Анна Акиненко
Анна спешила, не чувствуя под собой ног, на занятия в музыкальный колледж, которые должны были начаться через десять минут, а идти еще оставалось не меньше двухсот метров. Спешка ее оказалась нелепой – она задержалась в интернет-кафе. «Как обычно, — подумала Анна, злясь на саму себя. — Вначале задержусь, потом лечу, как ненормальная, а на меня люди оглядываются…» Пары были построены глупо – в Анином расписании зияли сплошные дыры, во время которых девушка просиживала в интернет-кафе, развлекая себя общением в чатах и социальных сетях. Скорость, которую научилась развивать Аня при ходьбе очень быстрым шагом, достигала незатейливой езды велосипедиста, а это довольно быстро. Правда после такой небольшой пробежки несколько минут невыносимо ныли мышцы, но Акиненко было не привыкать, а все из-за глупо построенного расписания. Улица, по которой Анна спешила на пары, считалась одной из самых старых улиц города. Ее центр украшал величественный собор с большим количеством башенок и колоколов. Девочка как раз стремительно проходила мимо него. Взгляд Акиненко пробежался по людям стоящим возле собора с протянутой рукой и выпрашивающим подаяния. «Всегда одни и те же. Уже и не поймешь, то ли действительно бедные, то ли заработок у них такой – играть на человеческой доброте», — подумала Анна, ощутив на себе несколько цепких взглядов. Девушка постаралась отойти от попрошаек подальше, но не потому что ей было противно и неприятно, ей просто было стыдно проходить мимо, ничего не дав им со своего кошелька. Анна с радостью рассталась бы и с мелочью и с купюрами, но помнила слова мамы: «Добрая ты у меня девочка, Анечка, большое у тебя сердце, но на всех его не хватит. Если человек действительно нуждался бы в деньгах, то давно нашел бы себе работу…» С того самого момента, как она услышала эти слова, Анна старалась проходить мимо, но все так же с жалостью поглядывала на попрошаек. Громко зазвеневшие колокола на вершине собора, возвестили жителей города о том, что наступил полдень. «Опоздала! — мелькнула мысль в Аниной голове. — И почему люди не умеют телепортироваться или хотя бы летать?! Я уже давно была бы на парах! А так опять прогул поставят». В конце главной улицы находился перекресток с тремя соединяющимися дорогами также считавшимися центральными. Несмотря на то, что все равно опоздала, Анна спешила не чувствуя под собой ног. Несколько десятков человек недовольно замерли на пешеходных переходах, остановленные красным светом. Некоторые поглядывали на часы, некоторые отстраненно разглядывали вывески и рекламные щиты… И тут это случилось. Из толпы, которая почти не двигалась в молчаливом ожидании, вырвался ребенок, девочка. С виду около шести-семи лет. Анна и сама не заметила, как ноги вынесли ее вслед за ребенком на дорогу. Машина была слишком близко, Акиненко успевала лишь толкнуть ребенка – времени на то, чтобы отпрыгнуть самой не оставалось и… Удара не произошло. Когда Анна открыла зажмурившиеся от страха глаза, то поняла, что стоит на тротуаре, а ребенок исчез. Все происходило как в кино: вокруг ходили люди, которые, казалось, совсем ничего не заметили. А она стояла в гулкой толпе, будто вырванная из своей же собственной реальности. Словно приводя ее в чувство и давая понять, что это все не сон, у Анны резко кольнула ладонь. Девушка удивленно посмотрела на свою правую руку, на которой обнаружился причудливый шрам, и провела по нему пальцами, чувствуя неприятные рубцы. Но, что не на шутку напугало девушку, этот шрам не был свежим. Рубцы выглядели хорошо затянувшимися и совершенно не болели. Продолжая потирать шрам пальцами, Анна все же поспешила на занятия, хотя и так сильно опоздала. «Странные у меня провалы в памяти, — думала девушка, пытаясь хоть что-то вспомнить. — Такое и раньше случалось: могу быстро потерять нить разговора, забыть