Оттенки жизни

POV Китнисс. События шестилетней давности... Я просыпаюсь в холодном поту, пытаясь осознать, где нахожусь и что произошло. Оглядывая помещение, понимаю, что это моя комната, в которой со вчерашнего дня ничего не изменилось. Это был очередной кошмар, где присутствовали кровь, маленькие дети, мужчина и женщина. Всё было настолько реалистично, даже страшно вспоминать, что это произошло на самом деле... Когда мне было десять лет, мои родители с маленькой сестричкой умерли при крушении лайнера. В тот день я выиграла награду, о которой мечтала несколько лет, после выхода на сцену. В семь лет родители, услышав, передавшийся мне от отца, голос, записали меня в музыкальную школу. На одном из концертов мне предложили контракт и я с удовольствием согласилась. Даже в столь юном возрасте мне удалось исполнить свою мечту: петь не ради каких-то наград, а для людей, которые восхищаются моим голосом. Но в тот день я потеряла способность говорить, впрочем, как и жить. Мне не нужна была жизнь без семьи, ради которой делалось всё. Они были смыслом моей жизни, а им пришлось исчезнуть. Их забрали у меня туда, где нет ни боли, ни страданий, ни радости, где всё однообразно. Я потеряла всё в одну секунду, забыв, что есть люди, которые нуждаются во мне... - Детка, что случилось? - спрашивает Хеймитч, - Очередной кошмар? Я киваю, дабы дать понять, что он не ошибся. Хеймитч Эбернети - мой родной дядя, воспитывающий меня после гибели родителей. Уже восемь лет он возится со мной, как с маленьким ребёнком, требующем внимание. Нас связывает общее горе, которое способны понять только мы. Вместе с моими родителями и сестрой погибла и семья дядюшки: молодая беременная жена и сын, которому было четырнадцать лет. Если бы не премия, которая проходила в четвёртом дистрикте, то наши семьи были бы живы. Говорила мне мама, что деньги не принесут мне счастья, так и стало. У меня есть всё: машина, квартира, деньги, брендовая одежда, дорогущие украшения, но мне это не нужно. Самое главное я потеряла девять лет назад, стоя на сцене, где получала награду. Об этом писали в газетах, говорили по радио, показывали по телевизору. Все знали всё. - Вставай, если у тебя каникулы, то это не значит, что можно валяться в постели целый день, - сменив тему, говорит Хеймитч, - Скоро твой женишок придёт. Я, взяв подушку, кинула её в дядю, чтобы не говорил глупостей. Никаких женихов у меня и в помине не было. Да, за мной выстраивались очереди парней, но им нужна была не я, а деньги, которые мне даром не нужны. К тому же, зачем какому-то парню такая девушка, как я, которая даже буквы произнести не может? Единственный парень в моей жизни - Гейл, которого не интересует размер моего кошелька. Он и сам прилично зарабатывает, хотя и работает в полиции, рискуя своей жизнью каждый день. Гейл старше меня на шесть лет, но незначительная разница в возрасте не мешает нам общаться. - Яичницу или сырники? - спрашивает Хеймитч. Я показываю два пальца, как бы говоря, что выбираю второй вариант. Хеймитч, утвердительно кивнув, выходит из комнаты, оставив меня одну. На часах двенадцать дня, а значит, что через час за мной заедет Гейл, чтобы отвести на благотворительный концерт, где собирают деньги для детей-инвалидов. Я всегда присутствую на таких мероприятиях, потому что по себе знаю, что значит быть не такой, как все. Мною занимались множества врачей, которые пытались вернуть мне способность разговаривать, но ни у кого ничего не получалось. Да и я сама, признаться честно, не хочу этого, потому что нет того человека, которому бы хотелось спеть и просто сказать пару слов. Такое желание возникает только тогда, когда рядом со мной Гейл, но, как бы я ни хотела, ничего не получается. Умывшись, я выбираю платье, которое, по моему мнению, будет идеально подходить на этот день: красное, сделанное из шёлковой ткани, немного украшенное блёстками. Туфли пришлось взять на небольшом каблуке, чтобы шлейф не тащился по полу. Волосы заплетаю в красивую косу, вплетая туда небольшие цветочки. Макияж мне не требуется: естественная красота намного лучше, чем разукрашенное смазливое личико. Внизу