Шел седьмой год в Хогвартсе

Предстоящая свадьба была самым прекрасным событием, какое когда-либо видели глаза семейства Уизли. Так, по крайней мере, рассуждала Молли, поправляя подол платья своей будущей невестке, той, что с французским акцентом. Что касается жениха, то даже оттенок его рыжих волос, кажется, поменялся, как заметил мистер Уизли. Наверное, так оно и было, подумал про себя Гарри. Ему представилась совершенно идеальная картина: добродушные и веселые лица, предсвадебная суета, ободряющие комментарии будущим супругам. Совет да любовь! Но ему на это было как-то наплевать. После произошедшего во время операции "Семь Поттеров" у него была причина, веская причина, чувствовать себя абсолютно отчужденным и абстрагироваться от всего, что происходило вокруг, будто бы его это не касалось. С самого утра все были заняты подготовкой к предстоящему событию. Гарри почти ни с кем не разговаривал, если не считать нескольких реплик, которыми он перекинулся с Роном. Отчаянно хотелось оказаться в другом месте. Даже в моменты, когда он оставался один на один с самим собой и прокручивал голове сценарий своего проигрыша, он не чувствовал себя таким одиноким как на этой свадьбе. Рону и Гермионе он конечно же ничего не говорил. Хотелось трансгрессировать, пока все не закончится. И когда чужое счастье стало так давить на него? Гарри отчаянно хотелось сбежать куда-нибудь. Бежать по ячменному полю и касаться колосьев пальцами. Так он любил делать в детстве, когда жил у Дурслей. Они выезжали куда-нибудь за город, и приемная семья вдруг отвлекалась на что-то и забывала о придирках в его адрес, как и о нем самом. Правда потом очень скоро вспоминала, но Гарри удавалось пробежать кружок-другой по ячменному полю. Вот тогда, наверное, и случалась та самая магия, которая делала человека сильным и могущественным, когда он не чувствовал себя связанным по руками и ногам или кому-нибудь обязанным. Смешно, но Гарри всегда чувствовал себя кому-то обязанным. Чувствовал себя обязанным и виноватым перед Дурслями за то, что живет у них, поэтому никогда ни делал ничего лишнего или по собственной прихоти. Сейчас чувствует себя обязанным покончить с Темным Лордом и считает себя виноватым перед теми, кого он должен защищать. Хотя попробуй ему задать вопрос, кого именно он защищает, он затруднится ответить. Гриффиндорец всегда чувствовал себя благодарным Дамблдору за то, что тот вытащил его, мальчишку, поверил в него и дал другую жизнь. И все ради того, чтобы повесить на поттеровские плечи какую-то миссию, которую только он в состояние выполнить. К Дамблдору у него теперь были смешанные чувства. Мудрый старик с глубокими, проницательными глазами, кажется, лукавил каждый раз, когда излагал свои истинны. Предоставил только некоторые факты из жизни родителей, и вот он, мальчик со шрамом на лбу, ждёт команды «фас», чтобы ринуться в бой и спасать мир от кого угодно. Смешно, но также, как он был связан по рукам, живя с Дурслями, так же у него не было выбора, когда он попал в Хогвартс, и Дамблдор «вознаградил» его этой миссией. Сейчас же у него был долг перед всем магическим миром. И если с упреками своих родственничков можно было, стиснув зубы, смириться, то в этой ситуации ставки были слишком высоки. Гарри безумно хотелось оказаться среди ячменного поля и побежать. Но он, конечно же, этого не сделал. Он никогда не делал того, чего хотел. Гарри подошел к окну и положил руки на подоконник. Теперь голову заполнили мысли о куда более содержательных и важных событиях. Грюм погиб при операции "Семь Поттеров". Еще один человек отправился к Сириусу и Дамблдору (про тех, кого потерял при рождении, Гарри старается не вспоминать). При таком раскладе, думается ему, он действительно привыкнет терять близких людей. Что-то в сердце дрогнуло, когда сознание подкинуло эту мысль. Если