Валкирихейм

Утром ребята обнаружили то, на что не обратили внимания накануне. Спелезавров, которые помогли ребятам добраться до пустыни, валькирии позволили им оставить в их комнате. Проснувшийся позже всех Зевс закрутился вокруг механических ящеров. Неожиданно спелезавр, на котором ехал Пье-Тер, сказал: - Эй, приятель, смотри, куда идёшь! А то как дам лапой - мало не покажется! - Это точно, - согласился с ним спелезавр Ма-Рейи. - Ты вчера чуть не получил по голове. - Поосторожней тут, - хором сказали спелезавры Валлеса и Аллена. - Угомонились все! - рявкнул спелезавр Геркулеса. - Зевс не виноват, что у него лапы затекли. Ребята обратили внимание, что спелезавр Ма-Рейи говорит сопрано, а каждый из остальных четверых - баритоном. - Воистину Валкирихейм похож на Волшебную страну, - сказал Геркулес. - Если мы встретили живое пугало, а спелезавры ожили... - Значит, мы можем встретить и железного человека, - закончила Ма-Рейя. - Верно. И как мы понимаем друг друга с полуслова? - Наверное, вы соединены небесными силами, - предположила Лоскутушка. Ей позволили остаться с ребятами. Пока шёл этот разговор, Ясон обратился мысленно к Лис-Сии. Он задал ей вопрос, который давно следовало задать: «Лис-Сия, это Ясон. Ма-Рейя рядом со мной. Ты разрешишь ей приручить кикимору? Ма-Рейя говорит, вы с Гван-Ло не разрешаете ей завести крысу, вот и спрашивает, можно ли ей приручить кикимору. Гван-Ло говорит, по этому вопросу к тебе надо обращаться». Геркулес и Ма-Рейя оказались близки к истине. Взяв с собой спелезавров, Лоскутушку, Зевса и Ясона, ребята посетили ближайший лес. - Слушайте, - спросил Аллен, - а как мы назовём спелезавров? Не вечно же им ходить без имён. - Думаю, - ответила Лоскутушка, - каждый из вас может назвать своего спелезавра так, как считает нужным. Только обязательно спросите их, согласны ли они на эти имена. - А ты энциклопедист, - с уважением сказал Геркулес и обратился к своему спелезавру: - Как ты отнесёшься к тому, чтобы зваться Чингисханом? Я хочу назвать тебя в честь того, чьим воплощением является друг моей семьи - маг и мудрец Хан. - Но Чингисхан... - начал спелезавр. - Неважно, - прервал его Геркулес. - Важно то, что это великий человек. Я не говорю «был», потому что он теперь живёт под именем Хан. - А ведь ты прав, - согласился спелезавр. - Я согласен на имя Чингисхан. - Ты будешь зваться Батыем? - спросил своего спелезавра Пье-Тер. - Батый - так звали внука Чингисхана, не менее великого человека. - Мне нравится имя Батый, - сказал спелезавр Пье-Тера. - Я согласен. - Зваться в честь ханов - это, конечно, здорово, - сказал Аллен, - но не забывайте и о русских богатырях. После этого он обратился к своему спелезавру: - Хочешь зваться Илья Муромец? - Хочу, - недолго думая, ответил ему спелезавр. - А ты тоже назовёшь меня в честь богатыря? - спросил Валлеса его спелезавр. - Конечно, - ответил Валлес. - Я дам тебе имя Добрыня Никитич. - А что? Красивое имя, - согласился спелезавр. «Остался твой спелезавр, - заметил Ясон. - Как ты назовёшь его?» - Не его, а её, - поправила Ма-Рейя. - В одной книге в Москве Беллиоры я читала об Афине, богине мудрости и справедливой войны. Я хочу назвать своего спелезавра Афина. - Афина, - повторил спелезавр Ма-Рейи. - Я согласна на это имя. Неожиданно ребята услышали в лесу жалобный стон. - Что это? - спросила Лоскутушка. - Должно быть, кто-то попал в беду, - предположил Чингисхан. - Давайте проверим? - предложила Афина. - Может, мы сумеем помочь. - Верное решение, - согласился Геркулес. Стон принадлежал мальчику двенадцати лет. Что было самым интересным - мальчик был полностью железным. Он наклонился над кустом малины, словно собирался набрать ягоды, а рядом с ним стояла засыпанная листьями корзинка. Со скрипом чуть-чуть повернув голову, железный мальчик с трудом жалобно сказал: - Помогите мне. Пожалуйста. Хоть вы не бросайте меня. Я совсем заржавел. - Хорошо, отец дал нам машинное масло, - сказали хором Валлес и Аллен. Соскочив со своих спелезавров, они достали из походных сумок, висевших на сёдлах, небольшие бутылочки с машинным маслом. Когда они смазали мальчика, тот с облегчением потянулся. - Наконец-то, я снова могу двигаться, - сказал он. - Спасибо. - Но как ты оказался здесь? - спросил