***
29 июля Тори сидела на диване, опираясь на Тома. Всё-таки в последнее время, когда он рядом, ей было спокойнее. - Что-то дитё тихое сегодня, - задумчиво произнесла она, положив руку на живот. Том лишь широко улыбнулся в ответ. - Может, дневной сон себе устроила, а ты тут переживаешь. - Я не переживаю, я констатирую. А вообще, что ты тут лыбу давишь? Я еле хожу, как перекормленная индюшка, не могу лежать на животе, поэтому часто не могу уснуть, а ещё она потягивается часто, да так, что в рёбра упирается. - Ну что ты так... - Том с притворной укоризной посмотрел на Тори. - А вообще, чего это ты в клинику ложиться не хочешь? Врачи говорят, что тебе уже пора рожать. - Не хочу целыми днями в кровати валяться. И вообще больницы не люблю. - А если что случится? - А я как в Симсах - как рожать начну, так в том состоянии и поеду в больницу, - начала хохотать Тори и вдруг внезапно остановилась и скривилась. - Ооой, - тяжело выдохнула она. - Уже и смеяться больно, - она откинулась на спинку дивана и застыла, нахмурив лоб. Между бровями пролегла морщинка. - Ладно, хрен с тобой, поехали в клинику. 9 часов спустя Полли сидела дома и переслушивала старый плейлист Тори. Из аудиосистемы для домашнего кинотеатра мощно играла "Mutter" Rammstein, да так, что стены комнаты вибрировали от басов. А ведь сегодня день рождения её мамы. Помнит ли Вика о нём? Она была уверена, что помнит. Недавно Полли приснился странный сон. Она часто видела свою мать во сне, но как некий сияющий образ, олицетворение света и добра. Но в том сне она была обычная, как на тех фото, что хранились у неё на компьютере и в альбоме. Они сидели на кубах - бетонных блоках кубической формы, сваленных в море - болтали ногами в бирюзовой морской воде и разговаривали. Голос её был, как на тех видео четырнадцатилетней давности. Она была даже моложе Вики. Тогда она попросила её заботиться о сестрёнке. Дурацкий какой-то сон. У Полли ведь не было сестёр. Только по тому, что загорелся экран телефона, Полли определила, что ей звонят. - С чего вдруг дядюшка Том решил пустить деньжат на ветер, звоня в другую страну? - удивилась Полли. - Внемлю. И с чего это ты решил осчастливить меня звонком? - Я бы не сказал, что осчастливлю, - тихим, несчастным, даже каким-то зловещим и замогильным голосом сказал Том. - Я сейчас в клинике... - ... это уже интересно... - перебила его Полли. - ...не встревай, пожалуйста. Так вот, я в клинике, и Тори... Она в реанимации, - он сказал последнюю фразу срывающимся голосом. - Че... Что? - тихо начала Полли. - Она в реанимации?! Она попала в аварию на Агате?! Как она?! Сильно ли тяжёлое у неё состояние?! Боже мой, Вика, это же... - она судорожно сглотнула. - Да, я не сказал главного, - тихо продолжил он. - У тебя прелестная кузина, - вызов резко сорвался. Полли осталась стоять в тишине. "Позаботься о сестрёнке... Вот же чёрт возьми!" Том стоял, пустым взглядом уставившись в экран телефона. На счету закончились деньги, и вызов сорвался. Но Полли успела узнать всё самое важное. Он посмотрел на свою забинтованную левую руку - его сломанные два пальца казались ему мелочью по сравнению с тем, что сейчас с Тори. А она всё-таки очень сильная. И умудрилась же так сильно сжать его руку! Он бы так и стоял ещё очень долго, но тут его позвали. - Ей уже лучше. Ночь полежит в реанимации, а утром в палату переведём. Наши девочки крепкие, и не такое выдерживают. А эта уж тем более, - сказала акушерка, уроженка Санкт-Петербурга, великолепный врач в своей области, уехавшая за границу за достойной оплатой своих обширных знаний. - Скажу без обиняков, - добавила она, посмеиваясь, - на моей практике даже в этой клинике она не первая русская девочка, но таких матюков от рожающих я ещё не слышала. Такой полёт мысли!.. - и она ушла, оставив Тома одного в холле.***
В голове Тори играла музыка Армина ван Бьюррена, которую они с братом так любили. Ей она всегда напоминала о матери Полли. Её звали Анна. Но это официально. Аннушка, Анечка, Анька - это было уже в неформальной обстановке. И всё-таки красиво и торжественно звучит: Анна Дедио... Да, девочку надо будет назвать Анна. Всё-таки она родилась в её день рождения... Мимо Тори словно проплывали её прошлые воспоминания, моменты жизни. Вот они с Аней валяются утром на разобранных диванах и болтают о всяком. Да, так болтать они могли часами. Вот она сидит с Полей на коленках на шашлыках вместе с братьями и их друзьями. Из висящего приёмника доносилась песня No Doubt "Don't Speak", в руке у Тори стакан пива, а над ними невероятно звёздное небо. И казалось, так будет всегда. Вокруг всё начало плыть, словно быстро мотали плёнку, в голове вертелись строчки из "Даров Смерти": "конечно, это всё происходит у тебя в голове. Но почему это не должно быть правдой?"***
Три года спустя Август в Сен-Тропе был поразительно приятным. На одном из песчаных пляжей под одним зонтиком на двух шезлонгах устроилась исключительно женская компания из трёх человек. - Поздравляю, ты теперь Взрослый и крутой! Теперь никто не посмеет Назвать тебя Школотой! И даже более того, Теперь свободно Ты можешь сам "Школотой" Назвать кого угодно! - распевала Тори, тиская Полли. - Вик, правда, прекрати, - ответила та. - Да ладно тебе, - смеялась Тори. - Ты ещё с последнего звонка меня достала этой песней. - Хорошая песня, чего тебе не нравится? - Да достала ты уже ею! - Уже и дерзит мне... Как быстро выросла моя крошка... - смахнув воображаемую слезу, деланно запричитала Тори. - Ты это про Анни? - маленькая девочка трёх лет прекратила играть с песком и подняла на Тори и Полли свои огромные бирюзовые глаза. - О, моя малютка Фирюза, - сказала Тори, поднимаясь с шезлонга к дочери. - Да, и ты уже совсем большая девочка. - А вот твоя мама - нет, - буркнула Полли. - Оставим эту тему. - Ага, оставим. До сих пор забыть не могу, как Том мне тогда позвонил. Сам в панике, я тоже в панике, а она отлежалась, выписалась и пошла на Агате гонять, когда её дочери было две недели. - Между прочим, Агату я подарила тебе. - Кстати, чем такая щедрость вызвана? - Мне уже тридцать один. Наверное, пора менять свою жизнь. - Неплохое начало: подарить мотоцикл и уехать на Лазурный берег. - Я давно хотела сюда съездить. Как дань воспоминаниям о доме и старых французских фильмах. - И как тебе это местечко? - Прекрасно. Жаль, нет той чудесной набережной, как у нас в городе. Много мыслей проходит в голове, когда идёшь по ней и любуешься видами курортного городка, - задумчиво ответила Тори и взглянула на Анни. Девочка играла на песке, склонив голову. Просто прелесть. Маленькая лапушка. "Этот миг надо запомнить. Наверное именно сейчас моя жизнь приняла новый оборот. Сейчас я нашла себя. В отражении глаз моей славной малютки Фирюзы", - подумала Тори, подставив бледное лицо ласковым лучам солнца.