя порванную за время пути одежду и с наслаждением вошла в источающую аромат лавандового масла воду. Заклинательница не знала почему, но ей очень хотелось показать Тэкеши места, в которых она выросла. И этот чудесный сад, в котором она гуляла, будучи маленькой, несмышленой девочкой, в котором пряталась от тетушки, которой очень хотелось обучить племянницу игре на тростниковой флейте; и эти на первый взгляд прямые, но такие запутанные на самом деле улочки; и даже величественное белое здание, будто парящее над городком, скрытое за тончайшим кружевом ограды, которое Асами до сих пор называла «маленький сельский храм», однако называла с огромной любовью к тому месту, где она провела первые годы своего ученичества, своего становления на пути магии до того, как ее забрали в Варру, ставшую для нее на некоторое время домом и навсегда – могилой ее любви. Может потому, что ей хотелось, чтобы невольный спутник лучше понимал ее, а может (в этом Асами боялась признаться даже себе!) потому, что Тэкеши был для нее хоть и ненавистным, но все же близким человеком. Близким не в плане каких-то чувств: их связывало общее прошлое, а оно, в отличие от романтической привязанности, любви, ненависти или презрения, навсегда остается со связанными им людьми. Немного полежав в ароматной воде, девушка внезапно поняла, почему в центре было так людно: в городке с размахом отмечался праздник середины лета, который совпадал с праздником в честь того самого духа-защитника, которому был посвящен храм. Раз в год, в этот день, ровно в семь часов пополудни волшебную статую, хранящуюся в храме, торжественно выставляли на обозрение. И девушка была твердо уверена в том, что они еще успеют попасть на эту церемонию. * * * * * * Центральная площадь у храма сияла. Сияли цветочные гирлянды, подсвеченные множеством разноцветных фонариков. Сияли взмывающие ввысь струи, выпускаемые драконами, которые составляли композицию фонтана перед воротами. Сиял сам храм, от фундамента и до кровли. Сияли глаза местных жителей, отмечающих, пожалуй, самый важный для них праздник в году. Да и сама Асами превратилась в ту восторженную маленькую девочку, которую выпустили из храма в город, чтобы она могла повеселиться со всеми вместе. Тэкеши впервые видел ее такой. Искренне веселящейся, беззаботной, забывшей на время тревоги, обязанности, статус заклинателя... Асами превратилась в маленькую девочку, которая искренне верила в чудо, ждала его, а потом, если оно свершалось, хранила его в своем сердце до следующего года и снова ждала и верила. И юноше против его воли передалось это настроение. Они пробежали под воротами, мимо бамбуковых стоек с натянутыми между ними струнами, на которых шелестели небольшие полоски бумаги с написанными на них благоприятными предсказаниями. Перед глазами девушки на огромной скорости проносились картины ее прошлого. Маленький, встроенный прямо в стену здания фонтан в виде головы Белой змеи – владычицы речных вод – наполнял большую бронзовую чашу водой. Аромат сосновой смолы, источаемый высокими столетними деревьями, растущими вокруг небольшого здания, в котором находился зал для тренировок. Высокая колокольня, колокол в которой по легенде был отлит из зеркал, пожертвованных местными жительницами. Но одно из зеркал никак не желало плавиться – его хозяйке жаль было расставаться с вещью, которая принадлежала их семье в течение нескольких веков. И лишь после ее смерти оно покорилось власти огня и колокол, наконец, был готов. Заклинательница рассказала эту легенду рассматривающему с огромным интересом чеканку на колоколе Тэкеши, а тот лишь понимающе улыбнулся: - У каждого храма есть свои легенды и предания. Девушка лишь обиженно фыркнула в ответ. Для нее звон, разносимый ветром с колокольни храма, с самого детства звучал как-то по-особенному: звонко, чисто, ярко, его звук проникал в самые потаенные уголки ее души. Но не найдя понимания со стороны однокурсника, Асами решила не продолжать эту тему и, выйдя через боковую калитку, надежно спрятанную у ворот, через которые обычно выезжала церемониальная колесница, потянула его прямо в в весело гудящую толпу. С одной стороны площади