Бисер

Станция "Арктур", 2172 год       Мне всегда говорили, что я слишком груб даже для психиатра. Что ж, их правда. Я не виртуоз-нейрохирург, и не добряк-терапевт. Я костолом. Ставлю на место хрупкие суставы, вправляю позвонки, ломаю неправильно сросшиеся кости. Да, больно и страшно, но кто обещал, что будет легко?       Парадокс - мы так далеко продвинулись в деле лечения тела, и почему-то все так же топчемся на месте в вопросах лечения души. Мы так много делаем, чтобы защищать жизнь - все эти кинетические барьеры, сверхпрочные материалы, сверхнадежные системы жизнеобеспечения. Лишние свидетельства того, как сильно человечество боится. В этом плане мы не слишком далеко ушли от наших пещерных предков - просто страхи стали изощреннее.       Время и прогресс несутся галопом, забывая, что не все успевают за их сумасшедшей скачкой. Сколько я таких видел - сломанных, угнетенных, раздавленных прогрессом. Военные, чьи умения оказались ненужными после открытия руин на Марсе. Парнишки, которые мирно считали мух на Шаньси, а потом вдруг оказались в центре чего-то страшного и непонятного. Пострадавшие после выбросов нулевого элемента - первые биотики, как их теперь называют.       Я доктор - во всяком случае так гласят разнообразные цветные бумажки на стенах кабинета. Знаю много умных слов, в состоянии поставить диагноз и выписать лекарство. Только это всё фигня собачья. Самое главное в моей работе - это заставить человека перестать бояться. Вернуть его к жизни, в строй. ***       Вообще, я, конечно, с гражданскими работать не очень люблю. Нежные цветочки, трагически заламывающие ручки от каждого прыщика и мелкой неурядицы. С другой стороны, разнообразие все-таки. Ну-ка, что тут у нас? Парочка. Судя по всему, сын и мать.       Внимательно рассматриваю мальчишку - пациент здесь, если верить медкарте, именно он. Зыркает на меня из-под козырька низко надвинутой кепки, губы сжаты, руки скрещены - защитный механизм, ничего нового. Не можешь жить в мире с миром - ненавидь его. Самая обычная психология подростка. А что у нас в анамнезе? “17 лет, родился и вырос на Арктуре. Окончил школу, высокие баллы по техническим предметам, играл за кибер-спортивную сборную школы.” Пока все выглядит адекватно. Что дальше? “Социопатия, девиантное поведение (алкоголь, легкие наркотики). Две неудачные попытки суицида.” Тоже ничего удивительного. Наверное, плохо старался или “работал на публику”. Я склоняюсь ко второму варианту, наблюдая за тем, как давят пальцы беззащитный кожзаменитель подлокотника инвалидной коляски. Что там ещё? “Несовершенный остеогенез. Синдром Вролика." Вот оно что, коляска - не результат попыток самоубийства, а данность. Ну тогда видно, с чем работать - травма, вызванная генетическим заболеванием. Мальчик из хрусталя, привык жить, не дыша - не приведи бог, сломает пальчик, мамочка расстроится. Да, я бы на его месте тоже захотел наложить на себя руки…       Ну, с парнем более-менее разобрались. Психически, на первый взгляд, здоров, ведет себя логично для его ситуации, людей держит на расстоянии. А что до попыток суицида - вы мне назовите подростка, который не задумывался о таких вещах в 17 лет? Это далеко не диагноз, это симптом. А вот с чего ему на стенку лезть - нужно разобраться. Могу с лету предположить, что ему совершенно некуда себя приткнуть. Школу закончил, и дальше куда? Кризис самоопределения, который и здоровых-то накрывает со страшной силой, а тут еще болезнь. Но это явно не все.       