***
В центральном парке было мокро и холодно. Дождя не было, но тучи висели над головами охотников за привидениями мокрым полотенцем. Для проведения ритуалов был выбран небольшой участок, со всех сторон защищенный от любопытных глаз деревьями. В центре находился Игон, Гарретт с аннигилятором лежал в кустах, Жанин была на виду, немного дальше Игона, а Роланд и хмурый Эдуардо находились с противоположной от Гарретта стороны – и так же прятались в часто растущей сирени. Ритуал призвания Сеятеля пришлось додумывать самим. Часть трав, которые жгли шаманы, не смог достать даже Игон, и их пришлось заменить максимально похожими. - Ну хоть слова у нас есть целиком! – радовался Гарретт, который и нашел заклинание. - Сколько тебе повторять, балда, вся проблема в диалекте! Мало того, что это семнадцатый век, так еще и островной акцент! – сердился на его радость Эдуардо. Так или иначе, а Игон почти не нервничал. Убедившись, что смотрителей парка рядом нет, он начертил на земле круг двух метров в диаметре, после чего выкопал внутри круга вдоль линии четыре ямки на равном расстоянии, соответственно сторонам света. В ямки были отправлены четыре набора трав, составленных командой в спешке, но с максимально возможной точностью. На земле заостренной палочкой фигового дерева Игон начертил руны, на счастье охотников зарисованные кем-то из островных аборигенов для летописи. Руны шли спирально, начинаясь от центра и заканчиваясь ямкой, расположенной на юге. Медленно и напевно начал Игон читать заклинание, постепенно ускоряясь. Руны начали взрываться на земле и вспыхивать синим огнем в воздухе. Когда внутри круга не осталось символов, Игон замолчал – его роль на этом заканчивалась. Профессору оставалось только с тревогой следить за развитием непрочной схемы, впопыхах созданной командой. Разряд молнии прошел по линии круга. Вспыхнули – уже настоящим огнем травы в ямках. Руны в воздухе начали тасоваться, их движения становились все более хаотичными – и через вечность, уместившуюся в минуты, охотники увидели Сеятеля. Он был точь-в-точь как на рисунках, разве что треск и внушаемый им природный ужас картинки передать не смогли. Пока Игон со всей присущей ему дипломатичностью объяснял демону сложившуюся ситуацию, Сеятель молчал, и команда напряженно следила за малейшими изменениями в его облике. Демон продолжал молчать и после того, как были сказаны последние слова. Словно он думал над предложением Игона. На земле вспыхнули руны, которые, остывая, превращались в привычный английский. "Человек вернется наполовину. Проведите ритуал. Мы с человеком поменяемся местами", - прочитал Игон вслух и оглянулся на Жанин. Однако она не успела ничего сказать. На земле, под висящим в воздухе демоном появился светящийся силуэт, больше похожий на призрака, чем на Кайли. Но образ девушки был вполне различим, особенно для Эдуардо, чье восприятие особенно остро реагировало на Гриффин и ее образы. Роланду стоило немалых усилий удержать Риверу на месте. Хорошо хоть он не орал, а с упертостью питбуля рвался из цепких рук напарника. И хорошо, что безрезультатно. Игон повел себя более сдержанно. Он кивнул помощнице и вышел из круга. Жанин встала на колени за кругом, положила ладони впереди себя на землю и начала бормотать одну и ту же фразу, с каждым повтором увеличивая громкость. Очертания круга засияли. Сеятеля затягивало в него, и треск становился все громче. Жанин выгнула спину, ее глаза были закрыты, а руками она словно пыталась обхватить образовавшийся световой столб. Ее волосы наэлектризовались и встали пышной шапкой вокруг головы женщины, которая уже почти кричала древний текст. На свет невозможно было смотреть - даже через закрытые веки он обжигал. Вдалеке раздался гром, и голос Жанин стал затихать. Она вытянула руки вперед и легла животом на колени, слова заклинания снова становились неразличимым бормотанием. Световой столб становился все уже, и, наконец, пропал, блеснув напоследок тонкой нитью до неба. А там, где находился призрак Кайли, теперь находилась сама охотница – такая же, как в вечер исчезновения. И теперь Эдуардо не рвался к ней. Ему было попросту страшно, как и всем остальным. Даже в темноте было видно, какими пепельно-белыми стали ее волосы. Первым решился сдвинуться с места Гарретт, уже севший на коляску. - Кайли, может, ты хоть теперь выбросишь свои готские шмотки? Девушка открыла глаза и с удивлением уставилась на широко улыбающегося друга. - С чего бы это? - Посмотрела бы на себя в зеркало, поняла бы, - вместо Миллера ответил подошедший Роланд. Он потянулся обнять девушку, но как только прикоснулся к ней, ойкнул и отскочил. Игон, который помогал Жанин подняться, заметил искру. - Видимо, пребывание в междумирье не прошло бесследно. - Да что вообще происходит? – Кайли переводила взгляд с одного охотника на другого, старательно пропуская Эдуардо. - Поехали домой, мы все тебе по дороге объясним.***
