Под крылом Дракона

-… Верно, верно, верно! Да у тебя все верно! – Антон вернул мне листочек с черновой работой, широко улыбаясь. - Да ты даже не смотрел что там! – вместо ответной улыбки я почти вырвала свои записи, злобно открыла учебник и начала сравнивать свою писанину с печатным текстом, нервно прокручивая карандаш между пальцев. – Да тут от силы половина правильно решена! Меня мама точно прибьет! - А при чем тут мама и… - Антон с любопытством изучил обложку книги и насмешливо рассмеялся. – Господи, «Отечественная история»! Ты издеваешься? Из-за этого-то ты гулять не пошла? Надув губы, я обиженно показала парню язык. И актерское мастерство не нужно было беспокоить – слезы сами застлали глаза. Даже не шмыгнуть носом не получилось. Впрочем, этого хватило чтобы сидящий рядом со мной старшеклассник насторожился. - Ладно, ладно тебе! – он перестал ухмыляться и погладил по плечу, ласково клюнув в щеку. - Да ты просто не представляешь что меня завтра на уроке ждет! – я чуть отодвинулась от книги чтобы не вылить весь поток текущих по лицу слез на страницы. – Левин меня без хлеба и соли завтра съест! - Историк новый? – видно было, что Антон все еще не верил мне и сдерживал всеми силами рвущийся смешок. – Нормальный мужик, может, строгий иногда. У нас весь урок подкалывал весь класс. Задал лишний параграф, но и спрашивал его вскользь. - Повезло! – я вытерла слезы ладошкой, подперев голову обеими руками и с ненавистью разглядывая учебник перед собой. – У нас так на первом уроке устроил такой разбор полетов, что даже Нинка с Лешкой взвыли. Ботаны наши, олимпиадники, и те «четверки» получили, представляешь? Почти всем «трояки» раздал! А я с «парой» осталась! Если завтра повторный тест плохо напишу, все, хана мне! В журнале будет! Первая в четверти оценка, в самом начале года – и «двойка»! - Не одна же ты с «парой» сидела? – Антон, спасибо его терпению, продолжал меня успокаивать, но получил за это сполна. - Пусть не одна, но тебе-то что не радоваться? Он же у тебя классный руководитель теперь! Вот и гладит вас всех по головке! – психнув, я лбом уткнулась в столешницу. - По мне – так это какое-то исчадие Ада, а не учитель! - Блин, да что там, сложно выучить? – уже сам начал заводиться Антон. – Подумаешь, парочку дат, деятели эти там, полководцы… - Думаешь, он тебя спросит как раз про деятелей и именно те даты, что ты зубрил? Наивный! Губозакатную машинку принести? – я невесело хохотнула, обреченно убирая злосчастную книжку в рюкзак. – На тесте мне казалось, что я сочинение пишу! Какой это вообще тест?.. - Да напишешь ты все! – Антон грустно взглянул на экранчик своего мобильника, пожевав губы. Вздохнув, он пожал плечами. – Мне пора домой. - Так и не погуляли… - я еще больше надула губы, окончательно скиснув. - Послезавтра всей школой гулять будем! Потерпи немного! Всего денек! – Антон поцеловал меня в макушку, крепко прижав к себе. - А, да… День Здоровья… «Единственный денек в году, не считая субботников, когда обе смены собираются вместе, за городом на пустыре рядом с лесополосой. Каждый класс ставит палатку с костром, а рядом с главным лагерем можно поиграть в волейбол, бадминтон или футбол. А на костре хлеб пожарить или сосиски! Красотища!» – думая об этом, я проглотила выступившую слюну и мечтательно вздохнула. Даже улыбнулась, представив себе простор пустыря, все еще осеннее теплое солнышко и общее веселье. - Ну, вот так лучше! Ритуль, не грусти, поняла? Я проводила Антона до дверей, чмокнула в щеку на прощанье и снова вернулась за уроки, мысленно порадовавшись, что у меня такой замечательный парень. Мог уйти с ребятами гулять, а пришел ко мне! И черт с тобой, тест!.. – все-таки я с сомнением взглянула на брошенный у стола рюкзак и торопливо достала «Отечественную историю». Михаил Сергеевич как обычно ходил по классу, зажав книгу пальцем на одной из страниц и спрятав ее за спиной. Темно-синяя рубашка выглажена, брюки отутюжены, ботинки начищены до блеска. Тонкие очки