Искра надежды

Потемневшее матовое небо укутывало невзрачную долину мутным куполом дыма и пыли, не пропуская яркие солнечные лучи и не оставляя им ни малейшего шанса осветить темную потрескавшуюся землю. Затхлый воздух время от времени разгонялся порывами колючего ветра, вздымая раздражающую ноздри пыль, что покрывала тонким слоем крыши приземистых домов, выстроенных в ряд у иссыхающей речушки. Напряженные, уставшие, понурые люди под тяжестью своей ноши — будь то напрасная жизнь или лишь плетеная корзина — тянулись по узким улочкам, чуть пошатываясь и низко опустив голову. Леголас спешился и огляделся вокруг, невольно поражаясь тому, как некогда благоденствующий и процветающий край смог прийти в такое запустение. Его взор встретился с хозяином этих земель, лордом Хамоном, который, завидев его, тут же двинулся навстречу. — Добро пожаловать, принц, — радушно улыбнулся он. — Должен признать, ваше письмо о скором приезде весьма меня удивило. Я, право, и не знаю, как вас благодарить… — Не за что пока благодарить, — отмахнулся Леголас, крепко пожимая протянутую руку владыки. — Со мной лишь дюжина воинов. Отец не поддержал мою инициативу разобраться с бедствиями, постигшими ваши земли. Счел опасения беспочвенными. Понадобятся более серьезные доводы, чем царящие в селениях беспорядки и пока еще не имеющий ясного облика враг, положивший глаз на ваши владения, чтобы убедить его прислать армию в помощь. И я ему их предоставлю. — Я все понимаю, — вздохнул Хамон. — И потому рад даже небольшому отряду. Моему народу сейчас тяжело, как никогда, а деревням в особенности: засуха давным-давно поразила эти края, деревья более не плодоносят, посевы выгорели. Настрадавшиеся жители едва переживают нелегкие зимы. Я чувствую, как люди задыхаются здесь, Леголас. Здесь, в своей родной обители. Вражеские набеги не прекращаются, сельчане напуганы, их недовольство неуклонно растет. Поэтому будьте осторожны: зачастую они настроены весьма недружелюбно. Некоторое время владыка молчал, отрешенно глядя куда-то вперед, сквозь Леголаса, словно забыв о его присутствии, а потом проговорил еле слышно и без всякого выражения: — Ваша помощь как нельзя кстати. Видите ли, я не могу оставить столицу в такое время… Леголас понимающе кивнул. Еще в дороге он узнал, что за те дни, что он добирался до этих мест, враг захватил еще несколько приграничных замков и сжег две деревни вместе с прилежащими пастбищами и полными дичи лесами. — Но что его привлекло на эти земли? — не выдержав, спросил он. — Сейчас, когда ваши владения переживают не лучшие времена, почему он решил захватить их? — К сожалению, его намерения мне столь же не понятны, сколь и вам, — ответил Хамон, скользя по его лицу растерянным взглядом. — Никаких требований он не выдвигал, к народу не обращался. Захватив одну крепость, брался за другую. Моей армии едва хватает сил сдерживать его. Люди устали и не хотят ни в чем разбираться. Их единственное желание — изгнать недруга из родных широт, но, боюсь, не познав истинных причин, осуществить это нам не удастся. — Я сделаю все, что в моих силах, — тихо сказал Леголас, обращаясь скорее к самому себе, нежели к собеседнику, который, задумчиво крутя в руке трость (используемую в качестве опоры при ходьбе, а не как предмет роскоши), едва ли мог слышать эту фразу. Порой Леголас вспоминал тот день, когда Хамон впервые вошел во дворец короля Трандуила. Тогда, после первого же разговора, он поймал себя на том, что почти сразу же проникся к нему искренним уважением. Несмотря на весьма внушительный для человека возраст и ранение, подчас сильно затрудняющее ему жизнь, Хамон оставался мудрым и храбрым