Шел седьмой год в Хогвартсе

Гарри с трудом открыл глаза, и еще тяжелее ему далось поднятие головы с подушки. Он не дождался Рона прошлой ночью и лег спать, так и не узнав от последнего, зачем его звала Лаванда. Сейчас же ему категорически не хотелось подниматься с кровати, одеваться и идти на уроки. Для Гарри теперь любое утро означало возвращение к проблеме, о способе решения которой он даже понятия не имел. Ночью, казалось, какие-то неведомые силы снимают с него этот груз, для того чтобы утром кинуть им в парня с новой силой, напоминая, что трио не приблизилось ни на йоту к уничтожению Волдеморта и его крестражей. Все же Гарри казалось, что даже спокойные ночи — явление недолгосрочное. Чем больше они будут ждать, тем сильней на него будут давить эти стены, и тогда, может быть, он сделает одолжение Волдеморту тем, что сам уничтожить в Хогватсе все. Хогвартс, Хогвартс... Не то чтобы этот замок был излюбленным местом Гарри, вопреки даже тому, что в это хотел бы верить покойный Дамблдор. Но зато Хогвартс был тем местом, которое принимало его и, как оказалось, которое возлагало на него надежды. Разве не должен был подобный ему человек довольствоваться уже этим? Если подумать, он просто счастливчик. Покинутый собственными родителями и всем миром, он был взят из семьи Дурслей, которые беспощадно его эксплуатировали, в магический мир, в котором из него сделали героя. Героя, намеренно направленного на погибель, но, тем не менее, героя. Ликуй Мальчик-Легенда Гарри Поттер. Ты не забыт, ты кому-то еще нужен. Переборов себя, Гарри сел на кровати, опустив ноги на пол. Действие, являющееся проверкой реальности. Подобные мысли он повторял себе как мантру каждое утро. Это удерживало его от того, чтобы дезертировать. Конечно, его удерживали, кроме всего перечисленного и всплывающего перед глазами, имена людей, которым он был бесконечно должен. Он вспомнил, как смотрел в глаза старого учителя, обещая про себя, что он не забудет его доброты. Сейчас же его мысли были иными. Гарри потер руки друг о друга. Почему-то он не сразу обратил внимание на то, что никто из обитающих в комнате еще не проснулся. А наличие на ночном столике послания от Макгонагалл и вовсе вылетело из головы. "Точно, нужно же еще к ней зайти. Нет уж, это уже чересчур. Соблюдать школьные правила — это уже слишком. Прав был Рон в первый день нашего прибытия, говоря, что орденовцы посылают нас на верную смерть, потому что, якобы, нет иного выхода, но, тем не менее, ограничивают и заставляют уважать устав. Какие-то двойные стандарты у профессоров здесь. И чего вдруг Снейпу вздумалось всех наказывать. Как будто они не накинуться друг на друга, когда наступит час финальной битвы." А Гарри был уверен, что он наступит. Судьба не сделает ему одолжения, убив его до того, как настанет долгожданный момент, иначе он бы давно последовал к тому же Седрику. Он столько раз находился на волоске от смерти и столько раз о ней думал после того, как ему удавалось её избежать, что невольно начал свыкаться с неизбежностью смерти. И мысль эта уже не так сильно угнетала его. Хотя бы в этом у него было преимущество перед Волдемортом. — Утренняя медитация, как я погляжу! Голос Рона спросонья заставил Гарри содрогнуться. — Нам надо зайти к Макгонагалл перед уроками, — сказал Гарри. — Но сначала завтрак, - протянул Рон. — Нам надо еще за Гермионой сходить. — Кстати, чего хотела Лаванда? — тут же спросил Гарри, будто бы имя Лаванды было связано с именем Гермионы и поэтому должно было непременно за ним следовать. Но Рон этого не заметил, а потому ответил без удивления: — Уже не помню, — Рон потрепал свои рыжие волосы. – Ты знаешь, я не помню. Гарри усмехнулся. — Ну что, идем за Гермионой? — предложил Рон. Гермиона, вопреки предположениям Гарри о том, что она будет переживать по поводу предстоящей встречи с деканом, встала довольно бодрая. Первый раз в своей жизни Гермиона Грейнджер решила прислушаться к голосу общественности, а не к голосу совести. Эта самая общественность уверяла ее, что она не сделала ничего, чего бы не заслужил слизеринский факультет. А настырный Блейз Забини