Forever and a day

Удивительно, за какой короткий промежуток времени жизнь может измениться до неузнаваемости. Однажды жизнь Паши выкрутила такой кульбит, что из прилежного студента Оксфорда он превратился в аутиста, и главной его проблемой было, как можно правдоподобнее изображать идиота, чтобы надоедливый психотерапевт ничего не заподозрил. Здесь нужно отдать должное тому, что он, все-таки, сын своих родителей. Не сложиться ни с чем другим, можно будет смело идти в актеры. Немного погодя, жизнь снова пришла в движение и на этот раз, сделав тройное сальто через голову, забросила его на необитаемый остров с десятью придурками. Десятью, потому что Лидия и тихая, угловатая девушка с большими глазами были не в счет. Еще в самолете ярлыки «дура» или «кукла» никак не хотели приклеиваться на нее, а эти грустные глаза сводили Пашу с ума. Ему приходилось прилагать нечеловеческие усилия, чтобы перестать смотреть на нее, и победить это дурацкое, но сильное желание подойти к ней и обнять крепко-крепко, сделать что угодно, лишь бы эти глаза перестали быть настолько несчастными. И вот теперь Паша думал о том, что его жизнь совершенно перевернулась с ног на голову. Он больше не притворяется аутистом, его родители разводятся, у него есть девушка и теперь ее глаза почти всегда светятся счастьем, чистым и ослепляющим. «Почти» - потому что несмотря ни на что, они жили в реальном мире, а не в сказке. На этой мысли Паша перевел взгляд в сторону кухни, где его мать с Лидией готовили ужин, и в этот момент ему показалось, что в этом мире есть место сказкам, по крайней мере, сказочным героям точно. Иначе как объяснить то, что Лидия Алексеевна вела легкий разговор с женщиной, которая отправила ее в смертельный круиз. А теперь они, как ни в чем не бывало, обсуждают личную жизнь голливудских актрис. - Ну ты собираешься ходить? – голос Кати вырвал его из раздумий и он вновь сфокусировался на шахматной доске. Это было еще одним следствием изменившейся жизни: на данный момент его наибольшей проблемой был вопрос: поставить ли своего короля на g6 и объявить Кате шах и мат или же поддаться? Они сидели у него в гостиной, на полу и это было уже настолько же привычным, насколько невероятным. Эта красивая девушка с большими задумчивыми глазами теперь его. Хотя, была вероятность того, что если он сделает этот ход королем и выиграет третью партию подряд, это может быстро изменится. И все же, Паша поставил своего короля на клетку g6. Теперь была Катина очередь задуматься о ходе, а Паша получил возможность полюбоваться ею в мягком свете ламп. Она была… захватывающей. Нежная кожа, легкий макияж, аккуратная стрижка. Она так очаровательно хмурила лоб в задумчивости, что Паша в который раз подумал о том, какой же он счастливый сукин сын. Это было похоже на его личный рай: сидеть вьюжным зимним вечером рядом с ней, ее маленькие ступни в пушистых разноцветных носках под его рукой и он время от времени мог теребить ее пальчики ног, заставляя улыбаться от легкой щекотки. Это было его личным раем – впервые за долгое время с нетерпением ждать Нового года, который наступит через два дня, и впервые за долгое время он проведет его с теми, кого действительно считает своей семьей: с Катей, Лидией Алексеевной и Вадимом, а позже и с Тихонычем и Лешкой. Но, несмотря на то, как она невыносимо прекрасна, он все равно поставит ей шах и мат через несколько мгновений. Именно потому, что она так прекрасна: она не просто его девушка, она его лучший друг. И за то короткое время, что они провели вместе он уже успел понять, что Катя сможет простить ему все: его несносный характер, пижонство и то, что он патологически забывает закрутить тюбик зубной пасты. Но с чем она никогда не смогла бы смириться, это если бы он поставил под сомнение ее самостоятельность и силы. Катя, тяжело вздохнув и нахмурившись еще больше, сделала свой ход. - Шах и мат. – Паша, не глядя, сделал ход своей ладьей и попытался смягчить Катю своей самой невинной и очаровательной улыбкой. – Похоже, титул домашнего чемпиона теперь мой. Он видел, что его соперница никак не могла решить – радоваться тому, что он играл с ней на равных, или же все-таки отвесить ему оплеуху за то, что он с таким удовольствием выиграл третью партию к ряду. Поджав губы, Катя пыталась скрыть улыбку, но Паша уже знал каждую линию ее лица, каждый оттенок ее глаз и он мог поклясться, что она не злилась