Так вот. Кто у нас еще? Мать. Невысокая, хрупкая, с короткой стрижкой и огромными каре-зелеными глазами. Глядя на трагические складки, залегшие вокруг рта и страдальческую морщинку на переносице, получаю подтверждение своих догадок... Классическая картина: “Это мой крест, и мне его нести”. Попутно вынося мозг всем окружающим и объекту заботы в первую очередь. Гиперопека для семнадцатилетнего подростка - это от души, да.       Руки нервно теребят цепочку - ну и чего волноваться-то? Боишься, что мальчик оторвется от груди и перестанет быть игрушечкой ненаглядной? Или что он таки доведет свои намерения до логического завершения - с тем же результатом? С одной стороны, ее можно понять. Ребенок с особыми потребностями - это адски тяжело, но и навечно привязывать его к себе и замыкаться только на его состоянии - не выход. Но! Она этого, в отличие от сына, не замечает. А тот разве что не в мегафон орет, что все. Хватит.       По хорошему, беседовать надо именно с ней, а не с сыном, но для начала нужно понять, прав ли я. Если да - то парня нужно немедленно выпихивать из дому, желательно куда-нибудь, где с ним не будут носиться, как с хрустальным. - Миссис Моро, полагаю. - Да. Это мой сын, Джеффри. Мы… Я… Я очень надеюсь, что вы сможете ему помочь и готова следовать вашим рекомендациям. - Отлично. Для начала - я попрошу вас покинуть кабинет. Мне кажется, что ваш сын - уже далеко не младенец, и мы вполне можем пообщаться с глазу на глаз. - Но… - Никаких но. Ему 17 лет, и он вполне может сам за себя отвечать.       Она резко встает со стула, вся вспыхнув, и, не найдя подходящих моменту слов - безусловно, язвительных - поворачивается к сыну: - Пообщаешься с доктором, Джеффри. И чтобы без фокусов. Ясно? - Да, мама.       Дверь закрывается, но мой пациент по-прежнему напряжен, будто я ему массаж простаты собираюсь сделать. Ладно, парень, обойдемся без предварительных ласк. - Зачем ты здесь? - - А типа непонятно? Мать привела. Считает, что меня нужно лечить. Хочет, чтобы вы дали направление в какую-нибудь больничку с мягкими стенами, потому что у меня склонность к саморазрушению и эскапизму.       Судя по выражению лица и тону, последняя часть его фразы - цитата. - А если не прятаться за мамочкой? Сам-то ты что думаешь? Оно тебе надо? - Не надо. Херня это все. - Тогда почему ты послушался и пришел? - Ну насчет “пришел” - вы преувеличиваете. Типа у меня есть выбор. - Странно слышать такое от человека, который дважды пытался покончить с собой, не находишь? - Человека? Вы мне льстите, док! Где вы тут человека увидели? Вот значит как... - Две ноги, две руки, голова. На ханара не похож. - Да идите вы! - голос срывается. - Ноги? Бесполезная дрянь! Нахрена так жить вообще?!       Понятно. Позитивные примеры и поиск плюсов положения отложим до лучших времен. - Джеффри... - Джефф. Как гвоздь забил. Ну хорошо, как скажешь. - Джефф. Думаешь, я буду лезть к тебе в душу?       Меня прерывает сигнал сообщения о доставленной посылке - я бросаю взгляд на часы. Да, обеденный перерыв. Что у нас сегодня на обед? Рыбный день, суши с тунцом. Не сказать, чтобы я сильно любил японскую кухню... - Будешь? - я подхватываю палочками рис с рыбой. - Здесь рыба. Фосфор. Укрепляет кости, между прочим. Нет? Ну, как хочешь. Так вот... - Пошли вы, - кажется, пациент юмор не оценил. - А перебивать нехорошо. Так вот. Ошибаешься. Твоя душа мне нахрен не нужна. У меня полно пациентов, чьи проблемы гораздо серьезнее, чем твои. - Да ну?! - если бы он мог вскочить, как ужаленный, то наверняка так бы и сделал. - Ты пацан, которому не дают девчонки, потому что у него кости ломкие. А я видел парней, у которых не было ног - обеих, заметь. Но эти ноги нечеловечески болели. И эта не та боль, которую можно задавить анальгетиками... - Не можете задавить анальгетиками - попробуйте спазмолитиками, - он пытается перебить, блистая остроумием, но я, не обращая на него внимания, продолжаю: - Потому что болит то, чего нет. На их фоне ты, молодой человек - симулянт и мямля с комплексом неполноценности. Заметь - необоснованным комплексом!       