со своими странными, намекающими на что-то разговорами только разжёг её раздражение. А посему Гермиона Грейнджер впорхнула в Большой Зал уверенно. А отсутствие сопровождающих её Гарри и Рона лишь гарантировали более интенсивное внимание к её персоне. Слизеринцы оскалились, когда она зашла, а гриффиндорцы одобрительно кивнули ей. Девушка не успела заметить, кто именно сидит за слизеринским столом и присутствуют ли там виновники вчерашнего торжества. *** Пробуждение этим утром составило трудность не только для Гарри, но и для его соперника, Драко Малфоя. Малфой проснулся с осознанием того, что больше, чем он не хочет видеть рожи гриффиндорцев, он не хочет видеть Пэнси Паркинсон. За последние часы, которые он провел в раздумьях, перед тем как заснуть, Драко решил, что Пэнси слишком много и она приносит слишком тяжелый урон его психике и затрудняет ему умственный процесс. Драко знал это по опыту, который он получил, когда столкнулся с Поттером первый раз. И с тех пор Поттер и идеи, как насолить Поттеру и его дружкам, занимали почти все его мысли. Произошедшее на шестом курсе заставило его пересмотреть свои взгляды, отвести мысли от шрамоголового, и, наконец, понять, что есть вещи поважнее. Сейчас Паркинсон придерживается той же тактики, чего нельзя сказать о Злосчастном Трио. Пэнси же лучше начать игнорировать. И как можно скорее. Она слишком гордая, чтобы выставлять себя на посмешище перед однокурсниками. Драко просто прикинется, что та ночь была их обоюдным желанием поразвлечься (ему даже притворяться не придется). Малфой встал с кровати и обнаружил, что в комнате он совсем один. Остальные уже наверняка спустились на завтрак. *** Каково было удивление Гарри и Рона, когда они увидели Гермиону, восседавшую на своем месте за гриффиндорским столом и смеющуюся над рассказами Симуса, сидящего с одной стороны, и Дина, сидящего с другой. Рон уже хотел было подлететь к подруге и сказать, что они с Гарри думали, что она очень расстроена, а она оказывается даже наоборот. Слава Мерлину, что Гарри опередил его, просто улыбнувшись: — Я рад, что ты в хорошем настроении, Гермиона! Гермиона лишь сейчас обратила внимание на своих друзей. — А почему должно быть грустно? — искренне удивляясь и даже с вызовом спросила Гермиона. Все садились по своим местам, когда кто-то заметил входящего в зал Драко Малфоя. Казалось, что слизеринцу, любившему быть в центре внимания, на данный момент было неуютно, и он был бы рад, если бы никто из поганых гриффиндорцев не заметил его. "И все же, надо держать марку," — подумалось Драко, и он вальяжно, но с умением, по-малфоевски, прошел к столу, к тому же месту, что и в предыдущий раз. Симус заметил что-то очень забавное в этом, поэтому решил поделиться со всем столом. — Я смотрю, вчерашний случай Малфоя ничему не научил. — Он невероятен. Кошмарно напыщенный, даже несмотря на то, что все знают, в каком положении его семья. Два гриффиндорца походили на сплетников. В иной раз Гермиона бы пресекла подобные глумления, но не сегодня. Сегодня она со всеми считает Драко Малфоем тем, кем считают его гриффиндорцы, и сегодня она, как и друзья, беспощадна к нему. Драко негодовал, размышляя, действительно ли эти два остолопа думают, что столовая такая большая и ничего не слышно от стола к столу? Он еле сдерживался, чтобы не встать и не кинуть каким-нибудь заклинанием в этих двух идиотов. Они не имели права открывать рот и что-либо говорить о его семье. Цепочку мыслей Драко и бесконечную болтовню гриффиндорцев прервало появление в зале Снейпа, который, похоже, решил сообщить ученикам какую-то новость. Он оглядел всех, видимо, довольный тем, что в зале присутствуют все и, в особенности, некоторые. — Итак, я займу не больше пяти минут. Прервите свою трапезу и слушайте внимательно. Старостой Девочек в этом году будет Пэнси Паркинсон, — объявил Снейп. Между рядами послышались шушуканья. У всего гриффиндорского факультета чуть ложки не попадали, Рон в свою очередь не воздержался от возмущенного возгласа. Гарри обратил внимание, что Гермиона не была удивлена новостью. — Мистер Уизли, — укоризненно посмотрел