Однажды (рабочее)

Пробуждение было как резкий толчок, вырвавший из объятий тьмы, и сначала Анна не могла сообразить, кто она, и где находится. Спустя несколько мгновений — а может, часов? — время ощущалось каким-то не таким как раньше, ответ на первый вопрос пришёл сам собой, как и воспоминания о прошедшем дне. Анна резко села на кровати и испуганно посмотрела на свои руки. Всё было как обычно: бледные пальцы, короткие ногти, только вот под несколькими забилась какая-то бурая грязь… Кровь? Анна осторожно тряхнула головой, закрыла левый глаз и прислушалась к ощущениям в теле. Ничего не болело. Правый глаз видел отлично. Она открыла второй. Зрение, казалось, вернулось к ней в двойном объёме, цвета казались непривычно яркими, глаз выхватывал самые мелкие детали интерьера: рисунок обивки на кресле в другом конце комнаты, прожилки камня на стенах. В голове была звенящая пустота, тело ощущалось незнакомым и будто бы чужим. Чуткий слух уловил какое-то движение, и Анна резко обернулась. В большом кресле с ногами устроилась самая необычная девушка, которую ей доводилось видеть. Прямые тёмно-каштановые волосы, хрупкое телосложение, бледная, но будто бы сияющая изнутри кожа, азиатский разрез глаз. На вид ей было едва ли больше лет, чем Анне, но это ощущение пропало, как только принцесса посмотрела ей в глаза. В глубине тёмных глаз будто сияло золото, а что-то в их выражении говорило, что их обладательнице лет намного больше, чем кажется. — С пробуждением, — её голос был спокоен и, несмотря на то, что говорила она негромко, четко отдавался в каждом уголке большой комнаты. Анна слышала этот голос, он пел ей про свист вороньих крыльев и предзимних стылых бурь до того, как тьма не опустилась на неё полностью в том проклятом лесу. — Там, в лесу… цимисх… — сбивчиво пролепетала она. — Андрей? Его не стало. — А что с ним произошло? — нервно поинтересовалась Анна. — Я его упокоила, — как нечто само собой разумеющееся ответила незнакомка. Принцесса вздохнула с облегчением. Сейчас кто угодно был лучше, чем обитатель особняка, куда она так неосмотрительно вломилась неделю назад. — А кто вы? — В каком-то роде я его создательница, если ты об этом. И меня зовут Мэй, если тебе нужно имя. Мэй Лин Аои. — Создательница? — с ужасом переспросила Анна, подтягивая колени к груди. Меньше всего ей хотелось знакомства ещё с одним цимисхом. Она бы сейчас даже Владиславу обрадовалась, если бы тот внезапно пришёл и забрал её отсюда. — Определённо, — меланхолично пожала плечами Мэй. — Мы не всегда создаём то, что задумывалось изначально, как и получилось с моими потомками. — Ты… тоже цимисх? — губы пересохли. Сердце должно было бы выскочить от ужаса из груди, но Анна почему-то не ощущала привычных признаков паники. — Не совсем, — покачала головой Мэй, на секунду отведя взгляд, и на миг Анна ощутила, как с души сваливается огромный камень, а затем глаза, на дне которых плескалось тёмное золото, снова посмотрели прямо на неё. — Но в каком-то смысле можно сказать и так. Анна растерянно смотрела на свою собеседницу, которая породила её палача. Ничего отталкивающего во внешности Мэй не было. Была странность, была чуждость, был едва уловимый акцент в речи. Видимо, язык был для неё не родным, и это объясняло некоторую тщательность, с которой она выбирала слова и выговаривала их. Так или иначе, но от неё совершенно не исходило враждебности. — Зачем я здесь? — после некоторой паузы спросила принцесса. — Мне показалось, что тебе не стоит заканчивать свой путь вот так в лесу, да ещё и в таком виде, — пожала плечами Мэй. — И что будет дальше? — напряжённо поинтересовалась она вместо этого. — Есть разные варианты. Но я предлагаю остаться со мной, — сказала Мэй, как о чём-то само собой разумеющемся. — В определённом смысле я несу за тебя ответственность, да