Я милосердно даю время на обдумывание ответа, пока смакую рыбные кусочки. Его зацепили мои слова, я вижу. Но в ответ получаю нагловатое: - И чо? Отрезать себе ноги, чтобы вы были довольны? - И язык заодно. Скажи мне лучше, как именно ты пытался покончить с собой.       На секунду в его глазах мелькает... растерянность. Конечно, никто у него такого не спрашивал. Все спрашивали: “Зачем?!", "А о нас ты подумал?!”, "Как ты мог вообще?" - Таблетки. В первый раз - передоз снотворного. Второй раз - что-то для сердца, не помню, что. - И как именно ты это проделал? - Наглотался таблеток и лег ждать.       Моя ж ты ласточка. Ну да, конечно, ждать он лег. Даже не смерти, нет, здесь важнее процесс - то, как он лежал и страдал, и думал о том, что вот когда он умрёт - “тогда-то они все поймут!”. Классика, да. Причем после первого раза адресатам, видимо, не дошло. При этом он не хочет умирать, ведь с его заболеванием достаточно было бы разогнаться посильнее и убиться о ближайшую стенку. - Знаешь, в чём твоя проблема? Ты не хочешь жить так. - Не хочу, док. Остоп... Надоело мне это всё. Не жизнь, а... - И умереть ты по-человечески тоже не хочешь. Почему таблетки? Что за способ? Настоящие самоубийцы - настоящие, заметь - смотри что делают.       Я задаю поиск с фильтром “самоубийства”, разворачиваю к нему интерфейс. Сейчас будут веселые картинки. - В космос без скафандра - раз. Руки на высоковольтные контакты - два. Ложку нулевого элемента внутрь - три. Да даже банально вскрыть себе вены - надо уметь. Вон, смотри, работал униклинок, до кости себе руку раскроил - кровеносные сосуды резал. У японцев, - я махнул последним роллом, - есть поговорка, гласящая “Бусидо то ва сину кото то мицукэтари”. - Что это за хрень? - Эта хрень означает, что путь воина - это путь к смерти. Живи достойно и умри достойно. - Давайте без проповедей только, ладно? - Я это к тому, что всегда найдётся способ уйти красиво. Немножко потрясти историю - самураи с сепукку, древнеримское “падение на меч”. Короче, есть целая куча способов эффектно - и самое главное, эффективно - наложить на себя руки. А ты жрёшь таблетки, - наклоняюсь поближе. - Ты подумал, что с тобой случится после смерти? Ослабление мышц, в том числе сфинктеров, и ты превратишься в зловонную кучу испражнений и рвотных масс - и всё это будет приправлено плавающей костяной крошкой и полурастворившимися таблетками. Достойная смерть, ничего не скажешь… Представляешь, что про тебя подумают те, кто все это будет убирать? Могу, кстати, иллюстрации поискать. Хочешь? - Что-то не очень. - А пока ты собираешься с мыслями и выбираешь более изящный способ, может, послушаешь одну коротенькую историю? Молчит. - Молчание - знак согласия. Ты же историю учил? Ну, хоть как-нибудь? - Я был лучшим в классе! - гордо выпрямился он, забыв на секунду об инвалидности.       Конечно. Я бы удивился, будь оно иначе. Хоть в чём-то, но лучшим - это ли не первое желание любого подростка? Особенно такого. - Ну, тогда слово “Спарта” для тебя не пустой звук. На всякий случай - это там, где хилых здоровьем со скалы сбрасывали. Для чистоты генофонда. - Какая “чистота генофонда”?! Они и слова-то такого не знали тогда. - К черту терминологию. Спартанцы заботились, чтобы дохляки - вроде тебя, не оставляли такого же дохлого потомства. Ну и ресурсы экономили. В те времена у них другого выхода не было - им нужна была сильная армия и сильная экономика.       