доносились звуки только-только начавшегося театрального представления. Тэкеши, неожиданно для себя самого, взял спутницу за руку и повел в противоположную сторону – к пологому, заросшему мягкой травой и простыми полевыми цветами берегу реки. - Ты никогда не хотела узнать о своей судьбе в эту ночь? Асами удивленно посмотрела на юношу и отрицательно качнула головой: - Я даже не слышала о таком обычае, связанном с Днем середины лета... - Идем, - молодой человек явно загорелся новой идеей. – Так делали в местах, откуда я родом, - по пути заклинатель купил у уличного торговца, которых можно было встретить на каждом шагу, два красных, без каких-либо надписей бумажных фонаря с тонкими белыми свечами, испускавшими тонкий аромат цветов апельсинового дерева и корицы, и повел девушку дальше, прямо к кромке сияющей от лунного света воды. Девушка опустилась на мягкую, чуть влажную траву и приготовилась слушать, втайне надеясь на увлекательную историю. Тэкеши же подошел к растущей здесь же иве, опустившей в низком поклоне свои ветви к самой земле, отломил несколько покрытых тонкими листьями веточек и, подойдя к спутнице, протянул ей половину прутьев: - Мы делали из ивовых прутьев некое подобие венка, - ловкие пальцы молодого человека сплели прутья в зеленое кольцо. - И что же вы делали с ними дальше? – Асами развязала скреплявшую ее длинные волосы ленту и связала ею свободные концы своего венка красивым шелковым бантом. Она никогда не верила всякого рода гаданиям, которые, к слову, просто обожала ее тетушка, но сама идея была ей по душе. К тому же – причины этого желания девушка тоже не понимала, как и причины всего, что происходило с ней в тот вечер – ей хотелось лучше узнать, а значит и понять Тэкеши. Ведь понять – это наполовину простить. - А дальше... – юноша растерянно осмотрелся по сторонам, будто бы ища что-то, - ...мы писали на фонарике свое имя и желание, - заклинатель, наконец, нашел растение, сок которого имел темный, почти черный цвет, и, отломив стебелек, начал выводить на бумаге ему одному понятные символы. Асами понаблюдала за ним несколько десятков секунд, а потом, сорвав стебель того же растения, торопливо написала на фонаре несколько фраз. Тем временем Тэкеши свой фонарь в сплетенное ранее кольцо, разжег замерцавший звездой в темноте огонек и осторожно спустил легкую и непрочную конструкцию на воду. - Решил спросить ответа у Белой змеи? – заклинательница расположила свой венок рядом и легонько подтолкнула его туда, где течение было более быстрым, но налетевший непонятно откуда порыв сильного ветра подхватил уносимый водой мерцающий огонек и поднял вверх, будто тот не весил совсем ничего. Асами несколько секунд смотрела вслед улетающему огоньку, который чудом не перестал гореть, и звонко рассмеялась: - И что вы скажете на это, господин предсказатель? Тэкеши с самым серьезным видом посмотрел на девушку и ответил: - Может, кто-то из духов воздуха решил отнести твое желание Богам, чтобы они исполнили его? Заклинательница изящно опустилась на траву и подняла глаза к усыпанному звездами ночному небу. - А я не думала, что ты романтик, - задумчиво протянула девушка, переводя взгляд сияющих глаз на собеседника. - Приходится маскироваться, - попытался отшутиться тот, но натолкнувшись на внимательный, изучающий и пронзающий душу взгляд, вздохнул. – Мы все носим маски, Асами. Делаем все, чтобы защитить себя настоящих, казаться более сильными, независимыми... и страдаем, когда кому-то удается пробить эту защиту, - юноша поднялся на ноги, подошел к песчаной кромке берега и долго смотрел на свое отражение в черном зеркале вод. Девушка решила не мешать ему и тоже погрузилась в свои мысли, слушая последние звуки затихающего праздника. Вернувшись домой и зайдя в оставленный открытым кабинет, заклинательница увидела на столе тонкую тетрадь, сделанную из нескольких листов рисовой бумаги, скрепленных между собой тонкой золотистой тесьмой. Листочки пожелтели от времени, кое-где порвались по краям... Девушка прикоснулась к чуть шершавым листкам, думая о том, как эта потерянная перед самым отъездом в Варру тетрадь попала сюда. Наверное, ее нашел наставник из храма и отдал госпоже Мисаки. Заклинательница перевернула первый лист и прочла выведенные каллиграфическим почерком строки: «Он на глазах легко меняет цвет И изменяется внезапно. Цветок неверный он, Изменчивый цветок, Что называют сердце человека».