меня ожидает аппетитный завтрак, приготовленный дядей, что случается крайне редко. С готовкой у нас обоих плохо, но мы учимся, хотя, в большинстве случаев, еду заказываем из ресторана. Вполне удобно и самое главное - съедобно. - Китнисс, почему ты не сказала, что подала документы на художественный? - спрашивает Хеймитч. Я пожала плечами и откусила небольшой кусочек сырника, в то время как дядя принёс мне блокнот и ручку. Язык немых мы не учили, даже не собирались. Единственный способ общения - листы бумаги. Вывожу ответ своим корявым почерком и продолжаю трапезничать. - Понятия не имеешь? - удивляется Хеймитч, - Детка, ты даже не знаешь как цветок нарисовать, а там будет ещё сложнее! Я с грохотом положила вилку в тарелку и закусила губу, выражая недовольство. Он не понимает, что для меня этот факультет единственный путь к саморазвитию. Да, есть множество других профессий, где не следует говорить, но рисование всегда привлекало меня. Мне нравятся портретные картины, где каждый художник показывает свой взгляд на определённого человека. У всех разные представления о людях: кто-то видит жестоким, кто-то добрым. Картины показывают истинные чувства. Да, я не умею рисовать, но кто сказал, что это проблема. Колледжи для того и нужны, чтобы учить, вот и мне объяснят. Конечно, на вступительных испытаниях нужно будет нарисовать что-нибудь, но только не мне: таких, как я, принимают без экзаменов. Тем более в этом колледже работает подруга моей мамы, с которой мы редко, но встречаемся. Можно считать, что я уже поступила. Не люблю поблажки, но это единственный выход получить, хоть какую-то профессию. - Ты меня поражаешь, - откидываясь на спинку стула, сказал Хеймитч, - Детка, может, передумаешь? Я найду тебе работу у себя в компании, будешь моим менеджером! Записываю ответ и, пока он читает, кладу грязные тарелки в посудомойку. - Чем тебе не нравится коньяк? Всё это, - Хеймитч разводит руками в стороны, - Заработано честным трудом этого прекрасного напитка. Да, алкоголь для Хеймитча - святое. После смерти жены и сына он начал выпивать, но спустя четыре месяца ему пришла "гениальная" идея создать свою компанию по производству коньяка. Сначала он прогорел, но вскоре разбогател и теперь у нас денег достаточно, чтобы купить десять домов где-нибудь за границей. Раздаётся звонок, оповещающий, что прибыл гость. Тут даже гадать не нужно, кто решил посетить нас, ведь жду я только Гейла. Беру блокнот с ручкой и, открыв дверь, выхожу на улицу. - Привет, Кискисс, ты сегодня обворожительна, впрочем, как и всегда, - поцеловав мою руку, говорит Гейл. Вывожу ответ в блокноте и, пока он читает его, осматриваю своего спутника: чёрный костюм, такого же цвета рубашка, волосы зачёсаны назад. Всё как обычно, кроме причёски. Эта повседневная одежда Гейла, ведь в полиции нужно выглядеть официально. Хоторн не любит форму, поэтому костюмы для него самый альтернативный вариант. - Я всего лишь сказал правду. Неужели, тебе никто не говорил, кроме меня, комплиментов? - удивляется Гейл. Киваю, как бы говоря, что говорили, но эти люди были мне противны. Всего лишь те, которые мечтали залезть мне под юбку или в кошелёк. Терпеть не могу людей, ищущие выгоду для себя в каком-то человеке. Я стараюсь избегать таких, но иногда достаточно тяжело понять какой человек на самом деле: в добром и откровенном человеке может скрываться корысть, а в вечно недовольном и ворчащем - потерянный. Большинство людей скрывают свои истинные чувства за слоем маски, считая, что так можно спастись от внешних проблем, окружающих их. Только вот они ошибаются: рано или поздно все ваши внутренние переживания вырвутся наружу, дав о себе знать. - Готова ехать? - прерывая мои размышления, спрашивает Гейл. Кивнув, я спускаюсь по ступенькам и подхожу к его машине, ожидая, пока парень догонит меня. Гейл, как галантный молодой человек, открыл мне дверцу машины и помог присесть на переднее сидение. Насколько я помню, то он всегда был таким, по крайней мере, со мной. Его манерам можно только позавидовать, потому что в современном мире не все такие заботливые. - Завтра у меня выходной, - намекает