USER

Меня интересует один момент - я хоть когда-нибудь смогу нормально выспаться? На этот раз моему сну мешала я сама. Голова была забита мыслями о возможном шансе "оживить" Калума, о том, как я все-таки встречусь с миссис Худ и расскажет ли она мне некую тайну о своем горе. Конечно, сильно на мое самочувствие действует чертова простуда: никогда не умела заболевать в удобное время. Стараюсь восстанавливать голос всеми возможными средствами, но мои попытки наполовину тщетны. Ушла лишь боль и периодический кашель. Мой мобильный переполнен сообщениями, пришедшими от Калума, но я даже не собираюсь читать их. Еще с утра, я сделала звонок миссис Худ о желании встретиться. И вот уже, я подхожу к до боли знакомому дому. По подъездной аллее мне теперь неловко проходить. Сразу вспоминаю рассказ пожилой женщины о парне-самоубийце. Меня очень оскорбляет то, что эта соседка поведала мне всевозможные сплетни, не сказав самого главного. Возле двери, переминаюсь с ноги на ногу, придумываю, как правильно поступить в предстоящем разговоре. Собираюсь с мыслями и негромко стучу в дверь: привычка стучать, забывая о звонке, осталась от Люка. Теперь , вспоминая друга, я чувствую некоторую боль в груди. Хеммингс так и не звонил. Надеюсь, с ним все в порядке. С замиранием сердца жду, когда мне откроют дверь. Наконец, слышу тихое постукивание каблуков в доме, приближающиеся шаги. Щелчок и дверь распахивается передо мной. В нос ударяет стойкий запах женских духов, довольно приятных. Женщина, увидев меня, расплывается в сдержанной улыбке и жестом приглашает войти. Чувствую неловкость и дрожь в ногах. Мне кажется, Калум должен быть в ярости от моего пребывания в его доме. Все никак не забуду его реакцию на то, что я начала "копать" его тайну. Я прохожу в светлую и небольшую прихожую, ничем не отгороженную от просторной гостиной. Так часто бывает в частных домах. Устремляю взгляд на маленькую Амелию и молодого человека, рядом с которым мирно сидит на диване девочка. - Рада видеть тебя, Тиффани, - наконец приветствует меня миссис Худ и замечает, что я "сцепилась" вдглядом с незнакомым мне юношей. - А это Эштон, друг семьи, - женщина запнулась на последнем слове. Она явно хотела произнести имя своего сына. - Я попросила его посидеть с дочерью, пока отлучалась по делам. Я коротко киваю. Странно, но в последнее время замечаю за собой привычку пялиться на симпатичных парней, или, скорее, засматриваться. Эштон обвел меня заинтересованным взглядом и снова увлекся игрой с маленькой Амелией. Девочка с радостью посмотрела на меня, но не пошла встречать, ведь увлечена игрой. С моих губ срывается усмешка. Я бы тоже не стала отвлекаться от общения с таким парнем. Тут же корю себя за подобные мысли и понимаю, что стою посреди прихожей, как неприкаянная, хотя меня давно пригласили войти в комнату. Снимаю обувь и оставляю ветровку на вешалке. - Ты будешь чай? - спросила меня миссис Худ и я не нашла ничего лучше, чем согласиться. Отказ от предложенного в гостях - всегда означает скорый уход гостя, однако я намерена остаться на некоторое время для разговора. Снова замечаю на себе взгляд Эштона и инстинктивно приглаживаю волосы на затылке. Сегодня я не заморачивалась в прической и просто оставила их распущенными. Однако нанесла немного косметики, чтобы скрыть свой болезненный вид и круги под глазами. Прохожу на кухню и сажусь на предложенный стул. - Так, о чем ты хотела