его окутает безразличие и апатия, он погибнет до того, как доберется до Волдеморта. Все знают, кто такой Волдеморт? Может, стоит еще раз вспомнить, в надежде наткнуться на что-то доселе незамеченное. Наша песня хороша, начинай сначала. В комнату зашел Рон. - Гарри, - позвал он. Гарри медленно повернулся. Ровно секунду он стоял и просто смотрел на своего друга, а потом спросил: - Как Джордж? - Уже успел засунуть мне в штаны какую-то чепуху, - ответил Рон, доставая из штанов остатки того, что туда незаметно подкинул Джордж. – Фу, - протянул рыжий, увидев на своей ладони остатки от карамельной бомбы, которая чуть было не взорвалась у него в штанах. - Что-что, а удар в голову, который он получил, отшиб ему мозги напрочь. Гарри ничего не сказал на это. Он понимал, что рыжий лишь пытается смягчить последствия произошедшего, разрядить обстановку. И почему-то Гарри совсем не хотелось благодарить его за это. Потому что помимо того, что это было жалким, это было неуместным и инфантильным. Неуместно смягчать ранение Джорджа, а смерть Грюма рассматривать, как некую неизбежность. Гарри начал нервно барабанить пальцами по подоконнику и отвернулся к окну. Увидев Джинни на улице, вдруг почувствовал, что именно её в такие моменты он предпочитал больше, чем её брата, его лучшего друга, и даже больше чем общество Гермионы. Рон, отклоняющийся от реального положения вещей. Гермиона - со своей решительностью и уверениями о том, что все знали, на что идут. Нет, определенно, оба попадали мимо. Джинни почувствовала, что кто-то на неё смотрит, и повернула голову к окну. Заметив там Гарри, она немного вздрогнула от неожиданности, но тут же взгляд ее смягчился. Они просто смотрели друг на друга. "Есть контакт!" - подумал Гарри. Между ними установился негласный диалог, Джинни просто принимала всё, как есть, так, как воспринимал или, по крайней мере, пытался воспринимать он. Она не судила и не искала оправданий, она просто понимала, как он себя чувствовал. Подошла к нему и просто обняла. Когда Джинни начала нравится ему? Он бы мог сейчас сказать себе, что мысли о девушках неуместны среди всего этого потока размышлений о Дамблдоре, Волдеморте, Грюме и прочем-прочем. Это сравнимо с тем, как он смотрел научный канал по телевизору в детстве. В одной программе показывали голодающих людей. Странно смотреть на это и сочувствовать им, зная, что через какие-то пять минут тебя позовут за стол. Лицемерно. Хорошо, что в Хогвартсе нет телевизоров. В лишний раз не подтверждается наличие двойных стандартов. Но вернемся к Джинни. Гарри в Джинни не влюблялся. Это она в буквальном смысле взяла его в оборот. Эта рыжеволосая девчушка, прыткая и шустрая. Живет, как дышит. Вот что Гарри думал каждый раз, когда видел её. А видел он её чаще в моменты, когда она пыталась сдержаться, контролировать поток энергии, что так и норовит выскочить из её груди. Это забавляло Гарри. Он любил наблюдать за окружающими. Ему нравилось смотреть на их поведение, реакции. И он мог с уверенностью сказать, что по части девушек его окружали достаточно энергичные и упорные особы. Чего стоит одна Гермиона с её вечно изголодавшимся умом. Умом, который пытался охватить весь мир вокруг, вобрать в себя, проникнуть. Упорная и упрямая Гермиона. Вот и настойчивая Джинни, кажется, решила сбить с ног живую легенду после того, как вскружила голову половине шестикурсников и семикурсников Гриффиндора. Это в детстве она краснела и прятала взгляд в его присутствии. Теперь же она решила вернуть должок. Не то что бы Гарри сопротивлялся, особенно обнаружив такую совместимость между ними. Влюблялся ли он в кого-либо после детской симпатии к Чжоу Чанг? Он думал. Много думал о... Гермионе. Ничего удивительного в этом нет, не так ли? Если до возраста 14 лет ты еще имеешь какие-то сомнения по поводу разнополости, то