* «От любви до ненависти, от дружбы до вражды – один шаг. Иногда он длится одну секунду, иногда растягивается на долгие годы, иногда – длится всю жизнь. Порой приходит внезапно, а порой мы ждем его всю жизнь...» - мысли в голове асами метались, как сумасшедшие, и все они почему-то касались Тэкеши. Отогнав прочь все мысли и тревоги, девушка медленно перелистывала пожелтевшие страницы, вчитываясь в черные, написанные ее нетвердой рукой строчки. За каждым стихотворением, за каждой строфой вставали воспоминания, картины такого далекого беззаботного детства и юношеской поры. Последняя страница была сплошь исписана иероглифами, которые складывались в прощание с родными местами и робкую надежду на счастье... «Объятый пламенем заката Меня встречает старый сад. Трава у ног росой примята, Цветы вокруг ласкают взгляд... И старых улочек знакомых Ведет все дальше аромат. И брызги вод, рекой влекомых, Уже не повернут назад... И шелест листьев над водою, Полей бескрайних тишь и гладь Во снах останутся со мною... Не повернется время вспять. Но жизнь готовит нам сюрпризы, И, может, через год иль два Вернусь сюда с тем, кто стал близок, Сказать заветные слова. Тогда под храмовых стен сенью Едины стынут вновь сердца. Под старых сакур спрячусь тенью – И маска сброшена с лица. Я буду с ним лишь настоящей, Пройду сквозь боль, огонь и дым. Пусть не очаг семьи хранящей – Я буду жить тобой одним...» Заклинательница грустно улыбнулась, нежно погладив шероховатый лист. Ее мечтам не суждено было сбыться. Тот, кого она была готова привести под своды ее родного храма, с чьим сердцем ее собственное билось в унисон, перед кем она снимала все свои маски, позволяя себе быть ранимой и беззащитной, доказал свою любовь, предложив себя Смерти ради того, чтобы она продолжала жить. И в который раз, роняя слезы на пожелтевшую бумагу, девушка поклялась – нет, не отомстить – выполнить последнюю просьбу того, кто был для нее дороже всех. Научиться прощать. * * * * * * * Утро началось для Тэкеши с ласковых солнечных лучей, заглянувших в окно спальни молодого человека, краткой молитвы и приводящей в порядок мысли медитации. Едва молодой заклинатель поднялся с циновки, в дверь его комнаты постучали, и на пороге появилась та самая девушка, которая встречала их с Асами вчера днем. - Простите, господин... Я не разбудила вас? - Нет, что вы, я давно проснулся, - улыбнулся молодой человек, глядя на девушку с вежливым вниманием. - Госпожа Мисаки просит вас позавтракать с ней, - девушка легко поклонилась и повернулась к выходу, предлагая молодому магу следовать за ней. Небольшая гостиная, в которую привела Тэкеши горничная, была выдержана в цветах, символизирующих текущий сезон. В кресле у невысокого столика расположилась хозяйка дома, а напротив нее устроилась на подушке Асами, державшая в руке чашечку пахнущего лесными травами чая. Юноша вежливо поклонился, приветствуя женщину, кивнул немного смутившейся девушке и опустился рядом с ней. Заклинательница поставила на стол почти пустую чашечку и обратилась к задумавшейся о чем-то госпоже Мисаки: - Тетушка, раз уж мы, наконец, собрались все вместе, может, ты расскажешь нам о том деле, что заставило тебя позвать в свой дом заклинателя? Хозяйка дома встрепенулась, будто бы очнувшись от какого-то наваждения, и перевела взгляд на девушку: - Конечно, милая, я сейчас все расскажу. Тэкеши отставил чашечку, которую успела подать ему расторопная служанка, и приготовился слушать. - Мой супруг покинул меня, отойдя в лучший мир, и оставил мне немалое хозяйство, - начала свой рассказ госпожа Мисаки. – Среди всего прочего он оставил мне и маленький загородный домик в соседней деревеньке, что на другом берегу реки. Ты должна помнить его, девочка моя, ведь ты очень любила проводить в нем летние деньки в детстве. Асами чуть прищурилась и спросила: - Это тот, что у Острова кукол? Женщина кивнула, подтверждая ее