Гейл, - Давай съездим на стрельбище? Я отрицательно покачала головой, потому что не желаю брать в руки оружие, с которым я не умею управляться. Мне всегда было страшно прикоснуться к винтовке или пистолету: вдруг я, совершив оплошность, убью кого-нибудь? - Ты отлично стреляешь из лука, а вот оружие тебе не под силу? - удивляется парень. Да, стрельба из лука - моя страсть, но это намного проще, чем, предположим, травматическое оружие. Я понимаю, что Гейл пытается вернуть меня к прежней жизни, но красный оттенок теперь всегда будет преследовать меня. Почему красный? Я ассоциирую этот цвет с кровью. Моя семья погибла, после чего этот оттенок преследует меня во снах каждый день. До сих пор не могу привыкнуть к нему, но стараюсь покупать вещи этого отлива, надеясь, что страх пропадёт, но это довольно-таки сложно. Мне приходится убеждать себя, что всё лишь сновидения, которые открывают мои страхи, заставляя меня чувствовать себя одинокой и опустошённой. - Знаешь, а в следующую субботу состоится банкет в честь нашего отдела, - говорит Гейл, - Может быть, ты согласишься пойти туда вместе со мной? Он снова старается вытащить меня из дома, чтобы не дать завянуть, как цветку, которому не хватает воды. Нет, конечно, я ничего не имею против, чтобы прогуляться куда-нибудь, но банкеты не люблю, разве только благотворительные вечера, как сегодня. Мне всегда было интересно почему Гейл уделяет мне столько внимания, ведь в городе полным-полно девушек, которые готовы броситься к нему на шею, а он возится со мной. Это слегла настораживает: я никогда не видела его в компании девушки, кроме меня и его сотрудниц, с которыми он задерживает преступников. Мне не раз приходилось намекать ему сходить куда-нибудь в клуб, чтобы познакомиться с девушкой, но он отмахивался, говоря, что они его не интересуют. А вот причины такого безразличия не объясняет. - Китнисс, напиши, хоть, что подумаешь, - просит парень. Я киваю, дабы дать понять, что действительно подумаю, ведь ещё целая неделя. За это время может многое измениться: кто-нибудь из нас заболеет, что-нибудь случится. Да и я не уверена, что хочу быть на банкете среди полицейских, которые будут лезть в мою личную жизнь, задавая каверзные вопросы. Уж слишком это омерзительно - лезть в чужую голову. - Здесь будет много журналистов. Не боишься? Отрицательно качаю головой, как бы говоря, что для меня это не проблема. Просто нужно вести себя сдержаннее и не думать, что каждый твой шаг запечатлевают на камеру, которые вскоре будут показывать по телевидению. Интервью у меня, естественно, брать не будут - долго писать. Значит, волноваться не стоит. - Что бы не отходила от меня ни на шаг. Хорошо? Широко улыбаюсь, понимая, что Гейл всегда так говорит, а потом сам же исчезает из моего поле зрения, чтобы устроить какой-нибудь сюрприз. Если он увидит то, что, по его мнению, сможет обрадовать меня - танком не остановишь. Впрочем, мне и самой приятно получать маленькие подарки от него, но всё же дарить их намного приятнее. Гейл паркуется возле тротуара и, заглушив мотор, выходит из машины, подбегая ко мне. Молодой человек, который вскоре отгонит автомобиль на стоянку, любезно открывает мне дверь и помогает выйти. Гейл вручает парню ключи от машины и, предложив взять его под руку, ведёт внутрь здания. Охранник проверяет наши имена в списке приглашённых гостей и с улыбкой на лице пропускает нас. Сделав только шаг и не успев одуматься, фотовспышки камер возникают со всех сторон. Для меня это привычное явление, ведь я часто бываю в свете софитов, а вот Гейл идёт на такое мероприятие впервые. Сомневаюсь, что ему понравится быть в центре внимания, тем более, если терпеть не может богатеньких людей. Но мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать жизнь каждого, а дабы помочь детям, нуждающиеся в лечении, которое стоит не малых денег. Я приветливо улыбаюсь людям, которые совершенно незнакомы мне, но здесь это неважно. Раньше со мной ходил Хеймитч, но сейчас он считает, что лучше будет, чтобы меня сопровождал кавалер, а, по его мнению, Гейл прекрасно подходит на эту кандидатуру. Вот только я уже устаю повторять, что