Не было бы счастья, да несчастье помогло

Затеряться бы где-нибудь на берегу моря, среди песчаных пляжей и одиноких гор. Там, где теплые лучи солнца отражаются от морской глади, растворяются в глубине и теряются среди множества экзотических рыб. Остаться бы навсегда среди этой немой красоты, ласкового ветра и вечного солнца. Раствориться бы в теплом южном течении, в зеленых узорах и таком глубоком, синем море...

  На импровизированной сцене, в свете нескольких фонариков, в костюме не то попугая, не то экзотической рыбки, выплясывал Пике. Его движения напоминали танец индейцев, призывавших дождь на свою сухую землю. Зачем было вызывать дождь в подвале, в котором он находился, было непонятно. Местонахождение барабанов, громыхавших на всю комнату, также оставалось секретом. Я проснулась в тот момент, когда на "сцене" появился Фабрегас в гавайской юбке, цветочных бусах и лифчике из кокосов. Очевидно, такого поворота событий не ожидало даже мое извращенное сознание, поэтому решило быстро свернуть лавочку. Все казалось смутно знакомым: количество солнечных лучей, освещавших обнаженную кожу сквозь оконное стекло, огромные размеры кровати, мягкость простыней и запах. Еще не открыв глаза, я была уверенна, что уже вторую ночь я провела за пределами отведенной мне комнаты в студенческом общежитии. Не сказать, что этот факт меня сильно расстроил, вовсе нет. Чувство стыда от того, что я не ночую дома, пропало, как только мне исполнилось 18. Окончательно сбросив оковы сна и распахнув глаза, я еще раз убедилась в своей правоте. Я проснулась в той же комнате со светлыми стенами и большим окном, открывавшим вид на прекрасное море. Напротив него была все та же дверь, за которой, по моим подсчетам, должен был располагаться гардероб, а в проходе виднелся все тот же длинный коридор. Я поймала себя на мысли, что была бы совсем не против встречать здесь каждый новый день. К сожалению, в отличие от головы, мой желудок не был настроен на романтику. Я бы еще долго нежилась в кровати и наслаждалась видом, но настойчивое урчание побуждало к действию. Нехотя встав с кровати, я заметила, что вторая ее половина была не помята – следовательно, эту ночь я провела в одиночестве. В голове промелькнули события вчерашнего дня: обед, пляж и шоу фонтанов. Казалось, что все это было давно, в другой жизни, что прошло уже слишком много времени, чтобы до сих пор помнить это. Было ощущение, что все уже изменилось и неизвестно, в какую сторону. Просто стало не так, как раньше. Стоя у окна и наблюдая за чайками, кружившими у берега, я почувствовала себя счастливой. Таковой меня делало то, что это замечательное утро застало меня именно в этой комнате. То, что чайка, недавно скрывшаяся в волнах, поймала рыбу. И, несомненно, то, что скоро снова увижу человека, с которым я, как бы банально это не звучало, хотела провести всю свою оставшуюся жизнь. Обнаружив, что снова спала в одном нижнем белье, я не стала впадать в размышления о том, как я избавилась от остальной одежды. Приведя себя в порядок, я поспешила спуститься вниз, но застыла на последней ступеньке, отделяющей меня от первого этажа. В голове всплыло воспоминание о потерянном малыше и неудавшемся поцелуе. Неожиданно меня сковал страх: как теперь вести себя и что вообще делать? Я поняла, что, продолжив рассуждения, могу никогда не дойти до кухни, поэтому решила сделать вид, что вчера не было ничего особенного. – Доброе утро, красавица, – поприветствовал меня футболист, стоя у плиты. – Как спалось? – Прекрасно, – потянулась я. – Скоро к тебе на ПМЖ перееду, – весело подмигнула я. – Я буду только рад, – уверил он меня. – Чем так вкусно пахнет? – спросила я и подошла поближе, дабы рассмотреть, что же готовил хозяин дома. – Сегодня на завтрак блинчики, – обрадовал он меня. – Достань из холодильника ягоды и взбитые сливки, – попросил повар, переворачивая очередной блин. От такой картины мой живот громко заурчал, заставив нас засмеяться. Вскоре на столе громоздились блины, взбитые сливки, клубника, малина, голубика, некое подобие сгущенки и кленовый сироп. – Что это? – подозрительно спросила я, показывая на банку со сладкой светлой пастой. Доверия этот странный продукт, нагло косивший под качественную русскую сгущенку, у меня не вызывал. – Это паста, – как будто подтверждая очевидное, ответил он. – Это пародия сгущенки? – с иронией спросила я. – Чего? – непонимающе сказал он. – Ты не знаешь, что такое сгущенка?! – увидев его лицо, я поняла ответ на свой вопрос. – Дожили! – воскликнула