о том, что делала утром, но чтобы не помнить, что произошло пару секунд назад… это уже новость». Вбежав в здание своего учебного заведения, она случайно налетела на двух подружек, одна из которых сложила руки на груди и что-то недовольно шептала своей собеседнице. Анна услышала лишь пару фраз: — …тебе давно пыталась открыть глаза. Он редкий подлец, каких поискать еще надо! — Я пыталась о нем забыть. Но он… Эй, осторожнее! К Анне недовольно повернулась высокая блондинка, которая едва удержала равновесие на своих десятисантиметровых каблуках и девушка узнала в ней первую красавицу их музыкального колледжа – Лину Лоулер. Аккуратные губки Лины кривились в недовольстве, а между бровей пролегла морщинка. — Прощу прощения, — буркнула Анна и проскользнула мимо двух подружек к лестнице. Для Акиненко, как и для всего колледжа, не было секретом, что Лина и неотразимый красавчик Серж встречаются. Они были эффектной парой, но, в отличие от Лоулер, Серж имел репутацию бабника и редкостного мерзавца, однако это совсем не мешало большинству девчонок провожать его томными взглядами. Анна не раз была свидетельницей женских разборок из-за его скромной персоны и ее это всегда дико раздражало. «И как можно влюбиться в такого, как он? — размышляла на ходу Анна. — Ведь он даже и любить-то не умеет!» Покорчив гримасы, она вошла в кабинет. На удивление, преподаватель в аудитории отсутствовал, и ее опоздание было отмечено лишь подругами, которые начали спрашивать, почему она задержалась. — А, опять интернет-кафе… — закатила глаза Лэтти. — И почему я не удивлена? Из-за чего ты еще могла опоздать… — Ань, завязывай с инетом! Это уже ненормально, что ты так часто туда бегаешь! — поджала губы Марианна. — Девочки, ну не переживайте вы так. Все в порядке, — Анна беззаботно подмигнула подругам, не желая опять обсуждать избитую тему. К счастью, в этот самый момент в кабинет вошел преподаватель и все сразу прекратили разговоры. Анна мысленно была ему благодарна: сейчас больше всего на свете ей хотелось тишины, чтобы многое можно было обдумать. Первым, что ее волновало, был странный провал в памяти, а вторым – шрам на руке. Как она не пыталась вспомнить, что же произошло на дороге, но голова отказывалась поднимать занавес над тем, что по непонятной причине оказалось сокрыто. Тяжело вздохнув и пересилив себя, Анна все же попыталась вслушаться в то, что говорил преподаватель…***
— Ксень, а я пришла домой раньше, как ты и просила, — сказала Анна, включая свет в коридоре и закрывая за собой входную дверь. — Спасибо, мне очень нужна твоя помощь, — раздалось из глубины квартиры. — Ой, я тебе сейчас такое расскажу – не поверишь! — попыталась заинтриговать сестру Анна. Сняв с себя пиджак, она повесила его на тремпель стоявшего в коридоре шкафа и быстро разулась, всунув ноги в мягкие домашние тапочки с кроликами. — Да ну! А я думала, меня уже ничем не удивишь… — ответила Ксенька. — Ой! Послышался грохот. — Бли-и-н… — Что ты там уже упустила? — спросила Анна, шаркая тапочками по коридору. — Помочь? — Нет, все нормально. Пока переодевайся, я сейчас закончу и подойду. Хмыкнув, девушка прошла в свою комнату. — Тёма уже вернулся с занятий? — поинтересовалась она, бросив сумку рядом со столом. — Нет еще. В загуле на старости лет. Ты ж его знаешь, — фыркнула Ксенька, появляясь, наконец, на глаза младшей сестре. — Как всегда, — улыбнулась Анна, окидывая Ксеньку взглядом с головы до ног. На ней был надет кухонный фартук, перемазанный чем-то ярко-оранжевым, а волосы, стянутые на затылке в тугой пучок, торчали в разные стороны. В руках Ксенька держала ершик для уборки пыли. — Что это с тобой? Неужели я вижу попытку перебрать старые вещи, которые давно пора выкинуть? — Ни за что! Не смей даже думать, — старшая сестра поправила свои белокурые волосы и недовольным взглядом посмотрела на