на него Снейп, — вашего мнения я не спрашивал. Воспользовавшись тем, что Снейп сам начал диалог, Рон решил его продолжить, но тут же получил по рукам от сидящей рядом Гермионы, которая успела даже поцарапать его. Недоумению Рона не было предела. Сказать, что слизеринцы ликовали, было трудно. Скорее были слегка удивлены, так как даже они были уверены, что Старостой Девочек назначат Грейнджер. А старостой Мальчиков станет Драко Малфой. Но Драко выглядел спокойным, даже виду не подал. Создавалось впечатление, что он обо всем знал заранее. Крэбб и Гойл взглянули друг на друга. Паркинсон решила даже не скрывать своего самодовольства. — Я могу продолжить? — спросил Снейп, и все вокруг прекратили шептаться. — Старостой Мальчиков объявляется Майкл Корнер. Майкл чуть не подавился тыквенным соком, услышав свое имя. Рэйвенкловцы тоже были удивлены, но приятно. Какая-то однокурсница наклонилась к Джинни чтобы что-то ей сказать. Наверняка что-то о том, что Уизли с ним встречалась. Джинни сдержано улыбнулась, хотя было ясно, что продолжать разговор она не хочет, взяв во внимание, что на нее смотрит Гарри. Пэнси посмотрела в сторону Рэйвенкло с презрением. — Ну, хотя бы не Малфой! — со вздохом сказал Симус, чем вызвал одобрительные кивки. — Оба старосты приступят к своим обязанностям сегодня же. Пара слов о наказании за вчерашнее. Со Слизерином у меня будет последний урок, на котором я скажу, что вам надо будет делать. Для Гриффиндора: вами займется профессор Макгонагалл, так как я рассказал ей о происшествии. Всего доброго! — Снейп развернулся для того чтобы идти, как вдруг его нагнал новоиспеченный Староста Мальчиков. — Проффесор Снейп, я не хочу быть старостой. Снейп раздраженно повел плечами от того, что кто-то остановил его по подобному вопросу. Глупые дети, все еще не понимают, когда есть смысл оспаривать что-либо, а когда надо выполнять. Что будет с ними, когда настанет день Битвы? — Мистер Корнер, не помню, чтобы мое назначение предлагало выбор, а по сему это не обсуждается. Сопровождая свои слова твердым взглядом, он вышел. Ни Рон, ни Гермиона с Гарри ничего не сказали, так как всем показалось, что любые высказывания будут лишними. Все трое, покинув зал, шли размеренным шагом. — Не то чтобы мне нравился этот Корнер, но работать в паре с Паркинсон... — Да уж, не повезло ему. Кто же виноват, что он вчера не был на завтраке, — сказала Гермиона. Рон непонимающе на нее посмотрел. — Причем здесь это? Гермиона закатила глаза от тугоумия рыжего касательно столь очевидных фактов. — Ты заметил, что Снейп назначил на роль старост тех, кто не присутствовал тогда в Большом Зале? — А-а-а-а! — протянул Рон. — А я-то думал, неужели Паркинсон перегнала тебя по учебе! — Кстати, — послышался голос до этого молчавшего Гарри, который следовал за своими друзьями, — а куда мы идем? — Как куда? — удивилась Гермиона. — К Макгонагалл. — С повинной? — поинтересовался Рон. — А откуда ты... — начал Гарри. — Узнала, что профессор сову вам отправляла? Мне Дин сказал. — Дин не умеет держать язык за зубами, — подытожил Гарри. — Полно вам! Давайте сходим к Макгонагалл, получим свое наказание и покончим с этим. Я пообещаю впредь быть более сдержанной, — сказала Гермиона. — Кстати, какой у нас первый урок? — поинтересовался Рон. — Защита от Тёмных искусств. Со Слизерином, — ответил Гарри. — Опять со Слизерином? — возмутился Рон. — Это что, судьба? — Фу! — произнес Гарри и все трое рассмеялись. Макгонагалл открыла дверь, как только услышала знакомые голоса, будто таким образом она бы ускорила их приход. Впрочем, поступив так, она сэкономила время, так как спасла своих воспитанников от пресловутой и свойственной всем ученикам привычки мяться и медлить с решением, кто постучит и откроет дверь, а кто заговорит первым. Это немного выбило троих гриффиндорцев из колеи, когда они увидели декана стоявшего на пороге своего кабинета и знаком показывающего им, чтобы они поторопились. Они поступили, как им было велено, и прошли в кабинет вслед за профессором. Гермионе почему-то показалось, что Макгонагалл слишком долго держит паузу и что ей, Гермионе, как