правоту, а заинтригованный Тэкеши поинтересовался: - Что за остров кукол? - Это небольшой островок вниз по течению. На нем сохранилось святилище, посвященное Кодзину, а ему, как ты знаешь, приносят в дар старых кукол. И за прошедшие века их там накопилось слишком много: куклы лежат под деревьями, висят на ветвях, привязанные за разные части тела, свалены у самого входа в этот маленький храм. Многие из них в таком ужасном состоянии, что я порой удивляюсь, как там до сих пор не завелась какая-нибудь злобная тварь, мешающая жить живым. - Вряд ли она сумела бы перебраться через реку – нечисть чаще всего боится воды или же ее журчание завораживает темные сущности. А если бы она и сумела перебраться, то... - ..вряд ли удовольствовалась бы одним не обитаемым постоянно домом, - закончила мысль сокурсника Асами. – Я понимаю, к чему ты клонишь, - девушка обернулась к госпоже Мисаки. – Прости, мы тебя перебили... - Ничего страшного, - женщина мягко улыбнулась, глядя на молодых магов. – Вы правы, это не пришелец с Острова. Но он так же, как и куклы, виден даже моему глазу. - Как он выглядит? – вновь не выдержал заинтересованный молодой человек, чья память уже подсказала ему минимум десяток вариантов того, что могло поселиться в оставленном без присмотра доме. - Оно было похоже на невысокого плюгавого старичка с непомерно большой головой, огромными глазами и тощим сгорбленным телом. Я ни о чем не знала бы, но недавно ко мне заезжала госпожа Тихиро – помнишь ее? – и поинтересовалась, как давно я продала этот дом, - женщина поджала губы. – Он сожрал все мои запасы и ведет себя в доме, как полноправный хозяин! Когда местный заклинатель попытался изгнать его, это существо само прогнало его прочь. Да и меня со слугами заодно, - госпожа Мисаки скорбно вздохнула и замолчала. - Естественно, прогонит, - тихо проговорил Тэкеши, у которого если и оставались какие-то сомнения, то после столь красочного описания они развеялись, подобно дыму. – Нурарихьона довольно трудно изгнать в принципе, а уж если разозлить неумелым посягательством на занятую им территорию... - Скажи проще: из-за кривых рук местного мага количество проблем только увеличилось, - недовольно буркнула Асами, которая уже начала перебирать в голове известные ей формулы изгнания. Тэкеши только развел руками. Как эту ситуацию ни назови, какие эпитеты к ней ни подбирай – суть от этого не изменится. К счастью, сущность, посягнувшая на дом госпожи Мисаки, не была слишком опасной или кровожадной. Однако от этого работа заклинателей легче не становилась. Даже опытным магам порой было не под силу совладать с потусторонним захватчиком с первого раза. Что же можно сказать о еще неопытных учениках? Уверенность юноши таяла, как снег по весне. - Не волнуйся, все у нас получится, - девушка будто бы разгадала мысли, что терзали ее сокурсника. Заклинатель кивнул и принялся за только что принесенный завтрак. Пришла пора выполнять работу, для которой их, собственно, и пригласили. * * * * * * * * Легкая лодочка несла заклинателей вниз по течению реки. Вода в ней была настолько чистой, что Асами с легкостью могла бы рассмотреть каждый камешек на дне, каждую ракушку, что иногда попадались среди устилавших песок у самого берега водорослей. Девушка опустила руку к воде, оперевшись локтем о борт, и теперь тонкие пальцы заклинательницы разрезали водную гладь, подобно маленькому речному духу, принимавшему облик необычной, но видимой глазу простого человека рыбы. Сидевший напротив нее Тэкеши только успевал крутить головой, любуясь проплывающими мимо пейзажами. Сразу же за поселком начинался молодой сосновый лес. Мягкий мох и ароматные травы спускались пости к самой воде, а впереди... впереди маячил клочок земли, заросший кипарисами и священными алатанами. - Это он? – обратился заклинатель к погруженной в какие-то свои мысли девушке. Асами задумчиво кивнула. - Да. Неудивительно, что здесь поставили этот алтарь, правда? – она кивнула в сторону священных деревьев. - Неудивительно... – протянул Тэкеши. – Только вот по ощущениям на святыню не похоже. Скорее, на кладбище. Жуткое место... - По сути, оно так и есть, - девушка вновь