По-волчьи жить

— 2х + 3y =134, — медленно записывала я на доске. — Задание, — снова послышался мелодичный голос математички — синьоры Косуэньос, или «синьоры Косинус», как мы ее называли. — Найти, чему равен х, при y = 25. Я старательно записала задание на доске и повернулась к классу, окидывая его равнодушным взглядом. Заметив, что Маркос снова пытается мне подсказать, я резко отвернулась к учительнице и уверенно встретила ее пытливый взгляд. — Я не знаю, как это решить, — честно призналась я и положила маркер на место. Синьора Косинус закусила губу. Она была неплохая, лучше многих — никогда ни на кого не кричала и всегда пыталась объяснить, если что-то непонятно. — Давай хотя бы попобуем, — мягко предложила она и снова подала мне маркер. Я пожала плечами и повернулась к доске. — У нас есть два неизвестных, так? — начала она. Я машинально кивнула. — Нам нужно сделать так, чтобы х остался по одну сторону уравнения, а y по другую. Как это сделать? — А зачем? — заинтересовалась вдруг я. — Ну, как это, — растерялась она. — Мы не узнаем, чему равен х, если не используем все сведения, которыми располагаем. Чтобы решить это уравнение, необходимо оставить неизвестное в стороне и заняться подсчетом тех данных, которые у нас есть. Для этого мы переносим все известные показатели по другую сторону «равно». — То есть, думаете, стоит просто разделить x и y и искать по отдельности? Так я уже пробовала, — задумчиво протянула я. — Но тогда оказалось, что х равно у. — Разумеется, такое бывает, — кивнула синьора Косинус. — Но это не значит, что уравнение решено неправильно. Ты свою задачу выполнила — нашла неизвестное. Я смерила ее долгим взглядом и снова задала вопрос: — А что если у — тоже неизвестен? Если х и у неизвестны, и у меня есть только конечный результат — есть ли способ найти оба неизвестных? Синьора Косинус мягко улыбнулась. — Разумеется, есть, но от тебя пока ничего такого не требуется. «У» тебе известен. — Да, но теперь даже сложнее, — попыталась объяснить ей, совершенно не обращая внимание на класс, который смотрел на меня, открыв рот. — Тогда у меня был просто у, а теперь 3у! Я не знаю, как вынести его за равно. У меня не получается! — Мы же отрабатывали это несколько уроков подряд, — с досадой отозвалась Косинус. — Вспоминай. Нужно просто изменить знак на противоположный. Например, если тебе дано +3у, ты переносишь его, и у тебя получится минус. Понимаешь? Я задумчиво кивнула. — Спасибо, — оживленно кивнула я. — Вы мне очень помогли. Я попробую… Позже. — Попробуй сейчас. — Нет, — мотнула головой я. — Нет, сейчас я не смогу решить. Давайте я потренируюсь самостоятельно? — Хорошо, — вздохнула Косинус и предупредила: — но в следующий раз я все равно вызову тебя еще раз, у тебя очень мало оценок. Попроси кого-то из друзей помочь тебе. — Обязательно, — поймала я подозрительный взгляд Мариссы. — Одна я точно не справлюсь. — Садись, — кивнула синьора Косинус, и я, плюхнувшись рядом с Мариссой, подмигнула ей и прошептала: — У меня есть план. *** — Ну, говори, что за план? — села Марисса напротив меня в кафе, куда мы зашли выпить по чашке какао. — Собственно, ничего нового, — предупредила я. — Косинус навела меня на одну мысль… — Я заметила. Умеешь шокировать публику. — Да плевать на публику, — отмахнулась я. — Помнишь, ты предложила искать опекуна через Бласа? — Да, и ты сказала, что тебя не выпустят из колледжа — и не думай, что я поверила, что дело в этом. — Да, не в этом, — густо покраснела я. — Причина в том, что это бесполезно. Моему опекуну нечего делать на квартире Бласа — скорее всего, у них были сугубо деловые отношения. — Я и не говорила, что он там бывал, просто на квартире Бласа могли остаться какие-нибудь координаты юридической конторы, в которую он обращался… — Я поняла, — резко прервала я ее. Мысль о том, что Блас действительно наверняка обращался в юридическую контору, чтобы избавиться от