Шанс научить ее жить.

Я в четвертый раз осматриваю кости Холли Кёрнсон, записывая все свои мысли в небольшой старый блокнот. Ничего нового я не нахожу. К концу рабочего дня укладываю останки Холли так, как они лежали изначально, снимаю халат и ухожу. Никто меня не останавливает, никто не просит подвезти или подождать Бута. Я, конечно, этому очень рада - но черт возьми, где все? Почему в институте кроме охранника никого нет? Или сегодня выходной? А может, так оно и есть. Я достаю телефон и вижу предательскую надпись - воскресенье. Потом смотрю на время - десять часов вечера. Бреннан, ты что-то слишком засиделась. Так часто бывает, когда я хочу найти какую-то несуществующую зацепку. Иногда у меня выходит, но в этом случае ее, видимо, и впрямь нет. Загруженная мыслями, я спускаюсь в подземную парковку, вдруг вспомнив, что попала сюда вовсе не на своей машине. Поднимаюсь обратно и выхожу на улицу. Я останавливаюсь прямо возле входа в Джеффернсонский, очарованная ночным пейзажем. Закрываю глаза и вдыхаю приятный, леденящий легкие воздух. - А вот и ты, - раздается где-то вдалеке. Я открываю глаза и ищу Бута. Его голос ни с чем не спутаешь. - Что ты делаешь здесь? - говорю я в пустоту. - Тебя жду, - он выходит из столь манящей тьмы под свет белого фонаря. Его лицо постепенно принимает знакомые очертания. - Ты что, не уезжал? - Нет. Я же говорю, я жду тебя. Что-то ты долго, рабочий день давно закончился. Говоря это, он медленно подходит ко мне. - Ты с ума сошел. Как можно провести в машине более десяти часов в одиночестве? Ты ел? - Эй, Кости, не надо, я был не один, ясно? Я слушал радио. Это, в своем роде, компания. - Тогда я тоже была не одна. Я была с Холли Кёрнсон. - Есть какие-то новости? Я отрицательно машу головой. - Тогда предлагаю заехать куда-нибудь и перекусить, а то, чувствую, мой желудок скоро начнет разговаривать громче, чем я. - Хорошо. Мы долго колесим по городу в поисках открытого заведения, и наконец-то находим. Я никогда не была здесь раньше. Когда мы выходим из машины, я успеваю прочитать название: "Ресторан Беллатрис". Я не то что бы не была здесь - я даже не слышала об этом месте. К моему удивлению, почти все столы заняты. Не знала, что люди в такое время суток ходят по ресторанам. На самом деле я не очень люблю рестораны, но уж лучше поесть здесь, чем готовить дома. Сил у меня нет, а Бут сам приготовить не сможет - человек больше десяти часов провел в полной изоляции от общения и еды. Из-за меня. Или ради? Милая девушка низенького роста дает нам меню. Я пододвигаю свой стул к Буту как можно ближе, чтобы составить свой заказ. В итоге я заказываю роллы "Филадельфия" и салат, название которого не запомнила. Бут же берет рагу из свинины и какое-то странное французское блюдо с устрицами. Еду приносят быстро, и мы уже набиваем ее за обе щеки. - Что говорила мать Холли? - я смотрю на Бута, дожевывая предпоследний ролл. - Ничего дельного она не сказала. - Существует ли мистер Кёрнсон? - Умер. - Как давно? - В сентябре 2006, от лейкемии. - Девочка не болела лейкемией. - И что нам это дает? - Ничего. Мысли вслух. - У Кёрнсонов был еще один ребенок, Найджел. Он скончался примерно в то же время, что и отец. - От... - От лейкемии, да. - Как же мне жаль эту женщину... У нее никого не осталось. Сначала муж, потом дети. Это ужасно. Подходит очередь последнего ролла, но я как-то не стремлюсь к нему приступать. - Да уж, сам не понимаю, как она еще живет. - А куда ей деваться? Она еще может завести новую семью. - Нет, Кости, после такого человек уже не в состоянии заводить новую семью. - Может ты и прав. Вот умри, например, ты, я бы ни за что не стала работать с другим напарником. - Аналогично. И все-таки ты все можешь извратить по-своему, да, Кости? Фирменная улыбка Бута заставляет меня саму улыбнуться. Так мы и уходим - не доев свой заказ. Всю дорогу до дома я чувствую себя неловко рядом с Бутом. Я больше не могу так. Я не могу сдерживать внутри этот выдуманный мир, мне надо поделиться им. И Энджелы не достаточно. Но кто знает, что будет после? Вдруг он лишь посмеется, вдруг захочет большего? Я не могу дать ему большее. То, что происходит сейчас - это максимум. Я не такой человек. Мне жаль, что я не такой человек. С другой стороны, не скажу - не узнаю. Я даже не знаю, что лучше. Дома я более менее расслабляюсь. Домашняя одежда дает мне ощущение непринужденности и свободы. Бут не переоделся, что странно. - Все в порядке? - я подсаживаюсь к нему на диван, держа в руках только что нарезанный фруктовый салат. - Я боюсь, что миссис Кёрнсон может что-то с собой сделать. Поэтому не выпускаю из рук телефон. - Пошли туда кого-нибудь, пускай последят за ней. Он на секунду отворачивается, а когда поворачивается - я вижу совершенно другое выражение лица. Он сбросил эту скудную маску и вернул свое "я". - Так, ладно. Что ешь? Я наклоняю тарелку, чтобы он посмотрел. - Бананы, груши, яблоки... Я пойду пожарю мясо. - Бут, двенадцать часов ночи! И мы только что поели. - Не важно. Я просто хочу чем-то заняться. Не думай, что я буду есть его прямо сейчас. Могу и завтра. Видимо, у него тоже сна ни в одном глазу.