после ты вполне можешь утверждать, что девушка и парень - действительно две разных особи. И вдруг в какой-то момент лучшая подруга прекращает быть ходячей энциклопедией. И понимаешь ты, что многого с Роном вы не замечали. Становишься живым доказательством избитой истины, говорящей о том, что все выглядит по-другому, взгляни ты на это под иным углом. Гарри взглянул. Увидел. Что касается Рона, для него любые углы, под которыми представлялась Гермиона, уже сама идущая на встречу непутевому рыжему, были недоступны пониманию. Добрый друг Рон всегда оставался в неведении и постоянно кололся об эти самые углы. Было невероятно, насколько явно пыталась Гермиона намекнуть - именно намекнуть, так как сказать прямо было неприемлемо для нее - и насколько толстокожим оставался Рон. Парадокс, что двоих, таких непохожих людей может вдруг потянуть друг к другу. Считал ли Гарри Рона кем-то недостойным? Ни в коем случае. Рон отличный парень, но Гарри удивлялся, как Гермиона с первого дня их недружбы, а по-началу и дружбы, немного позже, не думала посмотреть на него, Гарри, другими глазами. Они хорошо ладили, и у них всегда были гармоничные отношения. Почему же она рассматривала только Рона? Тем не менее, Гарри удалось заметить то, что никак не получалось у Рона, и, наверное, хорошо, что не получалось, иначе он бы просто не знал бы, как с подругой общаться, обнаружив, что она девушка. Уже подходило время. Событие приближалось. Все были одеты кроме него. Эта свадьба действительно станет необычной. Обычно на церемонии ждут опоздавшую невесту. А тут будут ждать опоздавшего Гарри Поттера. Гарри улыбнулся Джинни, мысленно благодаря её за то, что своим появлением она отогнала давящие мысли. Он почувствовал себя немного лучше, пока... Пока не оказался на свадьбе, после церемонии которой окружающие со своими вопросами вновь вводили его в состояние, из которого он судорожно пытался найти выход. Найти его там, где он сам не знает. Все как в математике. Делай, но в результате у тебя должно выйти 4. Предпринимай, что хочешь, главное - доберись до Лорда и покончи с ним. Гарри уже хотелось начать действовать, так как навязчивые вопросы окружающих только подталкивали его к этому. Вновь подумалось об исчезновении. Но не о собственном, а об исчезновении окружающих, простых людей, магглов. Гарри осмотрелся. Был ли в зале еще кто-либо с таким же тревожным выражением лица? Не было. Даже Люпин со своей чуткостью выглядел вполне беззаботно. Так же выглядели и Гермиона с Роном. Так какого он должен чувствовать себя чужим на этом празднике жизни? Это для них это был просто праздник. Для Уизли. Родственников Уизли и жены Билла. А для Гарри сегодняшний вечер стал временем откровений. Женщина, которая утверждала, что знала Дамблдора, и поведала многое о его семье, спросила, уверен ли он, что знал Дамблдора. И что Гарри мог ответить? Сейчас он был слишком зол на Дамблдора, за то что тот втянул его в войну, чтобы говорить это внушающее "да". Он оглянулся и заметил Гермиону, обеспокоенно смотревшую на него. Еще одна. Гермиона, ты патологически не можешь веселится больше часа. Взглядом наткнулся на Рона, который беседовал с кем-то. Рон почувствовав это, повернул голову и посмотрел на Гарри. Тоже встревожено. Гарри отвел взгляд и попытался найти Джинни. Рыжая макушка медленно обернулась, и Гарри встретил очаровательную улыбку. Не обеспокоенную и не тревожную. Спасибо, Джинни! Собирался уже подойти к ней. Но он был бы не Гарри Поттером, если бы в этот момент, когда все налаживалось, на праздник не ворвались нежданные гости. Пожиратели Смерти. Как раз подоспели к десерту. Не было времени для иронии, но Гарри был слишком отчаянно зол. В зале началось смятение. Поднялась паника, которая еще больше распалила Пожирателей. Они были полны решимости взять то, за чем пришли. Гермиона