меня, прозвучала, как скрежет ножа по стеклу. — Но все-таки еще один вариант. — Ну какой, Лухи, не тяни! — поторопила меня Марисса. — Перенести у, — таинственно заключила я. — Чего? — уставилась на меня Марисса. — Перенести у за равно, Марисса. Об опекуне мы не знаем ничего и не узнаем — это х, понимаешь? Надо оставить его за равно и использовать все, что нам известно о Бласе. — А что нам известно о Бласе? — передразнила меня Марисса. — А о Бласе нам известно практически все, — с торжеством заключила я. — Мы знаем, где он жил, где лечился и где… — я споткнулась, и выражение торжества слетело с моего лица, как маска, — и где умер. — Ты хочешь снова оставить на его могиле записку? — Да нет, — отмахнулась я. — Это тоже бесполезно. Записку все равно найдет мой опекун, а он мне уж точно о себе ничего не расскажет. — Тогда что? — все еще недоумевала Марисса. — А то, — отозвалась я. — Нужно узнать, кто был на похоронах Бласа. Может быть, среди них есть мой опекун. — Среди «них»? Ты же говорила, что на его могиле никто не бывает, кроме опекуна. — Они не ходят к нему на могилу, но на похоронах были люди не из колледжа, я же помню. Я просто была не в том состоянии, чтобы их допрашивать. — Ну хорошо, допустим, но где ты теперь их найдешь? — закатила глаза Марисса. — Думаешь, они оставили свои координаты в похоронном бюро, на случай если скоро последуют за Бласом? Помни о смерти и все такое… — Марисса, прекрати ерничать, — раздраженно пресекла я ее. — Для начала я попробую поговорить с Мирандой. — С Мирандой? — уставилась на меня Марисса. — Он-то здесь причем? — А, ты же не знаешь, — вспомнила я и вскинула на нее грустный спокойный взгляд. — Миранда организовывал похороны Бласа. Я уговорила его не раскрывать его настоящее имя, и его похоронили на деньги колледжа под именем Блас Эредиа. — Точно, — закусила губу Марисса. — Думаешь, кто-то из его друзей мог знать его под именем Блас Эредиа? Я покачала головой. — Естественно, нет. Сомневаюсь, что у него вообще были друзья — скорее, это был кто-то из его шайки. — Тем более! — воскликнула Марисса. — Как они узнали о смерти Бласа? — Я думаю, им позвонил Миранда, — задумчиво закусила губу я. — У него ведь есть связи в спецслужбах. — Думаешь, он стал бы заморачиваться? — Я его просила. Кроме Лауры и Маркоса, никто из ребят не хотел идти к нему на похороны. Вы были на гастролях — остальные не знали, как для меня это важно. Блас был порядочной свиньей, но даже он не заслужил, чтобы на его похороны пришли два человека… — В этот момент мой голос предательски дрогнул. Марисса смерила меня знакомым тревожным взглядом, но не стала развивать эту тему. — Ладно, тогда атакуем Миранду, — бодро воскликнула она, и я слабо улыбнулась в ответ. *** — Миранда, мы можем поговорить? — заглянула я в учительскую. Миранда оторвался от бумаг и, смерив меня своим проницательным взглядом, жестом пригласил меня войти. — Успокоилась? — поинтересовался он, когда я прикрыла за собой дверь и села напротив. Как всегда, сухо и деловито, но с ноткой участия в голосе. — Да. То есть, нет… Немного, — нашлась я и пытливо посмотрела на него исподлобья. — Мне нужна твоя помощь. Нужно найти одного человека. «Я похож на полицейского?». — Я могу помочь? — чуть улыбнулся Миранда. «Он ведь тоже из волчьей породы, — вдруг мелькнуло у меня в голове. Миранда улыбался, но глаза его оставались холодными, а улыбка больше смахивала на оскал. Он не был расчетливым, как Блас, но он был очень умным и осторожным. По его лицу тоже никогда нельзя было ничего прочесть. По сути, Миранда тоже был волком. Волком, живущим среди людей. Его не приручили, нет — он по-прежнему помнил законы леса и следовал им. Но это не мешало ему любить людей и помогать им. — Да, — кивнула я, чуть помедлив. — Мне нужны телефоны и фамилии людей, которых ты приглашал на похороны Бласа. Последовала долгая пауза. Миранда продолжал сканировать меня, не издавая ни