The Funeral of Heart

      2011 год. Вашингтон, округ Колумбия.       - Готова надрать задницы злодеям?       - Да, агент Коулсон.       - Ты помнишь, зачем ты здесь? Зачем именно?       - Предельно ясно, - Зимний Солдат.       Так теперь начиналось практически каждое ее утро. Анна просыпалась, бегала под любимую музыку, которая снова и снова очищала ее сознание от накопившегося мусора, а затем погружалась в мир Щ.И.Т.а. Агент Фил Коулсон, тот, что похвалил ее рисунок года три назад, теперь был ее наставником и с воодушевлением исполнял эту роль. Он ей нравился. Веселый, добрый и отзывчивый, он заменил ей семью, когда родители уехали на долгое и опасное задание. Первое впечатление не было обманчиво. Он стал ей другом. Жаль, что при всей ее любви к нему она не могла ему довериться, она никому не могла довериться. А Щ.И.Т. снова и снова пытался пробраться в ее голову и сердце и выведать самые сокровенные и кровоточащие от постоянного напоминания тайны.       Сначала это был Ник Фьюри – подозрительный и порой хитрый до ужаса директор Щ.И.Т.а. Лично возглавляющий операцию по ее спасению два года назад, он упорно считал, что заслужил ее полное и бескомпромиссное доверие. Интересно, откуда такая мысль поселилась в его голове? Когда он понял, что Анну не так-то просто расколоть, он подослал к ней агента Коулсона. Старый добрый ход миротворцем. Что ж, Филу она доверяла больше. Смешно было наблюдать, как он старается не давить на нее, старается просто быть другом. Смешно и одновременно приятно. И ведь у него получилось им стать, не до конца, но достаточно, чтобы доверить ему свою жизнь. Немного приоткрыв завесу тайны, она надеялась получить хоть немного свободы. Свободы, которой у нее никогда не было. И они позволили ей жить спокойно. Просто отпустили. Как она думала. И вот, когда Анне стало казаться, что можно вздохнуть свободно, что пресс понимания и жажды помочь больше не прижимает ее к холодной земле, они познакомили ее с агентом Романофф. Умная и расчетливая шпионка сразу начала уничтожать все, что так тщательно выстраивала девушка вокруг и внутри себя. Романофф смела все барьеры и оголила ее страхи и тайные желания, выставив их на всеобщее обозрение, словно уродцев из цирка. Анна ненавидела ее. Боже, она готова была придушить эту жестокую женщину, которая «все так прекрасно понимала и не хотела задеть за живое».       «…Твое желание обосновано. Я помогу тебе найти его. Помогу отомстить. Вступи в ряды агентов и научись защищать свою жизнь, любой ценой. Он пожалеет, что связался с тобой...»       Анна задыхалась, пока однажды на пробежке не встретила человека, который действительно заслужил ее доверие. Просто потому, что понимал ее и не пытался выведать ее секреты, ведь этот человек сам был на ее месте. Капитан Америка. Кто бы мог подумать, что она встретит легендарного защитника страны рано утром на обычной пробежке. Причем живого и здорового. Они разговорились, нашли много общего друг с другом, поделились нелюбовью ко всем этим извращенным порой методам Фьюри.       И тогда он рассказал о своем горе. О том, как обещал любимой женщине сходить с ней на танцы и опоздал. На семьдесят лет. О том, как смотрел на удаляющийся силуэт лучшего друга, пока снег и камни не укрыли его от внешнего мира, и кричал от боли и безысходности. Анна слушала его со слезами на глазах и, казалось, сама стояла на выступе разрушенного вагона и смотрела в самое сердце вьюги. Вот только представлялся ей не какой-то неизвестный Баки, а Зимний Солдат. И она все смотрела и смотрела, как он падает во тьму, выкрикивая ее имя. И холод ядовитой змеей жалил ее и без того израненное сердце.       «Мне кажется, у тебя тоже есть что-то, что слишком больно держать в себе, но и рассказать кому-то страшно. Не бойся, я не пытаюсь это выведать. Просто знай, что я всегда выслушаю тебя. Не важно, что ты захочешь мне рассказать», - сказал ей однажды Стив, вызвав у нее подозрение, но вдруг увидел по телевизору рекламу какого-то фильма в 3D и потребовал объяснить, как такое вообще возможно. Она была благодарна ему за это. А вскоре поняла, что желание Стива выслушать ее в корне отличалось от желания Фьюри. Стив хотел помочь другу, Фьюри – расколоть ценный экспонат. Разве не так ее называют за глаза? Единственная оставленная в живых жертва Зимнего Солдата. Взятая в плен и спасенная маленькая девочка, которая явно знает больше, чем говорит.       