виновнице всего, нужно начать диалог. — Профессор, насчет вчерашнего... — Попридержи своих фестралов, — полушутя, полу-укоризненно сказала профессор, — дай мне до своего места добраться. Гермиона тут же замолчала. А мальчики, до этого и так молчавшие, стали еще больше похожи на жертвы заклинания Силенсио. Глаза их, казалось, беспрерывно обменивались какими-то репликами, но уста оставались сомкнутыми. — Признаться, когда профессор Снейп сообщил мне о произошедшем, я была ошарашена. — Гермиона хотела было начать оправдываться, но Макгонагалл остановила её взглядом, — Нет, милочка, не тем, что вы, доведенная до ручки, поступили, как поступили. Я недоумевала о вашей иррациональности. Неужели вы не нашли другого времени для этого. Гермиона опустила глаза, и уже Гарри собирался что-то сказать, но снова был остановлен взглядом Макгонагалл. — Но потом я подумала, что вся эта волокита нам очень на руку. Три пары глаз с интересом посмотрели на нее в упор. А лицо профессора приобрело то загадочное выражение, свойственное людям, у которых есть ответ на интересующий тебя вопрос. — Вы ведь прекрасно понимаете, что сейчас не то что стены все видят и слышат; трясущиеся от страха студенты, вынужденные сюда вернутся в это неспокойное время, будут делать все возможное, чтобы спастись. И вы прекрасно знаете, какой именно факультет представляет наибольшую опасность. Но профессор Снейп сделал нам невероятное одолжение тем, что наказал своих студентов. Они не будут путаться под ногами. Рон улыбнулся. Ему определенно нравилось, как декан рассуждает о столь ненавистном ему факультете. — Наказанием же для нашего факультета станет чистка башен Хогвартса. Передам Филчу, чтобы он следил за этим. За всеми гриффиндорцами, кроме вас троих. Я скажу, что лично прослежу за тем, чтобы вы почистили до блеска Астрономическую Башню. После этого я буду уверенна, что никто туда не сунется. Вы этим временем отправитесь домой к мистеру Уизли. Там вас будет ждать новый Министр Магии Руфус Скримиджер. Он должен отдать вам вещи, оставленные покойным директором. Лицо Гарри озарилось при упоминании о Дамблдоре. Зацепка, вот она. Гарри поторопился с выводами. Конечно же Дамблдор не мог оставить их без единой подсказки. — Эти вещи, — продолжила Макгонагалл, — должны помочь вам найти и уничтожить крестражи. Гермиона и Рон переглянулись и обменялись улыбками. — Говорю сразу, на то, чтобы забрать эти предметы, вам не будет дана вечность. Если слишком долго будете убираться в башне, это может показаться подозрительным для ваших же однокурсников. Чем меньше людей узнают, что вы отсутствовали в Хогвартсе, тем лучше. На этом все, — дала указания Макгонагалл и напоследок добавила: — И еще, желаю вам удачи на предстоящем уроке! Последняя фраза, сказанная Макгонагалл, ввела друзей в легкое замешательство. Но Гарри был слишком рад последней новости, чтобы дать ростку сомнения разрастись. Рон и Гермиона разделяли его настроение до того момента. пока они не открыли дверь кабинета, где у них проходил урок Защиты. Не стоит упоминать, что на урок они опоздали. Но что привело всех троих в ужас, так это человек, который, судя по всему, должен был быть их учителем. Амикус Кэрроу, в плаще Пожирателей, вышел вперед. В память Гарри тут же врезались воспоминания о смерти Дамблдора. Этот Кэрроу стоял там и скалил зубы при виде поверженного учителя. Гарри оглядел присутстующих в кабинете. На лицах гриффиндорцев отображалось волнение. Волнение — это так, это то, что можно увидеть на поверхности. Гарри был уверен, что они чувствуют не меньший ужас. К его удивлению, ужас был написан не только на лицах его однокашников, но и на лицах некоторых слизеринцев. — Так, так, так, а это у нас кто? — начал Кэрроу, медленно подходя к ним, будто бы к новой жертве. Кто вы? — потребовал он. Гермиона, которая на мгновение потеряла дар речи от ужаса, взяла себя в руки и более-менее уверенно сказала: — Гермиона Грейнджер! Мальчики отозвались эхом: — Рональд Уизли! — Гарри Поттер! Вдруг Амикус Кэрроу рассмеялся. Прямо им в лицо. Трое учеников, стоящие перед ним, не знали, куда себя