Ты - моя музыка

      Сон был некрепким, уже через несколько минут я проснулась от пристального взгляда Левы. Он полулежал, облокотившись. - Почему ты не спишь? - прошептала я, - ложись и засыпай. - Я хочу посмотреть на тебя, это ведь наша последняя ночь вместе и последняя встреча, - Лева поднял глаза к небу, - а еще, ты обещала меня покормить. - Бортник, ты не меняешься, - мне хотелось улыбаться и тормошить его волосы, - пошли на кухню.       Мы поднялись. Смущение заливало щеки краской, руки подрагивали. Мы шлепали босыми ногами по полу, совсем как дети, невероятно домашние и уютные в этих огромных пушистых халатах. И вот сейчас, после всего, что произошло между нами за все время знакомства, он сидел напротив меня, закинув ногу за ногу, сверлил взглядом, за обе щеки уплетал пиццу и запивал ее вином. Все было так, как будто не было этого время, не было расставания, не было ссор. Как будто все это время мы были вместе. - Ответишь мне сейчас честно? – Лева поднял на меня взгляд. - Если не хочешь, то не надо. - Я не собираюсь тебе врать, - я старалась выдержать его взгляд, - спрашивай. - Зачем ты позвала меня к себе? - Не знаю, наверное, я хочу убедиться, - зазвонил телефон, - извини. Да, привет, любимый. Я тоже очень соскучилась, нет, не надо приезжать, я уже сплю. Да, целую, до завтра. Я буду в… - Будешь, будешь, - Лева вырвал телефон из моих рук, отключил его, маньячно улыбаясь, я подскочила следом, - попробуй отбери. - Бортник, ты совсем как ребенок, прекрати, - я побежала следом за ним, - отдай телефон немедленно. - А то что? – он засмеялся и поднял руку с телефоном выше, - догоняй.       Я бежала за ним, путаясь в халате и поскальзываясь. Он приближался и отдалялся, заливисто хохоча. Я не выдержала и рассмеялась. Лева остановился и дождался, пока я дойду до него. Телефон он держал в поднятой руке. Я подпрыгивала, пытаясь его забрать, мы смеялись. Я обняла его одной рукой, а другой пыталась достать до телефона. Халат на мне почти распахнулся, я поймала заинтересованный взгляд Левы. В какой-то момент мы поскользнулись, Лева стал заваливаться на меня. Мы упали на диван. На секунду мы перестали смеяться, наши взгляды встретились. «Плевать на все, эту ночь я буду только с ним», - пронеслось в моей голове. Я запустила руку ему в волосы и притянула к себе. Лева поддался порыву, его руки гладили меня. Я провела языком по его губам, его глаза закрылись. Мы оба готовы были отдаться ощущениям. Поцелуй получился глубоким, долгим, чувственным, страстным, как глоток воды на жаре. По коже бежали мурашки. Лева резким движением поднялся и оторвал меня от дивана. Мы стояли друг перед другом, развязывая пояса халатов. Лунный свет освещал нас. Левины волосы светились волшебным ночным серебром, его глаза горели, а руки полыхали огнем. Он прижимал меня к себе, ни в одних объятиях мне никогда не было так беззаветно хорошо, как в его. - Ты уверена? – шепотом спросил он, гладя мою спину. - Ты точно этого хочешь? - Да, - я не могла сопротивляться самой себе, своим проснувшимся чувствам, - плевать на все. - Ты сейчас настоящая, - он схватил меня за руку и потащил за собой, - такая ты мне нравишься.       Лева прижал меня к стене возле барной стойки, жадно впиваясь поцелуем в шею, оставляя на ней следы страсти. Я царапала его спину, целовала и ласкала. Он подкинул меня на барную стойку, а сам потянулся в к холодильнику за льдом. Я сделала глоток вина. Лева взял в руки льдинки и нежно провел ими по мне от шеи до бедер, я вздрогнула от обжигающего холода, вино расплескалось по мне. Продолжая изводить меня ледяными прикосновениями, Лева припал ко мне губами, слизывая винные дорожки с тела. Я дрожала от его близости и нереальности. Казалось, что вот-вот он исчезнет, как мираж, как наваждение, как призрак. Но он был слишком реальным и ощутимым. Я снова по-детски доверчиво подпустила его к себе. Мы целовались, гладили друг друга, кусали. Воздух вокруг нас раскалился до предела, его разрывали лишь наши стоны. Лева крепко прижал меня к себе, подхватил и понес в ванную, второй раз за вечер мы оказались в воде. Мы обнимались, улыбались друг другу, целовались, пили вино. Мир был только для нас двоих. «Люблю его и ненавижу», - пронеслось в моей голове. Лева забрал бокал из моих рук. Он вновь прижался ко мне всем телом, я ощущала его силу, нежность, страсть, возбуждение. - Я хочу тебя, - сорвался с его губ полустон-полухрип. - Не сдерживай себя, - я еще крепче впилась губами в его шею.       