Середина ночи для штаба охотников за привидениями – довольно продуктивное время. Протоплазматические сущности почему-то выбирают именно три утра для осуществления злобных протоплазматических планов. К счастью, этой ночью тревожный перестук телефонного звонка не мешал охотникам праздновать возвращение Кайли, хоть и в темноте. В связи с не на шутку разыгравшейся грозой в час ночи электричество отключили по всему кварталу. - Седина в двадцать лет – не совсем то, о чем я мечтала в детстве, - констатировала Гриффин, то и дело крутящая в пальцах пепельные пряди. - Довольно маленькая плата за такое приключение, - хохотнул Гарретт, на радостях уплетающий третью коробочку с китайской едой. - И к тому же у нас теперь есть маленькая электростанция, - усмехнулся Игон. Поддерживая шутку, Кайли задула одну из свеч, освещавших кухню, и потерла фитиль двумя пальцами. Огонек вспыхнул и, покачавшись, выровнялся. - И все-таки, ты хоть что-нибудь вспомнила? – Роланд снова поднял начатую еще в машине тему. Кайли покачала головой. - Нет, и, наверное, уже не вспомню. Просто белое полотно. - А что последнее помнишь? Охотница задумалась и медленно ответила: - Кажется, как я тянусь снять ловец снов, - она передернулась, - бр-р, чтобы я еще раз покупала амулеты? Да никогда. Разговор плавно перетек на разные случаи с талисманами и амулетами, и Кайли расслабилась. Только под утро компания стала расходиться. Гарретт храпел на кушетке, заботливо укрытый одеялом. Жанин клевала носом, то и дело норовя якобы невзначай опустить голову на плечо Игону, сидевшему рядом. Роланд ушел в подвал, спать на диване. И Эдуардо с Кайли наконец-то дали возможность остаться наедине. Они сидели за столом на кухне, в окна тускло отсвечивали фонари, на язык никак не приходила тема для разговора, но они не расходились. За всю ночь они сказали друг другу едва ли двадцать слов, и накопившееся напряжение требовало выхода. Не выдержав молчания, Эдуардо достал турку и встал у плиты. - На тебя варить? - Вари. Уже и кофе на столе, и турка вымыта – когда он последний раз без понуканий мыл посуду в штабе?! А вот, гляди-ка… Эд не стал снова садиться за стол, а просто прислонился к тумбе. По мере опустения чашки, кофе складывал причудливые узоры на ее стенках. - Эдуардо, ты умеешь… - Кайли облокотилась на тумбу рядом с ним и даже попыталась начать какой-то разговор, но тут Риверу понесло. - Гриффин, я себе места не находил. У меня не осталось вещей без шерсти твоего кота. Я почти поселился в твоей квартире, - Эд поставил кружку донышком вверх, прямо на рабочую поверхность, и начал нервно теребить шевелюру. – Это ведь из-за меня все, если бы не я, ты бы и не позарилась на эту побрякушку, не взяла бы ее, не стала бы вешать. Не исчезла бы в никуда… Кайли нервничала не меньше Эдуардо. Опустив глаза в пол, она раз за разом обводила позолоченный край кофейной чашки. Эд резко развернулся, встал напротив Кайли и положил ладони на тумбу справа и слева от девушки, образуя своего рода баррикаду. - Я все задаюсь вопросом: почему ты купила то платье, которое предложил я? У меня вообще очень много вопросов, а сам я не могу на них ответить. Гриффин, я так по тебе скучал… - Эдуардо уткнулся лбом в плечо Кайли и замолчал. Девушка чуть потерлась щекой о его ухо. - Знаешь, я и правда ничего не помню из того времени, что была у Сеятеля. Даже как он выглядит, и то не знаю. Последнее, что помню – это твое перепуганное лицо. – Кайли чуть пододвинула ладонь, чтобы коснуться пальцев Эдуардо. – И рука. Я тянулась к ней, но не могла управлять телом. Ривера поднял голову. Он смотрел на девушку, пытаясь вобрать в память ее образ, до последней родинки на запястье. Седые, словно серебряные волосы были собраны в высокий хвост, под глазами обозначились круги, а губы… губы немного подрагивали. - Кайли, ты сейчас хочешь улыбнуться или разреветься? - Наверное, и то, и другое… Те, кто носит за спиной тяжелейшие ранцы с протонными ружьями, в большинстве своем в Бога не верят. Или просто не думают – времени на это остается слишком мало. Ружья и ловушка тянут к земле, не давая подняться в небо. У охотников за привидениями довольно простые желания – выспаться, слопать пиццу (желательно в одного), посмотреть ежедневную глупую передачу. Они не герои, да и не стремятся ими быть, потому что героям нельзя сомневаться, чувствовать боль, бояться друг за друга. Или целоваться, в пять утра, на кухне штаба команды Охотников за привидениями. Тихо и осторожно, пробуя на вкус эти первые поцелуи, прерывая тишину только потрескиванием искр, изредка слетающих с пальцев Кайли.