— Привет! Меня зовут Кристина Брихт, я из Мюнхена, и мне девятнадцать лет, — произнесла я на камеру, пытаясь подавлять волнение от мысли, что это увидит вся страна, что довольно тяжело. Но мне помогало непонимание того, какого черта я вообще тут делаю.
— Угу, давайте следующий кадр, — устало донеслось до меня, и мы пошли дальше по парку.
Съемки представления перед кастингом. Я спала около трех часов, и возможно, теперь свечу синяками под глазами, но сонливости не было. Как-то не до того. О том, что мне нужно будет что-то говорить о себе, я знала давно, но подготовиться так и не смогла. По идее, я должна бы привлечь внимание к моему отношению к музыке, и при этом подать себя забавно и весело, сказав что-то вроде того, что раз уж я из Баварии, то та еще любительница пива, но я ж такой прекрасный оратор, что ошизеть.
— Я занимаюсь пением с одиннадцати лет, и мне бы хотелось отдать этому свою жизнь, - я немного усмехнулась, понимая, что звучит преувеличенно драматично. - Поэтому я пришла сюда самореализоваться и развить то, что уже есть, по возможности. А для суперзвезды, думаю, это желание очень важно.
Я несла занудный бред и сама же ловила с этого фейспалм, но лучше, чем если бы я заикалась или врала, что уверена в себе, ибо это вообще ни разу не так. Собственно, мой звонок в студию был на волне эмоционального порыва, мол, если уж я так хочу, то все могу, но длился он, увы, недолго, и сейчас я рассчитывала по-быстренькому получить четыре "нет" и свалить, пока родители не узнали, что я здесь, иначе мне надерут зад.
В зале ожидания царила напряженная обстановка. Я старалась отвлекаться на разношерстную компанию людей, сидящих вокруг, от мысли, что буквально в соседнем помещении сидит парочка, о личной встрече с которыми мне приходилось только мечтать. Когда ты фанатеешь по Tokio Hotel с 2006 года, а на данный момент привык, что от них ни слуху ни духу, довольно сложно избавиться от нервной лихорадки.
А отвлечься было на кого. Половина аудитории красовалась разноцветными волосами, на которые я лила слюни, но понимала, если все бы выкрасилась в баклажановый, как и хотела, вряд ли бы выделилась из толпы. Мелированием тоже мало кого удивишь, но почему-то я подозревала, что эти цветастые ребята из 2007 вряд ли пройдут дальше. Девушки явно планировали произвести впечатление своими формами, и я невольно поправила декольте. Неподалеку стайка конкурсантов наблюдала за отбором по телевизору, но я отказала себе в таком удовольствии, понимая, что разнервничаюсь только больше. Рядом сидела девушка, скорее всего, с мамой и сестрой. Сосредоточенная и относительно спокойная, ее родственницы волновались больше. Я невольно заметила, что иду сразу после неё. Что ж, пожалуй, на её отбор стоит посмотреть, но если у нее есть хотя бы минимальные вокальные навыки, то пройдет, ибо весьма мила на вид.
Камеры и съемочные группы тем временем словно были везде, где только можно, и я думала о том, как, наверное, это будет нервировать конкурсантов, которые пройдут дальше. Кастинг шел довольно долго в зависимости от конкурсантов, и мне все хотелось им сказать, что они тут сидят не одни, и какого черта так растягивают. В кои то веки позвали девушку, что идет передо мной, и я подорвалась к телевизору, стараясь не выдавать бушующих эмоций. Если бы я воспринимала шоу всерьез, то ориентировалась бы по Дитеру, потому что он решает практически все здесь, но я всего лишь случайно забродивший сюда человек, поэтому приготовилась больше следить за реакцией Каулитцев. Они сильно изменились за время паузы, и я сейчас наблюдала за малознакомыми мне людьми, непривычными, вспоминая времена, когда Том терялся в слоях одежды, а Билл красовался точеными скулами и шикарным смоки-айзом. И что я вижу сейчас? Нелепый белый хохолок попугая, черно-белая шуба, которую он словно вытащил из шкафа моей бабушки. Том еще относительно цивилен в черно-белом бомбере и черной футболке. Ну, впрочем, он скорее просто возмужал, вернул дреды, и все это ему очень сильно шло, уж точно больше, чем устаревший образ плохого мальчика.