он для меня лишь друг. - Что это тот парень так смотрит на тебя? - шепчет Гейл. Я оглядываюсь и замечаю моего друга, с которым мы учились в одной школе - Алекс Аддерли. Он всегда относился ко мне с пониманием и никогда не издевался, как это делали другие одноклассники. Да, класс у нас был просто отвратительный: все были богатенькими и деньги для них превыше всего, а чувства людей безразличны. Алекс был единственным парнем, который понимал меня, ведь ему пришлось расти без матери, погибшей при пожаре. К сожалению, отец не уделял парню нужного внимания, как, впрочем, и своему второму сыну, который несколько лет назад решил уехать из страны, дабы не лицезреть своего непутёвого родителя. - Китнисс, как я рад тебя видеть, - широко улыбаясь, говорит Алекс. Я обнимаю его, чтобы не писать ответ, ведь знаю, что он и так поймёт меня. Аддерли вырос на несколько дюймов, подкачался, одним словом - возмужал. Мимо нас проходил официант с подносом, на котором стояли бокалы, наполненные шампанским, к тому же, ещё имелись пара-тройка цветочков. Алекс взял один цветок и, предоставив его мне, потянулся за бокалами. - Я как чувствовал, что ты будешь на этом вечере, - доставая из внутреннего кармана пиджака коробочку с драже, рассказывает Алекс, - Как в старые времена? Я подставляю ладонь и парень высыпает туда горсточку леденцов, которые мы когда-то любили покупать. Да, было время: как только заканчивались уроки, то мы, сломя голову, мчались в магазин за очередной порцией конфеток. А сразу после бежали в парк на качели, где смеялись, глядя на парочек, которые сидели на скамейках, целуясь. - Не представишь мне своего спутника? - Гейл Хоторн, друг Китнисс, - опережает меня парень, протягивая руку. - Алекс Аддерли, первая любовь Цветика. - Что? - недоумевает Гейл. Я щёлкаю Алекса по носу, чтобы не говорил глупостей. Да, у меня было прозвище - Цветик, но вот первой любви ещё не было. Раньше я не понимала, почему Алекс придумал мне именно это прозвище, но спустя годы стала осознавать, что каждый день моя жизнь меняет оттенок, и чем дальше я захожу, тем страшнее этот цвет. - Не обращайте внимания, я просто пошутил, - усмехается Алекс, - Выпьем за встречу. Приятный звон бокалов проносится по залу, да так, что некоторые гости спешат устремить свой взор в нашу сторону. Но нам всё равно, кто наблюдает за нами, главное, что встретились после долгой разлуки. К сожалению, Алексу на последний год учёбы в школе пришлось уехать в другую страну, ведь у его отца были серьёзные проблемы с законом. Но раз мой друг здесь, значит, что всё снова стало на свои места. Вечер проходит превосходно, особенно в компании Алекса: он рассказывал разные истории, мы вспоминали школьные годы. Даже Гейл начал раскрепощаться и вскоре включился в общение. Мы с Алексом потратили некую сумму денег, чтобы помочь детям хотя и Гейл вложился, но не столько, сколько все остальные. Но главное же не сумма, а что помог. Мне стало душновато и я решила выйти на улицу, где располагался фонтанчик. Сев на бортик, я сняла туфли и, приподняв платье, подставила ноги под прохладные капельки воды. Лёгкий ветерок поддувает, отчего по коже пробегают мурашки, но это довольно-таки приятно. Я закрываю глаза и представляю домик у озера, где разносятся радостные крики маленьких детей, радующихся новому дню. Вода была тёпленькой, но солнышко пекло сильно, согревая тела через слой воды. Я помню этот день. Тогда мы с родителями впервые выбрались отдохнуть. Я очень любила купаться, ведь это было так забавно: резвиться, плескаться, нырять. Но больше этого не делаю: каждый раз, заходя в море, у меня возникают галлюцинации, где из-под воды появляются окровавленные трупы моей семьи. Щелчок затвора вырывает меня из мыслей. Обернувшись, я вижу фотографа, который, сидя в паре метров, снимает меня. Я спешу спрыгнуть с бортика на мягкую траву и, обув туфли, направляюсь в здание. Ненавижу, когда ко мне подбираются так близко и вырывают из размышлений. Хотя в данном случае я бы поблагодарила этого незнакомца, ведь мои мысли пугали меня. - Девушка, постойте, - кричал парень. Я не желала говорить с ним, ведь