Воины Света. Начало.

***

В горах, где практически всегда лежит снег, который даже самым жарким летом не сходит с земли, остроконечные скалы затянуты тяжелыми серыми тучами, частенько осыпающиеся на белоснежную землю легкими белыми снежинками. Здесь расположился небольшой белый лес, стволы и листья здешних деревьев белые как молоко, а животные, обитающих здесь, имеют серебристо-белый мех. Попасть в лес может лишь знающий дорогу, ибо путь к нему идет по горной тропе, проходящей сквозь сырую гору, где тропинка, освещенная розовато-зеленым светом горных грибов, ветвится и петляет, выше же бушуют метели. Но в Белом Лесу всегда тихо и снег большими хлопьями обильно покрывает землю и ветви деревьев. Здесь стоит Священный Собор Белой Богини, культ которой почитается как светлыми, так и темными. Построившие здесь его, они называли его Белый Собор, вероятно, хотели скрыть от глаз простых обывателей сию красоту, по той же причине об этом месте мало кому известно и нога человека не ступала по девственно чистому снегу уже пару сотен лет, если не больше. К тому же, белые волки с красными глазами ревностно защищают лес, не принимая и прогоняя чужаков. Дорога от леса богини ведет вниз к долине, окруженной непроходимыми, будто ощетинившаяся пасть волка, скалами. Небо здесь практически всегда чистое и такое низкое, что, кажется можно достать рукой до этой синевы. Зимой холод спускается с гор на долину, покрывая ее белым ковром, а весной веселые ручейки горной воды заполняют пространство веселым журчанием. Стоит здесь небольшое поселение, жители которого назвали его Винсалия* или Город Света. Это место, где магия и новые технологии идут в ногу, а люди с умением используют это в своих целях. Все здесь построенное основано на магии, однако жители, рядовые граждане, магией не обладают, почитая своих справедливых несменных властителей. Двое мужчин когда-то основали этот город и благодаря своей магии живут до сих пор. Один из них, старший – Серафим, стоял во главе всей Резиденции, находившейся в Замке Света, возвышавшегося на скалистых горах над долиной высокой белоснежной постройкой с цилиндрическими башнями и конусовидными крышами по всем традициям сказочных замков. Как раз оттуда и шла запретная тропа в лес. Как сейчас Рафаэль помнил тот день, несколько сотен лет назад. Все события стояли у него перед глазами, словно он смотрел фильм. В далеком, скрытом от людских глаз месте, средь столетних синих елей притаилась их крохотная, в несколько десятков жителей, родная деревушка. Люди здесь хранили свет в сердцах и одно древнее заклинание. Однажды к ним пришел незнакомый человек в черном капюшоне. Лица его никто не видел, но его красные сияющие глаза внушали страх. Они просили его покинуть деревню, а он потребовал открыть тайну хранимого ими заклинания. Он желал получить ту силу, что давало его знание. Жители отказались. И тогда он убил всех. Почти. Он оставил лишь двух мальчиков. Серафима и Рафаэля. Вжавшись в стены маленького, сколоченного из елового дерева, храма, они испуганно смотрели на темную фигуру высокого мужчины, загораживающего дверной проем. Он кровожадно улыбался, и детям были видны его белые клыки. Смотря на них своими горящими красным глазами, он вновь повторил то же, что и другим, хладнокровно убитым ранее: - Откройте мне секрет древнего заклинания, и я дарую вам жизнь. Пораженные произошедшим, шокированные от того, что наблюдали и слышали буквально несколько минут назад, мальчики не верили ему и не произнесли ни слова, еле сдерживая дрожь в телах. Тогда, теряя терпение, чужак резко шагнул к ним, схватил мальчишку с каштановой шевелюрой за шиворот и вздернул, словно щенка: - Пожалуй, начну с тебя. Влажные клыки демона обнажились, словно кинжалы, медленно, словно в сладкой пытке, направляясь к нежному горлу мальчонки. - Хорошо! Хорошо! – С отчаянным криком вскочил второй, светловолосый и златоглазый, испуганно глядя на то, как его друг цепляется за руки чужака, пытаясь вырваться из его цепких пальцев. – Отпусти Рафаэля. Мы откроем тебе тайну! - Прекрасно, - самодовольно оскалился демон и, посчитав, что он ему больше не нужен швырнул вырывавшегося парнишку в сторону. Жадным взглядом он впился в лицо блондина. – Говори. - Нет, - со страхом в глазах кинулся на грудь другу Рафаэль, и темный поморщился: слезы ребенка его неимоверно раздражали. Голубоглазый мальчик тем временем отчаянно цеплялся тонкими пальцами за простую белую рубаху друга. – Что ты говоришь, Серафим! Ты же не можешь… Это… - Мы должны сделать это, Раф, - чуть дрожащим голосом ответил тот. – Для всего мира, во имя тех, кто погиб за ее сохранение, - эта фраза, сказанная дрожащим от горя голосом, заставила темноволосого разжать руки. На лице его заиграла улыбка