и тебе понадобится моя помощь как минимум первое время пока не освоишься. — Освоюсь с чем? — тихо поинтересовалась Анна. Она была так удивлена, когда очнулась целой и невредимой, что даже не вспомнила сначала о маленькой детали того вечера, а теперь понимание, почему цвета такие яркие, слух острый, а тело чувствуется совершенно по-другому, страшной догадкой забрезжило в мозгу. — Мне кажется, ты уже и сама догадываешься, — сообщила Мэй, внимательно посмотрев ей в лицо. — Я что, умерла? — с тихим ужасом спросила Анна. Молчание было ей ответом. — Но как же я тогда… Я теперь… вампир?! — Смотря что подразумевать под понятием вампир. — Чудовище, пьющее кровь других людей, чтобы продлить своё жалкое существование во тьме! — Я не совсем согласна со столь категоричным утверждением. Впрочем, нас иногда и так называют… — Я не могу быть этим! Я не должна быть этим! — Анна перебила её истерическим возгласом. — Ты ещё даже толком не понимаешь, кем именно стала. У меня не было выбора, кроме как тебя обратить, — снова бесстрастное движение узких плеч. — Ну и пришлось немного повозиться, чтобы убрать то, что оставил после себя Андрей. — Не было выбора? Повозиться? — громким шёпотом поинтересовалась принцесса. — Я же ничего тебе не сделала. Ты могла просто дать мне умереть, но ты… Голос подозрительно охрип и пропал, и Анна почувствовала, что сейчас расплачется. — Разве тебе хотелось умереть в таком юном возрасте? Её голос был спокоен. Она сама воплощала собой саму невозмутимость. Она разрушила жизнь Анны просто проходя мимо, а теперь смотрела так, будто ничего страшного не произошло. Будто бы всё это в порядке вещей. — Я не хотела умирать! — ярость вскинулась откуда-то из глубин души как кобра перед броском, и к Анне вернулся голос. — И мне не пришлось бы, если бы не вы! Она не знала, кому хотела бросить это обвинение: Мэй, Андрею, Дракуле или же кому-то ещё. Будто бы услышав его со стороны, принцесса поняла, как глупо и голословно оно прозвучало. Она была уверена, что погибнет за правое дело своей семьи, или что её убьёт Владислав, а теперь её смерть оказалась всего лишь нелепой случайностью. Если бы она не заключила сделку с врагом и совестью, если бы не сбежала с бала, если бы не пошла искать монстра Франкенштейна, если бы не послушалась Алиру… Таких если можно было насчитать бесконечность, все они не давали никакого шанса на спасение, но уж точно не вели к тому, что происходило прямо сейчас. — Ты уже ничего не изменишь, — бесстрастно сообщила Мэй. — Впрочем, если это имеет для тебя значение, мне жаль. — Очень мило, что тебе жаль, — процедила Анна. — Но я могу. И если я не хочу быть… этим, ты меня не заставишь. Мэй вопросительно подняла брови, наблюдая, как её находка встаёт с кровати. Анна нервно облизнула губы, готовясь к тому, что собиралась сделать. Она по привычке вдохнула поглубже, как перед прыжком в холодную воду, а затем резко пересекла расстояние от кровати до окна и со словами «Господи, прости!» сорвала с него штору. В комнату хлынул свет. «Вот и всё», — подумалось ей. Некоторое время она просто стояла перед окном, зажмурившись от яркости красок в солнечном свете, из-за которых больно было смотреть. Секунды утекали, но ничего не происходило. Сзади деликатно кашлянули. Анна отвернулась от окна и воззрилась на Мэй в немом изумлении. Перед глазами плясали яркие пятна. — Мы не горим на солнце, — светским тоном, будто бы выбирала цветы для палисадника, сообщила та. — Свет — не наш враг. Если тебе и стоит держаться подальше от него поначалу, то только из-за зрения. Я полагаю, сейчас у тебя должно быть достаточно неприятное ощущение в глазах. — Почему? — с тоской и потрясением спросила Анна. — Я объясню. Но чуть позже. — Я не буду убивать других, чтобы жить самой. Никогда. Я лучше сама умру, пока никого