Краткая история всего

Шепард уже 45. Поздравительная открытка от Лиары в этот год не приходит. Малютка Джейн вовсе уже не малютка (возможно, не стоило доверять поспешно, но мало живущим саларианцам смешивать коктейль из их генов – дочь растёт и развивается аномально быстро). Девочка расцветает, превращается в девушку, и те, кто раньше оскорбляли её за уродство и отсутствие привычных пропорций, иногда заглядываются вслед. Но это ничего не меняет. Всё, что они видят, - экзотическое, диковинное существо. За её спиной похабно свистят - или смеются. Джейн это доводит до исступлённой ярости, и она без малейшего колебания одним отточенным ударом укладывает любого сосунка, кто хотя бы заикнётся о её внешности (плохо ли, хорошо – не важно), словом или жестом оскорбит «бездельницу-мамашу» или «черепоголового» отца. Девочка усвоила уроки родителей, те, в которых её готовят отражать удары, успешно уворачиваться и эффективно атаковать самой. Также она усвоила тонкую науку, которую неустанно преподаёт ей жизнь, - науку быть изгоем. Неудивительно, что у четы Шепард-Вакариан чрезвычайно натянутые отношения с соседями: они никогда не извиняются перед теми, кто приходит жаловаться на агрессивное поведение их ребёнка. Редко даже выслушивают до конца. Ни расквашенные носы, ни вывихнутые челюсти соседских ребятишек не трогают бывших военных. Они сами учили дочь без лишних сомнений давать сдачи. Спортзал становится любимым местом Джейн. Скорее, от скуки, чем от желания размяться, Шепард временами присоединяется к дочери, вымещая накопившиеся разочарование и злость на истрепанной груше. Мышцы быстро вспоминают вкус тренировок. Возможно, сейчас парадный китель снова выглядел бы на ней уместно, но Шепард этого не замечает: слишком привыкла, что отражение в зеркале демонстрирует ей среднестатистическую оплывшую домохозяйку. Гаррус на заднем дворе стреляет по банкам – он так и не избавился от своей любимой винтовки. А теперь очень этим доволен: то, как, должно быть, вздрагивают соседи от каждого залпа, пробуждает в нем чувство мрачного удовлетворения. К ним не раз и не два являются представители правопорядка. Но, несмотря на многочисленные жалобы соседей и на явное желание найти повод для вмешательства, эти вооруженные люди уходят ни с чем. Чета Шепард-Вакариан ведёт настолько благообразный образ жизни, что даже тошно делается. А стрельбу по банкам в собственном дворе пока никто не запрещал. В этом же году на них почему-то волной накатывает ностальгия. Всплывают в памяти времена, когда «Нормандия» делала круг почёта по отвоёванной галактике, когда им доставались восхищённые аплодисменты и уважение толпы, когда вся команда была в сборе, сплочённая, как единый механизм, и дружная, как настоящая большая семья. Где они теперь? Остались только на фотокарточках из личного архива. С большинством уже невозможно связаться. С другими просто не о чем поговорить… Шепард внезапно чувствует себя пойманной, запертой в клетке, в полной изоляции. Ненужной, бесполезной, одинокой… старой? Иногда ей хочется купить билеты на шаттл и наконец-то показать дочери Цитадель, сводить в музей, которым стала «Нормандия», хотя бы попробовать придать этой разъедающей душу ностальгии оттенок светлой грусти. Попытаться не зацикливаться на неприятном настоящем, порадоваться, что у неё было такое замечательное во всех отношениях прошлое… Впрочем, на Цитадели недавно введен комендантский час. Участившиеся антилюдские выступления национальных меньшинств, к которым теперь относят всех, от ханаров до азари, заставили людей ввести чрезвычайное положение. Станция закрыта для туристов. Ходят слухи, что где-то в Туманности Змея враждебно настроенные расы сооружают новую Цитадель, в противовес этой, якобы захваченной людьми. Там же будет заседать альтернативный Совет, которому уже заранее присягнуло на верность полгалактики. Увы, Джейн так и не увидит «Нормандию». То, что от неё осталось, годом позже в ходе протестного митинга погибнет от брошенной из толпы и взорвавшейся гранаты, выгорит вместе со всеми медалями и орденами Шепард. Однако с сожалением бывший капитан будет вспоминать только о своей коллекции игрушечных кораблей. Шепард 47. Она снова в хорошей физической форме. Шумные семейные спарринги и стрельба на заднем дворе не дают соседям спокойно отдыхать после трудовых будней и наслаждаться вечерними ток-шоу. Джейн иногда удаётся уложить мать на лопатки (если та незаметно поддастся), и в этом – неиссякаемый источник гордости обоих родителей. Соседские дети, теперь уже подростки, перестают задирать опасную полутурианку, памятуя о расквашенных носах и переломанных пальцах. Хотя это не мешает им подкидывать на подъездную дорожку к дому Джейн дохлых крыс или мазать белый штакетник собачьим говном. Имя Шепард почти уже вымарано из истории и упоминается на страницах учебников разве что в связи с плодотворным, но недолгим сотрудничеством с Цербером. Забавно, но теперь ей вменяют в вину малодушное расторжение рабочих отношений с тогдашним лидером организации и переход на сторону Совета. Какая ирония - Цербер становится синонимом Альянса. Нет, на неё пока не повесили клеймо предателя, но Шепард начинает искренне сожалеть, что когда-то покинула свой маленький тропический рай. Волнуется за будущее дочери. За Гарруса, единственного турианца на сотни километров вокруг. Ей не хочется жить в этом королевстве кривых зеркал, но бежать некуда. Не хочется смотреть новостные трансляции - там только ложь и грязь. Но они смотрят. Галактика поляризуется, готовясь к войне, причём на стороне человечества едва ли кто-то останется. Но Альянсу-Церберу, поднявшему все свои уродливые головы разом, уже всё равно. «Человечество подходит вплотную к разгадке тайны технологий, которые были использованы расами Совета в военной акции, замаскированной под нашествие жнецов, - вдохновенно вещают репортёры. - Лаборатории работают без устали. Не за горами важный научный прорыв. Не за горами возможность поставить на место зарвавшихся не-людей!» «Мы готовы создать совершенный ИИ новой модели!» «Мы готовы воевать за своё законное право свободно существовать в галактике и не бояться за будущее наших детей!» «Записывайтесь в армию, встаньте на защиту Родины!» Люди готовы пустить псу под хвост все усилия, которые прикладывала Шепард, объединяя, примиряя, уговаривая другие расы сотрудничать и жить дружно. И она ничего, ровным счётом ничего не может поделать. Военную пенсию Шепард урезают вдвое. Бывшему герою переписанной начисто войны как-то незаметно исполняется 48. А военный флот Альянса, украшенный символикой Цербера, готовится к марш-броску к Туманности Змея, к недостроенной новой Цитадели, к территориям альтернативного галактического Совета. Армия укомплектована распалённой громкими лозунгами молодёжью, жаждущей славы, подвигов и не красной крови не-людей. Мир неуклонно катится в пропасть.