переговорить со мной? - деловито спрашивает хозяйка дома, насыпая чай в заварочный чайник. Я скованно улыбаюсь, ведь не знаю с чего начать. В душе таится легкая тревога из-за риска провалиться в этом деле. Миссис Худ с загадочной усмешкой смотрит на меня и с особым вниманием останавливает взгляд на моих волосах. - Золотистые, - с одобрением замечает она. Странно это слышать, ведь мы видимся не в первый раз. Благодарно улыбаюсь и опускаю взгляд себе на колени. Я боюсь прямо начинать тему о ее сыне и в то же время не знаю, с помощью какой темы подойти к ней. - Знаете, я могу ошибаться, но... - собираюсь с мыслями и ловлю на себе настороженный взгляд женщины. Она будто просматривает меня насквозь и анализирует каждое, сказанное мной, слово. - Говори, - твердо произносит она. Что-то подсказывает мне, что она догадалась о чем я пришла разговаривать. Я боюсь подставить свою мать, ведь она обещала не распространяться о сыне миссис Худ нигде. Но как тогда... Тут из гостиной в кухню вбегает Амелия с листом в руках и показывает рисунок маме. - Смотри, я братика нарисовала, отнесешь это ему? - спрашивает она и тут же переводет испуганный взгляд на меня, затем на маму. Миссис Худ бросает на дочь суровый взгляд, но бережно берет рисунок из рук Амелии и как-то виновато смотрит на меня. Ей неудобно. - У вас есть сын? - просто спрашиваю я. Женщина ставит передо мной на стол чайник, две чашки на блюдцах и корзиночку со сладостями. - Есть..., - со сдавленным хрипом произносит она и я сочувственно смотрю ей в глаза. - Он... в отъезде? - спрашиваю наивно я и миссис Худ прищуренно и с подозрением смотрит на меня. - Мать рассказывала тебе, верно? - догадывается она, точнее, с уверенностью констатирует факт. Становится стыдно и щеки загораются. Я коротко киваю и тут же оправдываюсь. - Немного. - Ты только не подумай лишнего. Все соседи думают, что мой сын мертв и большая часть знакомых. Но я пока еще не дала согласие на отключение аппаратов, поддерживающих в нем жизнь, - говорит женщина и я замечаю, как на ее глаза навернулись слезы, заблестели в уголках, готовые в любую секунду пролиться по щекам вниз. - Просто, я не могу, не могу вот так взять и... - по ее левой щеке стекает крохотная слеза и замедляется в тех местах, где на лице проходят неглубокие морщинки. Мне становится душно и я с силой сглатываю болезненный ком в горле. - Надежд нет? - спрашиваю я и миссис Худ словно возвращается в реальный мир, ее взгляд начинает метаться по столу, будто что-то ищет. - Если бы надежд вовсе не было, какой смысл тогда мучить мальчика всеми этими иголками и аппаратами? - слабо и тихо говорит она. Это больше напоминает тот момент, когда человек пытается убедить себя, внушить что-то. - А по какой причине он не приходит в себя и находится в коме? - как глупо, но я все-таки нахожу значимость в этом вопросе. Женщина пожимает плечами и вытирает салфеткой слезы. - Травм, которые мешают его жизни - нет. Как говорится, спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Когда человек сам не борется - ни один врач не сможет помочь ему. Тебе должно быть известно, что Калум не хотел жить и не хочет. Я киваю. Очень умное рассуждение. Справиться с упрямым человеком, намеренным умереть, сложнее, чем с явными физическими травмами. - Знаешь, врачи часто рекомендуют мне разговаривать с ним, но я даже не могу чувствовать, что он меня слышит, как бы мне этого не