придают ученый вид, потому что без них мужчина выглядит совсем молодым. Может, пару лет назад только закончил какое-то заведение, что не скажешь о необыкновенном умении поставить ученика на место, при этом не оскорбив его и не подняв голос… Хотя многие одноклассницы только и слушают его, открыв рот – выговор четкий, речь плавная. Аристократ долбанный! Я записывала за всеми даты, стараясь делать еще и для себя пометки, думая, что личная лекция хоть как-то поможет исправить щедро выведенную пару на листочке. Заодно следила за учителем в попытках понять с чего ради он кому-то вообще может понравиться. Ладно, ладно, красавчик он тот еще - для тех, кто обожает черные до смоли волосы и глубоко посаженые глаза. Статный, гибкий и в то же время… а, ну, хорошо, внешностью он победил! А характер? Как удав вечно спокойный, улыбчивый и вежливый до тошноты, если в классе вообще разрешается выворачиваться наизнанку. Ну, точно – аристократ, так его и эдак! - Домашнее задание на доске… Всё убираем кроме ручек, двойных листков и собственной головы, - учитель после нескольких петель по классу вернулся к своему столу. Из ящика достал стопку печатных листов и, выравнивая стопку, постучал ей по столу. - Но ведь… - попытались вякнуть с дальнего ряда, куда через секунду был устремлен взгляд темных глаз из-под очков. - До конца урока пятнадцать минут и это ваш последний урок. Я знаю. Кто справится быстрее – того отпущу раньше, - однотонно все с той же мягкой улыбкой сообщил Михаил Сергеевич, вновь двинувшись по рядам. Каждому он выбирал задание-листок, действуя так быстро, словно точно знал где лист для каждого, после чего уселся за стол. – Один вопрос и, - он взглянул на часы на запястье, - семь минут на ответ. Ровно на восьмую минуту я соберу ваши листы и проверю тут же. Приступайте. Ах, да. У всех индивидуальный вариант. Так что списать не у кого будет. Недоверчиво покосившись на свой вопрос, мне в первую секунду показалось, что я сошла с ума. «Ваше общее мнение по поводу реформ Петра I» - я даже перевернула листок, ожидая второго вопроса-подвоха, но такового не оказалось. «Мнение?» - я почесала лоб, взглянув теперь на учителя, изучающего что-то за окном. – «Что, ни дат тебе, не каверзных вопросов? Просто мнение? Мнение!?» Какое может быть мнение? Тиран! Тиран, который, глядя на других, перекраивал уклады столетий, пытался видоизменить Империю ради «Величия». А чего добился? Да, Россию заметили! А смысл? После смерти все разворовали-раскупили, к власти иностранщина пришла пока совсем царский род не загнулся! - Время! – я вздрогнула, когда у меня настойчиво, но осторожно забрали оба листка. Проверял учитель на ходу. – Кого назову - могут идти. Оценки выставлю на следующем уроке… Васильева – четыре. Попов… тоже «четыре». Насонов… поставил бы «шесть», так что – «отлично»… Листы с ответами довольно быстро опускались на учительский стол, а я так и не услышала своей фамилии. Почти все уже убежали, но остались без оценки я и еще трое моих одноклассников. И мы все дружно – если судить по непонимающим взглядам ребят – испытывали сильную обиду. Учитель же, оперевшись на первую парту среднего из рядов, покачал головой, посмотрев на нас. - Вы учили. Это заметно. И это – ошибка. Мало кто запомнит хоть треть из того, что в свое время зубрил, - историк неопределенно показал на дверь, где уже не было видно ни одного из счастливчиков. – Вопросы были на умение логически думать. На умение думать самим, а не решать так же, как пишут в учебнике! – он снял очки, сложив одну дужку, а другой коснувшись губы. Руки как-то умело легли, перечеркнув возможность неестественности в задумчивой позе. Мужчина покачал головой. – Светлова, «четверка с минусом». Филиппенко и Кречетов – то же самое. Оторвавшись от парты, учитель направился за стол, уже не обращая внимания на уходящих учеников. Я в замешательстве собрала вещи и молчаливо встала у учительского стола, упрямо глядя на ментора. - Михаил Сергеевич, а как же моя