Он по прежнему молчит, но это уже молчание заинтересованного в разговоре человека. - Калеки и ущербные им в этом деле помочь не могли. Кстати, знаешь, как в те времена обходились с тяжелоранеными? - Дайте угадаю, - он всё ещё пытается язвить. - Холили и лелеяли? - Почти. Добивали на поле боя, чтобы не мучились. - Какой благородный народ! Док, а вы это к чему всё? - К тому, что тебе не повезло родиться в древней Спарте. Там бы твои проблемы решили еще до того, как ты бы встал на ноги. Мы, к сожалению, живем в гуманном обществе. Не хочешь воспользоваться своими возможностями? - Возможностями? Да что я могу? - мальчишка в кресле напротив кривится. - Школу закончил и все, свободен. Куда мне деваться? Блин, да у меня результаты лучше любого здорового чувака из класса, рефлексы, скорость реакции, вся фигня. Но мне нихрена не светит. - Рефлексы, говоришь? Есть у меня одна идея. Хотя...Знаешь, я, конечно, не думаю, что тебя это заинтересует... Даже предлагать не буду... Он снова вскинулся, заерзал, глаза загорелись. Попался. - Короче. Есть одно занятие, которое требует отличных рефлексов, хорошей скорости реакции и весьма живых мозгов. Правда, придется изрядно потрудиться - дело не из простых. Это тебе не в экстранете на голых азари дро... пялиться Выдерживаю эффектную паузу. - Да говорите уже. Что там за трудное занятие? Ну вот, его можно брать голыми руками. - Ты хотел бы пилотировать космические корабли, Джефф? Боевые, конечно, не унылые транспортники?       Это удар ниже пояса, да. Вырасти на Арктуре и не бредить кораблями - нереально. - Кораб... - он сглотнул. - А разве туда можно таким, как я? - Только после летной школы. Ну и не таким дохлякам, конечно. Придется поработать над мускулатурой - чтобы отливать мог сам, в летной школе тебе никто член держать не будет. - Да меня в школу эту вашу на порог не пустят! Вернее - пустят, но только посмотреть, как я об него ногу сломаю. - Ну, ладно. Не хочешь, как хочешь, глупо было тебе такое предлагать. Можешь возвращаться к мамочке. - …да щас! Что я теряю? Расскажете, что надо сделать? - Записаться на вступительное тестирование. Ближайший набор через месяц, как раз успеешь подготовиться. Там ничего сложного, с твоими оценками ты его легко сдашь. Матери передай, что я тебе выписал физиотерапию, курс специального фитнеса для укрепления кора и рук, ну и протеиновую диету. Направление возьмешь на ресепшне. Свободен!       Парень кивает и разворачивает коляску к выходу. Задумчиво смотрю ему вслед. Через пару недель обучения в летной школе он будет меня материть последними словами. Лично об этом позабочусь. Набираю номер. - Алло, Стивен? - Привет, дружище! - расплывается в улыбке суровое лицо с кучей шрамов. - Давно не звонил, как дела твои? - Катятся. Слушай, у меня был сегодня один клиент... Парень, задатки хорошие, с характером. - И ты хочешь пристроить его ко мне? - Дослушай! Есть одно но. - Какое же? - Он инвалид. - Это не проблема. У меня на “Каире” безногий служит. - Нет, не в этом дело. Надо, чтобы с него спрос был как со здорового. Или даже больше, чем со здорового. Назначение доктора. - Даже так... - Он удивлённо потеребил подбородок. - Вообще, есть у меня одна инструкторша... Думаю, можно кое-что организовать. Личное дело и медицинскую карту знаешь куда сбросить, а мы пришлем персональное приглашение. Хэккет, отбой.