хотелось. Я умоляла Ирэн прийти к моему сыну и просто навестить, побыть с ним некоторое время, но девушка лишь ответила мне, что это не ее проблема. Чувствую, как внутри меня нарастает злость. Как можно?! Или это только я из тех людей, которые переступят через свою гордость и несмотря на все обиды помогут в беде? - А хотите, я буду проводить в больнице время? Я рассказывала вам в прошлый раз, что вполне могу работать... эм, сиделкой, или как этих людей называют, - говорю я и миссис Худ смотрит на меня с непониманием, подозрительно, и в то де время с благодарностью. - Сколько я должна буду платить тебе? - спрашивает она и я молчу. Зачем мне ее деньги? Это равносильно тому, если брать деньги с инвалидов, которые просят помощи в поднятии их на нужный этаж какого-либо крупного здания. Чаще всего в банках существуют кнопки вызова помощи. Мол, ничто не может помешать вам отдать нам деньги за кредит и прочее. - Всего двадцать долларов, - внезапно говорю я и женщина удивленно вскидывает брови. - Почему так мало или именно столько? - спрашивает она и я как-то загадочно, не под стать ситуации, улыбаюсь. Есть примета, что за все нужно платить и если не деньгами, то чем-то другим. В данном случае, проще договориться за копейки. Я могла бы покупать на эти деньги, добавив свои, цветы. К примеру. - Мне неловко поручать тебе эту работу. Какое тебе есть дело до Калума? - странно спрашивает она с каким-то подтекстом. - Ничего страшного... - Нет, - вдруг говорит она так задумчиво и твердо, что мне приходиться невольно поеживаться, - в этом нет необходимости. Я не знаю, почему мама Калума так себя повела, но я сразу упала духом, а от предвкушения победы не осталось и следа. - К тому же, он даже не знал тебя, поэтому, нету смысла, Тиффани, - уверенно говорит она и я делаю последний глоток ароматного чая. Ставлю чашку аккуратно на блюдце и поднимаюсь со стула. - Очень жаль, мне было бы приятно помочь вам хоть в чем-то, - говорю я и мой взгляд невольно переходит на Эштона. Он друг Калума, как хотела выразиться миссис Худ. Значит, ходит его навещать. - До встречи, Амелия, - говорю я девочке и она соскакивает с дивана и бежит с ангельской улыбкой ко мне. Протягиваю к ней руки и малышка прижимается ко мне. Это первый ребенок, которому я нравлюсь и который нравится мне. Мой незамысловатый план работает. Эштон поднимается с дивана и обеспокоенно смотрит на меня и на девочку. Все правильно - любой взрослый человек не упустит из виду ребенка, который находится вблизи незнакомого взрослого. Я коротко улыбаюсь парню, будто от смущения. Он любезно отвечает улыбкой в ответ и на его щеках появляются забавные ямочки. Отпускаю девочку и иду по направлению к двери. К моему удивлению, Эштон следует за мной и выходит на подъездную аллею. - Зачем тебе Калум? - тихо спрашивает он, оглядываясь на дом. Я поняла намек, что нас не должна слышать миссис Худ. Мне срочно нужно придумать что-то убедительое. Пусть даже совру. Это будет ложь во имя спасения. - На самом деле, я от Ирэн. Она сама не решилась прийти и узнать, но ей нужен адрес больницы и пропуск, - нагло вру я, но на лице Эштона выразилось недоумение, но и задумчивое выражение. - Главная городская. Завтра у входа в полдень. Я буду ждать Ирэн лично, - говорит он и тут же заходит в дом. План провалился, но... Ирэн ведь может быть занята и снова пошлет подругу. Куплю, что-нибудь лично от нее, будто. Цветы, например.