младшую. Анна прищурилась, но промолчала, так как знала – спорить с сестрой бесполезно. Она такая, что если начнешь спорить, заговорит так, что из потерпевшего ты окажешься обвиняемым. — Это то, что ты хотела мне рассказать? — спросила Ксенька, развалившись на кровати Анны. Акиненко продолжала стоять, не зная с чего начать, и стоит ли вообще говорить сестре об этом. Глаза смотрели в никуда, обдумывая правильность еще не совершенного поступка, ведь она сама все еще ничего не понимала. Но, судя по взгляду Ксеньки, та твердо была намерена выяснить в чем дело, раз это касается ее ненаглядной младшей сестрички. — Рассказывай! — потребовала Ксения, в предвкушении ерзая на постели. — Все равно ведь не поверишь... — раздался через некоторое время тихий, неуверенный голос. — Ты говори, а там посмотрим верить или нет. — Ладно, — вздохнула Анна и, не прекращая нервно потирать пальцами шрам, рассказала, что с ней произошло сегодня на дороге. — Шрам, говоришь, только был? Быстро покажи руку! — после рассказа потребовала Ксения. Анна молча повиновалась и протянула руку сестре. — Ты издеваешься? — надулась вдруг та. Младшая Акиненко удивленно уставилась на старшую. — У тебя там ничего нет! Абсолютно! Ни царапины, ни шрама, ни-че-го! Анна в изумлении посмотрела на свою руку, но шрам никуда не пропал, он все еще был на ее руке – девушка отчетливо чувствовала мерзкие рубцы. Его сложно было не заметить. — Не издеваюсь я! Вот же он! — она ткнула пальцем другой руки в ладонь. — Там ничего нет! — уперлась Ксенька. — Не может быть! Значит, меня глючит. — А ты только узнала? Тебя еще с пеленок глючит! — съязвила Ксенька, видимо, не поверив сестре. — Ха-ха, очень смешно, — не отрывая взгляда от шрама, произнесла Анна. — Так ты действительно его не видишь или врешь? — Конечно не вижу! Зачем мне врать? — Ну, мало ли... От тебя чего только можно ожидать. Девушка засунула руку в карман джинсов, чтобы больше не видеть свой новый странный дефект и задумчиво уставилась на сестру. «Надеюсь, я не схожу с ума, — подумала Анна. — Ксенька не стала бы мне врать по такому поводу». — Ты никаких фильмов на ночь не смотрела? — вдруг с серьезным видом произнесла старшая Акиненко. — Это ты к чему клонишь? — Да так…. «Звонок» вчера случайно не крутили? — Нет. — «Ключ от всех дверей»? — Нет. — «Темная вода»? — Нет. — «Терминатор»? — Нет. — «Гарри Поттер»? — Нет… Стоп, а при чем тут «Поттер»? — Как при чем? — Ксенька быстро села на кровати, подобрав под себя ноги. — Это ж тоже ужастик! Только на одного Волан де Морта глянешь - испугаться можно на всю жизнь или, чего еще хуже, – заикой остаться. — Ты что-то имеешь против моего Волдика? — наигранно прищурилась Анна, едва сдерживая улыбку. — Да нет… Ой, ты знаешь, если ему сделать пластическую операцию, то вполне и за нормального человека смахнет. — Ты думаешь, он согласится? — А куда денется? И Поттера пусть с собой захватит - шрам удалить. — Ты просто верх разума! — рассмеялась Анна, не в силах больше сдерживаться и получила от сестры подушкой, которая метко попала ей прямо по пятой точке. — Ладно, шутки шутками, а ужин сам собой не приготовится, — Ксенька слезла с кровати, улыбнулась, и направилась на кухню. — Анна Поттер!Джеймс Раис За год до происшествия на дороге
Потерпев поражение и лишившись своего золотого жезла, Верховная Хранительница София сумела лишь телепортироваться в резиденцию света, сохранив дары, подаренные первым демиургом Мелогином. Нападение было неожиданным и женщина подозревала, что их предал кто-то из своих, потому что удар был нанесен со спины, и она так и не сумела рассмотреть фигуру в плаще с накинутым на голову капюшоном. Убийца действовал умно и расчетливо, так как специально подобрал редкое оружие, которым обладала только личная охрана второго демиурга, и которое было смертельно для Софии. Она чувствовала, что