Профилирующий предмет

Джим дождался, когда дверь за отцом закроется и развернулся к Марине. Она смотрела на него перепуганными глазами. Конрад-старший вызывал у нее такое же парализующее чувство страха, как и сам Джим недавно. Марина сделала печальный вывод, что это у них семейная черта. Вообразила себе дополнительно мать Джима и весь предстоящий обед. О каком приеме пищи могла идти речь? - Пожалуйста, Джим, только не это, - взмолилась Марина, - нельзя ли мне как-то этого избежать? Мне кажется что у тебя дома сегодня пообедают мной… В конце концов, у меня есть моя простуда и… Марина не успела договорить, Джим взял ее за обе руки, невероятно легко поднял с дивана, обняв за талию, прижал к себе и коснулся ее лба губами. От этих его действий ей захотелось закрыть глаза и замереть, ожидая, что это продлиться хотя бы еще немного. Дыхание замерло, оставив основными признаками жизни неритмичные удары сердца. - Температуры нет, - спокойно констатировал он, - так что придется тебе исполнять первое из моих желаний. Едем. Марина растерянно открыла глаза и вдохнула. Получился какой-то рвано судорожный вздох. Его вполне можно было выдать за вздох разочарования. Она могла обмануть такой уловкой только саму себя, но никак не Джима, который не выпускал ее из объятий, улыбаясь особенной, просто невероятной улыбкой. Отпуская ее из объятий медленно и нехотя, он что-то прошептал, Марина поняла, что он чертыхнулся. Джим стал решителен и тороплив. Марина даже не успела сообразить, как она оказалась около машины, дверцу которой придерживал открытой невозмутимый Френки. Ее тело периодически пробивала мелкая нервная дрожь, казалось, что температуру он измерил ей не совсем точно. Она уселась на сидении, и ей внезапно захотелось, свернуться в клубок и никуда из машины больше не выходить. Марина поежилась, пытаясь унять эту нелепую дрожь. Джим уселся рядом, приобнял ее за плечи и взял ее ладонь в свою. - Так как у нас с логикой? – спросил он, усмехаясь, - Очень похоже, что логика осталась одна на двоих и та стала прихрамывать немного. - Мне не до логики, я просто в панике, - Марина сжала его ладонь. - Предлагаю использовать мою, - спокойно предложил он, - Итак, что вызвало твою панику? Ты в чем-то виновата? Марина неопределенно пожала плечами, пытаясь определить причину своей паники. Причина паники таилась во всем. В обещанном разговоре, в его доме, который она рассмотрела на экскурсии через камеру планшета и этот дом, увиденный в натуральную величину, ощутимый и материальный, наверняка, вызовет у нее ступор. Поводом для паники являлись и недавние сведения о его грядущей помолвке, которая обросла уже совершенно нелепыми слухами, связанными с ее именем. Выслушать все доводы Конрада-старшего о своей глупости, Марине не хотелось еще больше всего остального. Потом, эти идеальные манеры, которыми так легко и непринужденно владел Джим, будто он родился с ними в комплекте, и полная ее провинциальность, которую она подозревала в себе все больше. Как вообще ему могло понравиться такое? По результатам включения своей логики Марина смогла только нахмуриться. - Начинается откровенное придумывание критической ситуации, а не логика, - Джим заметил это движение ее бровей, - Ни в чем ты не виновата, это первое. Второе. Ты же была у меня на экскурсии. Я говорил тебе, что ты первая, кому я провожу такую экскурсию. Считай, что тебя приглашают во второй раз. И заметь, я даже не успел этого сделать, прежде чем тебя пригласил мой отец. Неужели, ты думаешь, что он приглашает всех моих знакомых? Отнюдь. Уверяю, это не в его правилах. В третьих, ты что не доверяешь мне? Ты думаешь, что если начнется что-то, что не будет тебе нравится, я буду сидеть и спокойно на это смотреть? Прекращай панику, расслабься. Самой вероятной причиной твоего приглашения является желание публичной кары для меня. Не сомневаюсь, что обо мне скажут много и не лестно, неужели тебе не любопытно все это послушать? Марина испытывающе посмотрела на него. Джим вопросительно поднял бровь. Логика действительно работала. Однако, остался один из факторов, который не давал Марине покоя. Это правила поведения, к которым Джим привык и считал естественными, а Марина привыкла к своим семейным завтракам в халатах, где можно было не церемониться. У нее было смутное подозрение, что обед не будет похож на завтраки Ландышевых. Пока Джим проводил моральную подготовку Марины. Френки вел машину в своем обычном стиле, казалось, что все события, происходящие на его глазах, мало его затрагивают, хотя он и является их непосредственным участником. Машина вырвалась из плотного потока городского транспорта и свернула на второстепенную дорогу. Пара плавных поворотов по дороге покрытой идеально ровным асфальтом с отчетливой разметкой и они плавно остановились у высоких кованых ворот с гербом в центре каждой створки. Марина не успела рассмотреть, что на нем было изображено, но вспомнила, что во время экскурсии Джим рассказывал об этом. Чувство неловкости за свое появление на территории за этими высокими воротами появилось, как только она въехали на аллею, минуя центральный въезд. Машина зашуршала колесами по дорожкам, усыпанным гравием. - Прекращай трястись, - сказал Джим, слегка сжимая ее пальцы в своей ладони, - веди себя так же, как и всегда. Я никому не позволю причинить тебе хотя бы малейшую неприятность. Насчет этого ты мне можешь поверить, так же, как самой себе. Марина вздохнула, как будто собиралась прыгнуть в холодную воду и выпрямилась. В конце концов, желание она честно проиграла. Так что придется его выполнять. Машина, проехав некоторое расстояние по широкой дорожке, выехала к большой круглой клумбе. Замок был грандиозен в своем светлом великолепии. Марине показалось, что здание невероятно огромно. Возможно, такое впечатление у нее возникло по причине нарастающего волнения, но оно словно распахнуло по обеим сторонам от более высокой средней части два крыла, скрывая за своей грандиозностью все остальные мелкие детали, включая ухоженную клумбу в центре площади перед замком и, тянущийся невдалеке навес, со стоящим в нем целым рядом автомобилями. Когда Френки остановился и распахнул перед ними дверцы, из высоких дверей центрального входа, выбежал огромный сенбернар и со всех лап понесся навстречу выходящему из машины Джиму. - Это Джой, - сказал Джим, подавая ей руку, - можешь быть уверена, что он тоже на твоей стороне. Марина вышла из машины и замерла, потому что огромный пес тут же коснулся прохладным, мокрым носом ее ладони. Марина провела ладонью по огромной голове пса медленно и опасливо, отчетливо ощущая под рукой ухоженную, мягкую шерсть собаки. Непонятно почему, она ощутила спокойствие и уверенность. То ли логика Джима, то ли предполагаемая защита Джоя сработали. - Привет, Джой, - тихо сказала она.