оценка? – истерика уже начинала проклевываться, но гордость не позволяла разреветься из-за обиды на глазах у учителя. - Соловьева, тебе нужна «тройка»? – мне показалось, что в голосе Михаила Сергеевича проскользнул смешок. – Я тоже думаю, что нет. - Почему «три»? – обратить все в шутку и выторговать хотя бы «четверку с огромным минусом»! – Я хуже всех ответила? - Ты думала меньше всех. Поверхностно, хотя у тебя большой потенциал к знаниям, - учитель пожал плечами, откладывая к листам школьников очки. – Поэтому я ничего не буду тебе ставить. - Я вчера учила весь вечер, и – зря? – я глубоко вздохнула. Обида уже тарабанила в двери руками и ногами, и историк словно спешил ей открыть. - Рита, почему ты думаешь, что в жизни тебе пригодится это? – будь это жест кого-либо другого, то на меня показали указательным пальцем, словно в настояние. Но не Михаил Сергеевич, именно поэтому я опустила глаза на его ладонь. Средний палец прижат к указательному. Мизинец и безымянный чуть согнуты… Я мигнула, с удивлением заметив на руке учителя широкое кольцо. Там, где должно быть обручальное, красовался настоящий резной перстень вполовину уже сустава самого пальца. Не золотое, но очень искусной работы. Мое созерцание побрякушки заняло бы, кажется, еще кучу времени, если бы учитель не опустил руку. – У тебя иная память, не для зубрежки. Учи с удовольствием. Тогда ты поймешь, что именно хотели до тебя донести. Не желая перечить, я опустила голову и сжала зубы. Заодно вспоминала о кольце, которое до этого то ли не замечала, то ли просто не обращала внимания. Хотя обычно жестикуляция у учителя та еще – от рук глаз не отвести, не смотря на всю неприязнь. - Ты тоже можешь идти, - с улыбкой кивнул мне Михаил Сергеевич, возвращаясь к листам учеников чтобы минимум еще раз перечитать каракули. Молчаливо кивнув, я закинула на плечи портфель и двинулась к выходу. - … Учи с удовольствием и тогда поймешь! – я все-таки неумело передразнивала учителя, идя вместе с Антоном в неровной колонне учеников. Мой милый хихикал под нос, таща за спиной свою гитару, а в одной руке тяжелый пакет с провиантом для полевой кухни. - Забей на это и все, - пожала плечами Марина, моя соседка по парте и наша общая знакомая. – Учитель только в школу пришел и не знает на ком оторваться. Я бы не против поменяться с тобой ролями! Честно. - Да, пожалуйста! – хмыкнула я, закатывая глаза. - Так и передам: Михаил Сергеевич, баста! Теперь пришла очередь Васильевой принимать всех ваших тараканов! Ковровая дорожка вычищена, ножницы дать ленточку перерезать? – оба мои спутника захрюкали от смеха. – Вот только обломись. Это чудовище урвало себе уже кого-то и женило на себе. - Да ладно? – Маринка продолжала смеяться, поменяв руку, несущую несколько мелких пакетов. - Ага. А ты у него кольца на пальце не видела? – я вытащила из кармана карамельки и поделилась с Антоном и Мариной. - Мне вообще казалось, что он колец не носит… - задумчиво пробормотал Антон, перекатив конфету за щеку. – Это точно – наши девчонки, шепчась позади меня, тогда от восторга чуть его на сувенирчики не разобрали. - Жаль, что не разобрали… - проворчала я, поправляя походный рюкзак. - Я бы взяла себе один, - Маринка придурковато заулыбалась, вглядываясь в идущих впереди нас, явно молясь заметить смольный затылок. Мы с Антоном на этот комментарий лишний раз посмеялись. Самое время было расслабиться – солнышко ярко светило, разгоняя редкие тучи. Ветер шумел где-то в вышине, а школа казалась таким далеким местом, что я с радостью забыла обиду. Через полчаса ходьбы мы с Мариной двинулись в сторону своего класса, а Антон ушел к своим. Начались уже привычные приготовления лагеря и разделение обязанностей. Девчонок дружно отправили кухарить, да и никто особо не возмущался. Лишний раз посплетничать и посмеяться за работой. Мальчишки ставили палатку и размещали вещи, пока наша классная руководительница решала вопросы по поводу соревнований и подавала заявки команды-класса. Мы