Валкирихейм

- Ну где ты пропадаешь все время? – спросила Лис-Сия, когда Ма-Рейя появилась дома – после того, как несколько часов гуляла по разным местечкам возрождающейся Москвы, известным только ей. - Матушка, почему ты так беспокоишься? – спросила Ма-Рейя, принюхиваясь к запахам – в доме пахло свежим пирогом. – Что мне может угрожать в городе, который я знаю как свои пять пальцев? Лис-Сия не ответила на этот вопрос. За год до отлета «Диавоны» во дворце Верховного по традиции состоялся бал, куда были приглашен весь цвет аристократии. Сам Гван-Ло не получал от этих балов никакого удовольствия – но традиции нужно было чтить. Как раз сейчас он беседовал с одним из своих вельмож, который, по мнению Верховного, слишком пренебрегал традициями предков. - Ваша дочь уже достигла совершеннолетия, - говорил правитель. – Ей уже давно пора появиться в свете – однако до сих пор о ней ничего не известно. Жизнь в уединении подходит для старой девы, но не для знатной девицы на выданье. Вельможа, кажется, попытался что-то ответить – но язык его не слушался. Противоречить Верховному он не осмелился бы никогда. Но и привести свою дочь во дворец он не мог – это означало бы навлечь позор на весь свой род. Впрочем, за ослушание его наверняка ждала смерть – а это гораздо страшнее позора. А потому на следующий бал во дворец прибыла юная менвитка по имени Лис-Сия. Единственная дочь своего отца, Лис-Сия вряд ли могла продолжить его род: хотя кожа ее была белее снега, волосы – мягче шелка, а походка – грациознее, чем у любой балерины, у Лис-Сии был скрытый дефект, какого ни один менвит иметь не должен. А именно: наследница знатного рода была совершенно не способна к гипнозу. Ее отец менее всего на свете желал, чтобы эта тайна выплыла наружу – а потому Лис-Сии строго-настрого было запрещено покидать фамильный замок. Девушку не допускали даже к экрану Междусетья – чтобы у той не было соблазна сбежать во внешний мир. Оказавшись на балу, Лис-Сия широко распахнула глаза – ей в жизни не приходилось видеть так много людей сразу. Когда же отец представил ее человеку, которого называл Верховным правителем – девушка посмотрела в глаза своему новому знакомому без капли страха. Стоило Гван-Ло встретить ее взгляд – как он тут же забыл, где находится и кем является. Хотелось лишь утонуть в этих небесно-голубых глазах, которые словно таили в себе что-то, чего никогда не было у него самого… Или было, но очень давно! И Гван-Ло услышал свой голос: - Госпожа Лис-Сия, станете ли вы моей женой? - Вашей женой? – переспросила девушка. – Но ведь это значит, что я буду теперь всегда жить с вами и никогда не вернусь в свой замок? Да, я согласна! Наверное, если бы одно имя Гван-Ло не наводило страх на всех его подданных, его брак с Лис-Сией непременно стал бы причиной сплетен и насмешек. Начать с того, что в качестве свадебного подарка Лис-Сия попросила кукольный дом, объяснив, что дома ей никогда не давали вдоволь играть. Гван-Ло выполнил пожелание невесты – отказать этому чудесному созданию было сродни святотатству. Самый могущественный из всех менвитских колдунов попал под чары девочки, которая и колдовать-то не умела. Лис-Сия постоянно занимала его беседами о куклах, о серебряной траве, о лунном свете – и Верховный забывал о государственных делах, о светской жизни. Казалось, стоит ей пожелать – и он забудет собственное имя. Очень скоро оказалось, что Лис-Сия ждет ребенка – будущего наследника рода Верховных правителей Рамерии. В другое время это известие стало бы для Гван-Ло радостным – но не сейчас. Потому что он уже успел подготовить все для своего плана: проникнуть на «Диавону» под видом простого звездонавта. А это означало, что на семнадцать лет Лис-Сия и ее нерожденный ребенок должны остаться одни – среди придворных интриганов, которые будут рады убрать с дороги младенца и его наивную мать… Лис-Сии нельзя было оставаться на Рамерии. И Гван-Ло принял решение: на «Диавоне» Лис-Сия будет сопровождать его под видом рабыни-арзачки – и эти семнадцать лет проведет в анабиозе. Правда, для этого ей тоже придется изменить внешность… Но главное, что рамерийские врачи давно доказали: анабиоз не влияет на беременность. Будущий ребенок просто остановится в своем развитии – а затем, когда его мать будет разбужена, продолжит развиваться с нормальной скоростью и в положенное время появится на свет… - Так что привело тебя ко мне?– спросил Хан. Гван-Ло старался не встречаться с Ханом взглядом – ментальные способности беллиорца намного превосходили его собственные. И хотя Хан вовсе не собирался ему угрожать, многолетняя привычка всегда быть настороже не покинула Гван-Ло даже теперь, когда времена изменились. - Ты знаешь историю моего рода, - отвечал Гван-Ло. – Другие мои соплеменники научились гипнозу от меня – но я с этим родился, как рождались с этим даром все мои предки! Они ведь не зря хранили наш дар как величайший секрет. Да, я стал ослушником, разгласив семейную тайну – потому что лучше бы нам никогда не иметь этого дара! Это не дар, это родовое проклятие. И не зря мои предки никогда не заводили более одного ребенка… Ты знаешь, что наша сила делает с тем, против кого применяется – но не знаешь, что она делает с собственным обладателем. Если кто-то из нашего рода отказывался применять гипноз к кому бы то ни было – колдовской дар выжигал разум своему носителю. Начиналось все с головных болей, которые не могло унять ни одно лекарство… Потом, если носитель и дальше продолжал сопротивляться – то сходил с ума. В древности моим предкам приходилось убивать таких – это было меньшим злом… Если же человек начинал пользоваться гипнозом – колдовство постепенно убивало в нем все добрые чувства. И чем чаще применять гипноз – тем сильнее разрастается зло в твоем сердце… Как видишь, особого выбора у меня не было. А теперь это проклятие унаследовала Ма-Рейя – и я даже не знаю, догадывается ли она об этом.