ещё не убила! — Тебя никто не заставляет убивать. Анне показалось, что над ней издеваются. Мало того, что она мучительно умирала в муках в лесу от рук порождённого этим существом садистом, так её ещё превратили в кровожадного монстра, в убийцу, против её желания, и утверждают, что её никто не заставляет убивать. Именно это она и озвучила своим следующим вопросом. — Поначалу мы все кого-то убиваем. Потом мы становимся сдержаннее, можем лучше себя контролировать и не идти на поводу у зверя, если сами этого не хотим. Кто-то всегда умирает. Такова жизнь, — в её голосе не было вызова Владислава, упоения смертью Андрея, злости Алиры. Она просто говорила о том, что знала, не придавая этому никакой эмоциональной окраски, и поэтому это звучало ужасающей правдой. — Вы, люди, и сами друг друга убиваете и без нашей помощи, разве нет? — Я никого не… — Анна запнулась, вспоминая охотника, в которого попала из револьвера по ошибке в ночь, когда столкнулась с гневом Дракулы. — Я лучше умру сама, чем буду убивать других! — нашлась она. — Правда в том, что все могут убивать. Вопрос лишь в личности того, кого убивают. Ты умерла всего лишь вчера, а сегодня уже хочешь опять? Тебе не кажется, что это чересчур? Тоска и горечь, которые охватили Анну при этих словах, повиснув в комнате, были физически ощутимы и разлились по воздуху тягучими отравляющими волнами. Глаза Мэй от мимолётного удивления распахнулись чуть шире, но это было лишь на одно мгновение, а следом за этим пришло ощущение бесконечного спокойствия. — Этого стоило ожидать, — констатировала она. — Что ещё? — спросила Анна, обессиленно садясь на кровать и опуская голову. — Путь, выбирающий нас. Скорбь. — Я не понимаю ничего из того, что ты говоришь. — Я объясню. Чуть позже, когда ты согласишься слушать. — Я вся внимание. — Ты врёшь. Сейчас ты слишком сосредоточена на своих переживаниях. Анна прислушалась к себе. Странное, неестественное спокойствие, охватившее её, было явно искусственного происхождения, где-то глубоко в душе метался панический ужас и осознание того, что произошло непоправимое. — Прекрати мной манипулировать. — Мне не хочется, чтобы ты наделала глупостей. — Глупость совершила ты, когда решила, что моей жизнью можно управлять. — Я всего лишь продлила эту жизнь, хотя и была в чём-то неправа. Тебе стоит обо всём подумать. Я оставлю тебя в одиночестве ненадолго. — Зачем? — Если ты отвлечёшься от желания убить себя, или меня, или нас обеих, ты поймёшь, что у тебя масса вопросов, на которые тебе бы хотелось получить от меня ответы. Мы поговорим, возможно, ты осознаешь, что всё не так страшно. Мэй встала с кресла — она оказалась ниже Анны на голову — и направилась к выходу. Анна откинулась на кровать. Ещё вчера казалось, что хуже уже быть не может. Как же она заблуждалась. Теперь она сама стала одной из них. Это просто обязан быть кошмарный сон. Некоторое время она просто бездумно смотрела в потолок, прислушиваясь к своим ощущениям. В её понимании вампиры были бездушными монстрами, одержимыми жаждой крови. Тем не менее, она не замечала никакой разницы между тем, что было, и тем, что стало. Голода не ощущалось. И ей по-прежнему было больно. Она по-прежнему боялась. Она по-прежнему ощущала беспокойство за брата, за Гэбриела… «Ну конечно. Гэбриел, — пронеслось в голове Анны. — Как я могла быть такой эгоистичной дурой! Я ведь даже не знаю наверняка, удалось ли ему уйти!» Принцесса обхватила голову руками, зарываясь пальцами в волосы. «Я не горю на солнце. Значит, я вполне могу сбежать отсюда. А если могу сбежать, то и Гэбриела смогу найти. Я могу хотя бы попробовать спасти его, если он попал в беду. И рассказать ему всё, что знаю. Она хочет разговоров — почему бы действительно с ней не поговорить. Сделать вид, что я смирилась, узнать, где я, как долго