опустила голову, глядя в чистые воды реки. Обогнув оказавшийся совсем маленьким остров, лодка причалила к устланной светлыми досками пристани. Молодой человек ловко соскочил на землю и подал руку спутнице, но та, одарив сокурсника ледяным взглядом, сошла на берег сама. Искомый дом оказался в точности таким же, как и соседние, не привлекающие к себе внимания дома. В иной ситуации Тэкеши прошел бы мимо, не заметив ничего необычного: белые стены, окна, невысокое крылечко... Но идущая впереди Асами свернула именно к этому строению. Молодой заклинатель нахмурился: он не чувствовал ровным счетом ничего, что могло бы выдать присутствие потусторонней сущности. Это значило, что либо духа нет, либо он очень умело маскируется под окружающую действительность. Тем временем девушка замерла перед входом, держа наготове формулу изгнания. По высокому лбу Асами стекала одинокая капелька пота, девушка была напряжена, как натянутая струна, готовая в любой момент или издать прекрасный звук, или лопнуть от напряжения. Ее спутник подошел к двери и резким движением распахнул ее, закрыв заклинательницу собой от возможной опасности. Но нападения не последовало. Длинный коридор, ведущий к лестнице на второй этаж, был пуст. - Он, скорее всего, обосновался на кухне, - девушка сделала шаг вперед, почти оттолкнув остановившегося Тэкеши. – Отойди. Юноша, удивленный столь резким тоном сокурсницы, отпрянул в сторону, пропуская ее в дом. Асами, стараясь двигаться как можно тише, проскользнула по коридору и свернула в дальнюю комнату – она-то и была кухней. Тэкеши вздохнул и пошел следом: как бы ни вела себя девушка, помощь ей все же была нужна. Незваный гость обнаружился именно там, где его и ожидала увидеть заклинательница. Правда, выглядел он уже несколько иначе, чем описала его почтенная госпожа Мисаки. Когда-то щуплое, слабое на вид тельце раздулось от непомерного количества еды, которую жадный дух затолкал в себя. Вел себя нурарихьон, впрочем, все так же вольготно: развалившись на бархатной подушке, он допивал неизвестно какую по счету чашку дорогого зеленого чая, заедая ароматную жидкость маринованными фруктами. - Я уж думал, вы не придете! – пришелец оскалил свою бездонную пасть, демонстрируя магам два ряда мелких, похожих на акульи, зубов. Видимо, этот оскал служил духу дружелюбной улыбкой. – Я заждался даже, право слово! Та смертная, что была здесь последней, так громко орала, что позовет заклинателей, что я думал, что вы прибежите в ту же секунду, только услышав ее дикие крики, - дух откровенно издевался, глядя на не ожидавших такого приема магов. Ну вот, мы пришли, - Асами явно не разделяла веселья непрошеного гостя. – Поэтому теперь тебе придется выметаться отсюда на все четыре стороны. Говоря проще, катиться на все четыре стороны. - Ну, зачем же так грубо? Это же совсем не весело, - притворно огорчился «старичок». - Я вас так ждал, хотел познакомиться, а вы... Эх, - махнул дух тоненькой, похожей на птичью лапку, рукой. – Придется вас наказать. Девушка, услышав неприкрытую угрозу в голосе существа, вскинула руки, освобождая давно приготовленную формулу, но та почему-то пролетела насквозь, не причинив сущности ни малейшего вреда. Тэкеши тут же дернул девушку на себя, спасая ее от ответной атаки духа, и бросил в того заклинание на порядок сильнее, однако и то не возымело должного эффекта. Дух же откровенно веселился, пританцовывая, уворачивался от заклинаний выведенной из себя Асами и сетовал на невоспитанных, неучтивых заклинателей, которые совсем не уважают и не соблюдают правил гостеприимства. - Ты о них хоть что-нибудь знаешь? – прошипела на ухо юноше теряющая свой боевой запал и львиную долю сил заклинательница. – Если мы его сейчас не изгоним, то он размажет нас по всему дому. - Мне кажется странным, что он все время говорит о правилах приличия и учтивости... – Тэкеши выглядел не менее уставшим, чем его однокурсница. - Нашел о чем думать! – сдерживаемое девушкой раздражение вырвалось наружу, сметая все на своем пути. - Подожди, успокойся, - молодой человек попытался образумить разозленную Асами. – Это неспроста... Заклинательница ничего не