ее время на исходе. Как только женщина оказалась в резиденции света, немедленно был вызван ее сын – Джеймс Раис – светлый ангел третьей степени. То, что чувствовал Джеймс, глядя на умирающую мать, невозможно было описать словами. Его душа будто опустошалась, выедалась прожорливыми муравьями горя. Когда ощущаешь, что с минуты на минуту потеряешь дорогого тебе человека, начинаешь по-настоящему ценить жизнь. — Джеймс, подойди ближе, — прошептала София, протянув руку к сыну. Ее обычно румяное лицо сейчас было неестественно бледным, будто иссохшим. Юноша повиновался и присел на краю кровати. Несмотря на нарочное спокойствие, в его душе разыгралась буря. Только яркие зеленые глаза, подобные светящимся изумрудам, выдавали внутреннее состояние Джеймса. Он всегда был очень спокоен и собран. Даже сейчас… — Я хочу, чтобы ты кое-что сделал, — произнесла София, легко сжав его руку. — Это очень важно. Мелогин поручил это мне, но я не справилась… — Все что угодно, матушка, даю слово Ангела, — зеленые глаза смотрели настолько искренне, что не поверить им было просто невозможно. Джеймс поцеловал ее правую руку и заглянул в выцветшие, но все еще прекрасные изумрудные глаза. Совсем недавно это была необыкновенной красоты женщина, которую переполняла жизненная сила. Она была так молода… — Дары Мелогина должны обрести хозяина. Тяжесть в моей душе подсказывает, что она не сможет успокоиться, пока дары не обретут нового повелителя, и лишь тогда я смогу стать свободной. Повелитель даров обязательно должен быть с чистой душой золотистого отсвета, иначе их сила будет губительна для него. Мой прекрасный сын, ты получил достаточно знаний, чтобы справиться с этим поручением и помочь выбранному тобой человеку вобрать в себя эти дары. Да, это сложно – подданные второго демиурга также будут очень желать заполучить их, и поэтому любая твоя ошибка может привести к их победе – будь очень внимательным, — София закашлялась – проклятие, наложенное на нее во время последней битвы, высасывало все силы. — Избраннику будет трудно сразу управлять всеми дарами, потому передавать их придется осторожно. Если избранный овладеет даром быстро, то можешь передавать следующий сразу после его полного восстановления… — София судорожно вздохнула, так как почувствовала внезапную невыносимую боль во всем теле. — Временно, до передачи, дары будут находиться у тебя, но ты, Джеймс, не сможешь воспользоваться ими, впрочем, как и отобрать уже подаренные дары у избранника, потому будь осторожен в своем выборе, — женщина замолчала и посмотрела на сына, ожидая ответа. — Я сделаю все как вы, матушка, скажете, — ни секунды не раздумывая ответил юноша. — Для меня ваше последнее желание – закон. Я обязательно найду достойного человека и сохраню дары, — голос Джеймса немного дрогнул – парень вовсю сопротивлялся эмоциям, рвавшимся наружу. — Я знала, сынок, что ты так скажешь. Твоя доброта, преданность и честность всегда грели мою душу. Теперь закрой глаза – мне надо передать тебе дары Мелогина. Джеймс плотно закрыл глаза и почувствовал, как рука матери коснулась его щеки, пробежалась по пшеничным волосам, будто прощаясь, и остановилась на середине лба. В тот же момент слепящая вспышка белого света пробралась сквозь веки и заставила Джеймса закричать от внезапной боли, пронзившей его глаза. — Прости меня, сынок, прости в последний раз, — затихая, прошептал голос Софии почти у самого его уха. Свет стал исчезать. Джеймс тут же распахнул глаза и увидел, как тело матери окутал светящийся белый кокон. Парень сразу понял, что происходит - в отличие от смертных, тела ангелов исчезали вместе с душой – они становились единым целым и растворялись. Только высшие ангелы знали, куда деваются души умерших ангелов. — Прощайте, матушка… За пару дней до происшествия на дороге. — Он все-таки решился на это... — высокий