Ничто не освобождает от службы...

Дождь, моросивший с самого утра, внезапно прекратился. Тучи разошлись, и на ясном небе радостно засияло предвечернее солнце. Красоты окружающему пейзажу, впрочем, это не прибавило. Серые скалы в неровных пятнах блекло-зеленых и грязно-желтых лишайников навевали поистине кладбищенское уныние. Машина неопознанной модели неспешно катила по петляющей среди скал дороге. Житель любого цивилизованного – хоть сколько-нибудь цивилизованного! – мира согласился бы, что дорогой эту еле заметную колею можно назвать лишь с известной натяжкой. Машину немилосердно мотнуло на очередном ухабе. Вода из напоминающей небольшое озерцо лужи лихо плеснула внутрь – стекла в кабине отсутствовали. То ли их когда-то выбили, и ни у кого не доходили руки вставить заново, то ли их просто когда-то расколотили, решив таким образом проблему заляпанных грязью и разбитых окон раз и навсегда. Мотор заурчал на подъеме. Котором по счету – сложно было сказать. Последние пару часов весь путь состоял из подъемов на перевалы и головокружительных спусков, во время которых Эрвин против воли крепче цеплялся за свисающую с потолка петлю из старого ремня и поминал про себя Императора. Особой осторожностью похожий на огрина водитель не отличался. Нет, Эрвин Март не был трусом – иначе он не был бы комиссаром. Однако мысль о том, что его кости будут валяться на дне какого-нибудь особо живописного ущелья вперемешку с останками солдат и деталями машины исключительно вследствие чьего-то неаккуратного вождения, не казалась ему особо воодушевляющей. Машину вновь подбросило – так, что у Марта лязгнули зубы. Мотор странно чихнул и словно захлебнулся. - Растак твою налево! – облегчил душу водитель, - не то, чтобы чего, сэр, но чем они там у вас занимаются? Чем занимаются солдаты доблестного 53-го Мёзианского полка в кузове этого чуда технологии? Скорее всего, перекатываются по означенному кузову вперемешку с остальным грузом и честно стараются не сблевать. Марта вежливо спровадили в кабину после получаса такой езды – якобы из уважения к его званию. Эрвин был готов поставить свою комиссарскую фуражку против носового платка, что истинной причиной было то, что присутствие комиссара стесняло парней. Не то, чтобы это была затаенная враждебность… просто некая едва уловимая напряженность. Март старательно не показывал, что замечает этого. Своими в доску комиссары становятся редко. Особенности службы. Особенности положения. Особенности восприятия. «Огрин», побагровев, замолотил кулаком в стенку, отделявшую кабину от кузова. На широком лице было написано сожаление – присутствие комиссара не позволяло ему окрылить свои действия перлами казарменного красноречия. Стук означал, что солдаты в очередной раз должны подкинуть в удушливую топку несколько спрессованных из опилок брикетов и как следует пошуровать там кочергой. Дорога стала ровнее, мотор перестал захлебываться. Эрвин с удовольствием разжал затекшие пальцы, выпустив петлю, и устроился поудобнее. В кабину задувал резкий сырой ветер, так что оставалось лишь благословить тех, кто ввел в комиссарскую форму плотную шинель. Рассеянно провожая взглядом проплывающие мимо пятнистые скалы, Март размышлял, не является ли использование столь необычного механизма какой-то разновидностью техноереси. Здесь, на Элии Примарис, с прометием было совсем туго, жители выкручивались как могли… Эрвин подавил усмешку, вспомнив, как в ответ на его скептический взгляд водитель начал поспешно заверять, что ничего еретического в машине с печкой нет. Должен ли комиссар вникать в подобные вещи? Или заниматься только полком? Относительно ровный участок дороги закончился слишком быстро, и снова началась изматывающая болтанка. Март стиснул зубы – главным образом для того, чтобы не прикусить язык. На склоне скалы что-то