смогу прожить без крови, сколько здесь ещё вампиров. Узнать, кто она, почему так странно говорит о себе. А потом рассказать всё это Гэбриелу. Он обязательно что-нибудь придумает. Мы уничтожим их, а потом… — Анна закрыла глаза, понимая, что с главной её проблемой Гэбриел ничего не сможет придумать. — А потом и меня, пока я не сошла с ума и не превратилась в монстра окончательно». Она ещё долго сидела с закрытыми глазами, а мысли её неслись с такой скоростью, что порой от них кружилась голова. Когда спустя несколько часов в комнату постучали, а следом за стуком дверь открылась, пропуская Мэй в комнату, Анна с идеально прямой спиной сидела в кресле, сложив руки на коленях. — Что ты хотела мне рассказать? — спросила она у вампирши. — А о чём ты хочешь услышать в первую очередь? — ответила та вопросом на вопрос, грациозно опускаясь в другое кресло. — Ну, например, где я? — как можно более непринуждённо постаралась спросить Анна. — Это Далмация. Анна ощутила, как тщательно выстроенные планы рушатся со страшным грохотом, погребая под собой всю её непринуждённость. Что Владислава всегда выводило из себя, так это чувство собственной беспомощности. Стоит отметить, испытывать ему его доводилось крайне редко. Анна Валериус не появилась в городе. Не нашли её и в лесу. На ум пришла мысль о том, что принцесса наплевала на Гэбриела и прямиком из лап врага помчалась домой в Васерию к брату, но сразу после этого доложили о том, что в лесу найдена лошадь, на которой сбежала девчонка. Едва ли она сама бросила животное — ей нужно было на чём-то ехать. Даже если предположить, что за такое недолгое расстояние она умудрилась загнать хорошего коня, логичнее всего ей было бы доехать на нём до города. Едва ли у неё с собой были деньги, а лошадь можно было бы оставить в залог на заставе, попросив другого коня, если уж ты настолько глупа, чтобы нестись на ночь глядя через лес в сторону Васерии, куда путь не близкий. Оставался только один вариант — до города она не доехала, и этот вариант сейчас подтверждался истерическими рыданиями Алиры, в голову которой Дракула достаточно бесцеремонно залез в поисках подтверждения своим догадкам. Как и обычно, ей не хватило смелости сделать желаемое своими руками. Она предпочла чужие, и Владислав в очередной раз понял, что нет врага страшнее, чем тот, который кажется союзником. Не то что бы он считал Алиру союзником, но был так уверен в её преданности, что совершенно не учёл тот факт, что она может ставить палки ему в колёса исключительно по собственной глупости и эгоистичности. Он оставил её внизу в подвале, провожаемый истошными проклятиями вперемешку с всхлипываниями, которые неслись ему вслед. Тратить силы на выдумывание соответствующего наказания Владиславу сейчас не хотелось. Он ещё подумает об этом позже, а пока пусть она мается неизвестностью. Вполне вероятно, что Анна Валериус была уже мертва на тот момент. Вероятно, на этом бы и следовало закончить все эти поиски, но внезапно Владислав понял, что мысль о том, что девушка, которую он так старательно приручал, чтобы просто поиграться, сейчас может быть чем-то вроде того, что они вместе видели в поместье Андрея, вызывает чуть ли не болезненное отвращение. Спустя ещё час все подчинявшиеся ему вампиры были брошены на поиски Андрея. Так прошли ночь и весь следующий день, которые принесли удивительные, но совершенно бесполезные находки. Новое пристанище Андрея удалось обнаружить, но его самого там не было, как не было там ни Анны, ни того, что хотя бы теоретически могло быть ей раньше. Даже если бы Владислав допустил сумасшедшую мысль о том, что цимисх решил прогуляться со своей пленницей, день выдался слишком солнечный, а Андрей был недостаточно силён для того, чтобы разгуливать под ярким светом. Следующим предположением Владислава было