мужчина, остановившись возле огромного окна-арки, сдернул с головы капюшон плаща и окинул присутствующих удивленным взглядом золотых глаз. Русые волосы рассыпались по широким плечам, и казалось, будто они, как зеркало, отражают лунный свет. — Сначала София, теперь Августа и Агафон… Слишком быстро мы терпим потери. Стоит ли война за мир таких потерь? — Мы ничего не смогли сделать. — Перед ним, склонившись в полупоклоне, стояли три ангела в неестественно-белых плащах. — Кто-то одного за другим убивает хранителей. — Теперь у меня нет сомнений, что это дело рук второго демиурга. Больше никому бы не пришла в голову такая навязчивая идея. Я считаю это открытым объявлением войны, — обратился мужчина к неподвижно застывшей троице. — Как вам угодно, Мелогин, — отозвался один из них. — Когда погибла София, я решил, что на этом Темный Легион успокоится, но, как оказалось, ему недостаточно уничтожения лидера. Теперь они положили глаз на Золотой Легион. — И сколько? — По одному из Власти, Силы и Господства. Не считая дюжины боевых ангелов, — отрапортовал все тот же мужчина. Мелогин тяжело вздохнул и, пройдя к резному золотому трону с высокой спинкой, мягко опустился на него, рукой подзывая троицу подойти ближе. — Было бы глупо с моей стороны игнорировать нарушение баланса. В конце концов, это мой мир и только мне решать его судьбу. У вас есть что-то еще? — Сын Софии все еще не нашел человека для передачи даров. — Да, меня тоже это беспокоит. Без нее стало трудно, несмотря на то, что есть еще девять хранительниц. — Но почему бы вам самому не назначить человека? Мелогин улыбнулся. — Если бы все решал демиург, действительно было бы быстрее и правильнее. Но тогда как же другим осуществлять свой собственный выбор, если за них это уже предрешено? Порой даже мне приходится полагаться на других и перекладывать часть ответственности на чужие плечи. Идеальных миров не бывает, даже если ты не совершил ни единой ошибки за все свое существование. София – его мать, и только Джеймсу делать этот выбор и отвечать за свои ошибки. — Вы ничего не будете предпринимать? — Аарон, ты так нуждаешься в руководстве? — Мелогин приподнял одну бровь. — До этих пор мне казалось, что лучше тебя никто не руководит Золотым Легионом. Но если ты так сильно беспокоишься по этому поводу, то могу кое-что тебе поведать. — Я верю вам, мой повелитель, вы лучше знаете, как поступить, — Аарон опустил глаза. Демиурга его ответ удовлетворил. Он одобрительно кивнул головой и произнес: — Позовите Джеймса. Аарон и его спутники поднялись и, поклонившись, покинули просторный зал с высокими потолками и мраморными колоннами, посреди которого на своем троне восседал Мелогин. Спустя некоторое время в зале появился высокий юноша с шелковыми пшеничными волосами и пронзительными изумрудными глазами. Подойдя к первому демиургу, он низко поклонился и встал на одно колено. — Вы меня звали? — парень со смиренностью смотрел на человека, восседавшего перед ним на резном золотом троне. — Рад видеть тебя, Джеймс, — Мелогин улыбнулся, внимательно осмотрев юношу с головы до ног. — Есть некоторые вещи, которые ты должен знать, и должности, перешедшие к тебе по праву. Светловолосый ангел опустил голову. — Твоя мать была важным ангелом, сделавшим для этого мира очень много добра, но я не смог ее уберечь, — Мелогин поднялся со своего трона и опять подошел к одному из окон. После смерти Софии первый демиург так и не решился заговорить с ее сыном, отчего-то испытывая перед ним вину. — Вы не могли ничего сделать, — произнес Джеймс и еще ниже склонил голову. — Законы есть законы. — Кое в чем ты прав, юный ангел. Но ведь именно я создал эти законы. В зале ненадолго повисла тишина. Мелогин молча смотрел в окно, давая Джеймсу время обдумать его слова. Потом, наконец, заговорил опять: — Пришла очередь ангела третьей