неясно белело. Сначала Эрвину показалось, что это просто не растаявший снег – они находились в субарктическом поясе Элии Примарис, и, несмотря на календарное лето, снежных островков на скалах было немало. Однако уже через пару минут машина подкатила ближе, и стало ясно, что это памятник. Довольно незатейливо выполненная фигура склонившего голову солдата в форме местных СПО. - Часа через два на месте будем, - заметно приободрился «огрин». Видимо, памятник служил ему ориентиром. В этом краю голого камня и полнейшего безлюдья памятник выглядел странновато… и в то же время как-то скорбно и величественно. Статуя была чистой, а ограду украшали многочисленные ленточки. Некоторые совершенно выцветшие, некоторые - совсем новые, яркие. С местной традицией оставлять в почитаемом месте помимо свечи еще и небольшую ленточку Март уже успел познакомиться, пока полк ждал транспорт для переброски к месту назначения. Огромное количество трепетавших на ветру лент говорило о том, что памятник посещают. Причем регулярно. Это заставило комиссара изменить сложившееся мнение о местном населении в лучшую сторону. По крайней мере, среди них есть те, кому не лень тащиться по скверным дорогам в глухомань, чтобы почтить память павших за Империум… - Кому памятник? – как бы невзначай осведомился Март. - Да всем. Тут за пять лет тогда столько положили… Война как следует тряханула этот захолустный мир полтора века назад. Эрвин припомнил, что читал на инфопланшетах, пока летел к месту своего нового назначения. Подробностями краткие очерки не изобиловали, да комиссар и сам не слишком углублялся в историю, уделяя больше внимания недавним событиям. Прибыв на планету, он обнаружил, население Элии Примарис говорит о той давней войне с благоговейным придыханием. Но теперь времени на то, чтобы лучше познакомиться с событиями полуторавековой давности, у него не было. Ничего, возможно, появится, когда они наконец разместятся на отведенной им базе… Или нет? Эрвин чуть прищурился, следя за какой-то неспешно кружащей в небе птицей. Если на Элии Примарис все так спокойно и благостно, как кажется на первый взгляд – для чего понадобились два полка Имперской Гвардии? И зачем размещать эти полки отнюдь не в городах? Да еще и по частям? Комиссар обычно знает куда больше прочих офицеров полка… а потому сейчас неведение особенно раздражало Марта. Почему его не поставили в известность о возможных планах? Что-то секретное? Или не доверяют? Считают недостаточно опытным? Недостаток самостоятельного опыта в качестве полноправного комиссара Эрвин считал самым слабым своим местом. С момента его производства из кадет-комиссаров минуло всего полгода. Два месяца из этих шести Март провел в госпитале, а еще два – летел к 53-му Мёзианскому полку, с которым предстояло служить. Потом была спешная переброска на Вигранд, однако мёзианцы поспели лишь к окончанию боевых действий. И вот теперь их почему-то послали на Элию Примарис. В места, у которых на картах и названия-то не было – только длинный номер. Относительно недавно сформированный полк, не побывавший ни в одной серьезной операции. Из жителей имперского мира, к которому Эрвину так и хотелось добавить «агро». Дисциплина не слишком хромала, но и не была образцовой. Не подонки и не пример для подражания. Середнячки. Почему-то совокупность всех этих факторов – неизвестности, серенького полка и ужасающей глухомани, - вызывала тревогу. Но никаких ответов Март пока не нашел. Комиссар проводил взглядом причудливой формы гигантский камень, красовавшийся на обочине. Пожалуй, стоит унять свою паранойю и поменьше думать. Эрвин подавил усмешку, припомнив слова . «Твоя беда, Март, в том, что у тебя в голове всегда на пару мыслей больше, чем нужно. Не скажу, что это плохо… но посоветую быть осторожнее. В первую очередь – с самим собой». ++ С улицы донеслось рычание моторов, отрывистые слова команд и стук тяжелых ботинок. Трое солдат 53-го Мёзианского прервали разговор и выглянули в небольшое окно. - Ребята приехали, - Аде Шербан с удовольствием потянулся, хрустнув суставами, - и Красавчик с ними. Красавчиком, правда, за глаза, мёзианцы называли недавно прибывшего комиссара Марта за чистое гладкое лицо без единого шрама. Солдаты слишком привыкли видеть иных комиссаров – суровых, заматеревших в боях мужчин с жесткими лицами, а потому не испытывали перед Мартом того пиетета, что перед его героически погибшим предшественником. Покойный Висцел Немет умел одним взглядом внушить священный трепет любому, а новичок… «Гладенький, как девчонка. Эдакий красавчик», - хмыкнул в столовой Лорант Брандуза в первый день после прибытия Марта к мёзианцам. С тех пор кличка к новому комиссару прилипла намертво. - Теперь все в сборе, - высказал общую мысль Тот Кэлин, которого за удивительно высокий голос в полку звали Дудочкой, - только вот что мы тут забыли? Аде задумчиво пожал плечами, наблюдая за тем, как вновь прибывшие выгружаются из машин. Насколько он знал, этот вопрос задавали себе все - от майора Сабо до санитара Янниса. Зачем было направлять их на эту планетку, а по прибытии делить полк на три части? Зачем их часть под командованием Сабо и этого нового комиссара законопатили в эту дыру на самой крайней точке материка? Шербан сплюнул под ноги. - А ты попробуй спроси. Может, кто и разъяснит боевую задачу, - самым невинным тоном предложил он. Кэлин посмотрел на приятеля как на дурачка с дальней фермы, впервые попавшего в город и спросившего, чем тут может заниматься такое количество народа. - Империум приказал – мы исполняем, - припомнил он одно из любимейших изречений комиссара Немета, - это я и среди ночи вспомню. - А думать нам при этом не положено, - ехидно гоготнул Брандуза, - нет, парни, нам, в общем-то, повезло – тут хотя бы можно прилично устроиться. Закончим вставлять стекла – и вообще будет не хуже, чем в губернаторском дворце. Шербан тактично промолчал. Стекла были больной темой для Лоранта. На Мёзии, пока его не призвали, Брандуза работал стекольщиком. На протяжении трех лет это не имело никакого значения… пока они не оказались здесь. База была старинной, оставшейся еще с той войны, которую местные считали великой и незабываемой. Несколько приземистых строений, сложенных из местного серовато-розоватого гранита. Подвалы вырублены прямо в скальном щите. «Вот ведь построили, - восхитился по прибытии майор, - просто и надежно! Все сохранилось!» Уцелели и массивные двери, и даже линия окопов и траншей, обустроенных по тому же принципу, что и подвалы. Натиска времени и сбивающих с ног ветров не выдержали только стекла. После недолгих раздумий Сабо отрядил на исправление ситуации рядового Брандузу. Стекла и инструменты пришлось заказывать из ближайшего города. Ухабистую дорогу хрупкий груз перенес плохо, но в ответ на аккуратный намек Лоранта, что неплохо бы заказать еще партию, лейтенант Овид, исполнявший функции интенданта, рявкнул, что из доставленного стекла можно построить целый дом, а потому рядовой может приступать к работе и не тянуть время. Брандуза выкурил пару сигарет с лхо, выговорился перед приятелями, сошелся с ними во мнении, что Овид – скряга, самодур и формалист, и приступил к работе. Последние три дня Лорант только и занимался тем, что вытаскивал сохранившиеся осколки, чинил рамы и вставлял новые стекла. В качестве помощников он выбрал давних друзей. Настоящей помощи от них было немного – Шербан до призыва работал в шахте, а Кэлин был кладовщиком, - но Брандузе подмастерья, как выяснилось, и не требовались. Просто любящему поболтать солдату было невмоготу обходиться без компании. В свою очередь, Шербан и Кэлин пользовались возможностью