кинулась к Рону. Гарри хотел закончить задуманное и направился к Джинни, но Люпин его оттолкнул в сторону его друзей, быстро упомянув адрес Сириуса. В следующую секунду все трое трансгрессировали. Оказались в маггловском Лондоне. Ближе к своей цели они не стали. Гарри опять почувствовал, как ярость обуревает его. И что сейчас? Что делать им, не имея никакой информации и зацепок. Они даже не могут ничего начать предпринимать. Кто-то из появившихся Пожирателей сообщил, что глава Министерства Магии убит. Когда-то Гарри обвинял Министерство в чрезмерной бюрократичности и любви к волоките. По-видимому, Темному Лорду надоело ждать. Этим поступком Волдеморт хотел показать, что, несмотря на то, что ему, Гарри, удалось уйти, победа всё равно осталась за ним, так как убийство главы Министерства было равносильно захвату власти. Этим самым он пытался выбить Гарри из колеи. Как низко и глупо. Однако он добился своего. Почувствовав внезапную ярость, Гарри сжал кулаки и рванул вперёд. Рон и Гермиона опешили. - Гарри! – воскликнула Гермиона. - Эй, ну что теперь? - спросил Рон, следуя за другом. Гарри резко развернулся к своим друзьям лицом. - Что теперь? Ты спрашиваешь, что теперь? А что, у нас есть какие-нибудь варианты? У нас ничего нет! Никаких зацепок, ничего! Мы не может начать действовать! - Я понимаю, – ответил Рон. - Нет, не понимаешь... Не понимаете! – ответил Гарри, взглянув на Рона, а потом и на Гермиону. Никто из них ничего не ответил. Гермиона опустила взгляд. Рон бегал глазами в поисках чего-то, что могло уравновесить тяжелую атмосферу тревоги, что окутала них. Рон посмотрел на Гермиону, а потом улыбнулся, словно ему что-то хорошее пришло в голову. - А Гермиона-то молодец, быстро среагировала и вывела нас из логова этих вонючих Пожирателей! – он взглянул на Гарри, чтобы проследить за его реакцией. Но Гарри ничего не сказал и отреагировал, грубо говоря, легким раздражением, после чего отвернулся и вновь зашагал в неизвестном направлении. Вдруг черная фигура в знакомом балахоне проскользнула прямо перед его носом. Гарри не сразу осознал, что происходит. Вдруг он услышал за спиной голос: - Гермиона! – Рон притянул Гермиону за руку к себе. Человек в черном, по-видимому, не заметил их. Гарри увидел, как тень удаляется так же быстро, как до этого промелькнула перед глазами. Без особых усилий можно было догадаться, что прошедший не был просто торопящимся лондонцем. Рон и Гермиона взглянули на Гарри, словно вопрошая, что делать дальше. - Выбора нет! - сказал Гарри. – Трансгрессируем на улицу Гриммо 12. - Это был один из Пожирателей, – сказал Гарри, как только они добрались до места. Сказал, опережая любые дальнейшие вопросы. - Но как они узнали? - Рон все же не собирался так легко мириться с несговорчивостью друга. - Они... - начала было Гермиона, которая едва ли слово промолвила за сегодняшний вечер. - Они могли оказаться там совершенно случайно, – перебил её Гарри. Гермиона поморщилась. Гарри явно перегибал палку с отсутствием манер и грубостью. - Предположим, они патрулировали окрестности! И нас заметили случайно, но к своей превеликой удаче, – Гарри продолжил в естественной Гермионе манере строить цепочку догадок. Поттер вел себя особенно враждебно. Вел себя так, будто бы и не было тех шести лет, которые он провел бок о бок Роном и Гермионой. Будто бы то, что происходило сейчас, касалось только его одного. Гермиона повела бровью. Рон воздержался от каких-либо комментариев. Гарри был сам не свой, и злить его лишний раз не хотелось, так как один Мерлин знал, как он отреагирует. Гарри злился редко. То есть по-настоящему злился. Все же Рон решил рискнуть и прервал тишину вопросом, ненавистным вопросом, за который Гарри мог разорвать его сейчас в пух и прах. - Что дальше? – спросил он, робко наблюдая за реакцией друга. Гермиона