степени, сына Софии, занять временное место Верховного хранителя. Только ты способен нести эту тяжесть в груди и искать истинного светлого предводителя. Большое количество знаний, перешедшее к тебе, помогут стать отличным посредником, но это лишь помощь в новой обязанности. Парень, наконец, нашел в себе силы посмотреть на первого демиурга. Впервые он разговаривал с самим создателем. Его слова очень затронули душу Джеймса. — Благодарю вас, — произнес юноша. — Я с честью буду выполнять возложенные на меня обязанности. — Помимо прочего, с этой секунды ты являешься временным хранителем Анны Акиненко, — Мелогин взмахнул рукой и из золотых искр прямо перед лицом юноши материализовалась фотография. — Я знаю, эту девушку ждет великое будущее, потому за ней нужно наблюдать как можно тщательнее. Скоро ты сам все поймешь. — Я выполню все, как вы скажете, — произнес Джеймс, взяв в руки фотографию и поклонившись. Его белоснежные крылья за спиной слегка вздрогнули, как от внезапного порыва ветра. — Но будь осторожен - Темный Легион намного ближе, чем ты думаешь. Намного ближе, — повторил Мелогин, внимательно глядя на Джеймса. — Можешь идти. Снова поклонившись, Джеймс покинул помещение, обдумывая все то, что услышал пару минут назад. Если у него и вертелось на языке множество вопросов, то сейчас получить ответы было невозможно. Мелогин никогда не давал прямых ответов, он только подталкивал к разгадке. А значит, пройдет некоторое время, прежде чем он сможет все понять. Анна Акиненко… Что же в ней такого особенного?Серж За пару часов до происшествия на дороге
Странный, отдающийся в голове звон, не сразу разбудил Сержа. Он еще довольно долго сидел на краю кровати и тряс головой, пытаясь прийти в себя и понять, что же случилось. Только спустя несколько минут темный ангел осознал, что звон доносился из хранилища в стене. Его тайного хранилища. И, похоже, этот звон издает именно то, что он так бережно охранял уже год. От противного звука Сержу стало дурно, а перед глазами поплыли темные круги. «Но ведь... Нет, не может быть, — пораженно подумал он. — Ну, не может это случиться! София же мертва! Он не может быть активирован… Почему не тогда, когда он был мне нужен?!" Надев черные джинсы и белую рубашку, даже не потрудившись застегнуть ее хотя бы на одну пуговицу, темный ангел подбежал к стене и, прикоснувшись к ней руками, произнес несколько странных слов, не похожих ни на один из известных человечеству языков. Отдельный участок стены полыхнул фиолетовым свечением и, рассеявшись, образовал небольшую металлическую дверь, чем-то похожую на сейф. Медленно коснувшись ручки, Серж все еще надеялся, что ошибся, но… увы. Золотой Жезл Верховной хранительницы Софии коротко вспыхивал золотистым светом и звенел. Проклятый звон! Темный ангел стоял и молча взирал на то, что завершило его относительно спокойную жизнь год назад. Пару движений руками, выпускающих потоки темной магии, и он заставил проклятую штуковину замолчать – не хватало только, чтобы кто-нибудь услышал этот звон и заинтересовался. Особенно кто-нибудь из других ангелов Темного Легиона. Узнай они о таком ценном артефакте, их бы явилось сюда уже около сотни, а ему одному не выстоять против целого легиона. И тогда остались бы только воспоминания о талантливом бунтаре… Достаточно смелом, чтобы прикоснуться к запретному. Магия Тьмы испокон веков была вне закона, считалась страшным злом, против которого все средства хороши. Даже здесь, в небольшом городе, где привечали всех и каждого вне зависимости от их вида. Серж это отлично знал и понимал. Хм, а кто, как не он? Юноша, который за короткое время почти сумел стать правой рукой одного из близких приспешников второго Демиурга. В таком положении было очень много привилегий: он порой руководил мелкими Темными легионами, получал интересные выгодные задания и