немного передохнуть от муторной обыденности службы. Можно было не чистить до одури оружие, не гонять на продуваемом всеми ветрами плацу строевой и, главное – не дежурить. Словом, все было бы ничего, если бы Лорант не повторял примерно каждые полчаса, что, будучи призван, надеялся, что никогда в жизни больше не будет стеклить окна. Дудочка поудобнее устроился на пирамиде ящиков, с ленивым интересом наблюдая за высадкой вновь прибывших. Вот из-за унылых строений показалась приземистая фигура майора Сабо. Офицер, почти чеканя шаг, пересек площадку и остановился перед комиссаром. Рядом с долговязым Красавчиком коренастый крепкий майор казался почти квадратным. Высокое начальство обменялось приветствиями. Кэлин видел, как Сабо начал что-то говорить, указывая затянутой в перчатку рукой на розовеющие в свете заката горы. Потом повернулся к зданиям базы. Комиссар внимательно слушал, не перебивая. Офицеры еще раз повернулись в сторону скал. Комиссар коротко кивнул, движением подбородка указал куда-то в сторону дороги. Сабо коротко ответил. После чего офицеры направились к ближайшему бараку. Тому самому, где расположились приятели. - Сюда идут! – Дудочка спрыгнул с ящиков. Солдаты как раз успели принять вид всецело поглощенных работой, когда дверь распахнулась, впустив порыв ледяного сырого ветра. - Склад, - прокомментировал резкий голос Сабо. Мёзианцы вскочили на ноги, спешно отдавая честь. - Вольно, - коротко отмахнулся майор, - рядовые Брандуза, Шербан и Кэлин. Ведут ремонтные работы по остеклению. Комиссар ответил сдержанным салютом. Светло-карие глаза неспешно обвели тюки и ящики вдоль стен, солдат. Остановились на кусках стекла и разложенных рядом инструментах. Чуть заметно прищурились. «А неприятный у него взгляд, - подумал Брандуза, борясь с желанием то ли подзатянуть ремень, то ли пригладить волосы, - не хуже, чем у покойника Немета… и чего на стекло-то пялится? Что он там углядел?» Красавчик отточенным жестом подтянул и без того идеально сидящую перчатку. - Здесь только обмундирование и амуниция, майор? – осведомился он, разворачиваясь. - Да. Продовольствие мы разместили в… - Сабо продолжил экскурсию по базе, не удосужившись закрыть за собой дверь. Солдаты с облегчением выдохнули и вновь расслабились. Все-таки комиссар – это комиссар. Сабо может обругать, может пригрозить губой, а то и действительно на нее упечь, но он свой, понимающий. И попусту грозить и орать не будет. Немет порой бывал крутоват, но все же зря не цеплялся. А вот чего ждать от этого молокососа – неизвестно. - Дудочка, прикрой дверь. Сейчас все тепло выдует. - Угу, - Кэлин зачем-то выглянул из барака, провожая взглядом комиссара и майора. Что-то было не то в комиссаре. В отличие от Немета, всегда излучавшего нерушимую уверенность, в Красавчике Тот чувствовал тщательно скрываемую тревогу. Еле ощутимо, где-то на самой грани восприятия. Это было… как-то странно. Неправильно. И вызывало беспокойство. Даже больше, чем собственный проклятый дар чувствовать настроение других людей. - Знаете, парни… - негромко проговорил Кэлин, возвращаясь к приятелям, - а он ведь нервничает. - Кто? – собравшийся вздремнуть на тюках с запасными одеялами Аде приоткрыл глаз. - Наш комиссар. - И? – Шербан закинул руки за голову и поерзал, стараясь устроиться со всем возможным удобством. Кэлин пожевал губу, пытаясь облечь свои мысли и смутные ощущения в слова. Да и стоит ли это делать? Еще сочтут псайкером, чего доброго… - Не обращай внимания, Дудочка, - Брандуза со сдержанной ненавистью посмотрел на ящик с инструментами, извлек из кармана сигарету, щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся, - Красавчик молодой еще… я слышал, только-только из кадетов. Опыта нету. Или за мордашку свою боится. Вот и переживает. Кому мы тут понадобимся - на этой-то скале?