Лева слегка приподнялся надо мной, глядя сверху вниз, раздевая до костей своим взглядом. Он оттолкнулся и вновь приблизился, входя в меня. Тело задрожало, вода усиливала ощущения от его движений, они казались еще сильнее, чем были. Мои руки блуждали по его спине, оставляя глубокие царапины и следы. С каждым движением он входил все глубже и уверенней, голова кружилась, тело горело, отдаваясь ему без остатка. Взрыв, в глазах потемнело, наши тела выгнулись, с губ сорвались крики. Мы расслабились, лежа в воде. Лева откинул с лица мои мокрые от воды и пота волосы и припал губами к губам, целуя одновременно нежно и грубо. Губа треснула от такого напора, передавая ему капельки крови. Он ласкал образовавшуюся ранку языком, щекоча и заставляя извиваться. Левины руки щекотали, гладили, сжимали меня. ОН поднялся и поднял меня следом за собой.       В зеркале спальни я увидела, как горели мои глаза, уже полтора года, даже чуть больше я не была такой счастливой и умиротворенной. Мы упали на кровать, перекатываясь по ней, переплетаясь телами, зацеловывая и заласкивая друг друга. Я ощущала, что он снова готов продолжить и решила взять все в свои руки. Я приподнялась и перекинула ногу через него, Лева обхватил мою талию руками, оставляя на коже следы от пальцев. Я насаживалась на его орган со стонами и криками удовольствия, он следовал мне навстречу, входя все глубже, безнаказаннее, сильнее, решительнее. Наши стоны пронзали окружающий мир. Лишь ночь была нам оправданием. Луна стыдливо заглядывала к нам и вновь скрывалась за тучами. Лучший мужчина, лучшая ночь, лучшее чувство. Я забыла обо всем на свете, отдавшись своим ощущениям. Наконец я почувствовала, что сдерживать себя больше не могу, Лева тоже был на грани. Я остановилась, склонилась к нему и обвила его орган губами, лаская, целуя, обдавая жаром разгоряченной плоти. Наши тела дрожали и пульсировали. Мы снова взорвались осколками удовольствия. Моя голова мирно легла на его грудь, высоко вздымавшуюся от тяжелого дыхания. Спустя несколько мгновений мы уснули, провалившись в бездну усталости и нирвану удовольствия. Этой ночью мне снился страшный сон. Его героем был Лева. Он выходил из нашей с ним квартиры, в том, что она именно наша, не было сомнений, оставляя меня одну, но обещая скоро вернуться. А после он садился с машину, отъезжал и она взрывалась. Я проснулась от собственного крика, слезы текли из глаз, руки дрожали. Рядом сидел испуганный Лева. - Тихо, тихо, тихо, это всего лишь сон, - он прижимал меня к себе и гладил по голове, как маленькую девочку, - не бойся, я здесь, я рядом, все будет хорошо, не дрожи. - Ты жив, ты жив, - шептала я, покрывая его лицо поцелуями, - жив, ты не исчезнешь. - Не исчезну, все хорошо, - он отвечал на поцелуи, - ты звала меня во сне, что случилось? - Ты взорвался, - слезы застилали глаза, - мне было так страшно. - Ну все, все, вот он я, не бойся, все хорошо, - он прижал меня к себе еще крепче и укрыл нас одеялом, - давай спать, я не пропаду, я здесь, успокаивайся.       Я уткнулась носом в его шею, тело все еще дрожало, слезы продолжали течь. Мне приснился самый большой страх в жизни – потерять единственного человека, который мне дорог, которого я полюбила так давно и продолжила любить без оглядки на все препятствия. Как же спокойно было в его руках. Но незаметно ко мне на смену уходящему блаженству пришли страшные мысли о том, что завтра я выхожу замуж. Это уже много раз решено. Отступать некуда. С такими мыслями я уснула, еще крепче прижимаясь к Леве, засыпая в его руках в последний раз. Завтра утром все окончательно закончится. Эта ночь дала только одно, я поняла, что все это время любила его и продолжаю любить, но ничего уже не исправить. Даже осознание того, что я нужна ему уже не приносило облегчения.       