***

Подхожу к своему дому и меня начинает одолевать странное предчувствие. Некоторый трепет в душе, который заставляет беспокоиться. Поднимаюсь на нужный этаж и открываю дверь в квартиру. Осторожно прохожу в прихожую и направляюсь к своей комнате. В квартире по-странному тихо, но свет на кухне включен, значит, кто-то есть. Тихонько приоткрываю дверь в комнату и замираю на пороге с неподдельным удивлением. Скорее даже, ошарашенно смотрю на сию картину и в голове нет ни одной приличной мысли, в плане ругательств. Моя милая сестрица Джесс сидит практически на коленях Люка, а тот жадно целует ее взасос. До мерзости отвратительно. Я сжимаю кулаки, впиваясь отросшими ноготками в мягкие ладони. Парочка, увидев меня остановили свои нежности и ни у кого не нашлось нужных слов. Повисла тишина, нарушаемая лишь стуком часов в комнате папы. Игра в переглядки. Я стою и не знаю, как повести себя, а эти двое, с замираием сердца ждут казни или помилования. Все мои догадки и подозрения тут же сложились в нужный порядок. - Значит, Люк не звонил, да? - со скрытой ненавистью и ледяным тоном спрашиваю я сестру и даже с трудом удерживаю нервную ухмылку. Все правильно. Просто эта маленькая сука вовремя пронюхала и нашла для себя выгоду. Свободный парень, убитый горем. Браво. - Я ни на минуту и ни на секунду не сомневалась в твоей пакостной натуре, Джессика, - я прохожу вглубь комнаты медленным, растянутым шагом и несколько осторожным. Люк правильно делает, что молчит, прикусив язык, а Джессика не может ничего сказать в свою защиту. Я все понимаю, Люк мне друг и... но, скажите мне, зачем так по-свински себя вести?! Ищет женской ласки, как помойный щенок? Сажусь на кровать, подминая ноги под себя. - Раздевайтесь и трахайтесь. Ну же. Делайте вид, что меня нет, всегда мечтала увидеть спаривание крыс, - произошу это ледяным тоном, при этом насмешливо. Стараюсь смотреть и на сестру и на Люка одинаково убийственным, вражеским взглядом. Сжимаю губы в тонкую линию, затем не могу сдержать смех, смотря на этих перепуганных придурков. Смех получается издевательским. - Вы же друзья, - пищит Джессика и сильнее прижимается к Люку, который молчит. Умный мальчик. Я бы тоже молчала, наверно, не знаю точно, ведь никогда бы себе не позволила подобного. - Знаете, я вас благодарю, - громко и свободно говорю я, поднимаясь с кровати, - спасибо, что не на моей постели. Или я рано говорю спасибо? - мне противно до тошноты. Особенно то, что они молчат. Ни единого слова мне в ответ. Грациозно прохожу мимо них, захватив со своей полки сумку, в которой должны быть деньги. - Конечно, мы с Люком друзья и я ни на что не претендую, - серьезно говорю с притворной усмешкой, - Молодец, Джесс, тебе только такой парень и нужен, - стискиваю с силой зубы, чтобы поддерживать спокойствие. Медленно подхожу к парочке и целую Джессику в лоб, а затем перевожу взгляд на остолбеневшего Люка и впиваюсь в его губы, с силой закусывая нижнюю. На языке остается привкус крови и мне тут же хочется сплюнуть. От неожиданности ни Джесс ни Люк не успевают отреагировать на подобное, я отстраняюсь от парня и снова смеюсь нервным смехом. - Вот вам мое благословенье, бляди. Уже будучи на улице, пока иду к ближайшей "живой" улице, чтобы поймать такси до гостиницы, с силой зажимаю в зубах рукав ветровки, чтобы не закричать от душевной боли. Слез почти нет, зато есть злость, агрессия, ненависть, хочется кричать и даже кого-то ударить. Кажется, я понимаю парней, когда они с досады разбивают кулаки о стены. Мне хочется содрать с себя кожу и стать другим человеком, с другой жизнью, судьбой, с другим прошлым и другими воспоминаниями. Вдруг на мобильный приходит одной единственное новое сообщение. Чтобы немного отвлечься от неприязни, достаю из кармана телефон и читаю СМС: "Я знал". ----------------------------------------- Простите за отсутствие проды вчера. Совсем не было времени на нее:( Надеюсь, эта глава покроет мою вину перед вами;) Люблю вас♥♥♥