тоже обратила свой взор на Гарри. Гарри вздохнул, поднял голову и сказал так спокойно, как только мог. - Люпин должен появиться с минуты на минуту. Никто не задал больше вопросов до того самого момента, когда увидели, как в камине что-то вспыхнуло. Три пары глаз обратились к объекту свечения. - Фух! Повезло! – сказал Люпин, вылезая из камина. Ребята уставились на него удивленно, поэтому бывший учитель поспешил объясниться. - Я не был уверен, что камин подключен. Все по инерции кивнули. Никто не промолвил ни слова. Все будто ждали инструкции от Люпина. Люпин осмотрел всех троих, но никаких внешних эмоций не проявил. - У меня новость для вас, – спокойно начал он. Будто бы в противовес его размеренному тону, Гарри заметил с резкими нотками в голосе: - У нас тоже. Мы столкнулись с Пожирателями. - Вот как! – также спокойно ответил Люпин. – Значит тем более нужно поскорее сделать это, – будто бы самому себе сказал Ремус. - Так какая у тебя новость? – нетерпеливо спросил Рон. Люпин выдержал паузу. - Вы должны вернуться в Хогвартс. - Что?! - разом воскликнули Рон и Гермиона. - Исключено! - крикнул Гарри. - Тем более, это звучит разумней, после того как вы сообщили мне, что встретили Пожирателей, – ответил Люпин. - Ты с ума сошел? - так же бушевал Гарри. – Чего мы добьемся, будучи там? - А чего вы добьетесь, будучи здесь? - Ты не можешь говорить серьезно! – Гарри начал ходить взад и вперед. - Я абсолютно серьезно. Макгонагалл лично приходила сообщить об этом. Школа обеспечит вам безопасность. - Как раз безопасности я ищу меньше всего. Люпин, - пытался он унять дрожь и раздражение в голосе, - мне нужно победить Волдеморта, понимаешь? - Как? - коротко поинтересовался Люпин. - Неужели нет другого выхода? - спросила Гермиона. - Я не могу позволить Гарри предпринимать что-либо, пока он в таком состоянии. И тем более вами он рисковать не должен, – Люпин не отрывал взгляда от Героя. - Но, Ремус, - наконец подал голос молчавший до этого Рон, - ты же понимаешь, вернуться в Хогвартс сейчас будет бессмысленно. Неужели нет никаких зацепок? Мы придумаем план... - Твой отец так не думает, – одной фразой Люпин обрубил на корню красноречие Уизли. Рон непонимающе взглянул на Люпина. - Скажу больше, он первый «подписался» под тем, чтобы ты со своей сестрой отправился в Хогвартс, – сказал Ремус, глядя в упор на Рона, а потом обратился к Гермионе: – Что касается тебя - я уповаю на твое благоразумие и не считаю нужным идти к твоим родителям и вводить их в курс дела. Гермиона кивнула в знак согласия. Обычно мягкий и покладистый Ремус Люпин, чей единственный страх был обидеть или оскорбить чувства ближнего, в данный момент буквально приказывал им, что делать, не особо беря во внимание, что могут думать три подростка, стоящие перед ним. Он повернул голову в сторону, где стоял Гарри. - У меня нет родителей, Ремус! - огрызнулся в Гарри. За один день, или, скорее, за какие-то пару минут, из-за одной единственной сказанной фразы, Люпин стал для него врагом, чуть ли не сторонником Пожирателей. Он в буквальном смысле призывал их бездействовать. Гарри смотрел на Люпина с какой-то не свойственной ему подростковой дерзостью. Ремус отвечал ему со снисхождением педагога, который часто сталкивался с подростковым максимализмом. - Я знаю. Но помимо этого есть еще много людей, которые несут за тебя ответственность. Поэтому не мешай им в их попытке защитить тебя. - Защитить меня! Да они... вы все, с Министерством во главе, просто бездействуете. И хотите, чтобы я делал то же самое? Сириус бы это не одобрил! Стоило ли сейчас Ремусу объяснять замкнувшемуся в себе подростку, что он не всегда одобрял безрассудство своего друга? Поэтому он ответил то, что ему казалось уместным. - Сириуса с нами нет, - отрезал Люпин. Кажется, эта констатация, лишенная, по мнению Гарри, должной