Когда тебя нет

«Неверный мой, любимый мой, зачем измена Холодным лезвием ударила по венам?»

Ребята дружной толпой шли в переговорную, когда Майский заметил знакомую фигуру на ресепшне. - Камрад! – радостно воскликнул он, бросаясь туда под удивленные взгляды Аристова и Данилова, и чуть не раздавил пришедшего в объятиях. - Привет, Серега, - улыбнулся Лисицын, быстро окидывая взглядом видимое пространство. – Как тут у вас? - Да все так же, - сиял Майский. – Ты-то сам как? - Да тоже – так же. - Знакомьтесь, парни, это наш Константин Львович, легенда ФЭС! – потряс рукой в воздухе Сергей. - Да скажешь тоже, - отмахнулся от него друг и посмотрел на остальных: - Можно просто Константин без всех этих, - он характерно повертел рукой возле головы. Ребята ответно представились. - Ты как всегда вовремя, - положил ему руку на плечо Майский. – Пойдем, Рогозина уже ждет в переговорной, наверное. Четверо бойцов устремились вперед по коридору. Лисицын смотрел по сторонам, словно пытаясь понять, насколько изменилась ФЭС после его ухода. Бросив взгляд в буфет, он увидел Юлю и застыл на месте. Она сидела за столом с чашкой и смотрела на него, не мигая. - Я вас догоню, - быстро сказал Костя коллегам и, подождав, пока они уйдут, перешагнул порог буфета. Соколова слышала общий гомон и выкрики Майского, догадалась, кто приехал, но встречать не вышла. Она не была уверена, что сможет изобразить непринужденную радость от встречи коллеги, а быть посмешищем среди мужчин – участь незавидная. К тому же, она так и не решила, брать ей выходной, чтобы не мучить себя еще больше, или сделать вид, что ей все равно. Вот только теперь, когда он стоял перед ней, живой, настоящий, реальный, девушка понимала, что эти четыре года мало что изменили в ее сердце. Юля обратила внимание, что кольца на пальце нет. Конечно, не все женатые мужчины его носят, но… Было бы глупо отрицать, что сей факт вселял хоть какую-то надежду. И не то чтобы она не хотела начать разговор сама, просто все слова застряли в горле острым ежиком. Девушка отчаянно пыталась не делать выводы раньше, чем он с ней поговорит. Ведь он поговорит? Иначе зачем приехал? Вот только не надо тут про бриллианты рассказывать… - Здравствуй, - вымолвил Лисицын, не решаясь подойти к Соколовой. - Здравствуй, - заставила себя произнести та. - Как у тебя дела? – он говорил ровно, и Юля пыталась понять, что за этим кроется – безразличие или желание сдержать эмоции. - Все в порядке, товарищ майор, - как по уставу доложила она, не переставая сверлить его взглядом. - Я… - начал было Костя, потом махнул рукой – передумал. – Ты на совещание не идешь? - Иду, - Юля сжала кружку руками, чтобы унять подступающую к пальцам дрожь. - Вот и отлично, - ей показалось, что он вздохнул с облегчением. – Тогда пойдем, - с этими словами Лисицын удалился в переговорную. Девушка осталась сидеть на месте, ошарашено глядя ему вслед. И это все? Какая же ты дура, Соколова! Размечталась, что он тебе что-то объяснять будет! Она была права: хотел бы – все сказал бы тогда. А сейчас что? Он уже четыре года как свободный человек, с какой стати он должен перед тобой отчитываться? Скажи спасибо, что вообще вспомнил, кто ты такая. Юля чувствовала, как слезы застилают глаза. Черт! Нет, нельзя реветь! Надо еще выдержать совещание, реветь она будет потом – дома. Соколова сделала глубокий вдох и отправилась в переговорную. - Юля, мы как раз тебя ждем, - улыбнулась ей Рогозина, слишком тепло для полковника, и девушка поспешила ответить: - Извините, Галина Николаевна, решила остаться послушать детали дела, - она прямо посмотрела на начальницу, и та кивком дала понять, что уловила ее мысль. - Присаживайся. Соколова заняла свое место между Аристов и Майским, слава богу, далеко от Лисицына, который уже вручил папку с документами Рогозиной и начал рассказывать: - Эту ОПГ мы разрабатывали вдвоем с Самарским УВД два месяца. Сегодня в 13.53 на Казанский вокзал должен приехать курьер по фамилии Фролов поездом из Самары. По легенде у него в Москве племянник родился, вот он и едет в гости, навьюченный детским барахлом, среди которого есть несколько погремушек. В них как раз бриллианты. Партия крупная: в каждой игрушке по три десятка камушков разного калибра. Сколько будет в итоге игрушек – мы не знаем, потому что на каждой станции он принимает новый товар в новой погремушке. Иногда и не в одной. - Что, прям вот так один едет? – не поверил Майский. - Нет, не один, там сопровождающих – выше крыши, наших в том числе, - ответил Костя, посмотрев на Сергея. – Его ведут два человека: Дарцев и Ухтомский, в папке есть на них материалы. Эти из ОПГ – бдят, чтобы все прошло гладко. Наш там Чернявин. Он едет под видом старика в том же купе, плюс