Вспоминая о тебе

POV Cерсея «Тирион по-прежнему мой брат. И я больше не гожусь для того, чтобы казнить кого–то». Эти слова эхом отдаются у меня в голове, наполняя все мое тело так, словно хотят разорвать на куски. Я ждала его. Я все время ждала его. Я молила всех богов, каких только знаю, о его возвращении. Когда я была наивнее, я просила их о том, чтобы мы с Джейме не были братом и сестрой. Мечтала выйти за него замуж и жить на Утесе Кастерли до конца своих дней. Я была глупой и наивной девчонкой, еще хуже Сансы Старк. Я верила в него. Мечтала о том, что он вот-вот распахнет двери моей комнаты и заключит меня в привычные объятья. В такие моменты я чувствовала себя целой. Мой родной брат, мой лучший друг и отец моих детей. Разве могла я желать чего-то большего? А теперь мы стоим у погребального помоста, на котором лежит наш сын. Я спрашиваю себя, помнишь ли ты, каким он был? Малышом, радовавшим меня своим здоровым аппетитом и неутомимой энергией, даже после целого дня, проведенного в забавах. Он такой красивый в своих позолоченных доспехах. Мне кажется, что сейчас Джоффри откинет забрало шлема и поднимется, довольный собственной шуткой. Но нет, сквозь ароматные масла я уже чувствую приторно-горький запах. Так пахнет смерть. Ты смотришь на него, а я безуспешно пытаюсь найти в твоем взгляде человеческие чувства. Я видела, с какими криками бросались на тела погибших сыновей отцы, сколько отчаяния, ненависти и страданий было в их голосах, взывающих к богам, умоляющих вернуть любимым детям жизнь или проклинающих за столь внезапную смерть. Но в тебе я не вижу никаких чувств. Порой даже во взглядах командующих бывает скорбь о поверженных солдатах. Ты же стоишь, словно выкованная из мрамора статуя. Гнев поднимается во мне волной. Долгое время я прятала в себе свои чувства. Я ждала от тебя утешения и жаждала выплакаться у тебя на груди. Ты лишил меня даже таких ничтожных вещей. Говорят, что в битвах Робб Старк оборачивался гигантским лютоволком. Сейчас передо мной тоже стоит оборотень, над которым хорошо поработали северяне и вернули мне словно в насмешку. Тень, призрак моего брата. Не скорбишь о родном сыне, но что же я вижу? Твое лицо искажается тревогой, стоит мне только упомянуть имя проклятого карлика, который лишил меня всех, кого я любила. Джоффри. Мирцелла. Ты. Я потерла вас всех. – Серсея, он же наш брат, – подходит чуть ближе ко мне и по привычке поднимает правую руку, желая дотронуться до моего лица. Резко отворачиваюсь, пытаясь скрыть чувства, которые отражаются на моем лице. Смущение. Страх. Жалость. И презрение. Ты больше не рыцарь, который способен защитить меня от всего. Даже не тот мальчишка, который хотел бы принести голову дракона к моим ногам. Теперь ты слабее даже Томмена, который способен держать меч. – Он говорит, что невиновен, прошу, выслушай его, хотя бы раз прислушайся к тому, что говорит твой брат, твоя кровь и плоть, – убеждает меня Джейме, пытаясь развернуть меня лицом к себе. Теперь в твоем голосе слышится горечь. В прежние времена я сделала бы все, чтобы снова привести тебя в твое обычно добродушное настроение. Но не теперь. – Зачем мне выслушивать его? – по–прежнему стою спиной к брату, вглядываясь в тени, пляшущие по стенам. – Я убеждена в его виновности. Но даже если бы случилось чудо, даже если бы маленький уродец был не виновен в смерти моего короля, я бы требовала его казни, – неторопливо разворачиваюсь к брату и вглядываюсь в его глаза. – Он заслуживает смерти, дикий звереныш, которому нет места в нашем мире. Он убил нашу