Профилирующий предмет

Тяжело ли перенести обед, во время которого интуитивно пытаешься определить как вести себя в той или иной ситуации, пытаешься откопать в голове такие нелепые для жизни обывателя правила? Теперь Марина понимала, что это гораздо тяжелее, чем пробежать изнуряющий десятикилометровый кросс, сделать 10 генеральных уборок в квартире, с элементами перестановки мебели подряд и тому подобное. А если прибавить к этому всему и ведение светской беседы на английском языке, в которой пытаешься не выглядеть полной идиоткой, в то время, как ты не знаешь, что сделать с салфеткой, лежащей перед тобой, то масштабы нагрузки вырастают в несколько раз. Джим заметил ее бедствие практически сразу, потому, контролируя ситуацию, тем, или иным способом подсказывал, корректируя ее действия. Благодаря этому, переживать обед стало значительно легче. Если бы не хитросплетение беседы, которую Марина едва могла поддерживать со своим знанием английского. Родители Джима относились к этому снисходительно, стараясь предупредить неловкие ситуации. Постепенно, Марина перестала нервничать от собственной нелепости в этой ситуации. Как это происходило, она не понимала сама, но обстановка перестала тяготить ее. И в один прекрасный момент стало происходить то, что предсказывал Джим. Конрад-старший плавно перевел беседу на особу своего сына. Марина сразу же поняла, что вместе с этим беседа принимает совсем другой оттенок. Глаза отца Джима приобрели такое же выражение, какое она уже наблюдала в первую встречу. Похоже, Вильям Конрад решил таки завести тему, из-за которой и состоялся весь этот визит. - Вынужден предупредить, что мой сын втянул Вас в неприятную ситуацию, - Марина без труда перевела то, что отчетливо и медленно произнес Конрад-старший. Он ловко выудил с соседнего стула газеты и протянул их Джиму, - Вам обоим это будет весьма интересно почитать. Джим спокойно принял газеты и полистал с явно скучающим видом, на короткое время задерживаясь на некоторых страницах. Марина так и не дождалась того, чтобы Джим передал ей эту интересную прессу. Он закрыл последнюю страницу и демонстративно швырнул их за спину. Джой с характерным шумом захлопнул пасть. Марине не было видно, чем был занят пес, но она сделала вывод, что газеты Джой не читал. - С каких это пор мы все находим время читать желтую прессу? – поинтересовался Джим, пересекаясь с отцом взглядом. Марина замерла, ожидая скандала в благородном семействе. Миссис Конрад равномерно помешивала ложечкой чай, не меняя ни выражения лица, ни позы, будто мужская половина семейства в настоящее время ведет обычную скучную беседу. - С тех самых пор как ты стал ее героем, - заметил Вильям Конрад, не меняя ровного тона разговора, - теперь ты втянул в свои приключения еще одного человека. Ты думал о ком-то кроме себя в этой ситуации? Джим откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. - Вынужден признаться, что думал, - сообщил он, - Приблизительно около полугода думал. Отец раздраженно отложил чайную ложку, не сводя с сына взгляда. - За время этого обдумывания ты вляпался в десятка два историй, живописно описанных в прессе, - подвел итог своим наблюдениям за сыном, - Оригинальный способ мышления. Результатом твоего раздумья является то, что ты стал втягивать в свои приключения людей, которым это могло бы быть абсолютно не интересно ни по каким причинам. Ты совсем взбесился, Джим, ты портишь жизнь девушке, которая тебе ничего плохого не сделала, разве что послушала один час твоих лекций. Ты считаешь, что ты имеешь на это право? Джим посмотрел на Марину. Она едва заметно закусила нижнюю губу. Похоже, что Конрад-старший только начал «избиение». - Надеюсь, тебе все обо мне понятно? – спросил он, - Послушаем еще что-нибудь, или достаточно? - Прекрати это немедленно, - тихо сказала Марина, опустив глаза, - это отвратительно. Джим усмехнулся и перевел взгляд на отца. - Тебе не кажется, - сказал он задумчиво глядя отцу в глаза, - что сейчас ты не в очень благовидном свете меня выставил? За какое прегрешение, хочу спросить? Есть желание устроить мне ад на земле за все мои грехи, которые я совершал, и которые приписала мне желтая пресса? Какое оригинальное наказание. Не может вдруг оказаться, что то, что сейчас сказано вдруг помешает мне жить? Исключено? Миссис Эмили Конрад вдруг отложила ложку, умышленно звякнув ею о блюдце. - То, что вы оба устроили просто омерзительно. Обязательно приглашать публику на такое представление? – сказала она, переводя взгляд с Джима на своего супруга. – Мисс Ландышева, я приглашаю Вас покинуть эту компанию на время их разбирательств, в текущий момент наше присутствие здесь неуместно. Эмили Конрад поднялась со своего места и прошла к двери. Марина поспешно поднялась следом и последовала за ней. Они прошли в холл, свернули оттуда в другие двери и оказались в большой уютной комнате с диванчиками, низкими столиками и мягкими уютными креслами. Марина подумала, что эта комната выглядела уютнее. Миссис Конрад пригласила Марину присесть. В комнату вошла девушка, которая коротко переговорила с миссис Конрад и вышла. - Я хотела бы сказать, что то, что Вы слышали о Джиме, это предвзятое мнение моего супруга, - сказала Эмили Конрад, обращаясь к Марине, - а тем более, это не касается именно Вас. Марина для себя отметила, что мать Джима отчаянно защищала своего сына. Означало это только одно, Джим Конрад мамин любимчик. Такого Марина бы не подумала никогда, исходя из всего, что она знала о нем. Марина приготовилась выслушивать. Но выслушать не удалось. В помещение вошел Джим. Он остановился напротив Марины и протянул ей телефон. - Шоу продолжается, в него вступают новые действующие лица, это, кстати, тебя, - прокомментировал он свои действия. Марина приняла у него телефон, догадываясь, что звонить могут только ее родители. - Марина, папа попал в аварию, возвращайся домой, мне нужна твоя помощь, - без предисловий сообщила мать, после того, как Марина ответила на звонок. Сердце тревожно сжалось в груди, захлестнувшее чувство беды было болезненно и требовало немедленных действий.