каждые две станции меняются еще два человека. До Москвы Фролова вместе с Чернявиным должны довести Лазарев и Горелов. Я предложил генералу Тополеву обратиться в ФЭС, чтобы гарантированно не упустить передачу товара и взять заказчика. - Я говорила с Виктором Семеновичем, - продолжила Рогозина. – Мы решили, что вы поедете встречать Лазарева, Горелова и Чернявина, якобы ваших друзей, заодно воспользуетесь моментом, чтобы прикрепить жучки ко всем трем фигурантам. Далее слежка, прослушка, ну и как обычно: я здесь с Тихоновым координирую, вы – в бой. - Как разделимся? – спросил Аристов. - Я могу поехать с Юлей, - предложил Данилов. – Нам же нужно на трех разных машинах явиться на вокзал, я правильно понимаю? - Понимаешь правильно, - кивнула Галина Николаевна. – Но капитан Соколова не участвует в операции, поэтому я думаю, что майор Майский и майор Аристов едут каждый отдельно, а ты, Степа, поедешь с подполковником Лисицыным, - она улыбнулась. – Кстати, Костя, поздравляю. Завершим операцию – можно будет отметить. - Так ты подполковник теперь?! – Майский расплылся в улыбке. – Что ж сразу не сказал?! Поздравляю, камрад! Обязательно отметить надо! - Ну что, время у вас есть, - полковник мельком глянула на часы. – Как раз чтобы подготовиться технически и информационно. Иван, размножь материалы по делу, чтобы у всех было. Работаем! Эксперты начали постепенно освобождать помещение. Соколова сидела ни жива, ни мертва. Так он теперь подполковник? Вот, что он хотел сказать тогда, и не сказал – она же его по привычке майором назвала. - А ты почему в операции не участвуешь? – голос Лисицына вывел ее из задумчивости, и девушка увидела, что они остались одни в переговорной. - У меня выходной сегодня, - ответила Юля, прямо глядя в глаза, и соврала: - После ночного дежурства. Осталась послушать, что за дело такое интересное к нам из Ульяновска везут, - не удержалась она от сарказма. Костя помолчал какое-то время, потом выдал: - Что ж, может, это к лучшему. Соколова резко вскочила со стула, внутри все кипело. К лучшему, значит? Отлично! Выходит, он и не собирался с ней разговаривать – ему даже будет лучше, если они быстренько провернут операцию без нее, а затем он уберется в свой Ульяновск обратно. Не говоря ни слова, девушка поспешила прочь из переговорной. - Юля! – Лисицын поймал ее за локоть, когда она была уже в дверях. Соколова внутренне сжалась и упорно смотрела прямо перед собой – она не была уверена, что готова сохранять спокойствие на такой короткой дистанции. – Ты неправильно поняла, - неожиданно его голос зазвучал мягко. – Я не сомневаюсь в твоем профессионализме… - Костя усмехнулся: - Я помню все наши выезды. Не забыл… Просто в этот раз мы имеем дело с очень крутыми ребятами, мы не все про них знаем, - он помолчал и выдохнул: - Мне будет спокойнее, если ты не будешь участвовать. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось… Юля медленно повернула голову и наткнулась на его взгляд, полный тревоги и чего-то еще, что она не смогла распознать точно. Страх? Недоумение? Тоска? Боль? Или она, как обычно, все себе придумала? Девушка молчала. - Я знаю, что ты ждешь от меня объяснений, - по глазам вижу, - вдруг произнес Лисицын, и она вся обратилась в слух. Однако Костя молча вглядывался, словно выжидая ее реакцию на свои слова. - Я ждала их еще четыре года назад, - послушно ответила она, надеясь, что хоть сейчас что-то прояснится, но он лишь вздохнул. - Просто я не мог сказать тебе то, что ты хотела услышать, - тихо признался он. – Это было бы враньем. - А что было правдой? – пересилив себя, вымолвила девушка, чувствуя, как боль отдает в каждую клеточку ее организма. - То, что на фотографиях. - То есть никаких комментариев относительно этого сделать было нельзя? – она ощутила, как в ней поднимается волна негодования. - А это нуждалось в комментариях? – Лисицын был на удивление спокоен. - Знаете что, товарищ майор… - едко произнесла Соколова и тут же улыбнулась деланно широко, как клоун: - Ой, простите, товарищ подполковник! Поздравляю, кстати, с новой звездочкой, - она уже не скрывала тот яд, который отравлял ее всю изнутри. – Что-то не вижу радости в ваших глазах. - Знаешь, Юля, некоторые звездочки шестеренками в горле застревают – ни проглотить, ни вытащить, - серьезно ответил он, словно не замечая ее язвительных ноток. - Откуда ж мне знать, Константин Львович, - перешла на шепот девушка, чтобы он не слышал, как дрогнул ее голос. – Мне, видимо, вообще больше ничего знать не положено, - с этими словами Соколова высвободила свой локоть, который он так и не отпускал до сего момента, дернула дверь и помчалась на выход. Слезы жгли ей глаза, и Юля не хотела, чтобы кто-то видел, как она плачет. Особенно он.