Геркулес, спешившись и подойдя к железному мальчику. - И как тебя зовут? - Меня зовут Марален, - ответил железный мальчик. - То, что я железный, - моё наказание. - Наказание? - переспросил Аллен. - За что? - Видите ли, - рассказал Марален, - когда-то я был, как и вы, из плоти и крови. Я был очень плохим мальчишкой - грубил отцу, дерзил матери, вечно убегал куда-то. А полгода назад в нашем доме случился пожар, и мои родители погибли. Никто из моей деревни не хотел приютить меня - все знали, какой я плохой. Приютил меня толстый и злой купец, живший в усадьбе на окраине деревни. Он постоянно бил и унижал меня. Снисходителен ко мне был только старик-кузнец, работавший у купца. Он видел, что я раскаиваюсь в своих поступках, и всегда меня поддерживал. Вскоре после того, как я попал к купцу, я спас девочку из деревни от разбойника-колдуна. Тогда я не знал, что это был злодей Тор-Лан. - Тор-Лан? - удивился Геркулес. - Но откуда он взялся в Валкирихейме? - Вы знаете Тор-Лана? - спросил Марален. - Ещё бы не знать, - ответил Геркулес. - У него давняя вражда с нашими родителями. - Тогда всё понятно, - сказал Марален. - Не знаю, как Тор-Лан обманул бдительность стражницы радужного моста Вальтрауты, но он уже в тот день начал мне мстить. Когда я возвращался домой, на меня напал тигр, и моя левая рука осталась в его зубах. Старик-кузнец выковал мне железную руку. Я сразу понял, что того тигра подослал Тор-Лан. Тигр ещё несколько раз на меня нападал, и всякий раз старик-кузнец выковывал мне новую часть тела, пока я не стал железным. Месяц назад купец послал меня за малиной и пригрозил бросить меня в озеро, если я вернусь с пустой корзиной. Старик-кузнец к тому времени умер, и заступиться за меня было некому. В тот же день я попал под дождь и до сего дня стоял здесь и стонал. К купцу я не вернусь - вдоволь настрадался. Но и идти мне некуда. Кому нужен такой сорванец, как я, хоть и раскаявшийся? - А пойдём с нами, Марален? - предложил Геркулес. - У нас есть друг, который поймёт, простит и примет тебя. Он тоже железный, и его история похожа на твою. Его зовут Железный Дровосек, и у него доброе сердце. - Правда? - с надеждой спросил Марален. - Правда, - кивнул Геркулес. Когда ребята вернулись в радужный дворец, их ждал ещё один сюрприз. Коты, которые сопровождали их, оказались вовсе не котами. Чёрный кот был Ильсором, черепаховый - Кау-Руком, а рыжий - Баан-Ну. Как оказалось, Илраниана научила их менять облик. Только тогда Пье-Тер понял, почему голос черепахового кота показался ему знакомым. На фоне стоявшего рядом Ясона было видно, как высок Баан-Ну. Генерал был всего на полголовы ниже Ясона, а ведь чёрные на две головы выше человека. Когда валькирии узнали, кем были коты, Анита стала обвинять Баан-Ну в малодушии. - Да что вы знаете о моём отце? - не выдержал Геркулес. - Он ещё в детстве был очень впечатлительным и отличался бурной фантазией. Именно впечатлительность послужила причиной тому, что отец долгое время не мог обходиться без слуги, а бурная фантазия только подливала масла в огонь. Однако слабаком его не назовёшь. Отец почему взял слугой моего дядю Ильсора? Да потому, что дядя Ильсор - брат моей матери. Отец ещё в детстве любил маму и не хотел, чтобы с её братом что-то случилось. Знаете пословицу: «Что ни делается, всё к лучшему»? Так вот, удар, который впечатлительность и побег мамы нанесли отцу, был к лучшему - это позволило спасти дядю Ильсора от страшной судьбы, ведь он и моя мать невосприимчивы к гипнозу. - Это понятно, - согласилась Анита, - но с чего ты так рьяно защищаешь своего отца? - Потому что мы девять месяцев были одним целым, - ответил Геркулес. - Да, госпожа Анита. Хотите - верьте, хотите - нет, но я рождён собственным отцом. Когда Тор-Лан ушёл в Рамерийскую пустыню, он поклялся забрать меня сразу после рождения. Чтобы спасти меня от Тор-Лана, отец девять месяцев носил меня под сердцем. И после этого Вы думаете, что мой отец - слабак? Если бы отец был слабаком, разве он решился бы на такой шаг? Геркулес не сдержался и заплакал. Баан-Ну мягко обнял сына за плечи, желая его успокоить. Он понимал, что Геркулесу очень тяжело в этот момент и на его месте любой бы расплакался. В глубине души Баан-Ну чувствовал уважение к сыну.