необычайную силу. Таким, как он, второй демиург даже мог спустить с рук некоторые промахи и ошибки. Усмирив жезл, Серж опять поставил на него защиту и заблокировал дверь. Из-за надоедливого звона разболелась голова, которая теперь противно ныла. Хмыкнув, юноша спустился на кухню и приготовил кофе. Неожиданная вибрация в кармане брюк заставила руку Сержа дрогнуть, пролив немного кофе на пол. Чертыхнувшись про себя, он поставил чашку на стол и достал из кармана мобильный. — Слушаю. — Еще только утро, а ты уже готов убивать… – послышался в трубке мужской голос с явной насмешкой. — Ален... — зло прошипел Серж. — Чего тебе надо? — Какие мы злые! Я весь трепещу! — рассмеялся собеседник. Серж озлобленно захлопнул мобильный и начал вытирать разлитое на кафельный пол кофе. Лежащий на столе рядом с чашкой мобильный опять стали сотрясать вибрации. Бросив тряпку в раковину, Серж раскрыл телефон. Надпись «Ален Шартье» мигала синим цветом. — Какого-черта-тебе-надо? — отчеканил Серж. — Я сейчас не в настроении. — Ладно, запишу в свою черную книгу смерти, что с утреца с тобой шутки не проходят. Идет? Так что у тебя случилось? — Посох Софии активировался и принялся трещать хуже будильника – у меня до сих пор голова раскалывается, — недовольно пробурчал юноша. — Посох активировался? — оживился Ален. — Этого не может быть. — Я тоже удивился. С какого-такого перепуга он принялся буянить? Я ведь убил Софию, а у мертвых ответа не вытянешь, придется теперь терпеть. — Вот не скажи. Прямо-таки не вытянешь, — в голосе Алена опять зазвучали смешливые нотки. — Ах, ну да, ну да… Совсем забыл. Покойнички же по твоей специальности, — развеселился Серж. — Вот-вот! Так что можешь не рассказывать. — Кстати, как они там поживают? Бунт еще не подняли? — Серж сделал пару глотков обожаемого кофе и вышел на балкон покурить. — Да куда там им, беднягам. Владимир их в ежовых рукавицах держит, хотя охрану усилил, это действительно так. — Интересно, зачем они ему вообще нужны? — Ну, этого я уже не знаю. Меня работать приставили, а не вопросы задавать. Это ты - его любимчик, вот и интересуйся, — хмыкнул Ален. — Но я звонил не для того, чтобы болтать о птичках и розовом небе. У меня есть обменная информация, которая наверняка тебя заинтересует. Дорого не возьму. — Как в прошлый раз? — Всего лишь небольшая услуга. — Договорились. Ален специально выдержал небольшую паузу, а затем произнес: — Джеймс Раис теперь будет Верховным хранителем, пока не передаст дары своей пресветлой мамочки. Недавно он разговаривал с Мелогином и получил назначение непосредственно от него. Кроме того, Джеймс официально назначен ангелом-хранителем Анны Акиненко, смекаешь? — Даже так? — Серж задумчиво затянулся. — Порой мне очень интересно, как ты добываешь такую информацию. — Связи, умения, логика… — Да-да, конечно, — фыркнул темный ангел. — Шантаж, воровство и пытки. Что же задумал Мелогин? Для чего ему эта Анна?... М-м-м… Знакомое сочетание имени и фамилии. Ален, где я мог его слышать? — Мне-то откуда знать? Мое дело небольшое. Я – продавец, ты - покупатель. Ладно, скоро увидимся, я собираюсь посетить ваш маленький городок, — и, не дожидаясь прощальных возгласов в ответ, Ален отсоединился. Серж закрыл телефон и засунул в задний карман джинсов. Докурив сигарету и, ни капельки не смущаясь, выкинул ее в открытое окно на балконе. Почти остывший кофе одиноко дожидался его на столе, но не успел он прикоснуться к излюбленной чашечке, как телефон снова завибрировал. Проигнорировав мобильный, Серж допил кофе и только тогда посмотрел на дисплей - «Лина». Еще один раз провибрировав, телефон замолчал, а юноша с облегчением вздохнул. — Способы самоутверждения имеют докучающие свойства и печальные последствия, порой с летальным исходом, — вслух подвел итог парень и, самодовольно усмехнувшись, налил себе еще одну чашку кофе.