Девушка, которую, как оказалось, зовут Лаура, подала себя очень даже удачно. Так, как я себя подать не смогу. Мила, жизнерадостна и приветлива. На нее приятно смотреть, приятно с ней говорить. Хотя довольно удивительный и... самоуверенный выбор песни. Эдит Пиаф не так легко... ох черт возьми! Едва француженка открыла рот, как брови всех, кто наблюдал поблизости, поползли вверх. Еще необработанный голос, но сильный, подвижный, идеально подходящий для джаза и таких вот романтичных песенок. И по выражениям лиц жюри уже было ясно, что она четырежды принята. Я, возможно, потяну на ту же категорию "милоты", но вряд ли. Очень вряд ли. И романтика - не мой формат. И мне ничего не светит.
Когда я шла в свою личную комнату ожидания, было ясно, что меня все сильнее волнами начинает охватывать мандраж. Очень разнородный мандраж от мысли, что я встречу героев своего детства, что я буду перед ними петь и что меня увидят не только они в последствии, и не важно, что мне плевать, пройду ли я, важно, что провалиться хотя бы в вокальном плане я не могу, моя учительница меня за это прибьет. Ну и моя гордость тоже.
Руки дрожали, словно я с похмелья, голова от волнения начала болеть, живот крутить, и возможно меня бы даже вырвало, было бы чем. Я уперлась руками в раковину и посмотрела в зеленые глаза девушки в отражении. Зажатая, скованная, неуверенная, в джинсах, которым два года, футболке, едва скрывающей лишний вес и кожаной куртке, чтобы казаться круче. Нет, меня точно не возьмут, переживать даже не стоит. Спою пару куплетиков, попрощаюсь и свалю в родной Мюнхен, храня воспоминания, как зеницу ока. Все нормально. Песни я спою даже в спящем состоянии, много с себя требовать не стоит, так что все порядке.
Уговоры плохо действовали, казалось, чем ближе я спускалась к звезде, на которой должна стоять, тем больше тряслась всем телом. Преодолев ступени, я быстро скользнула на свое место и только тогда решилась посмотреть на сидящую передо мной четверку. Только не падать в обморок, не сейчас.
— Привет, — скорее на автомате произнесла я.
— Привет, — нестройным хором, отозвались Билл, Том и Матео.
— У тебя такой вид, словно, ты не здесь, — с явным неудовольствием заметил Дитер.
— Я немного… шокирована, что действительно вас вижу, — начала было я, но решила умолчать, что давняя фанатка Tokio Hotel. Близнецы с одинаковым удивленным выражением лица посмотрели на меня, и я едва сдержалась, чтобы не завизжать от осознания, что действительно вижу их перед собой. Живых. Реальных. И Боже, каких красивых. — То есть, эм… что это не розыгрыш или типа того.
— Ну, мы реальные, можешь даже потрогать, — проговорил Том, и я нервно усмехнулась, а потом с подозрением посмотрела на него.
— Ты серьезно? — жюри засмеялись.
— Да, почему нет? — его это явно очень забавляло, и он протянул руку. — Или брезгуешь?
— Нет, — я снова нервно улыбнулась, подошла и пожала его ладонь. Черт! И правда, реальная. Теплая такая… Как все это дико стремно. — Хм… ну да, вполне реальный.
— Как тебя зовут? — поинтересовался Билл, теребя карандаш, когда я встала снова на звезду и волна смеха успокоилась. Черт, наверняка у меня дико дебильное лицо, и руки трясутся. Коленки трясутся точно.
— Кристина Брихт, мне девятнадцать лет, и я из Мюнхена, — тут же выдала я информацию на автомате, ибо я к этому готовилась.