Единственное, что она должна была рассказать им с самого начала, но утаила, это то, что она никогда не была его жертвой.       2009 год. Вашингтон, округ Колумбия.       Она явно спала. И в этом чудесном сне Солдат был рядом с ней, держал за руку, сидя рядом на кровати, и что-то шептал, слишком тихо и неразборчиво. Она не могла оторвать взгляда от его лица. Так непривычно видеть его без маски и холода в глазах. Черт. Он так молод. Что же они сделали с ним? Замораживали, чтобы он не старел, обнуляли, чтобы он слепо подчинялся приказам. Но было что-то еще. Они сделали с ним что-то еще. И она выяснит это, она докажет ему, что люди, которым он предан – звери без сострадания.       - Какой сон, - прошептала она, еле шевеля губами. – Мне нравится.       От чего ее голос звучит так тихо и слабо? И почему так сильно болит бок? Неужели она поранилась, упав тогда на чердаке? Да, было больно, но как она не заметила раны, которая, видимо, и вызвала ее теперешнее состояние? Она отругала себя за рассеянность. Теперь вместо того, чтобы быть с Ним, она лежит в полуобморочном состоянии. Идиотка.       - Ты ранена. Я сделал все, что мог…но, боюсь тебе нужно в больницу, – Голос Солдата доносился до нее словно из-за закрытой двери.       - Нет. Не хочу! – Она попыталась встать, но скривилась от боли и снова упала на вонючий матрас. – Это ведь не смертельно? Побудь со мной.       И он лег рядом, осторожно прижимая ее к себе. Смертоносный наемник – заботливый парень. Как он сочетал в себе две эти разные сущности, оставалось для нее загадкой, которую она не спешила разгадывать.       Время шло.       Пока они лежали в тишине, и каждый думал о своем, слабость в ее теле начала проходить и черные точки в глазах плавно растворились, позволяя без помех видеть окружающий мир. Вокруг стемнело, хотя они пришли сюда в обед. Темнота вокруг рассеивалась благодаря маленькой лампе, стоящей на полу рядом с кроватью. Из щелей в стенах пробивался лунный свет. А где-то рядом воды реки омывали берег, убаюкивая мир тихим шелестом волн. Девушка даже представила себе черное бездонное небо, усыпанное мириадами ярких звезд там, за потолком. И улыбнулась. Как же в ее жизни не хватало романтики!       Анна аккуратно пошевелилась, с удовольствием замечая, что двигаться стало проще и менее болезненно. Сколько именно она провела в отключке, она не знала, но, видимо, достаточно, чтобы начать поправляться. Своим ерзаньем она потревожила Солдата, который резко привстал и обеспокоенно посмотрел на нее, нахмурив брови. В свете лампы его лицо казалось высеченным из мрамора, а может это ее воображение уже слишком разыгралось. Честно говоря, все вокруг казалось ей нереальным, сказочным. Анна успокаивающе улыбнулась ему и пробормотала, что все в порядке. А затем она вдруг поняла, что лежит с ним в одной кровати, что он прижимает ее к себе так нежно и одновременно так крепко, словно самое дорогое в своей жизни. Поняла, что между ними практически нет преград, кроме, видимо, той, что объясняли его слова несколько часов назад.       "Ты должна была убежать от меня, когда имела шанс, глупая! Ты не знаешь кто я, не знаешь, что я делал! Лучше бы тебе вообще не видеть меня!"       Он говорил о своем прошлом, об их прошлом. Наверное, он считал, что она возненавидит его, когда узнает, почему оказалась в детском доме. Когда поймет, кто оборвал жизнь ее родной матери. Она могла бы, да. Она не исключала этой возможности. Только вот она уже два года это знала, два года винила себя за то, что не нашла в своем сердце места для ненависти. Она была слаба, когда дело касалось его, пьяна от его голоса и взгляда, зависима от его образа, сходила с ума от его прикосновений. И тогда она решила, что во что бы то ни стало разрушит эту преграду. Будь что будет, она устала жить мечтами.       - Я знаю, - ее голос, более твердый, эхом прозвучал в темноте барака.       Солдат снова нахмурился, непонимающе глядя на нее.       - Я все знаю, - повторила она. – Знаю о тебе. Я не виню тебя. Должна бы, но нет. Мне плохо от одной только мысли, что я прогоню тебя, возненавижу. Не заставляй меня это делать. Я давно простила тебя.       Он отстранился от нее, словно ошпаренный. Страх промелькнул в его зимних глазах, а затем его сменила боль. Он отвернулся, падая на спину.       - Как ты можешь говорить такое? Простила меня? – он выдохнул с тихим стоном. – Я убил твою мать. Разрушил твою жизнь! – Он резко повернулся и навис над девушкой, словно коршун над жертвой. Его волосы щекотали кожу ее лица, а крохотное расстояние от ее губ до его хотелось преодолеть молниеносно и без раздумий.       - Мне нравится жизнь, которую ты дал мне, - заплетающимся языком еле выговорила Анна, слишком опьяненная его запахом. – Я неправильная, ибо отказаться от тебя не в силах. Считай меня чокнутой, считай больной. Думай обо мне, что хочешь, но не заставляй ненавидеть тебя. Я уже просила тебя об этом. Прошу еще раз. Я не смогу без тебя жить. Ты – воздух, которым я дышу. Тебя и так слишком мало, порой я задыхаюсь. Знаешь, как это больно? А знаешь еще что? Мне ужасно приятно от одной только мысли, что я - твоя единственная выжившая жертва. Это делает меня особенной. Надеюсь, и для тебя тоже.       Выражение его лица в этот момент дорогого стоило. Он смотрел на нее, слегка приоткрыв полные губы, и практически не дышал. Словно думал, что ослышался. И вдруг в его глазах зажглись новые искры, каких никогда не было раньше. Теперь он смотрел на нее не затравленно, а жадно. Словно выжигал в памяти каждый сантиметр ее лица, чтобы сохранить в себе ее образ. Пальцы его правой руки, человеческие и такие нежные, обрисовывали легкими невесомыми движениями контуры ее губ, носа, скулы. Он медленно и робко улыбнулся, явно не до конца веря ее словам. А ей хотелось большего. Хотелось, чтобы он не только поверил в искренность ее слов, но и понял, что достоин их. Она знала, что достоин. Он не был плохим. Они сделали его монстром! А еще Анна молилась, чтобы он все понял правильно, ибо произнести вслух эти слова она так и не решилась.       - Ты никогда не была моей жертвой, - прошептал он, наклоняясь и целуя ее в лоб. – Даже когда я увидел тебя в том доме, я не думал убивать тебя. Я просто не знал, что с тобой делать. Ты была невинным ребенком, слишком маленьким, чтобы помнить тот кошмар.       Анна не дышала. Она просто не могла. Его губы, такие мягкие и теплые скользили по ее коже, оставляя легкие поцелуи, словно прикосновения лепестков розы. Господи, она всегда считала подобное бредом писательниц, жаждущих невозможного! Вся эта эмоциональная симфония не могла быть, но тем не менее была реальна. Его дыхание обжигало ее, кровь закипала в жилах от этого жара и растекалась по телу лавой, даря ощущения, которые никто больше не мог ей подарить. Это и есть сказка! В этот момент она поняла, что чувство в груди более не эфемерно. Оно реальное, живое и настолько огромное, что даже страшно. Она поняла, что любит Солдата, любит несмотря ни на что. Холодная зима в его глазах встретилась с летом в ее. И тогда она поняла, что означали те кодовые фразы ее родителей. «Зима близко, охраняйте лето». Поняла и пропала, не желая быть спасенной.       - Тебе опасно быть рядом со мной, - снова его голос заставил ее сердце замереть на мгновение, и затем забиться с удвоенной силой. – Я не тот человек…       - А тебе опасно быть со мной, - перебила она его, касаясь дрожащими пальцами его щеки. – Однако ты здесь. И я здесь. И нам неплохо вместе…       Он перебил ее поцелуем. Сладость его губ сводила ее с ума настолько, что она набросилась на него, жадно отвечая на поцелуй. Она была голодна всю свою жизнь и только сейчас поняла, что именно может утолить этот голод. Это завораживало и пугало. Ох, а в реальности все намного лучше!       