с девчонками готовили какую-то похлебку, посмеиваясь по поводу того, кто захватил с собой активированный уголь. Кто-то ждал конкурсную комиссию, рассказывая о планах «соперников» из параллели: один класс варил картошку и делал сосиски на решетке, по соседству дымили в попытках сварить уху. Мало-мальски как-то незаметно прошли спортивные конкурсы. Наш класс победил в перетягивании каната, но сдал позиции в волейболе и футболе. Когда площадки освободились, я решила вытащить Антона из цепких лапок его класса и немного поиграть в бадминтон или послушать как он играет на гитаре. Мой парень был старше меня на год, поэтому пришлось прилично пробежаться вдоль палаток, чтобы отыскать нужный класс и разобраться куда все-таки подевался мой милый. Ну, народ бывалый, в отличие от наших, догадался принести с собой то ли подстилку, то ли какое-то старое одеяло. У большой палатки весело горел костерок, на огне которого, видимо, уже грели чай – за часы, проведенные на пустыре, некоторые уже несколько раз успели запечь картошку в углях. Старшеклассницы суетились, собирая в кучу посуду, а немного поодаль на куртке с гитарой сидел мой Антошка, перебирая струны. У меня аж зубы свело при виде того, как его ребячеству улыбается присевший руководитель Антона. - У тебя инструмент расстроен, - проговорил он, как только я шагнула поближе. Антон поднял на учителя искрящиеся глаза. - Вы думаете? А настроить можете? – он быстро снял гитару, в ожидании когда ее заберут. Мужчина смущенно пожал плечами. - Не исключено, - Левин как-то с неохотой принял в руки семиструнную, нырнув под широкий ремень. Уселся на небольшое бревнышко, довольно оглядывая гитару. Покрутил колки, пару раз перебрал струны, с видом знатока прислушиваясь к звучанию. Пальцы учителя снова пробежались по колкам, подтягивая струны или уменьшая натяжение… …смуглые пальцы перебирают толстые медные струны, настраивая резную альрат. Рисунки на боках инструмента радуют глаз, а прекрасные звуки – слух. В лучах щедрого на свет солнца блестят кольца на пальцах редкого музыканта. Но больше всех горит камень в фамильном перстне, отливая алым по черни. - Разве сегодня день для слез? – я удивляюсь, хотя даже грусть в исполнении альрат восхитительна. - Мне нельзя радоваться? Или и радость мне непростительна? – в ответ улыбаются даже в голосе… - Что ты там играл? «Осень»? Эх, всему вас учить надо! – учитель посмеивается, удобнее размещая гитару и подбирая аккорды. Первая попытка донести мелодию… Струны на грифе не послушались. А после ритмичный и неторопливый звон полился как ручей. Я мигнула, захлопнув открывшийся от удивления рот. Настолько меня поразило это чопорное создание своим ребячеством. - Вот как надо играть, молодежь! – мужчина повторно ударил по струнам, ускоряя темп исполнения, но от этого мелодия не стала веселее, а только глубже всадила крючок внимания. Короткий проигрыш. Улыбка, с которой оглядывают собравшуюся аудиторию. -… Только зарево утра тронет леса, Зазвучат голоса, что зовут в долгий путь… - обернувшиеся девчонки ахнули, а у ребят повытягивались лица. Антон сам от удивления покачал головой. У меня повторно отвалилась челюсть, но я поспешила ее подобрать. И, кажется, я успела это сделать, когда… Я сижу за книгами, разбирая рукописный текст при свете нескольких толстых свечей. Позади ходит мой дед, поясняя мне все, что я пытаюсь и без того постичь сама. - Есть три вида Пелетений – Словом, Жестом и Знаком. От Слова убежит только глухой, но Учителей и их Наследственную Силу не заглушит даже самый сильный гром. Если Слово вложено в стих, то и глухой расслышит его… - …Расколов вдалеке пополам небеса, Засверкает даль, что наполняет грудь тоской… - я на миг снова увидела костер, палатку и играющего рядом на гитаре учителя, когда перед глазами предстала окруженная с боков равнина густых трав. Вдали показались зубья высоченных скал. Утренние сумерки наведались сюда – по вершинам скал пробежался трепет света. Краешек солнца