ответила, сосредоточенно сплетая канву очередной формулы, но маг накрыл ее ладони своими, гася заключенную в них силу. Изумленная таким самоуправством и смелостью девушка замерла на миг, а потом обожгла наглеца ненавидящим взглядом. Однако это ничуть не испугало юношу. Он положил ладони на плечи сокурснице и, пока та находилась в глубоком шоке от его действий, произнес: - Асами, милая, что-то мы с тобой совсем забыли о гостеприимстве. Ты соберешь на стол, а я развлеку нашего гостя беседой. - Я не знаю, что ты задумал, - одними губами ответила девушка, - но как только все закончится, я тебя убью. Тэкеши развел руками и с самой любезной улыбкой направился к духу, а Асами пошла в кладовку в надежде найти хоть что-то съестное. Но кладовая оказалась девственно пуста, а вот в подвале, спуск в который был здесь же, обнаружился забытый мешочек риса (до него дух, видимо, не успел добраться), маринованные сливы, бутылка рисового вина и вяленая рыба. Сложив все найденные припасы в большую корзину, девушка поднялась обратно в комнату, где уже весело потрескивал огонь в очаге, а дымоход выбрасывал в небо легкие клубы ароматного дыма. Конечно же, заклинательнице было не по душе играть роль радушной хозяйки, но выбора у нее не было, и Асами пошла накрывать на стол. Это было похоже на какое-то безумие. Накрыв на стол, Асами села на одну из вышитых подушек у огня, как делала, когда была совсем ребенком, и, полируя саи, наблюдала за ведущим непринужденную беседу с духом Тэкеши. А дух, поглощенный занимательной беседой, не замечал, как с каждым поглощенным куском его тело раздувается все больше и больше. Заклинательница чуть улыбнулась, разгадав замысел юноши, а когда в комнате раздался глухой хлопок, поднялась и подошла к стряхивающему с волос древесную пыльТэкеши. - Откуда ты знал, как с ним бороться? - Догадался. Он провоцировал нас на грубость и агрессию, чтобы еще прочнее угнездиться здесь. И я боялся только одного: что ты, с твоей вспыльчивой натурой, сорвешься, и все мои старания пойдут прахом. - Дурак, - оскалилась девушка, развернулась и выбежала за дверь. Тэкеши вытряхнул оставшуюся пыль, превратившую его черные волосы в грязно-серые, и пошел было следом, но наткнулся на сложенный в несколько раз лист пергамента, который обронила выбежавшая на улицу заклинательница. Как завороженный, юноша поднял белевший на запыленной от времени циновке лист и, развернув его, пробежал глазами по торопливо выведенным строкам: «Нам снова дует ветер перемен И гасит стаи волн судьбы грядущей. Что принесет он нам с тобой взамен Того, что было? Счастья? Боли пущей? Цветною нитью в кружево времен Вплетает нашу жизнь хозяйка судеб. Ты к новому стремленьем окрылен, Но так, как было, никогда не будет. Нас вновь закружит жизни круговерть, Уйдут в былое страсти и обиды... Что чувствуешь теперь ко мне, ответь? Со временем с тобой нам будет видно. Я вновь боюсь сказать, о чем молчу. Хочу быть другом, позабыв сомненье. В душе я о намеренье кричу. И прошлое должно покрыть забвенье... Ведь все не вечно. Так и будет впредь. Прости меня за прошлые обиды. Нас разлучит ли жизни круговерть Судьба покажет. Дальше будет видно» Со смешанными чувствами юноша свернул пергамент и вышел на крыльцо. Асами сидела на нижней ступеньке и смотрела на спокойно несущую свои воды реку. Заклинатель почти неслышно сел рядом и как-то неуверенно протянул девушке пергамент: - Вот... Ты потеряла. - И ты не удержался от искушения прочесть, - Асами хотела, чтобы это звучало язвительно, но желчи в ней не осталось, и голос заклинательницы прозвучал просто устало. - Не удержался, - не стал лгать юноша. Девушка ничего не ответила – на препирательства не было ни сил, ни желания. Ей просто нравилось сидеть на крыльце и смотреть на места, где прошло ее детство. И Тэкеши, чувствуя это желание, это стремление к покою, не решался отвлечь свою спутницу. Но заклинательница сама поднялась со ступеней и с нескрываемой грустью сказала: - Нам пора. Учитель заждался... Самое большое через неделю мы будем на месте. Тэкеши кивнул, не решаясь сказать хоть что-то и еще больше расстроить девушку. Над рекой догорали последние лучи заката.