Наплевав на боль в боку, она прижималась к Солдату всем телом и целовала, целовала, прикусывая его губы и чуть ли не плача от наслаждения, когда его язык затевал страстный танец с ее. Когда в старшей школе ее поцеловал мальчик, который ей нравился, она думала, что это самый лучший поцелуй в ее жизни. Позже, когда она встречалась с однокурсником, ее мнение изменилось в пользу более опытного. Но этот поцелуй... она не могла подобрать слов, чтобы описать его. Он был выше любой оценки. Он был божественен. И тут же ревность взыграла внутри, желая знать с кем Солдат тренировал сей навык. Она точно сошла с ума...       Когда Анне стало не хватать воздуха, она оторвалась от Солдата, который тут же обрушил свои поцелуи на ее шею. Она горела заживо. Обхватив бедрами талию любимого и зарывшись пальцами в шелковистые волосы, она жадно глотала воздух, чувствуя, что находится вне времени и вне мира. Находится там, где ее мечты становятся реальностью. Она никогда не думала, что наберется храбрости поцеловать его. И вот она лежит с ним в обнимку в заброшенном бараке, где-то в глуши, и ей мало поцелуев. Тело, душа и сердце требовали большего, а разум...разум подсказывал быть смелее.       Она уже потянулась к блузке, готовая сделать следующий шаг, когда он остановил ее.       - Нет. Ты...я... - Солдат тяжело дышал, пожирая глазами ее губы, пульсирующие от поцелуев. - Ты ранена. Я не могу...швы могут раскрыться.       Он не хотел останавливаться, да и выглядел несколько ошарашено, как видно и она. Анна видела страсть в его глазах и такой же голод, что бушевал внутри нее. Но он был прав. Она слишком обезумела, чтобы мыслить здраво. Чертова романтика!       - Да. Согласна. Тогда можно мне выйти? - она поджала губы, смущенно глядя на него снизу вверх. - Я быстро. Ну знаешь... физиология.       Он понял ее и помог встать. Ее голова слегка кружилась, но не помешала ей держаться на ногах. Хотя головокружение могло быть вызвано не раной, а тем, что произошло несколько минут назад. Их моментом номер два. Анна искоса смотрела на Солдата, который помогал ей дойти до двери. Его бледная кожа на щеках покрылась румянцем, а взгляд старательно избегал ее. Девушка тихо выдохнула, стараясь не замечать его теплой ладони на талии и жара, который проникал даже сквозь ткань блузки.       Она любит его. Очевидное стало явным. Она рехнулась, играет с огнем, ломает все стандарты...но любит человека, даже не зная его настоящего имени, прошлого и вообще всего.       Солдат нехотя оставил ее одну и скрылся в бараке. Анна отошла подальше и застыла на месте, вдыхая чистый ночной воздух. Ей хотелось петь от счастья, от любви, от чувства свободы. И она тихо рассмеялась, прижимая ладони ко рту. Вот же угораздило ее! С утра она бы ни за что не поверила в подобное развитие событий. Хотелось хихикать громче, слово она стащила рождественскую сладость раньше срока. И они чуть не занялись сексом. Ох матерь божья, а побег с места преступления можно считать первым свиданием?       Она солгала Солдату. Ей просто нужно было побыть наедине с собой и обдумать произошедшее. Умом она понимала, что близость сейчас, в ее состоянии - идея плохая, но тело... Черт, ее тело попросту отказывало без его прикосновений.       Мир вокруг кричал о том, что самое время быть с ним, ведь завтра может случится все, что угодно. Громко стрекотали цикады, скрытые в густой траве, луна, как никогда яркая, освещала замершую в немом восторге девушку, и воздух был настолько опьяняюще чист, что прочищал сознание лучше, чем что-либо. Одним словом, романтика заполонила все вокруг. Анна вздрогнула от далекого грохота салюта, окрасившего черное небо всеми цветами радуги. Нужно возвращаться.       