правителем, ни разу не позволившим дать себе слабину. Его осанка была так же пряма, как его трость. Его дух — так же прям, как его осанка. Он был живым и жизнерадостным человеком и в свои шестьдесят в бою на мечах мог дать фору любому юнцу. Однако сейчас, глядя на его удаляющуюся сгорбленную спину, Леголас с горечью думал о том, что нечто неладное сделалось с его духом. — Есть одна проблема, Леголас, — обратился к принцу Риан, член отряда и его близкий друг. — Только что я узнал, что совсем недавно сюда прибыло еще с десяток воинов. Они расположились вон там, в лачугах у самой реки. На первый взгляд ничего подозрительного, но мне показалось странным то, что все они — люди, а вот их командир — полуэльф. — Покажи мне его, — потребовал Леголас, внимательно разглядывая собравшихся у крыльца воинов. — Ты, должно быть, хотел сказать «ее»? Взглянув на Риана, Леголас не смог стереть со своего лица удивления. Он вновь обернулся назад, ища глазами девушку среди мужчин. Она сидела на настиле из бревен, опустив голову и положив одну ногу на лежащее на земле полено. Сосредоточенный взгляд из-под полуопущенных ресниц неторопливо скользил по старому свитку. Изящество ее ног и тонкие, худые руки казались неуместными рядом с захолустным домишкой и группой серьезных молчаливых мужчин. Бледное лицо с высокими скулами состояло из обычных, ничем не привлекательных черт — если рассматривать их отдельно, однако собранные воедино, они представляли собой приятный взгляду законченный образ, в котором ничего не хотелось исправить или добавить. — Леди Маргарет! — раздался из толпы чей-то голос. Темные волосы, струившиеся по плечам, покачнулись, и Леголас отвернулся прежде, чем она успела посмотреть на него. Возвращаясь в свои покои, он несколько раз ловил себя на мысли, что присутствие этой странной незнакомки заставляло его испытывать смутное беспокойство.

***

— Проснитесь, леди Маргарет. Она неохотно приподняла тяжелые веки. Пробуждение было не особенно приятным: оно сопровождалось глухим стуком в дверь и голосом Бертрана. Маргарет огляделась по сторонам, не сразу понимая, что происходит вокруг и как надолго она заснула. — Вы проспали отъезд лорда Хамона, миледи. Четверть часа назад он отправился в столицу. — Я направлю ему письмо, — сонно отозвалась она, вновь опуская голову на руки. — Не напомнишь, сколько раз я просила тебя звать меня просто Маргарет, Бертран? — И не сосчитать, миледи. Что ж, простите старому вассалу его дурную привычку. — Тебе нет и шестидесяти, — отмахнулась Маргарет. — И ты не вассал мне, а единственный друг и незаменимый советник. Моя жизнь без тебя немыслима. Обернувшись к ней, Бертран благодарно улыбнулся, а затем продолжил раздвигать пыльные шторы, впуская тусклые лучики света в небольшую комнату. — Вы хотели поговорить с принцем Леголасом, — подсказал он. — Да, спасибо, — кивнула Маргарет, расправляя помявшуюся ото сна одежду. — Сейчас, думаю, самое время. Она неторопливо вышла за порог, полной грудью вдыхая вечерний воздух. На ранее оживленной улице стало пустовато. На деревню опустилась тишина, нарушаемая лишь короткими порывами ветра, приводящими в движение деревянные лодки, что прибились к захламленным берегам узкой реки. В полотне пыльного воздуха замаячило пятно, быстро превращающееся в силуэт лихолесского принца, идущего к ней навстречу. — Леди Маргарет? — он сдержанно поклонился. — Могу я украсть минуту вашего времени? — Принц Леголас? — попыталась удивиться Маргарет. — Рада встрече с вами, хоть и совершенно не представляю, чем вашему высочеству может быть интересен разговор со мной. Она попыталась сказать эти слова просто и как