я, театрально подняв руки к небу. – Эх, как бы тебе объяснить... Это такая нереально вкусная штука. Молоко с сахаром. Я не вникала в подробности производства, поэтому не знаю, как именно его делают. Так вот, эта ваша "паста", – я с презрением ткнула пальцем в прозрачную банку, – жалкое подобие. Когда вернусь домой, обязательно пришлю тебе пару баночек! – пообещала я, поливая медом лежащий на тарелке блинчик. – Когда ты возвращаешься? – тревожно спросил он. Напоминание о моем скором отъезде заинтересовала его гораздо больше, чем весь мой "сгущенный монолог". – Через две недели, – грустно произнесла я. Грудь пронзило лезвие обиды: как же так? Я не могу уехать так скоро. Все эти моменты, проведенные с Лео, не могут остаться лишь бледными воспоминаниями, нет! Я хочу видеть его каждый день и таять в его объятиях, хочу каждое утро просыпаться, и видеть его на этой самой кухне, заботливо готовившего мне завтрак. Черт с ним, я даже готова есть эту гадкую пасту вместо сгущенки, только бы остаться здесь! Но реальность была беспощадна. Ничего из того, чего я желала, не могло произойти. Я бы ни за что не смогла остаться здесь. В России меня ждет семья, друзья и учеба. А здесь, в городе, опаленном полуденным солнцем, навсегда останется частичка меня. Я задыхалась. Меня рвало на кусочки. Есть в момент расхотелось. Отодвинувшись от стола, я уставилась в пол, пытаясь унять бушевавший внутри ураган. Я чувствовала себя ребенком, который не может выбрать, какая игрушка ему нравится больше. А я не могла понять, какой жизни я хочу: здесь или в России. Я не смогла подумать «дома», так как всегда знала, что дом там, где твое сердце. А мое разрывалось на части, желая остаться на чужбине. – Эй, ты чего? – с нежным беспокойством спросил он, когда одинокая, еле заметная слезинка скатилась по вмиг побледневшему лицу. Не успела она упасть на пол, как аргентинец уже стоял на коленях около меня, сжимая мои руки и смотря в глаза. Мне стоило огромных усилий оставлять лицо спокойным, но остановить слезы я не могла. – Господи, как это глупо, – шептала я, а он вытирал мои слезы и пытался успокоить. – Ну что ты расклеилась, чудо мое? – так же тихо, с любовью говорил он. – Не хочу домой, – надломленным голосом, обиженно произнесла я. – Я хочу остаться…с тобой, – осознание последних слов было последней каплей, и я зарыдала в голос. Последний раз я так плакала только на "Титанике". Через секунду мы уже стояли посреди кухни, и я тонула в его объятиях. Я чувствовала себя такой маленькой, но защищенной в его руках. Становилось еще больнее, потому что я понимала, что могу уже никогда больше не обнять этого человека. Мне было совершенно все равно, что я, возможно, вела себя, как истеричка или маленькая девочка. Как раз наоборот, ведь мой "взрослый" разум доказывал мне, что, даже если знаменитый футболист тоже ко мне что-то чувствует, если я уеду, – все это исчезнет. Пока я соберусь вернуться, он найдет себе 10 таких, как я. А мне так не хотелось его терять... – Не плачь, маленькая моя, мы что-нибудь обязательно придумаем, – подбадривал меня он, гладя по волосам. Не знаю, сколько мы так простояли: мне совсем не хотелось покидать уютные объятия. – Правда? – Подняв на него заплаканные глаза, спросила я. – Ну конечно, – улыбнулся он, погладив меня по щеке тыльной стороной ладони. – Только никогда больше не плачь, хорошо? – Да, – последний раз всхлипнув, я согласилась и сделала глубокий вдох. Лео обнял меня еще сильнее и поцеловал в лоб, пронзив мое тело разрядом электрического тока. – Ты поедешь со мной на тренировку? – не выпуская меня из рук, спросил он. – Наверно, мне стоит хоть раз появиться в университете, – иронично хмыкнула я. – Ты не обидишься, если тебя заберет Пике? – Нет, – заверила его я. – Я же понимаю, что тебе нужно тренироваться, – слабо улыбнулась я. – Какая же ты замечательная, – счастливо протянул футболист, и мы, держась за руки, покинули кухню. *** Учебный корпус встретил меня толпой радостных студентов, вырвавшихся на свободу после долгих занятий. Катя, выбежавшая из здания чуть ли не самая первая, сразу заметила меня и просияла. – Привет, подруга! – повиснув на моей шее, пропела она. – Учти, я знаю, что ты вторые сутки не появляешься в общежитии, так что врать мне бесполезно! – пригрозила мне она. – От тебя ничего не скроешь, – слегка улыбнувшись, ответила я. – Ты в порядке? – забеспокоилась она, увидев мои заплаканные глаза. – Давай не здесь? – осмотревшись, попросила я. Через пару минут мы уже сидели за столиком уютного