скорби, только усилила его ярость по отношению к бывшему учителю и другу отца. - Конечно же, нет. Иначе бы мы все не сидели тут сложа руки, – процедил Гарри. - Послушай, неужели ты хочешь рисковать... - такое «твердолобое» поведение начинало выводить из себя даже уравновешенного Ремуса. - Чего ты боишься? А министерство? - рявкнул Гарри. – Я же вижу, что вы просто спасайте свои... - Гарри! – вмешалась Гермиона. – Прекрати говорить слова, о которых пожалеешь. - Конечно, вам рисковать, - продолжал Гарри. - Это не ваше дело, в конце концов. И я вас в этом не обвиняю. Просто кончай тут заливать, что вы хотите помочь. Просто тихо свалите и не вмешивайтесь в мои дела. Гермиона пыталась найти способ хоть как-то остановить Гарри. Её словам он не внимал, и теперь Гермиона была готова толкнуть его, ударить и засунуть кляп в рот, а может даже и не в таком порядке. Кто угодно, но Ремус меньше всего заслуживал этих слов. И в этот раз Рону досталась так плохо идущая его цвету волос и темпераменту роль миротворца. Он схватил Гермиону за руки, дабы её действия не разожгли еще один конфликт, который вылился бы в шквал слов и о котором Гарри бы в итоге пожалел. К удивлению обоих, Ремус Люпин решил сам остановить Героя. Резко схватив его за плечи, он затряс бывшего ученика: - Твои дела?! Послушай меня. Я могу позволить поступать, как тебе угодно, но с одним условием. Давай спросим у твоих друзей, готовы ли они отдать жизнь ради твоего безрассудства. И даже если они ответят "да", готов ли ты рискнуть Гермионой? Выйти сейчас на улицу и позволить, чтобы она была убита каким-то Пожирателем. Убита, Поттер. Это не шутки. Они ведь не зря патрулируют Лондон. Я уверен, что по маггловским новостям уже начали сообщать о таинственных, если еще не смертях, то исчезновениях. Гермиона застыла, услышав сказанное Люпином. Исчезновения. И, конечно же, они не будут выбирать жертв наобум, как будет думать маггловская полиция. Следствие будет вестись вечно: магглы не верят в магию. Будет невозможно убедить полицию в том, что к этому причастен магический мир. Это сродни утверждению, которое гласит, что невозможно найти несуществующее; так же невозможно поймать тех, в чье существование ты не веришь. Мама и папа. Родители. Гермиона опять прислушалась к разговору Гарри и Люпина. - Но ведь должен быть какой-нибудь выход! – с горечью спросил Поттер, отталкивая от себя оборотня. - Да, и для тебя это - прекратить бессмысленное геройство и послушать, что я тебе говорю. Гарри закатил глаза. Решение Ремуса по-прежнему было ему не по нраву. - Послушай, Гарри, - строгим голосом начал Люпин, - я допускаю, что сейчас твое безрассудство связанно с накопившимися в тебе за эти семь лет болью и обидой, но ты сам говорил, что не хочешь больше никаких смертей. Гарри опустил голову. - Я хочу, чтобы ты успокоился и подумал. Хогвартс может быть лучшим местом для того, чтобы найти, что ты ищешь. - Вернуться в Хогвартс для того, чтобы найти Крестражи? - усмехнулся Гарри. - Именно! - Дамблдор не оставил никаких зацепок! - ответил Гарри. - Да нет же! – с жаром воскликнула Гермиона, будто что-то осознав. – Дамблдор оставил больше зацепок, чем нам кажется! Тот факт, что мы должны вернуться в Хогвартс, подтверждает это. Для того, чтобы найти Крестражи, надо вернуться к истокам. Где же еще искать ответы, если не в Хогвартсе? - Молодец, Гермиона! – восхищенно проговорил Рон. Люпин улыбнулся. Гарри ничего не ответил. - Значит, возвращаемся в Хогвартс? – неуверенно спросил Рон, глядя на Гарри. Гарри по прежнему колебался. - Но что будет с министерством? – спросил Рон. - Далось вам это министерство! – с плохо скрываемым раздражением воскликнул Люпин. - Министерство - это типичное бюрократическое учреждение. Оно бессильно, когда дело касается войны. Волдеморт захватил его с целью запугать