показался из-за острых гигантов, прорвав пелену мглы – меж зубьев словно пролилось приторно-сладкое персиковое вино, золотистое, блестящее, решившее растечься по чаше равнины и согреть всех его жителей, двинувшись дальше, - в лес, наведавшись туда игривым драгоценным туманом… - Не простившись, уйду по студеной росе, По родной траве, что с детства верной была… - неторопливо от меня двинулся породистый жеребец со всадником. Грациозное животное уже успело собрать серебро росы с нетронутого зеленого ковра. Мои ноги тоже уже искупались в росе, но мне ничуть не холодно. Я бодра и радостна от красот, что вижу перед собой. Но спутник впереди меня, босой как я, пятками подгоняет коня, уходя дальше, к зорьке… - Вдаль от дома по ручьям, по холмам веди, Проводи меня! Освети зарницей путь, не забудь – вспоминай!.. – оба коня ушли далеко вперед, разогнались, но ведущий впереди меня чуть приостанавливает своего, на ходу спрыгивает и продолжает уже сам бежать. Руки, словно их что-то тянет к земле, тяжело поднимаются. И – правда – тьма тянется с земли, прыгая на просторную рубаху, охватывая моего спутника, теперь похожего со спины на ворона. А на ворона ли?- Нет! С ревом в утреннее небо устремляется гигантский дракон, колыхнув порывом от раскрывшихся крыльев добрую часть поляны. Брошенная лошадь сначала в страхе кричит и пытается убежать, но, слыша мой смех, успокаивается и просто косится на небо, беспокойно топчась на месте… - …Я буду рядом - знай... Средь птичьих стай... Птичьих стай... – я даже не выпрыгиваю из седла – пролетающее низко существо подает мне лапу – и вот я уже вместе с ним, перебравшись поближе к голове и греясь от теплой крупной чешуи, поднимаюсь к холодным облакам. Хлопки крыльев поднимают все выше и выше… - …По любимой земле я уйду на рассвет Меня больше нет, но мое Солнце со мной, мой свет... Поднимаю глаза к бесконечной реке... В звездном молоке, что с детства поит дитя... – я снова на той же поляне, ночью, когда небо, усыпанное звездами, заставляет грудь вздыматься чаще. Лес шумит с сонным ветром, но то этого только теплее на душе – глядеть, как на залитой звездным светом траве играют уже двое – мужчина и ребенок. Каждый из них время от времени поднимает голову к небу и дивится картиной тысяч душ наших далеких предков… - … Помня нежность твою, я оставил свой след! Отыщи мой свет, что я зажег для тебя!* - Луч показавшейся луны высвечивает четкий символ на спине мужчины, прямо между лопаток, немного повыше к затылку – раскрывший крылья дракон, выполненный чернью. И я улыбаюсь, зная, что на спине любующегося ночным небом ребенка точно такой знак. Зная, что у меня на том же месте тоже есть знак – saaluur – лебедь, нежный и ласковый, разыгравшийся на воде и взметнувший водяные брызги. Знаю, что появись рядом со мной еще один ребенок, но у него тоже будет лебедь на спине. И это будет правильно!.. - Рит, але! – Антон потряс перед моими глазами ладонью и легонько щелкнул по лбу. – «Восток», я «Земля»! - Прости… - я пораженно смотрела впереди себя, снова глядя на сидящего у костра учителя. Он уже перестал петь и играть, а просто слушал разговоры своих учеников, иногда посмеиваясь. – Меня немного… того… - Да вижу, - Антон оглянулся на своего руководителя, хихикнув. – И видел как ты смотришь на «монстра». Мне что, вещички паковать? Хоть пенсионное удостоверение выпишешь? - Чего? – я игриво потрепала парня по загривку. Антон только больше засмеялся. - Ну, как это… «помидоры завяли», судя по открытому рту. Я комаров отгонял, но они внутрь просились! Правда-правда! – милый сам потряс меня, попытавшись поднять на руки. - Размечтался! – я натянула Антему шапку на глаза, опустившись на пожухлую траву. …Вспоминай!.. – донес резкий порыв ветра, забрав с собой улыбку. Я вновь попыталась засмеяться, но на этот раз получилось уж точно наиграно. ___________________________________________________________________________ *в тексте использованы слова из песни гр."Омела" - "След мой"