у меня даже с собой блокнота не было: оставила его у Гейла, чтобы не таскать туда-сюда. Парень догнал меня и, осторожно взяв за руку, развернул лицом к себе. Хоть на улице было довольно-таки темно, мне всё же удалось разглядеть незнакомца: серые штаны, белая рубашка с синим галстуком, на котором был закреплён зажим, пепельные волосы, невысокий, коренастый. Вроде бы ничего особенного, но его глаза выделялись из серой массы: цианового оттенка. Никогда ещё не видела столь красивого отлива. - Простите, если напугал вас, - говорит незнакомец, - Если вы имеете что-то против, то я удалю фото, чего не хотелось бы делать. Парень отпустил меня и, широко улыбаясь, протянул фотоаппарат, где было моё изображение. Но, взглянув, не смогла осознать, что девушка на картинке - я. Это было настолько красиво, что действительно удалять не хотелось бы. Я внимательно всматривалась в фотографию, пытаясь разгадать, почему изображение настолько красиво. Может из-за света? Но, вероятнее всего, из-за таланта парня. - Глядя на вас, я подумал, что вы не из этого мира. Такой красоты мне не довольстововалось видеть. И я не внешних качествах, - произносит парень, - Но если вы имеете что-то против, то только скажите. Я покачала головой в знак отрицания. Мне действительно нравилось фото и удалять такое было бы безрассудно. У парня талант, который не купишь ни за какие гроши. В мире мало людей поистине настоящих, которые занимаются любимым делом не за вознаграждение, а просто потому, что нравится. - Я рад, что вы разделяете моё мнение, - улыбается парень, - Могу я узнать ваше имя? Оторвав свой вгляд от фотографии, я протянула камеру обратно парню и кивнула. Только была проблема: где достать ручку и листок? Я старалась придумать какой-нибудь жест, чтобы он понял меня, но всё было безрезультатно. Парень хмурился и с непониманием смотрел на меня. - Почему вы молчите? - спрашивает парень, - Может, вам что-нибудь нужно? - Нужно, чтобы ты отошёл от неё на километр, - шипит Гейл, возникший позади меня. - Простите, а вы собственно кто? - спокойно спрашивает фотограф. - Для тебя это не должно иметь значения. Чего пристал? - Я просто сделал фото и спросил имя девушки, - ответил незнакомец, - Если я вас чем-то обидел, то только скажите, - обращается он ко мне. Я покачала головой, пытаясь сказать, что не держу на него зла. Когда же до парня дойдёт, что я неспособна издать и звука. Вроде бы такой любезный и умный, а додуматься не может. - Она тебе ничего не скажет, а если не понял, то знай, что девушка никогда с тобой не заговорит, - рявкает Гейл и, взяв меня за руку, уводит на выход. - Простите, я не знал, - кричит парень, - Вот же идиот. - И вправду идиот, - шепчет Гейл. Гейл помог мне сесть в машину и, заведя машину, поехал к моему дому. Всю дорогу меня мучила только одна мысль: Гейл не верит, что я рано или поздно смогу заговорить. Это словно нож по сердцу, ведь он мой друг, с которым я провожу большую часть своего времени. Тяжело осознавать, что близкий человек не верит в тебя. Если не верит он, значит, мне даже и думать об этом не стоит. Гейл старше меня и опытнее, наверное, ему лучше знать. Всю дорогу друг пытался заговорить со мной, но я лишь качала головой, что всё хорошо. Мои мысли иногда возвращались к тому парню, который не смог понять, что я не могу произнести и звука. Но это нисколько не обидело меня, даже странно, ведь, наверное, неприятно, когда человек не может понять тебя. Гейл довёз меня до дома, но зайти не решился, хотя я и не приглашала, а обычно этого не требуется. Мне только лучше, ведь сейчас хочется остаться наедине с самой собой. Из моей головы всё ещё не выходит тот снимок, который сделал парень. Хотелось бы получить это фото, потому что такие изображения встретишь редко. Когда я легла в постель, то мои мысли всё ещё были с тем фотографом, а заснув, мне приснился сон, в котором был этот парень... _______________________________________________________________________________________________ С ПРАЗДНИКОМ ВАС, ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ! Вот такая вот глава) Когда продолжение? А я не знаю))) Жду ваших отзывов)