то, что вампир знал о том, что собирается делать Дракула, и у него был союзник, который помог ему скрыться после того, как тот удовлетворил свою жажду мести. Но где тогда тело Анны? Почему бы не бросить его в качестве назидания, что вполне в духе закона о незваных гостях? «Вероятно, она может быть ещё жива», — пришёл к заключению Владислав и сам не понял, его это больше радует или огорчает. Ставить на уши всех, чтобы выяснить, жива ли девчонка из рода Валериусов ему совершенно не хотелось, к тому же подчинённым и так было чем заняться, но всё-таки… Владислав размышлял над этим вопросом, глядя как садится за горизонтом удивительно яркое для конца ноября солнце, когда его наконец озарило. Он пил её кровь. Он прикасался к её сознанию. Да, это было недолго и неглубоко, но у него вполне могло получиться. Спустя полчаса все находящиеся в замке получили предупреждение, что тот, кто потревожит сон хозяина, составит компанию Алире в подземельях. Кто-то этому удивился, кто-то воспринял как очередной каприз, и только Катерина ходила с таким видом, как будто ей известно что-то, что неведомо больше никому. Владислав Дракула не знал, сколько проторчал в кромешной тьме, пытаясь понять, куда ему идти. Это могло означать в равной степени, что Анна мертва, что она просто не спит, и что онейромант из него так себе. Иногда его заносило куда-то уж совсем не туда, что периодически удивляло безграничностью людской фантазии, прихотям бессознательного, а иногда даже степенью человеческой испорченности. По его внутренним часам дело близилось уже к рассвету, когда Владислав наконец ощутил толчок и очутился в достаточно мрачном и холодном помещении с высокими потолками. Горящие факелы отбрасывали на стену пляшущие в жутком танце тени, по углам были свалены обезображенные трупы людей, стены были забрызганы кровью, с одного из канделябров свисали чьи-то кишки. Посреди зала запустив пальцы в густые волосы и дико озираясь стояла девушка, с перепачканным кровью лицом и в залитой ею же белой ночной рубашке. Владислав обозрел открывшуюся его глазам картину и тяжело вздохнул. — Знаешь, таких вакханалий я не то что не устраивал, даже во сне не видел, — сообщил он, шагая в центр зала. Анна Валериус воззрилась на него в ужасе и отшатнулась. — Ты как сюда попал? Ты зачем пришёл? — Поверь мне, я и сам уже не рад, — сообщил вампир, чувствуя, как к нему возвращается хорошее настроение. — Может, ты сделаешь со всем этим что-нибудь? Даже мне как-то не по себе. В девичьих снах я ожидал увидеть нечто иное. — Это сон? — с удивлением спросила она. — Да. И, насколько я могу судить, кошмарный, убралась бы ты тут, что ли, — хмыкнул он. — Это как? — недоуменно спросила принцесса. — Твой сон, твои правила. Представь что-нибудь получше, и пойдём отсюда, — Владислав протянул ей руку. Анна испуганно вскинула на него огромные глаза, некоторое время стояла неподвижно, затем осторожно вложила свои пальцы в его ладонь. Они вышли из зала через дверь, которая появилась в стене как по мановению волшебной палочки и оказались в уже знакомом обоим помещении. — Тебе так понравился мой кабинет? — хмыкнул Владислав. — Я польщён. Только ты забыла вход в спальню. Анна, не обратив внимания на шпильку, опустилась на диван. Ночная рубашка сменилась на брюки и просторную рубашку, кровь с лица испарилась. Девушка облегчённо вздохнула. — Сделай милость, объясни, где ты, и что с тобой произошло? — вампир опустился рядом с ней. — Какая тебе разница, — меланхолично ответила она. — И почему мне снишься именно ты? — Потому что я так хочу, — со свойственной ему лаконичностью объяснил Владислав. — Ну и нужно же мне было как-то понять, имеет смысл искать тебя живой или нет. Анна с недоумением посмотрела на него. — Видишь ли, я не только умею залазить в чужое сознание, но и в чужие