надежды и веры. - Да, - произнес он вдруг, вытирая слезы со щек. – Я тоже так думаю. Он посмотрел на мужчину, все еще самодовольно скалящегося и, похоже, не замечавшего внезапной смелости ребят, и поднялся. - Быстрее, - в предвкушении облизав тонкие губы, поторопил их чужак. - Тогда, начнем, – благоговейно закрыв глаза и взявшись за руки, они стали читать: Мирные воины. Света хранители, От темных мучителей наши спасители. От сна глубокого вы пробудитесь Светом своим Тьму осветите! И тогда тела двух мальчиков засветились золотым и словно исходящим из них светом, причинявшим боль глазам демона, разрываемого и сметаемого раскаленной белизной. Серафим в тот момент неосторожно приоткрыл глаза, чтобы посмотреть, что стало с мужчиной, но его золотистые глаза, увидев какую-то непонятную фигуру, мгновенно ослепли навсегда, выжженные этим яростным огнем. «Да, именно так все и было», - вспоминал Рафаэль, глядя украдкой на своего старшего друга, доверившего ему эту тайну. – «Но теперь ему открылось большее. И пусть он не видит света солнца, перед его глазами всегда тот, белый свет, и та стройная фигура вставшей на их защиту женщины». - …Господин, по неизвестной причине все войска, и наши и аруфодианские, превратились в монстров. Однако воины смогли очистить и тех и других, армия Аруфодии**, теперь уже, скорее всего, захваченной Повелителем Тьмы, покинула пределы наших земель. Они идут в сторону Большого Леса, во владения Лифиории***. – По залу с белоснежными и высокими, как в соборе потолками, разносился уверенный голос статного мужчины. На груди его белой военной формы с сияющими золотом генеральскими погонами был вышит герб в виде золотого полумесяца на фоне плоского серебристого круга – знак принадлежности к Ордену Луны. А перед ним, за длинным прозрачным (в знак отсутствия тайных умыслов) столом, сидели старцы – люди без возраста, все в одинаковых одеждах и с одинаково бесстрастными лицами. Они называли себя Светлые, именно так, с большой буквы, и именно они вершили правосудие этой части мира, стояли над остальными его народами. – Наша армия также направляется в долину, - продолжал генерал, четко чеканя каждое слово доклада. – Принц пропал, и мы не смогли его найти. А Воины Света… они лишились своих сил вместе с браслетами. - То есть вы хотите сказать, - начал тонкий холодный голос одного из сидящих за длинным, как шпага столом из прозрачного и тончайшего стекла. Светлого в белой, как и у всех присутствующих, тунике с хитроумной золотистой вышивкой вокруг ворота, на рукавах и по краю ее подола. – Что браслеты для нас потеряны? Практически у всех, сидящих за столом совета, были серебристо-белые волосы, у кого-то даже была бородка, но никого из них нельзя было бы назвать старцем, кроме одного, сидевшего во главе стола. Невысокий приземистый старичок с белыми от седины волосами, оставшимися только в виде торчащих пучков над ушами, по-старчески слабо съежился на своем кресле из белого дерева, отчего казался еще меньше, чем был. Его тощее тело скрывала широкая туника из чистого, выбеленного льна. Когда-то выжженные запретным светом глаза были перевязаны белой полоской ткани, мягко облегавшей маленькое морщинистое лицо старика. - Я слеп, - послышался его слабый скрипучий голос, - но я вижу. Больше и дальше… Они призвали силу света. А потому не будет нынче спокойствия ни нашему миру, ни другим. - Генерал Ксантис, - дождавшись, когда Господин закончит, произнес сидевший по правую руку от него пожилой мужчина с прозрачными голубыми глазами и тонкими сухими руками, переплетенными друг с другом крючковатыми от болезненно-воспаленных суставов пальцами. – Благодарю вас за доклад. Если вам больше нечего добавить, можете быть свободны. Но генерал осторожно произнес, обращаясь к сидящему во главе стола старику: - Господин Серафим, они привели девочку… - Девочку? Где она? – вскинув голову и вцепившись в широкие подлокотники своего трона, очень резво вскочил на ноги слепец. - Сейчас она в главном зале, - отрапортовал генерал. - Пойдемте туда, мне необходимо с ней встретиться, – голос Светлого был беспокоен, но мягок. «Так много времени прошло с того дня, когда она пришла к ним, чтобы исполнить свое предназначение. Как давно это было», - подумал с улыбкой старец и тихо позвал, чуть склонив голову в сторону: – Рафаэль… Сидевший рядом с ним мужчина, поднявшись со своего места, подскочил к Серафиму и, осторожно прикоснувшись к рукаву его туники, пошел рядом, словно оберегая перебиравшего непослушными ногами по холодному белому полу старца от внезапного падения. Остальные заседающие за длинным столом немедленно поднялись и последовали за Господином. Пройдя друг за другом по извилистым, но широким коридорам, белым как в больнице и освещенным