мать. Он весь наш род позорит одним только видом, не говоря об отвратительных его выходках. Он заслуживает смерти и умрет. Гора сделает свое дело. – Прошу тебя, Серсея. Ради меня, прислушайся к тому, что мы говорим. К тому, что говорим мы. Так ты и карлик уже плетете интриги вместе. Против меня. – Послушай меня, лорд–командующий, – мой голос не дрожит, хотя внутри все разрывается от невыносимой боли. – Я не собираюсь ничего делать ради человека, который нарушает обещания, данные своей сестре и королеве. Помнишь, ты поклялся защищать меня? Помнишь, как ты обещал, что встанешь на пути любого, кто посмеет причинить мне боль? Сейчас ты выступаешь в роли защитника моего врага и требуешь от меня милосердия? Ты не тот человек, кто держит свои обещания, так не заставляй меня иметь с тобой что-то общее, – мне кажется, что я вижу тени в твоих глазах, но останавливаться не собираюсь. – Если тебе нужен пример, то взгляни на человека, которого презираешь всей душой: он сдержал все обещания, которые когда–либо давал своей сестре. – Оберин Мартелл? – гнев делает твой голос хриплым и тихим. Я так хорошо знаю эту особенность. В гневе люди начинают кричать, выпуская скрываемые ранее чувства, ты же начинаешь едва слышно шептать. – По-твоему, он защитил Элию? Если да, то, может, он тебе и нужен. Я слышу шаги за своей спиной, но не оборачиваюсь. Ты снова уходишь от меня, но в этот раз я точно знаю, что ты не вернешься. Опускаюсь на колени перед алтарем Матери. В этот момент я уверена в том, что Оберин еще причинит боль нашей семье, заставляя расплачиваться за смерть Элии. Но также я знаю, как дорниец может причинить сильную боль тебе. Ты прав, мой дорогой брат, ты как всегда прав. Чтобы больно ранить тебя, мне нужен Оберин Мартелл. POV Оберин Еще в детстве я научился видеть ложь в людях. Никакая маска, даже самая красивая, не может спрятать от меня даже самого хорошего лжеца. Я понимаю и принимаю это с вежливой улыбкой, ибо притворяться умею не хуже многих. В этом мире было всего два человека, которым я не врал. Моей сестре Элии и тебе. А ты хорошо научилась скрывать свои чувства. Я невольно любуюсь тобой. За те годы, что я не видел тебя, ты научилась быть настоящей королевой. Милостиво улыбаешься окружающим тебя людям, и я очень хорошо знаю оценивающий взгляд, которым ты окидываешь собравшихся на пиру. В каждой ситуации прикидываешь, как обернуть все в свою пользу. Ни одной искренней эмоции на лице. Ты словно в искусно выполненной маске, которая не знает чувств. Такая красивая, такая гордая, с рассыпавшимися по плечам волосами, вбирающими в себя частички солнца. На миг мне вспоминается Элия, с ее нежным смехом: она откидывает волосы на спину и улыбается людям, окружающим ее паланкин. Всепонимающая и всепринимающая улыбка. Точно такая застыла сейчас на твоих губах. Ты стала королевой, какой не дали стать моей сестре. Я вижу в тебе Элию. Я готов любить тебя лишь за это. Совсем не похожа на ту маленькую девчонку, лицо которой искажала ненависть, когда нужно было произносить имя младшего брата. Нет, теперь ты говоришь о Тирионе со снисходительной улыбкой, словно о случайно заболевшем человеке, поднимаешь брови, как бы искренне недоумевая, как твой любимый младший братик мог подхватить такую проклятую болезнь, как низкорослость. Свои искренние чувства ты показала, лишь осознав, что твое любимое дитя покинуло этот мир. Я не знаю, чего больше было в твоем голосе, когда ты отдавала стражникам приказ арестовать карлика: печали о сыне или ненависти к брату. Желала ли ты смерти Тириону, даже