— Чем ты занимаешься помимо пения? — спросил Матео. Я едва заметно глубоко вздохнула, потому что наконец могу перевести взгляд с этих двоих.
— Я закончила в этом году школу. Кроме пения ничем так уж сильно не увлекалась.
— Почему ты пришла сюда? — задал вопрос Дитер, сверля меня взглядом. Все это время он молчал, и, видимо, его моя персона не сильно занимала. Таких нервничающих девочек уже успел насмотреться, наверняка, заранее не ожидая ничего хорошего. Подумав об этом, я снова вздохнула глубже, успокаиваясь. Все нормально, он меня даже не запомнят.
— Я хочу посвятить пению всю свою жизнь, надеюсь, что DSDS даст мне такую возможность, — максимально честно ответила я. — И кроме того, мне интересно, на что я способна.
— Что же ты нам споешь? — спросил Том, подпирая подбородок рукой. Он все еще забавлялся, может, ждал, чего-то из жанра pop, но нет. Не сегодня.
— «Just Tonight» The Pretty Reckless, — Дитер сделал большие глаза, Билл тоже не смог сдержать своего удивления, а Том и Матео только подозрительно покосились на меня.
— Ну, что ж, вперед, — прокашлявшись, махнул рукой поп-титан, и я сделала глубокий вдох-выдох.
Итак, Кристина. Погнали, это то, в чем ты точно уверена.
Here we are and I can think from all the pills you made
Start the car and take me home
Here we are and youʼre too drunk to hear a word I say
Start the car and take me home
Тихое начало, и мой голос с легкой хрипотцой вылетает из моего горла, отдавая вибрацией. Я растворялась в песне, чувствуя мурашки, слыша в ушах исполнение моей знакомой, благодаря которой я и решила выбрать именно эту песню. Волнение ушло совсем, перед глазами строчки. Уже пришла сюда, поздно уходить.
Just tonight I will stay
And weʼll throw it all away
When the light hits your eyes
Itʼs telling me Iʼm right
And if I, I am through
Itʼs all because of you
Just tonight
Кричащий стиль. Мне хочется показать эмоции, и словно выкрикиваю строчки придуманному обидчику. Замолкающая первая строчка и рваный вдох от недостатка воздуха. Но он не приносит облегчения, тело начинает потряхивать от напряжения. Так всегда у меня — либо напряжение в теле, либо не могу собрать мысли в кучу.
But here I am and I canʼt seem to see straight
But Iʼm too numb to feel right now
And here I am watching the clock thatʼs ticking away my time
Iʼm too numb to feel right now…
— Спасибо, — перекрикивая меня произнес Билл. Моя проницательность меня подводит, и я не могу ровным счетом ничего прочитать по лицам. — Как давно ты поешь в таком стиле?
— В стиле... не знаю, мне всегда нравится рок, и я его пою лет с одиннадцати вроде. Ну или как-то так, — близнецы вскинули брови.
— А почему именно в этом возрасте?
— Честно? — замялась я, они испытующе смотрели на меня. — Ну, именно в этом возрасте, я услышала «Schrei» и…
— Ты начинала слушать наш альбом в одиннадцать лет? — перебил меня Том.
— Моя сестра слушала его, ну и я тоже, — они переглянулись и совершенно одинаково улыбнулись.
— Ну, а как у тебя с другими жанрами? — спросил Дитер, мало интересуясь этой милой историей про мои ранние увлечения.
— Я меломан, и слушаю много другого, соответственно тоже. Поп, инди, альтернатива, разве что R&B сюда не входит.
— И он был бы лишним, - согласно качнул головой поп-титан.
— Можешь спеть что-то более попсовое? — поинтересовался Матео.
— «Stay» Hurts устроит? — поинтересовалась я, получив ответ кивок. Близнецы снова переглянулись. Да, это совсем не в стиле этого шоу.
Зря я, конечно, заикнулась, песня не совсем моего вокала, это риск, но… я осознанно иду на него.