и не обижалась, а была невероятно счастлива. - Расплата может быть жестокой, ты знаешь… Катя кокетливо повела плечом и облизала нижнюю губу. Паша, конечно, выиграл третью партию к ряду. Вот только глядя свою девушку, такую невинную и дразнящую одновременно, он ощущал себя проигравшим, ее рабом… И он был абсолютно счастлив с этим. Он притянул Катю к себе и поцеловал эти ее нежные и манящие губы. - И моим следующим желанием будет… Катя немного напряглась в его руках: они играли на желания, и она уже вынуждена была согласиться на честные ответы на любые 20 вопросов, просмотр вместе с ним одного кровавого мюзикла и одному богу известно, что будет третьим желанием. Паша сделал вид, будто очень сильно задумался и, наконец, произнес: - Я хочу, чтобы ты загадала мне любое желание. Теперь уже была очередь Кати задуматься. Конечно же, она могла бы заставить его отвечать на 20 вопросов о себе, но у нее уже было для него одно желание, точнее просьба. Катя смущенно улыбнулась и оглянулась на кухню, проверяя, чем заняты старшие женщины. София с кем-то говорила по телефону, отвернувшись к окну, а Лидия была занята приготовлением салата. - У меня есть одно желание… Позови свою маму отмечать Новый год с нами. - Ты сейчас шутишь, да? – Настроение Паши резко переменилось и он ощетинился. - Нет, я серьезно. Ну что она одна будет здесь сидеть… Новый год же… - Катя, может в волшебном мире Лидии Алексеевны сразу все прощается и забывается, но в моем мире все по-другому. Катя слегка поежилась от его ледяного тона и опустила взгляд. Она понимала его, она знала, что он прав, но все же и она успела его изучить. И, несмотря на всю его несносность и иногда даже грубость, у Паши было самое доброе и нежное сердце. И даже если он был обижен и все еще зол на мать, зная, что она сидит в Новый год в одиночестве, он будет думать о ней всю ночь и переживать. Она была его матерью и Катя знала наверняка, что несмотря ни на что, он не может просто так вырывать ее из жизни. В конце концов, он до сих пор жил с ней и уговорил Лидию остаться в этой квартире, не просто потому, что больше некуда было идти, а потому что он хотел дать своей матери еще один шанс (и убедить его в этом Кате и Лиде стоило титанических усилий). - Никто не должен быть один в Новый год… - Тихо пробормотала девушка и сердце Паши, в который раз, сжалось. Он мог буквально читать ее мысли – мысли о ее маме, о том, что она бы отдала многое, чтобы иметь шанс встретить этот новый год с ней. И когда она так смотрела на него – этими большими глазами олененка Бэмби, в которых застыли тоска и грусть, он вновь ощущал это жгучее желание сделать что угодно, перевернуть земной шар, лишь бы ее глаза вновь улыбнулись. - Ну что ты со мной делаешь… - Выдохнул Паша и нежно поцеловал ее висок. Он не был уверен, насколько он был готов видеть свою мать еще и в Новый год. И тем более, он не был уверен в том, как она будет смотреться в Катиной квартире: среди их скромной обстановки, начавшейся подготовки к ремонту и среди тех, кого она едва не убила. Но какая-то его часть все же хотела дать ей шанс. Потому что он не был дураком и видел, что она старалась, изо всех сил старалась стать матерью для него. Она была нежна с Лидией и особенно – с Катей, она заботилась о них, она не давила, она не лгала. Каждый вечер перед сном, она заходила к нему в комнату и они разговаривали. Точнее, говорила только София. Рассказывала ему о том, почему она сделала то, что сделала, почему их брак с отцом затрещал по швам. Эти ее монологи были не тем, что Паша хотел бы слышать, но он ценил то, что мать была с ним честна и хотела, чтобы он понял ее, хотя она никогда не оправдывала свой поступок. После каждого этого разговора он звонил Кате или шел к ней домой, нуждаясь в ее голосе и тепле. Но она не просто его успокаивала, в те моменты, когда он кипел от обиды и злобы, Катя была его компасом, его благоразумием и его милосердием. - Я просто хочу, чтобы вся злость, все обиды и несчастья ушли. Я не прошу тебя простить маму или забыть о том, что она сделала. Я просто прошу позвать ее к нам на Новый год. Ну пожалуйста? Ммм? Катя положила голову на Пашино плечо и улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой. Той самой, за которую он готов был пригласить на их семейный праздник хоть самого черта. И в этом мире не было абсолютно ничего, чего бы он ни сделал ради своей Кати. Абсолютно.