сны. Правда, это чертовски трудно, найти нужный сон, поскольку я не так уж часто прикасался к твоему сознанию, к тому же делал это достаточно поверхностно, но попробовать стоило. Во всяком случае, теперь я знаю, что ты жива. — Почему ты так думаешь? — Если бы ты умерла, ты бы не спала, — объяснил он ей тоном взрослого, объясняющего ребёнку прописную истину. — А поскольку тебя в любой момент могут разбудить, я бы предпочёл, чтобы ты быстренько рассказала мне, где ты, с кем ты, в каком ты состоянии, ну и прочее по возможности. — Так мы в самом деле разговариваем? Это не просто сон? —  Да. Некоторое время Анна просто невидящим взглядом смотрела перед собой, а затем внезапно всхлипнула. — Прекрати немедленно, — возмутился вампир. — На это сейчас времени нет. Его возмущение отдалось эхом от каменных стен и растворилось в воздухе, будто его и не было. Владислав тяжело вздохнул, притянул Анну к себе и обнял. Та низко наклонила голову, закрываясь волосами, чтобы он не увидел её слёз. — Андрей, да? — спросил Дракула, гладя её по голове. Из-под вьющихся прядей утвердительно шмыгнули носом. Анна уткнулась ему в плечо и обвила руками за шею. — Где ты? И где он сам? — А он… Умер. — Как умер? Ты что, умудрилась его прибить подручными средствами? — изумился Владислав. Анна судорожно вздохнула. Даже во сне ей не было покоя, сначала эти кошмары, а вот теперь… На какой-то короткий промежуток времени она была счастлива увидеть хоть кого-то знакомого, пусть даже Дракулу собственной персоной. Когда он сказал ей, что они действительно разговаривают, это не просто сон, на какое-то мгновение она испытала облегчение. Его подарила ей мимолётная надежда, что всё получится как тогда, в логове Андрея: в последний момент он найдёт её, спасёт, вытащит с того света, а затем она поняла глупость всех этих мыслей. От того, что у неё появился более опасный враг, Дракула не стал её другом. Если бы она была ещё жива, можно было бы подумать об очередной сделке. Но она уже умерла, и даже он не в силах это изменить. А может, она боялась увидеть в его глазах торжество или насмешку? Как глупо, Анна, столько бегать, чтобы в конечном итоге прибежать туда, откуда бежала с таким рвением. Помимо того, по факту ничего не изменилось. Она снова чёрт знает где и не по своей воле, только тюремщик сменился, и, если уж на то пошло, Мэй хоть и внушала опасения, но определённо не имела с ней личных счётов. С другой стороны, что он теперь может ей сделать? С ней и так уже произошло самое худшее, что могло быть. — Не я. Другая вампирша. Вроде как его создательница, — врать было бы глупо, но и открывать всю правду не хотелось. — Чем дальше, тем интереснее, — удивился Владислав. — И как она мотивировала этот замечательный поступок? — Бешеных собак пристреливают, — процитировала Анна. — Какая мудрая женщина. А где сейчас находишься ты? — Я не знаю, — ложь далась легко и непринуждённо. Анна не могла объяснить точно, почему она соврала. С одной стороны, она вовсе не хотела здесь оставаться. С другой стороны, был страх. Он её найдёт. И всё поймёт. И, вероятно, расскажет остальным. Ещё днём она была полна решимости искать Гэбриела, но это не представлялось возможным. Теперь же у неё была реальная возможность вернуться. Дракула бы мог вытащить её, а она могла бы попробовать сбежать в этот раз более удачно, воспользовавшись своими новыми способностями, найти Карла и Гэбриела, успеть хоть чем-то им помочь до того, как вогнать себе в сердце кол. И Анна не могла ей воспользоваться. Она была не готова к тому, чтобы признаться в том, что с ней произошло, и чем она теперь является. Как будто это было её личным поражением, и ей не хотелось, чтобы кто-нибудь имел возможность его наблюдать. — Плохо, — констатировал факт Владислав. — Ты не в курсе, что с тобой собираются