Она погибла...

Битва за Хогвартс закончилась буквально час назад. Рассвет мы встречали в смешанных чувствах. Радость от победы сменялась печалью от потерь, смертей родных и друзей. Мы все потеряли слишком много в этой войне. Все мы будем пугаться каждого шороха за спиной и сразу палить Остолбеней. По ночам просыпаться в холодном поту от пережитого кошмара во сне. Долго приходить в себя, но понимать, что нас былых больше нет и не будет. Создавать иллюзию счастья и радости, а вечерами напиваться огневиски. Забываться в пьяном угаре и сигаретном дыму. Я начал курить во время нашего скитания по лесам. Тогда мне нужно было умиротворение и спокойствие, хотя бы на несколько минут. Мы жили в постоянном страхе, не отпускающем. Окутывающем. Во время очередной вылазки, я украл сигареты. Вечером сидя в палатке, я попробовал свою первую сигарету. Кашель. Сдирающий горло кашель. Жжение легких и горьковатый привкус во рту. Мой первый опыт был не самым приятным. Но я взял вторую и пробовал. Третью и пробовал. Выкурив до середины пачки, я начал получать, то, такое необходимое мне, спокойствие. Затягиваясь, я расслаблялся. Выпуская дым, я отпускал проблемы и грызущие меня сомнения. Я улыбаюсь, когда вспоминаю, как Гермиона смешно морщила нос и пыталась уговорить меня, бросить курить. А после тихо обижалась, но это всегда было так недолго, что я не замечал этих обид. Родная Гермиона. Если бы не она, я был бы мертв намного раньше. Такая смешная, милая, добрая, упорная в своих взглядах. С огромными омутами карих глаз. С маленьким вздёрнутым носиком. С немного тонкими, но не менее желанными губами. Невысокая, маленькая, худющая из-за отсутствия еды во время поисков. С выпирающими ключицами. Самыми красивыми ключицами для меня. С густыми каштановыми волосами. Моя. Эта, на то время неосознанная влюбленность в лучшую подругу, была моим запретным желанием. Я прекрасно знал, что Рон долго и безуспешно влюблен в неё. Я просто не мог помешать их счастью. Мне казалось, что у Гермионы ответные ему чувства. Они так огрызались друг на друга, что не заметить химии между ними, было невозможно. Я скорее всего, так бы и страдал тихо по Гермионе, если бы не Джинни. Она была рядом, но я не замечал. Да, у нас есть отношения, но это не то. Мне нужны, как воздух, кучерявые, каштановые волосы, а не длинные рыжие. Мне нужны глаза, цвета топленного шоколада, а не светло-карие с крапинками серого. Мне нужна, необходима Гермиона. Но я не посмею разрушить их отношения своими желаниями. Неправильными и от того, такими желанными. Внезапно кто-то окликнул меня. Вырвав из запутанных мыслей. - Гарри! - Джинни бежала ко мне, - Гарри, там Пожиратели напали на наших. Мы не справимся. У неё бегут слёзы по щекам. Малышка Джинни. Такая хрупкая, но столько всего пережила. Не бойся, Джинни, мы справимся. - Джинни, ты молодец, - говорю я, - где они? - У подножия Астрономической башни. - Оставайся здесь. Я помогу им и сразу прийду. Слышишь? - тихо говорю я. - Да, Гарри, я буду в Большом зале. Только быстрее, прошу тебя... - шепчет Джинни. Разворачиваюсь и бегу в сторону Астрономической башни. Прибегая, замечаю, что бой в самом разгаре. Вижу, как в сантиметре от головы Гермионы пролетает Авада. Сердце делает кувырок и бросаю в этого ублюдка Авадой. Первой в своей жизни Авадой. Она оборачивается, смотрит удивленно, а потом улыбается уголками рта. От этой улыбки внутри всё закипело. Бросаюсь в бой, отбиваю заклинания. Замечаю, что противники слабеют и нападаю ещё активнее. Мой противник - мужчина, кажется мне знакомым. Бросаю в него Остолбеней, с него срывает маску. Долохов. Эта мразь посмела обидить Гермиону. Тогда, на пятом курсе, в Отделе тайн. Злость берёт верх над разумом. Я рвусь разорвать его в клочья. Он не ожидал, я забрасываю его заклинаниями. Долохов не остается в долгу, я еле успеваю уворачиваться от Авад, слетающих с его палочки беспрерывно. Вдруг сбоку в него летит заклинание, оно задевает его, но он замечает кто это сделал. Гермиона. Дурочка моя, зачем? Долохов забывает про меня и кидается в погоню за ней. Я порываюсь бежать за ними, но в этот момент в мою сторону летит Петрификус. Завязывается бой, мой противник не сдается. Вдруг он хриплым голосом кричит: - Поттер! Не надейся, что всё закончится со смертью Тёмного Лорда. Мы будем мстить, и продолжать идею господина. Мы будем истреблять вас, мерзкие полукровки и грязнокровки. Хотелось бы начать с твоей подружки, ты же не против, Потти? - ухмыляется Пожиратель. На меня накатывает страх вперемешку со злостью и паникой. Я боюсь за Гермиону. Если она умрет, я просто не прощу себе. У меня внутри разрывается шар этих эмоций: - Авада Кедавра! Пожиратель падает замертво. Я бегу в сторону входа. В моей голове бьется лишь мысль о возможной смерти Гермионы. Я молю Мерлина, чтобы всё было хорошо. Пожалуйста. Большой Зал встречает меня гробовой тишиной. Именно гробовой. Такая окутывающая тишина, заволакивающая. Давящая на перепонки. Желудок делает кувырок. Предчувствие чего-то плохого не дает вздохнуть спокойно. Нет, нет, нет, пожалуйста. Ускоряю шаг и влетаю в Большой зал. Глаза сразу замечают группу людей, плотным кольцом окружившим лежавшего на полу человека. Паника накрывает с головой. Сердце сейчас вылетит из груди. Подбегаю к ним, замечая Джинни бьющуюся в истерике, Рона с бледно-зеленным лицом, чету Уизли, которых колотит мелкой дрожью. Ищу глазами Гермиону. Нахожу. Лежащую на полу, с мертвецко-бледным лицом, с вытекающей изо рта струйкой крови. Её тело сотрясает крупная дрожь. Будто судороги. Я падаю на колени возле неё и беззвучно плачу. Больше я не верю в Бога.