Фиалка

На набережной в этот летний день непривычно тихо и пустынно. Изредка проходят люди, либо проезжают на велосипедах, самокатах, роликах. Настроение отпусков ясно чувствуется здесь, где даже близость воды не может стереть вечной удушливости большого города. Лидия Ветрова издали замечает Георгия Ивлева: опершись на парапет, он пристально вглядывается в мутную гладь реки. Фигура мужчины резко выделяется на фоне окружающего пейзажа, словно в коллаже диссонансом звучит вырезанный из другой, неподходящей бумаги чужеродный фрагмент. Лицо Ивлева печально и устало, в светло-серых глазах затаилась ведомая лишь ему мучительная мысль. Успешный бизнесмен, проницательный мужчина и признанный делец уступили место в нем простому человеку с его сомнениями, колебаниями, грустью и… любовью. Лидия, приблизившись, еще острее почувствовала раскаяние за свою неосторожность и горечь от того, что так изменились, причем закономерно, не случайно, их доверительные, дружеские отношения с этим в сущности замечательным человеком. - Вы хотели поговорить со мной, и я пришла, - тихо говорит девушка, останавливаясь рядом с мужчиной. - Я боялся, что ты не захочешь меня видеть. Спасибо тебе, что не отказала в моей просьбе. Я очень скучаю по тебе, Лида. Тебя нет со мной уже неделю, и это причиняет невообразимые страдания. Если бы ты только могла понять… - Простите меня, - Лидия виновато опускает голову. – Я не хотела, чтобы так случилось. Я не хотела, чтобы кому-то было плохо. Я думала, что мучила только себя, а на деле стадали другие люди. - О чем ты говоришь? Ты не виновата! Я полюбил тебя, как никого никогда не любил. Теперь прошу тебя, будь моей женой. Лида в ужасе смотрит на Георгия Ивлева. Такого поворота она никак не ожидала. Она чувствует, как страх и жалость переплетаются в ней. Слова, с такой силой произнесенные мужчиной, что стоит рядом с ней, кажутся ей ужасными и неправильными, словно разрывающими саму ткань бытия, как предвестники катастрофы. - Что Вы говорите? Как можно, - Фиалка не находит слов. – Как Вы можете… - «И верь, с тобою даже я не одинок в людской пустыне»*. Я теперь так ясно осознаю эти строки! Я всегда был одинок, это было естественным моим состоянием, но вот появилась ты. И я понял, что можно жить счастливо, есть на свете человек, который мне действительно дорог, который может избавить меня от мучительного одиночества. И этот человек – ты, Лидия! Останься со мной… Пусть всегда звучит для меня 17 соната в твоем исполнении. Она подарила мне самый первый лучик надежды, слабой уверенности в том, что жизнь не кончена для меня. - Нет, этого не может быть! Ведь Изольда так любит Вас! Как Вы могли быть одиноки? У Вас всегда была любящая жена, друзья… - Они никогда не понимали меня. Мне не о чем было с ними говорить, некому поведать свои истинные мысли. Только тебе я мог рассказать о том, что для меня действительно важно. Только твоя музыка показала мне всю красоту окружающего мира. Иззи я уже заявил, что нам необходимо развестись. Нужно лишь твое согласие, и мы будем счастливы, Фиалка! Я обещаю тебе! Ты будешь играть на пианино, станешь известной на весь мир, я поддержу тебя, помогу. - Нет! – кричит Лидия, лицо ее мокро от слез. – Вы ошибаетесь. Мы с Вами разные люди. Да, мы о многом могли поговорить – но и только. Мы ничего не знаем друг о друге. Вы ничего не знаете обо мне. Я тоже привязалась к Вам, но расставание в данном случае – вещь необходимая. Так будет лучше. Мы забудем все, что произошло, мы исправим наши ошибки. Правда, Георгий Алексеевич? Разве не этого Вы всегда хотели? Исправить все то, что было сделано неверно! - Единственно логичным событием в моей жизни была встреча с тобой и… - Именно! Единственно логичным! Не правильным, не счастливым, не знаменательным. Мы с Вами оба были на пороге глубокого отчаяния, не видели смысла в жизни. Эти вечера у пианино, чтение стихотворений, философские разговоры, наши споры – я их никогда не забуду. Ибо жизнь во всей своей полноте вернулась ко мне через них. Но именно поэтому нам нельзя быть вместе. Нельзя все время жить на грани – это опасно. Как жаль, что я слишком поздно это поняла. Простите! - Я не понимаю… - Я долго думала о том, чем мы были друг для друга. Я ночами не спала, Георгий Алексеевич. Я знаю, что и Вы тоже, об этом говорит Ваш усталый, изнуренный вид. Мы встретились с Вами действительно «меж двух миров на грани смутной тайны», между жизнью и смертью. Нам обоим казалось, что незачем жить. Мы видели друг в друге это состояние и сами того не ведая, постепенно осознавали свою неправоту. Именно ради этих дней нужно закончить все сейчас. Мне кажется, что Вы можете быть счастливым с Изольдой. Ведь подлинная любовь должна приносить счастье, а не боль. - Но что мне делать, если я тебя люблю, Фиалка? Если ты отвергнешь меня, разве это не принесет мне боль? - Пусть я останусь лишь воспоминанием… И настанет день, когда воспоминания перестанут причинять боль, - и Лида что есть сил бросается бежать по набережной. Георгий Ивлев хочет побежать за ней, но тут за его спиной раздается звонкий детский голосок: - Мида, рядом! Он едва успевает заметить, как красивая пятнистая собака, видимо, находясь в игривом настроении, несколько раз обегает вокруг него, так что его ноги оказываются совершенно опутаны поводком. Хорошо, что Георгий успел среагировать и остановиться, в противном случае он бы просто упал. - Мида, плохая собака! Извините, дяденька. Сейчас я Вас распутаю, - говорит девочка и принимается тянуть за поводок в разные стороны, при этом перепутывая его еще больше. - Нет уж, давай лучше я, - нетерпеливо произносит Георгий. Кое-как размотав свои ноги (собака, не перестававшая ни на минуту прыгать вокруг, очень мешала при этом) Георгий поднимает голову и замечает, что Лиды больше нет на набережной. Пока он разбирался с этим злосчастным поводком, она убежала! Куда она могла пойти? В какой переулок свернула? Георгий беспомощно делает несколько шагов вперед, но тут девочка, хозяйка собаки серьезно, тихо говорит: - Вы ищете Фиалку, да? Не ходите за ней. - Что ты сказала? – Георгий испуганно оборачивается и видит добрую невинную улыбку ребенка. - Я говорю, девушка с глазами-фиалками убежала. Я видела, как она села в такси, пока Вы развязывали поводок. Все из-за Миды, вот всегда она так! Она убегает, непослушная собака. С ней невозможно справиться. Знаете, она никого не слушается. Георгий Ивлев облегченно вздыхает, ведь ему на секунду показалось, что таинственный ребенок обладает чуть ли не пророческим даром. - Ничего, - Ивлев пытается выдавить из себя добрую улыбку. – Хорошая у тебя собака. Как, говоришь, ее зовут? - Мида! Это сокращенно от "Артемида". Так ее назвали, потому что… Но Георгий не слушает веселой болтовни голубоглазой девочки. Он тоскливо смотрит на опустевшую набережную, залитую солнечным светом. И чувствует только тяжесть в сердце. Не боль, не одиночество, даже не любовь, лишь тяжесть и разочарование захлестывают его, словно воды мутной реки поднялись и поглотили его с головой. __________________________________________ * "Стансы к Августе" Байрона. Пер. В. Левика.