My whole life waiting for the right time
To tell you how I feel.
Know I try to tell you that I need you.
Here I am without you.
I feel so lost but what can I do?
'Cause I know this love seems real
But I donʼt know how to feel
Тянуть, каждую строчку, выжимать до конца, прикрывая ноты, которые я не смогу вытянуть, вздохами и показывать глубину голоса с закрытыми глазами. Так проще сконцентрироваться.
We say goodbye in the pouring rain
And I break down as you walk away.
Stay, stay.
'Cause all my life I felt this way
But I could never find the words to say
Stay, stay
Высокие ноты, громкие вибрации — моменты, на которых я могу сорвать голос, но я зажмурилась и тянула до конца, зная, что если не сейчас, то никогда больше.
Alright, everything is alright
— Достаточно, — прервал меня Билл. — Как ты и спела, «everything is alright». Ты показала свой голос, и было приятно, что ты и сама знаешь свои пробелы, и хотя вот сейчас вышла такая… напуганная и неуверенная, все равно рискнула и дала понять, что готова работать по максимуму. Это очень большой плюс помимо твоего тембра.
— Спасибо, — я улыбнулась, подумав, что у меня губы сейчас потрескаются от этой улыбки, но нервы на пределе, я уже ничего контролировать не буду через пару минут, наверное. Черт, он похвалил меня. Билл. Билл, мать его, Каулитц, по которому я фанатела восемь лет жизни.
— Да, с твоей неуверенностью определенно надо что-то делать, это не то, что хотели бы видеть зрители на live-шоу, но голос мне нравится, и от меня, пожалуй, «да», — вынес свой вердикт Матео, пристально глядя на меня.
Я нервно кивнула как китайский болванчик. Не волнуйтесь, я до них не доживу, но... что же буду делать, если меня примут? Придется врать, что снова поеду к друзьям, на втором этапе я точно вылечу.
— Я бы охарактеризовал твое выступление, как неожиданность. Я совсем не ожидал, что ты все же… осмелишься показать себя. Это доказывает твой потенциал, но ты себя сковываешь, и это можешь помешать, эм… — Том сощурился, кажется забыв, к чему вел, и я сдержала смешок. Он неожиданно мил в жизни. — Но если тебе и дальше понадобится пожатие моей руки, чтобы придти в себя, то я совсем не против. Мое тебе «да».
— О Боже, — я прикрыла рот рукой, не сдержавшись.
— Тебе явно не хватает самоуверенности, — наконец начал Дитер, и я почувствовала, что скоро мое сердце выскочит из меня через горло. Если и он скажет «да», это будет победа, которой я не добивалась. — Но, в целом, посмотрим, что из этого выйдет. Пока «да», удиви меня в следующий раз.
Сильная нервная дрожь прошлась по всему телу от макушки до пяток, и я на качающихся ногах подошла к столу, где мне уже подавал лист Том. Дрожащими руками хватаю пропуск в следующий этап, с трудом веря в происходящее, а он улыбается, мол, не переживай так. Понимание того, что сейчас произошло, на меня накатило полностью только, когда я уже открыла дверь, и тут же остановилась. Я прошла. Прошла.
Моя мама всегда была против серьезных занятий пением. Мол, несерьезно, на этом не проживешь. Я ее понимала, ей пришлось нелегко после развода. Отчим против не был, но не воспринимал мое хобби серьезнее, чем просто хобби. Да и я тоже. Всю жизнь играя роль примерной девочки, невероятно боялась сделать шаг навстречу тому, что так страстно хотела, и однажды на эмоциях решилась на шаг, которого потом испугалась, и боюсь до сих пор. Никто не знает, что я здесь и только что сорвала первый куш в своей жизни. Но погодите минутку. Я это сделала. И хотя желательно бы свалить в следующем этапе, ведь мне все равно ничего не светит, никто заниматься пением профессионально мне не даст, иррациональное желание пройти еще дальше, все же удивить мэтра немецкой музыки и показать всем, чего я стою, усилилось.