тусклым голубоватым, словно лунным, светом, через двустворчатую дверь они вошли в огромный зал – он оказался еще больше чем тот, в котором они только что были. Куполообразный потолок здесь держался на шести широких рифленых колоннах, расположенных по кругу. На округлой стене красовались вырезанные чьей-то искусной рукой изящные узоры, образы женщины, крылатых людей, очевидно ангелов и многого другого. Свет полной и выбеленной до блеска луны падал на кафельный пол через большие витражные окна, давая отражениями гораздо больше света, чем, если бы тут вдруг зажгли сотню свечей. Посреди зала стояла невысокая, худенькая девочка в шелковом платье, с белой, просвечивающей в молочном свете луны кожей, и такими же белыми, словно первый снег длинными волосами. В них, прямо за ушами, были заметны маленькие белоснежные крылышки. Девочка, задрав голову и стоя к Светлым спиной, смотрела на огромную, нависшую над ней луну, даже не обратив на них внимания и не обернувшись, когда они вошли, лишь дрогнуло крылышко в волосах. Босые ноги ее стояли на холодном полу, но девочка даже не замечала его холода, увлеченная наблюдением за полной луной, медленно наливающейся кровью. Тень упала ей на лицо, когда над стеклянным куполом скользнул темный силуэт, а в следующее мгновение огромное стекло разбилось, словно сахарное, на тысячи мелких осколков, осыпавшихся на кафель и разлетевшихся по залу. На фоне уже полностью покрасневшей луны замерла крылатая фигура. Оглушающе-ревущей тенью она бросилась на девочку сверху вниз. И старцы тоже сорвались, один даже успел отдать приказ стоявшим в дверях охранникам, которые с копьями наперевес незамедлительно бросились на черное чудовище… Но вдруг какая-то сила заставила всех их замереть, не давая никому пошевелиться. Оставалось только наблюдать, как девочка медленно протянула к монстру тонкие белоснежные руки и улыбнулась. Все ее тело засияло белым светом, маня демона к себе. Он замер в воздухе, взмахнул кожистыми крыльями и, опустившись на каменный пол зала, замер перед белым созданием. Изуродованное кровожадным оскалом лицо его изменилось, отразив непонимание и какую-то даже робость. Он делал шаг за шагом, из глаз его текли слезы, капая на пол, и он все больше и больше превращался в человека, возвращаясь к прежней внешности. И вот от демона в нем остались только черные кожистые крылья, скрывавшие наготу смуглой кожи мужчины. Мгновение, и вот он уже стоит на коленях перед девочкой, а она, обняв его голову, гладящей по волосам. Принц, а это был именно он, обнял малышку за талию и прижал к себе, а она, что-то прошептав, нежно провела пальцами по его уху, на котором в сиянии появилась серебряная сережка с замысловатыми узорами. Постепенно тая, девочка и демон стали исчезать, вместе с тем как луна снова приобретала свой белый цвет. Все присутствующие заворожено наблюдали за происходящим, не смея ни сдвинуться с места, ни сказать что-либо, лишь Серафим улыбался, чувствуя знакомый теплый свет, льющийся со стороны девочки. Он ее «видел». По-своему. Когда белый свет полной луны очистился от красноты затмения, старцы обратили внимание на пол, где после исчезновения пары осталась белая шелковая ткань с чем-то барахтавшимся в ней. Они осторожно подошли к кульку, завернутому в ткань и, склонившись над ним, увидели младенца – весело улыбавшегося мальчика с черными, как смоль волосами, тянувшего к людям пухленькие ручки. Серафим аккуратно поднял ребенка, укутанного в шелк, на руки. Что-то блеснуло на его маленьком ушке: - Смотрите, это знаки Богини, – произнес кто-то, стоявший ближе всех к Серафиму и бывший на голову его выше. Старец взволнованно протянул руку с пухлыми пальцами к волосам ребенка и убрал их с крохотного ушка. Светлый внимательно пригляделся к сережке, подаренной маленькой девочкой. - Так это была она… – зашептали беспокойно остальные старцы. – Белая Богиня. - Что мы будем делать с мальчиком? – поинтересовался кто-то, пробасив за спиной Господина, державшего младенца. Он был высок и широкоплеч в своем устрашающем виде, но с добрыми круглыми глазами и мохнатой бородкой. - Мы воспитаем его здесь, - глядя в улыбающиеся сапфирово-синие глаза ребенка, сказал вдруг Рафаэль, не посчитав необходимым обсудить это решение с остальными. - Мирион, - произнес видящий своим слепым взором дальше всех остальных Серафим, обосновывая задавшему вопрос старцу принятое решение своего друга детства: – Ребенок все еще остается во власти демона, ему необходима наша защита. – Улыбнувшись ухватившему его за палец ребенку, он загадочно добавил: – И потом, кто-то должен научить его пользоваться новой силой… Через разбитое стекло купола врывался холодный ветер, задувая в огромный зал легкие снежинки. Зима спускалась с гор.