Во сне я ворочалась, но не отпускала Леву. Даже в бессознательном состоянии было страшно потерять хотя бы одну секунду в его руках, в его власти, в его тепле. Где-то сквозь сон я услышала звонок будильника. Пора вставать. Наступил день Х. Я проснулась и не увидела Леву рядом. Ну, конечно, как все мужики. Он такой же. Даже прекрасная ночь не могла сегодня поднять мне настроения. Ощущение фальши было во всем. Это пушистое платье, висящее в гардеробе. А Лева, каков подлец, совсем такой же, как и все. Получил свое и сбежал. Ненавижу его, ненавижу. Я осмотрела себя в зеркале. Глаза покраснели после почти бессонной ночи и пролитых слез, на бедрах и руках красуются синяки от его крепких объятий, шея покрыта следами поцелуев. Загримировать не получится, все сразу будет понятно. Что же я наделала? Я же не нужна Леве, он уже сбежал. А сегодня я выйду замуж за человека, которой готов ради меня на все. Какая же я дура, зачем мне нужна была эта ночь, что за привычка влюбляться в мерзавцев и не ценить тех, кто рядом?       Вдруг я услышала, как открывается входная дверь. Я вышла из спальни. На пороге стоял Лева с букетом ландышей. Он улыбался, в его глазах горели искры. Он подошел ко мне. - Это тебе, - он протягивал букетик, - я помню, что ты их любишь. Я прав? - Прав, но тебе пора идти, - я старалась не смотреть ему в глаза, - прощай. - Куда я должен пойти? Ты что? – Лева пытался обнять меня, я отстранилась. - Если ты забыл, то сегодня я выхожу замуж, - руки дрожали, - скоро ко мне приедут. - Но наша ночь, все же можно отменить, - он взял меня за руку, - мы же любим друг друга, зачем он тебе. - Что наша ночь? Мы переспали, не думала, что тебя это так смутит, - мне было больно это говорить, но я должна была его отпустить, даже обидев, - это был просто секс, ничего личного. - Зачем ты это говоришь? Ты же врешь мне, ты позвала меня вчера, чтобы проверить наши чувства, они целы, - он ловил мой взгляд, - мы переспали, чтобы в них еще раз убедиться. Так хорошо, как с тобой, больше ни с кем не было. И ты это знаешь. Да ты вспыхиваешь от каждого моего прикосновения, как будто я у тебя первый. - Лева, уходи, не надо слов, я тебе все сказала. Я не люблю тебя, - мне было трудно посмотреть на него, я распахнула перед ним дверь, - прощай!       Лева бросил на меня последний взгляд, полный отчаяния и, как мне показалось, даже презрения, и ушел. Я тихо сползла по двери, в голове звучали строчки из старой песни:

Холодный город расставил сети Из песен о любви и смерти. И до последнего куплета Мы будем вместе! Играет ночь свои капризы, И в лунном свете стонет призрак, Ему так тесно в чёрном теле, На самом деле. Сердце на волоске Бьётся в истерике, Между теней легла Тонкая радуга. По небу из стекла и клея Плывёт в прозрачной лодке фея, И весь секрет ее улыбки В короткой памяти золотой рыбки. Холодный город расставил сети Из песен о любви и смерти, Но не осталось больше слов На зеркалах лишь пепел ангелов.

      Ночь дала нам шанс сыграть по своим правилам. То, что было под ее покровом останется под ним. А сердце срывается с обрыва. Сегодня я свяжу себя с нелюбимым мужчиной. Вот и кончилась сказка.       Я вернулась в гардероб. Пора собираться. Легкий и нежный макияж, прическа. Я все делала сама. Платье, туфли, украшения. Красивая, но слишком несчастная невеста. Наша свадьба будет проходить во дворце в Лефортово. Красиво, помпезно, бесчувственно. Все для гостей. Я бы предпочла тихо сходить в ЗАГС, расписаться, провести вечер в ресторане и улететь куда-то на наш русский север. В тайгу, в леса, к медведям, к самобытности. Но мы не можем себе этого позволить. Я почти смирилась с этим, больше никакого духовного поиска. Сегодняшняя ночь и убила меня, и придала мне решимости. Я знаю, что не в праве рушить чужие планы. Пообещала, значит стану женой. Я должна быть хорошей женой, все свои роли я играла хорошо, эта не сложнее других. Прямо в платье я спустилась в машину. Поеду я тоже сама. В зеркале я видела засосы на своей шее, лихорадочно придумывая им оправдание, хотя какая в прочем разница. Я приехала на место. Там меня встречал он. - Ты потрясающе красивая, - мы взялись за руки, этот дежурный жест саднил ржавой болью в груди.