деть. — Маггла, предатель крови и полукровка! — приходя в себя после истерического смеха, сказал Кэрроу, поворачиваясь к студентам. — Как раз вовремя! Мы с вами говорили о теории, а теперь видим сии экспонаты воочию. Что же, попрошу пройти на свои места, пока вы еще можете это сделать, — зловеще отчеканил Кэрроу. Ни Гарри, ни Гермиона, ни Рон этого не могли увидеть, но кроме гриффиндорцев с выражениям страха на лице, были и такие экспонаты, чьи физиономии выражали омерзение. Пронзенным этим чувством было лицо Блейза Забини. Драко Малфою вообще было трудно смотреть на Кэрроу, Пожирателя, которого он видел в Мэноре. Человек, который вместе со своей сестрицей Кэрроу был готов первым прокричать о том, что юный Малфой провалил задания Темного Лорда и лебезить перед последним. Хоть бы кто-то взял и запустил в него Авадой, после того они, сохранив все в секрете, пойдут закапывать труп и прятать улики. Он даже согласен сотрудничать с гриффиндорцем. Он готов был подкинуть пару галлеонов голодранцу Уизли взамен на то, что он провернет это дельце. Хотя кого он обманывает, гриффиндорцы как раз и будут теми, которые будут держать язык за зубами. Они же повернутые на идее правого дела, в отличие от его собственных однокашников. Нотт выглядит фиксированным. Трудно прочесть что-либо в его взгляде. Крэбб и Гойл вроде бы чувствуют себя комфортно. Гринграсс и Пэнси тоскливо рассматривают стены, свои ногти и все что угодно, любое местечко, куда можно "запялить" свой тупой взгляд, пока Кэрроу словесно опускает бесславную Троицу. Тупые идиоты, они и понятия не имеют, что твориться на самом деле. Это касалось обоих факультетов. Посмотрел бы он на Крэбба с Гойлом, окажись они в одной комнате с этим костлявым безносым недочеловеком и с висящей вниз головой Чарити Бербидж, которая, между прочим, была их учителем. Все убеждения обожаемого Волдеморта канут в лету. Драко бы охотно посмотрел на гриффиндорцев, на то, как эти благородные львы начнут рвать свои гривы, после того как поймут, что сражаться с Волдемортом — это не просто в войну играть и не Дамблдорскими крылатыми фразами кидаться. И к тому же не будет свидетелей, чтобы запечатлеть их благородство и самоотверженность. Предстоящая война — это лишь кровь и ошметки человеческого мяса, летящего из стороны в сторону, как результат несчитанного количества запущенных в него заклинаний. Это на случай, если кто-то думает, что нет ничего страшнее Авада Кедавра. Заклинания летят быстро, единственное, что успевает сработать — это инстинкт самосохранения и дикий животный страх беспомощности. Драко знал из собственного опыта, спасибо Поттеру за предоставленный урок. Прозвенел звонок, и ребята, наконец, смогли расслабиться. Гриффиндорцы покидали класс с чувством предстоящей опасности. "То ли еще будет," — обменивались впечатлениями ребята. — А Макгонаггал еще наказание назначить хочет. Да разве ЭТО — недостаточное наказание? — буркнул Симус. — Да уж. Защита, предоставляемая Хогвартсом? О чем только декан думал, созывая нас сюда? — сказал Дин. Гермиона, Рон и Гарри решили воздержаться от комментариев, будучи уверенными, что чем больше думаешь об этом и позволяешь опасениям окутать тебя, тем сильнее усугубит это ситуацию. Гермиону слова однокурсников встревожили. Это могло бы вылиться в недоверие к Макгонаггал в будущем или, чего хуже, привести к расколу их факультета. Гермиона решила в буквальном смысле вытряхнуть эти мысли из головы, так что следующую секунду ее голову заняла словесная перепалка с Роном, в которого и врезалась его подруга. Гарри выглядел сосредоточенным. Ему, если хватит терпения высидеть до последнего урока, хотелось сию же минуту действовать, наверстывать предыдущие дни, что он бесцельно потратил в Хогвартсе. Несмотря на нетерпение и желание Гарри выпрыгнуть из класса каждые пять минут, конец учебного дня все же наступил. На протяжении прошедших уроков Гермионе пришлось напоминать ему и Рону, чтобы они не вели себя, как конспираторы, и не отделялись от остальных ребят. На это Гарри попытался возразить, что он и так последние дни просыпается утром, плюет в потолок, ходит