можно более искренне, но по тени, лишь на мгновение пробежавшей по лицу лихолесца, она поняла, что от него не укрылись прозвучавшие в ее голосе пренебрежительные нотки, хоть он и совершенно не подал вида. — Прошу, не нужно пустых формальностей, миледи. Просто Леголас. — Тогда я — просто Маргарет. Или Мэг. Меня так мама звала. Ведь для вас, эльфов, — она намеренно сделала ударение на последнем слове, — людские имена порой сложны в произношении. Леголас едва заметно ухмыльнулся. — Ну что ж, Маргарет, — он словно не слышал фразы, которой она хотела подчеркнуть разницу в их происхождении. А может, он был знаком с человеческой расой куда лучше, чем она предполагала, может, он знал, что люди используют сокращенные имена в основном при общении с друзьями и близкими, и намеренно ее проигнорировал, давая понять, что их дальнейшие отношения будут максимально от этого далеки. — Не расскажете о цели, с которой приехали в эти земли? — Она несколько отличается от вашей, — процедила Маргарет. Но Леголас продолжать стоять на своем. — Нисколько в этом не сомневаюсь. И все же? — Не понимаю, к чему эти вопросы? — не выдержала Маргарет. — Вы ведь не рассчитываете на то, что я начну откровенничать и делиться предстоящими планами? Мы с вами едва знакомы. Вы не доверяете мне, я не доверяю вам. Так к чему все это? — О, простите мне мое любопытство, — улыбнулся принц. — Я лишь пытаюсь вас понять, только и всего. Леголас говорил вежливо и серьезно, но в глубине его голубых глаз таилась ироничная насмешка, смысла которой Маргарет не могла понять. Это пугало и раздражало одновременно, однако его безукоризненные манеры и учтивый тон делали невозможными любые нападки, которыми она привыкла защищаться в подобных случаях. Маргарет с негодованием отметила, что чувствует себя глупо под его открытым, прямым взглядом, но все же заговорила, опасаясь того, что он воспримет ее молчание как страх быть выведенной на чистую воду. — Видите ли, лорд Хамон был хорошим другом моей матери. Он всячески поддержал ее после гибели отца, и я не могу оставаться равнодушной к напастям, обрушившимся на его владения. Но утверждать, что это единственный мой интерес — бесполезная трата времени. Я не стану этого делать. В том, что здесь происходит, есть нечто, касающееся лично меня, и делиться этим с вами я не собираюсь, — отчеканила она и, ненадолго задумавшись, продолжила: — И все же я допустила некоторую ошибку, говоря, что моя цель отличается от вашей. Она у нас общая. Но вот методы, боюсь, мы изберем разные. И почему-то мне кажется, что мои вам не понравятся. — Ваша позиция мне ясна, — кивнул Леголас, обдумав ее слова. — Как и то, что сотрудничать со мной вы не намерены. — Совершенно верно. Но я обещаю не мешать вам, если вы не будете мешать мне, — произнесла Маргарет, убеждаясь, что они непременно станут соперниками. Принц, понимающе улыбнувшись, кивнул. — Леголас, — окликнула она его, когда тот, наклонив голову на прощание, развернулся, чтобы уйти. — И что же вы хотели во мне понять? Он обернулся. Выражение его лица оставалось почтительным и серьезным. — Я уже понял это, — ответил он. Сизые сумерки уже смешались с туманом и затопили долину, а Маргарет так и осталась стоять на месте, прокручивая у себя в голове его последнюю фразу. «Я уже понял это», — повторял голос Леголаса, звучавший где-то глубоко-глубоко, на самом дне сознания. Она не хотела помнить эти слова, потому что они завляли чувствовать уязвимость и слабость, но они еще не раз возвращались к Маргарет, когда долгими бессонными ночами она размышляла о предстоящей миссии и о том, как может на ней отразиться вмешательство лихолесского принца.