ценой смерти Джоффри? В тот момент я подумал, что желала. Лишь позже, взглянув в твои глаза, я понял, что смерть Джоффри сломала тебя. Ты любила прогуливаться по саду в окружении нескольких смеющихся девушек. Сейчас же ты была совершенно одна. Опустилась на скамью рядом со мной, перебирая пальцами золотистые волосы, свободно рассыпающиеся по плечам. Словно не замечая меня, провела руками по юбке, разглаживая едва заметные складки. До этого момента ты всегда сидела так, как положено сидеть королеве: выпрямив спину, сведя колени и положив руки на подлокотники. Сейчас, ты обнимала себя руками, словно пытаясь не рассыпаться на части или зажать нанесенную тебе невидимую остальному миру рану. Я знаю, как тебе больно. Я знаю, каково это – терять частичку себя. Ты потеряла сына. На миг я чувствую почти неприличную в такой момент радость. Один из Ланнистеров уже чувствует ту боль, которую испытал я. Больше всего на свете мне бы хотелось, чтобы страдал твой отец, но и твои слезы способны немного загладить рану в моей собственной груди. Прозрачные слезы оставляют темные пятнышки на твоем ярко-красном платье. После смерти своего первенца ты упорно носила эти кричащие цвета, словно росчерк пламени проходила по коридорам замка. Разгоревшийся огонь не гаснет, даже когда его пытаются потушить, а ты, получив такой удар, не могла показать никому, что вот-вот потухнешь и перестанешь бороться под ливнем обстоятельств. Никому. Кроме меня. Ты ведь за этим пришла ко мне, верно? Получить успокоение. И что же ты хочешь, чтобы я сделал, дорогая королева? Рассказал тебе о том, как учиться жить с мыслью, что перестало биться сердце у твоего ребенка? – Он изменился, – едва слышно шепчешь ты, отвлекая меня от мыслей, – Стал совершенно другим. Он отталкивает меня. Не могу подходить к нему как раньше. Не хочу, чтоб он снова касался меня. Никогда больше. С большим трудом понимаю, что ты говоришь не о Джоффри, а о своем вернувшемся брате. О Джейме. Вспоминаю слухи о происхождении молодого короля, которые упорно ходили по всему королевству. – Люди говорят правду? О тебе и твоем брате? – еще месяц назад я бы не посмел задать этот вопрос. Я не из тех, кто жаждет лишиться головы, не доведя до конца свои планы. Но коли раненая львица сама пришла ко мне зализывать рану, то почему не рискнуть? – Он не выполнил свое обещание, – словно не слыша меня, продолжает шептать она.– Он не спас сына. Он отвернулся от меня. Он предал меня и детей, не защитил Мирцеллу, не защитил Джоффри. Я знаю, что он хочет помочь этому отродью избежать смерти. Я ненавижу его за это. Ненавижу. Она вскочила со скамьи и принялась расхаживать по узкой тропинке. Легкая накидка, которая была на ее плечах, давно упала на землю и теперь напоминала старую тряпку. Я схватил ее за руку и притянул к себе. Она вздрогнула, словно только осознав, что я нахожусь рядом. – Ты, – хриплый голос, безумная искорка в глазах, до ужаса прекрасная картина. – Ты никогда не обманывал ее. Ты всегда был рядом. Ты никогда бы не отвернулся от своей сестры. – Я не отвернусь и от тебя. Только скажи об этом, – произношу, понижая голос до шепота. Кривая усмешка на ее губах заставляет вспомнить искренние улыбки Элии, которые появлялись на ее лице, когда мы оставались наедине. – Тогда помоги мне, – просит Серсея, приподнимаясь, чтобы коснуться моих губ. Надеюсь, ты простишь меня за то, что я обману тебя, когда выйду сражаться за Тириона, отстаивая его невиновность. И надеюсь, что увижу всю боль Джейме, когда он знает, как его сестра проводит время со мной.