Когда она вошла в барак, то застыла на месте, не в силах двигаться. Зимний Солдат стоял у кровати, обнаженный по пояс, и пытался смазать порез на левом боку. Он был рассеян, что было видно по тому, как часто выпадал тюбик с мазью из его трясущихся пальцев. Анна не могла оторвать глаз от его сильного мускулистого тела, кое-где исполосованного шрамами. Когда он двигался, мышцы перекатывались под алебастровой кожей, вызывая у девушки целую бурю эмоций. Он был прекрасен. Но больше всего волновала Анну его стальная рука. Раньше она не задумывалась на ее счет. Всегда считала ее неотъемлемой частью Зимнего Солдата. Но видеть, как бледная кожа переходит в сталь...       - Когда ее приделывали к тебе, было больно? - Ее чересчур громкий голос заставил Солдата вздрогнуть, эхом прокатившись по бараку и растаяв в тенях.       Тюбик в очередной раз выпал из его рук, когда Солдат повернулся в ее сторону, и голодный взгляд его льдисто-сизых теперь глаз выбил весь воздух из груди девушки. Она пропала. Снова. Пытаясь придумать, что сказать, она лихорадочно оглядывала полупустое убежище, стараясь не смотреть на голый торс Солдата, однако взгляд снова и снова натыкался на шрамы, окружающие металлическое плечо.       Тело медленно окутывала слабость, а мысли в голове рассеялись под гнетом желания. Губы пересохли, поэтому ей пришлось провести по ним языком. Такой вроде бы обычный жест заставил Солдата выдохнуть и тихо простонать, стиснув зубы. И тогда она решила последовать зову сердце и тела. И будь что будет. Она качнулась в его сторону, не в силах оторвать от пола ног, а он за долю секунды преодолел расстояние между ними и застыл, глядя на Анну. Она подняла голову, чтобы посмотреть на него и наткнулась на пылающий взгляд его восхитительных глаз.       "Это опасно", - без слов поняла она, но покачала головой.       - Не то чтобы мы...Ну, знаешь...Я просто не могу не чувствовать, даже если это и не правильно. Не думай, что я такая развратная со всеми, просто...Черт, - она многое хотела сказать Солдату, но накалившаяся обстановка мешала сконцентрироваться. - Ты стал моим всем, и я...ну, малость испорченная, судя по тому, что творю. Я не думала никогда, что мы...что ты тоже захочешь...Останови меня, если я не права, но твои поцелуи! Господи, ты меня с ума сводишь во всех смыслах!       Она принялась молоть чушь без перерыва, бурно жестикулируя и боясь взглянуть на Солдата. И романтика начала угасать.       - Анна.       - И потом, мы же друг друга не знаем толком. Ты-то скорее всего меня знаешь, а вот я тебя...Ох, я больная! Ты когда-нибудь думал, что я тебе как сестра или дочь, или...Почему я вообще говорю на эту тему, мы же целовались? Никто и не заставляет. Вот он сейчас решит, что я дура.       Молодец, Анна. Она мастерски оборвала все настроение, как и всегда. И почему ее не научили вовремя закрывать рот?       - Ты не слушаешь...       - Я хочу этого! Тебя, всего, - был ее быстрый и твердый ответ. - Можешь лечить меня или выгнать, или что ты собирался делать. Вот факт. Точка.       - Ты…хочешь этого? - Удивление в его голосе огорчило ее. Он говорил так, словно был недостоин быть желанным. Но как он не мог понять, что он единственный в мире, кого она желает? Таких больше не будет.       - Не заставляй меня просить дважды, - выдохнула Анна, касаясь его стальной руки. - Будущее в тумане. Если ты чувствуешь то же, что и я, то позволь настоящему хоть раз быть таким, как того желаешь.       И тогда он понял, наконец, что она не такая уж и хрупкая. И что она готова стать его. Одной рукой он крепко обхватил девушку за талию и прижал к себе, а второй медленно коснулся ее щеки так нежно и даже нерешительно, словно боялся навредить, словно и не было тех жарких поцелуев и крепких объятий, когда каждый жаждал удостовериться, что тот, другой, жив и невредим. Окрыленная его решительностью, она обхватила Солдата за талию и крепче прижалась к его слегка дрожащему телу, довольно зажмурившись и потеревшись щекой о слегка шершавые от грубой работы пальцы. Чувствовалось, как он замер всего на мгновение, потом выдохнул с тихим смешком и крепче прижал ее к себе.       