делать? — Убивать пока не собираются, — пожала плечами Анна, а про себя добавила «Я уже умерла». — Хоть что-то обнадёживающее. Постарайся выяснить, где ты находишься. — Какая тебе разница? — Не люблю, когда кто-то отбирает мои игрушки. — Тогда зачем мне тебе помогать? Мне как-то без разницы, для кого быть игрушкой, — в её голосе звучала неприкрытая горечь. Владислав замер. Он не думал об этом так, будучи абсолютно уверен, что она, напуганная цимисхами, сразу расскажет ему всё, что знает, да ещё и будет счастлива его видеть, когда он придёт за ней. Анна ждала ответа. Вампир посмотрел на неё долгим взглядом, вздохнул, а затем сказал: — Ты постоянно нарывалась на неприятности. Как следствие, я не всегда хорошо с тобой обходился. Но мне вовсе не хотелось бы, чтобы ты закончила свою жизнь очередным материалом для каких-либо странных исследований или экспериментов. — Я не нарывалась, я защищала себя, свою семью и своих людей! — Давай поговорим об этом позже. — Ну уж нет, давай поговорим сейчас! — О чём? — Что будет? — Что будет когда? — Что будет, если ты меня найдёшь? Что произойдёт дальше? Ты снова посадишь меня в комнату под замок и будешь время от времени навещать, когда тебе будет скучно? Или я буду тебе праздничным ужином в честь какого-либо события? А может, ты собираешься мной шантажировать Гэбриела? Ещё я могла бы пополнить ряды твоих оборотней, — Анна уже плохо соображала, что несёт, но обида и напряжение последних дней искали выхода хотя бы во сне. Дракула смотрел на неё с удивлением, как будто впервые увидел. «И в самом деле, а что будет?» — промелькнуло в его голове. Ответ был очевиден. «Будет так, как я хочу. А как я хочу?» Сильные руки притянули Анну к себе и затащили её на колени. Она было запротестовала, но рот ей закрыли поцелуем. С момента их близости произошло столько всего, что она и думать забыла об этом, а теперь снова вспомнила. Как соскальзывало с неё платье, как его руки ласкали её в таких местах, что вспоминать без стыда невозможно, а губы покрывали поцелуями плечи, шею и грудь. — Сначала мы тебя найдём, — сказал Владислав, прервав своё увлекательное занятие. — А потом обсудим всё остальное и решим, как дальше жить. Торжественно обещаю не использовать тебя в качестве ужина или оборотня. «Я умерла, — с тоской подумала Анна. — Я не смогу дальше жить». А вслух спросила: — То есть, других вариантов ты не исключаешь? — Знаешь, какой вариант бы мне понравился больше всего? — Какой? Рука скользнула ей под рубашку и легла на грудь. — Вот этот, — указательный палец мягко погладил сосок. — Озабоченный, — Анна нервно облизнула губы, убирая его руку и отмечая, что для сна ощущения более чем реалистичны. Впрочем, такими же пугающе реалистичными были люди, которых она убивала в своём сне, превратившись в монстра. — Ещё какой. Во сколько ты завтра ляжешь спать? — Что? — не поняла она. — Я так понимаю, мне придётся ещё не один раз навестить тебя во сне, так как сейчас это единственная доступная нам связь. Было бы здорово, если бы ты говорила, когда собираешься ложиться, чтобы я не торчал как дурак в темноте, гадая, убили тебя, или ты просто ещё бодрствуешь. — Около полуночи где-то, — Анна как-то машинально потёрлась лицом о его плечо и ощутила, как её поцеловали в макушку. «А, может быть, он бы понял?» — закралась в голову предательская мысль. Внезапно краски стали как-то бледнеть и выцветать, а кабинет будто подернулся лёгкой дымкой. — Что происходит? — нервно спросила принцесса. — Ты просыпаешься, — констатировал Владислав. Он успел ещё раз коснуться губами её щеки, когда эта реальность перестала для неё существовать, а спустя мгновение она проснулась, судорожно пытаясь понять, насколько по-настоящему было то, что происходило во сне, прижимая руку к лицу в том месте, где её коснулись его губы.