на уроки, плюет в парту, и что более он так продолжать не собирается. Хотя Поттера убедить было невозможно ни в чем, можно было повлиять на Рона, который сдался под натиском нравоучений Гермионы. Гарри, проникшийся жалостью к Рону, решил все же тоже уступить. Все было, как в прошлые шесть лет. И кто, спрашивается, в их троице настоящий лидер? Макгонагалл, как и обещала, в конце урока объявила им об их наказании. К чистке башен надо было приступить сразу же. *** Между тем, часть слизеринцев отправилось «отмывать» свое наказание. — Снейп на голову больной. Поверить не могу, что когда-то считал его нормальным, — взорвался Драко, до которого будто только сейчас дошло,что наказание касается и его тоже. Это его поведение начало напоминать типичного спесивого, высокомерного и вечно недовольного всем Драко Малфоя. — А вот и наш забитый горем самый чистокровный из чистокровных показал зубы. Что, Малфои не опускаются до того чтобы чистить стекляшки в кабинете уважаемого профессора? — Забини, какого черта я с тобой еще общаюсь? — А у тебя есть выбор? — ответил на вопрос вопросом. — Кстати, Паркинсон уже приступила к своим обязанностям. Ей велено следить за тем, как мы выполняем приказ. — И долго ли Снейп думал, прежде чем назначать ее, слизеринку, следить за слизеринцами? — Ей выпал шанс отыграться. Драко закатил глаза, не в состоянии переварить ту чушь и бред, которые говорил ему Забини. — Забини, ты дебил? Отыгрываться на ком, а главное, зачем? Что за чушь ты порешь с тех пор, как мы вернулись сюда? — Дебил ты, Малфой, если ни черта, кроме своей унылости и уроненного авторитета не замечаешь, — Забини схватил Малфоя за грудки. — Приди в себя, самодовольный кретин-неудачник, и оглянись! Ты что, не замечаешь, что все уже определились с выбором, лишь мы втроем остались за бортом. Мало думаешь, Пэнси с пеной у рта защищала тебя перед остальными? Ты понимаешь, Пожиратель ты недоделанный, что все глаза нацелены на тебя сейчас, и поверь мне, это далеко не глаза Поттера. — Забини, — оттолкнул его Драко, — а не слишком ли ты много на себя берешь? — Ты недалёкий идиот, и место тебе в Хаплпаффе, — заключил Блейз. — Одолжи у столь ненавистного тебе Поттера очки и взгляни на ситуацию. Зачем Сам-Знаешь-Кому надо было тебя сюда возвращать? И не давала ли мамка тебе напутствий? Драко тут же вспомнился совет Нарциссы по поводу окклюменции. Совет, которым он воспользовался лишь в первый день. Но интересней было узнать, почему Блейз себя так ведет. В это время дверь спальни открылась, и в гостиную вошел Теодор Нотт с видом, показывающим, что его не интересует, что двое его однокурсников обсуждали, но тем не менее слышавшей все, о чем говорилось ранее. Забини и Малфой быстро переглянулись. А Нотт молча вышел из гостиной. Малфой посмотрел ему вслед. Забини ничего не сказал по этому поводу, хотя и пожалел, что Нотт, возможно, все слышал. Хоть он и обзывал Малфоя параноиков, подозрения насчет Нотта были вполне уместными. — А теперь включай свою неординарную смекалку, Малфой. Надеюсь, значки о Поттере — это не единственное, что ты умеешь. *** Золотое трио спешно шло, преодолевая коридоры замка. — Вы не находите странным то, что Макгонагалл велела нам идти на самую высоченную башню, но не сказала о способе отсюда выйти, – сказал Рон и остановился. Гермиона и Гарри тоже замедлили шаг. Рон был прав. Трангрессировать было невозможно из-за защитных чар на замке. На портключ ввели запрет, а просить Снейпа об этом как-то не очень хотелось. Единственными вариантами было выйти отсюда и полететь на метлах на ввиду у всех, или воспользоваться мантией невидимкой, выйти за пределы Хогвартса и там уже трангрессировать, или же воспользоваться летучим порохом, но для этого нужно найти камин. — Не понимаю, зачем идти на самую высоченную башню, чтобы потом спуститься обратно и выйти отсюда? — спросил Рон. — Логично, — согласился Гарри. — Чтобы создать видимость работы, вам же объяснили, — начала немного терять самообладание Гермиона, которая вспомнила о том же недоверии к декану проявленным Дином и Симусом. Это недоверие оскорбляло и её чувства.