кафе, располагавшегося вблизи кампуса. – Что случилось? – разволновавшись еще сильнее, спросила девушка. – Он тебя обидел? – Что ты, нет, конечно, – перепугано произнесла я. И как она могла такое про него подумать? – Как раз наоборот… – Ну и? – нетерпеливо шепнула она. – Мне через две недели возвращаться в Россию, – мрачно пояснила я, – а я влюбилась, и совершенно не хочу домой, – опустив глаза, ответила я. через мгновенья по кафе разлился радостный смех россиянки. – Эй, что тут смешного? – удивилась я. – У меня вообще-то проблема! – Прости, я думала, у тебя что-то посерьезней, – снисходительно улыбнулась Катя. – Влюбилась! – воскликнула она и театрально взмахнула руками. – А это разве не серьезно? – возмутилась я. – Дорогая, тебе 18, что может быть серьезного в таком возрасте? Тем более на летнем отдыхе, – убеждала меня она. – Вот увидишь, приедешь домой, все вернется на круги своя, и ты будешь вспоминать этот свой курортный романчик, как увлекательное приключение, но не более. – Если обратиться к здравому смыслу, то подруга была права. По законам жанра, все должно быть именно так. Только вот сердце, упрямо бьющееся в такт с каталонским гимном, никак не желало в это верить. – Думаешь? – с надеждой выдавила я. – Гарантирую, – уверенно ответила она. – Поэтому давай вернемся в комнату и приведем тебя в порядок! – с искоркой в глазах произнесла она. – Я только «за», – улыбнулась я. – Мне нужно подготовиться к матчу. – Какому еще матчу? – удивилась Катя. – Я тебе не сказала? Лео позвал меня на сегодняшний матч с «Челси», – виновато объяснила я свой очередной уход. – Ты опять меня кидаешь! – надула губки соседка. – Ну что ты, вовсе нет, – пыталась выкрутиться я, когда в голове созрел гениальный план. – Кстати, сама-то ты как к футболистам относишься? Я могу попросить Лео, он тебя с кем-нибудь познакомит, – сделала я весьма соблазнительное, как мне казалось, предложение. – Совершенно не понимаю всех 22 мужиков, бегающих по полю за мячом и то и дело падающих на газон, – отмахнулась она. – Я лучше посмотрю на новеньких, вдруг какой-нибудь итальянец всю жизнь ждет встречи со мной? – мечтательно протянула она. – Как хочешь, мое дело предложить, – бросила я, когда мы выходили из заведения. Оказавшись в комнате, я первым делом направилась в душ: нужно было как-то перезагрузиться, забыть обо всем хотя бы на полчаса. Как и следовало ожидать, не думать о «проблеме дня» у меня получалось из рук вон плохо, но как только я вернулась к моей неугомонной подруге, грустные мысли сразу же покинули мою голову. Очевидно, несмотря на свои радужные прогнозы, она понимала мои переживания и всячески старалась отвлечь меня от них. Она смеялась, рассказывала смешные истории, переодевала меня, как барби. К тому времени, когда Жерар ждал меня на улице, я сияла, как солнышко, и была весела так, будто выпила бутылку шампанского, или чего покрепче. Опасаясь за безопасность моей любящей приключения пятой точки, не менее веселая подруга вызвалась меня проводить. Выйдя на улицу, мы быстро заметили знаменитого футболиста: вокруг маленькой спортивной машины образовалась толпа иностранных фанаток. Увидев меня, Жери поспешил навстречу, пытаясь отделаться от назойливых  девушек. – Ну что ты стоишь, поехали быстрей, они меня сейчас разорвут! – негодовал парень. Внезапно на его лице появилось непонимание, перемешанное с удивлением, а потом его озарила теплая улыбка. – Дани, почему ты не познакомила меня со своей прекрасной подругой? – Даже не глядя в мою сторону, произнес он. – Джери, – он учтиво протянул Кате руку. – Катя, – она легко пожала её и не думала отрываться. В ее глазах читался явный интерес, а в его – кое-что посерьезней. «Вот так все и начинается…» – подумала тогда я. – Не хочешь к нам присоединиться, милое создание? – повторил он мое предложение. – С радостью, я обожаю футбол! – воскликнула подруга, заставив меня хихикнуть, хотя ни один из них этого не заметил: они были слишком увлечены друг другом. – Тогда прошу на борт, девушки! – растолкав обезумевших поклонниц, Пике сопроводил нас к машине и открыл двери. Я была уверена, что раньше никто не замечал за ним такого джентльменского поведения. По дороге на стадион новоиспеченные голубки мило болтали, совершенно забыв о моем существовании, что не могло меня не радовать. Я с благоговением думала о предстоящем матче и командах, чье противостояние обещало быть весьма зрелищным. Хотя, зачем врать? Ведь по-настоящему меня волновал и занимал все мысли лишь один игрок на всем огромном поле.