магическое сообщество, особенно чиновников. - Разве этого недостаточно, чтобы волноваться? – спросил Рон. – Что же будет с отцом? Люпин посмотрел на Рона. Рыжий просто беспокоился, на что семья будет жить, если Артуру проход в Министерство будет заказан. - Не волнуйся. Все будет в порядке. Голодными не останетесь, – успокоил его бывший учитель. - Это обнадеживает! – искренне признался Рон, и сказанное им вызвало улыбку у Гарри и Люпина. Гермиона же, немного остыв после восторженного осознания того, что Хогвартс может дать им ответы на интересующие вопросы, снова мысленно вернулась к родителям. - Но ведь сейчас, когда Темный Лорд захватил Министерство, он не замедлит пустить там корни. - Волдеморт - не политик, - констатировал Люпин. - Он, может, и нет, но его последователи - точно... - сказала Гермиона. - Такие, как Люциус Малфой, – робко заметил Рон, перед глазами которого тут же всплыло высокомерное лицо, выражающее презрение к магглорожденным и тем, кто их поддерживает, предателям крови. – Не знаю насчет его магических способностей, но стратег он неплохой, даже отец это признал. - Такой стратег, что аж в Азкабан загремел! – сейчас была очередь Гарри как-то успокоить друзей. – В любом случае Малфой не в любимчиках у Лорда, особенно после того, как его сынуля полностью завалил задание! – с желчью проговорил парень, вспоминая, какая миссия была у Малфоя-младшего. - Этот точно не упустит шанса истребить магглов и полукровок самым изощрённым способом. Гермиона еще с большой тревогой взглянула на своих друзей. Ремус вздохнул и хотел было попросить парней прекратить поднимать пыль. С другой стороны, нужно было успокоить Гермиону, с лица которой ему в любом случае не удастся стереть тревогу. - Люциус Малфой может быть не самой худшей кандидатурой на пост главы Министерства. Рон и Гарри с недоверием отнеслись к подобному высказыванию. Гермиона, напротив, хотела узнать дальнейший аргумент Люпина. - Он один из самых бесчестных представителей магического мира, и он не будет действовать против своих интересов. Поэтому он, собственно, и является бесчестным. И при всей его кровной дискриминации, он не фанатик. Ребята посмотрели друг на друга. Кажется, Люпин их не убедил. Ремус наблюдал за реакцией Гермионы. Девушка смотрела куда-то в сторону. Нет, ее тревогу унять не удалось. - Ладно, - сказал вдруг Рон, тем самым притягивая внимание к себе, - думаю, нет смысла пытаться доказать нам, что Люциус Малфой на самом деле порядочный человек. Лучше скажи, как добираться до Хогвартса мы будем? - Дай угадаю, Хогвартс экспресс? – перебил его Гарри. – И пускай хоть кто-то попытается меня убедить, что все имеет привычку меняться. Не поверю! Ирония, с которой Гарри сказал это, очень напоминала манеры его врага с зеленого факультета. Ирония вообще была отличительной чертой Драко. Люпин тоже заметил, что его «племянник» слишком распоясался, но все же решил поддержать заданный тон. - А когда это ты попадал туда каким-то другим способом? – спросил Люпин. - Ну, хватит! – воскликнула Гермиона. Последние полчаса этого разговора казались настоящим бредом. - Согласен с тобой, – коротко ответил Люпин. – Все же эта поездка в Хогвартс будет отличаться от всех остальных. Все внимательно посмотрели на него. - Во-первых, никто вас сопровождать не будет. А во-вторых, вам придется проникнуть в поезд инкогнито. Все продолжали смотреть на Люпина. - Плащ-невидимка! – вдруг воскликнула Гермиона. Ремус кивнул. Но кто же знал, что внезапная мысль, которая пришла Гермионе в голову, совсем не была связанна с Хогвартсом. - Мне пора! – сообщил Ремус. – Не высовывайтесь лишний раз на улицу. А если все же будет надобность, то делайте это как можно незаметней. Ремус исчез тем же путем, каким и появился. Троим друзьям не оставалось ничего другого, кроме как ждать следующего утра.