Теплая волна прокатилась по всему телу, заставляя трепетать каждую клеточку. Ей казалось, что она парит, а вокруг огонь, теплый и безопасный, обволакивающий как пух, нежно касающийся кожи и дарящий при каждом вдохе обжигающее удовольствие. Дышать, главное не забывать дышать. А наравне с огнем лед, сверкающий мириадами звезд и успокаивающий, как прикосновение дорогого человека, превращает лаву обратно в кровь, чтобы не умереть раньше, чем оборвется Его последний вдох.       - Посмотри на меня… - она вздрогнула, распахивая глаза. Его голос, некогда превративший ее сны в видения, желанней яви, тихим шепотом разливался по телу медовой волной.       Солдат медленно улыбнулся, наблюдая, как Анна постепенно пьянела от его присутствия. Она чувствовала, как учащенно бьется его сердце, чувствовала его волнение и ожидание. Все вокруг словно замерло, все кроме Солдата. Его стальная рука под блузкой медленно, едва касаясь голой кожи, двигалась вверх вдоль позвоночника, охлаждая разгоряченную кожу, а вторая так же нежно очерчивала контуры губ, носа, скулы, а глаза все это время следили за ее реакцией. Анна судорожно вдохнула и окунулась в до боли знакомую симфонию запахов: потертой кожи и железа вперемешку с особенным, не поддающимся описанию запахом самого Зимнего Солдата.       В бессознательной просьбе она приоткрыла губы, понимая, что может умереть, если он не поцелует ее. Солдат, как и Анна, был голоден, она чувствовала это, и она дала ему утолить этот голод. А потом стало неважно кто есть кто. Стало совершенно наплевать на саднящий бок. Был только Он и его объятия, такие сильные и одновременно нежные, теплота тела, чувство защищенности. Слишком много и слишком мало. Ей хотелось большего, хотя больше уже некуда. В ушах стоял шум, словно ураган бушевал вокруг них, оберегая от внешнего мира. И сквозь шум она слышала тихие стоны облегчения и наслаждения и всхлипывания от переизбытка эмоций.       Его имя срывается с губ - мольба и победный клич. И он тоже что-то шепчет в ответ, но слова теряются в звуках ночи, тихой волной проносясь по убежищу, чудными тенями мелькая в огне лампы и растворяясь в сиянии луны. Он берет ее на руки и несет к кровати, не отрывая от нее горячих губ, укладывает бережно, словно боится разбить, а затем сам, удерживая вес на локтях, чтобы не придавить ее, нависает сверху. Хищник настиг добычу, желающую быть пойманной. Одежда исчезла, словно сгорела в невидимом огне, окружающем два, слившихся воедино тела.       Вот и все, она отдала себя Солдату без остатка, наплевав на все и всех. И вот уже ничего не мешает в полной мере ощущать гладкость кожи и сталь, впитавшую в себя сияние звезд и луны. Поцелуи стали важнее глотка воздуха. Ей было плевать на то, где она находится, на то, что было и будет потом. Важно было лишь то, что он был с ней, наяву. И она готова была отдать все, чтобы их танец страсти никогда не кончался. А затем, когда ее мир окрасился всеми красками вселенной, словно тот салют, что она видела в ночном небе, наступил пик блаженства, когда два тела и две души существуют в унисон.       И практически впервые в жизни Анна поняла, каково всем этим героиням из любовных романов. Усмехаясь и не переставая блаженно улыбаться, она пообещала себе, что больше не будет так уж смеяться над этими книгами. Теперь уж точно.       2011 год.       Анна хотела бы рассказать Стиву свою тайну. Хотела бы услышать его совет. Но как бы она не старалась найти лазейку, она не смогла.       "Я рассказала бы тебе о том, что мучает меня. Ты же знаешь, я доверяю тебе. Только у меня нет...Пойми, все мои слова на эту тему точно будут услышаны, исковерканы, перемешаны и послужат дурной цели. Я не хочу, не могу рисковать всем. Прости, это выше меня", - сказала она тогда Капитану на очередной пробежке. Он молча выслушал ее и обнял, без слов говоря, что все понимает и не станет больше касаться этой темы.       А затем он уехал в Нью-Йорк по приказу Фьюри, который решил, что Кэп готов снова служить на благо народа. Фил тоже уехал туда, окрыленный возможностью познакомиться со своим героем. Винтажные карточки, которые он лелеял пуще своей четырехколесной Лолы, готовились стать носителями автографа. Анна улыбалась, представляя себе эту сцену.       А потом она узнала, что агент Коулсон мертв.