звука. — Зачем? — отозвался, наконец, он. Я посмотрела на него оценивающе. Я не знала, как он отреагирует на правду, но врать было еще хуже — он почувствует ложь. Почует. — Среди них мог быть мой опекун, — выдохнула я. Миранда вскинул брови. — Ты все-таки решила с ним повидаться? — Да, — кивнула я. Метод полуправды. — Почему бы тебе не назначить встречу по электронной почте? — простодушно поинтересовался Миранда. Я насупилась. — Он не станет со мной встречаться. Я уже ему предлагала. — Почему? — Он не отчитывался, — огрызнулась я. — Ты поможешь или нет? Миранда еще раз смерил меня долгим взглядом и развел руками. — К сожалению, ничем не могу помочь. У меня нет номеров, которые ты просишь. — Но ты же как-то их нашел? Найди еще раз! — не сдавалась я. — Я никого не искал. Их пригласил не я. Я замерла. — Как это? — переспросила я. — Они не могли прийти сами, все знали Бласа как Рики Фара! Ты же организовывал похороны! Миранда молча покачал головой. — Похороны организовывал не я. Я опешила. — А кто? — тупо уставилась я на него. Миранда встал со стула и прошелся по кабинету. Затем снова сел и внимательно посмотрел на меня. — В день смерти Бласа мне позвонил какой-то человек, — начал он, — представился его старинным другом и сообщил, что возьмет похороны на себя. Пару секунд молчала, переваривая информацию. Старинный друг Бласа, который знал его вымышленное имя? Чушь какая-то! Мне было трудно представить себе, что у Бласа могли быть друзья. — Почему ты мне не сказал? — выдала, наконец, я. Миранда пожал плечами. — Мне показалось, это не слишком важно. — Это очень важно! — с досадой воскликнула я. — Ты должен был мне сказать! Ты видел его? Как он выглядел? — Мы говорили по телефону, — спокойно отозвался Миранда. — Он позвонил из больницы, сказал, что обо всем договорился с врачами и сообщит мне время и место похорон, когда все будет готово. — Он не сказал, кто он? — Он представился, но не думаю, что он назвал свое настоящее имя, — бросил он на меня красноречивый взгляд, и я кивнула. Да, я тоже не думала. «Уличные никогда не называют своего настоящего имени. Иначе их поймают и посадят в тюрьму». Я закусила губу. Внутри у меня все поднималось от азарта: я чувствовала, что вышла на след. Кто этот человек? Может, Фабиан, его двоюродный брат, объявившийся накануне аварии? О смерти Бласа ему могла сообщить Сол или Фернанда… Но его не было на похоронах… — У тебя остался его номер? Миранда, чуть помедлив, кивнул. — Отлично, дай мне его! — загорелась я. — И не подумаю, — спокойно отозвался он. — Что? — тупо переспросила я. — Я не дам тебе его телефон, — терпеливо повторил Миранда. — Ты не понимаешь, как это важно? — охнула я. — Может, это и есть мой опекун! — Может, и так, — согласился Миранда. — Тогда ты можешь с ним договориться о встрече по электронной почте. — Да пробовала я уже! — с досадой воскликнула я. Проблема пришла оттуда, откуда я не ждала. — Плохо пробовала, — невозмутимо отозвался Миранда. — Миранда, ну пожалуйста, — взмолилась я. — Ты не понимаешь, как это важно! Ты должен мне дать телефон этого человека! — Почему это важно? — резко вскинул он на меня взгляд. — Потому что! — мялась я. — Я хочу увидеть моего опекуна, а ты не даешь мне! Миранда усмехнулся и покачал головой. — Ладно, Лухан, давай начистоту. Что тебе нужно от друга Бласа? Я в нерешительности посмотрела на него. Скрывать правду и дальше было глупо. Миранда уже меня раскусил. — Плевала я на опекуна! — сдалась я. — Мне нужно узнать его имя! Ты дашь мне телефон, и я по номеру вычислю личность этого человека. — Ах вот как… — хмыкнул Миранда. — И почему ты так уверена, что Бласа хоронил твой опекун? — Кто еще, Миранда? У Бласа не было друзей! Сказала — и сердце екнуло. Едва не вырвалось: «…кроме меня». Миранда кивнул. — И зачем тебе его имя? Я надулась. — Разве непонятно? Я хочу знать, от кого завишу! — Он этого не хочет. Значит, у него есть на это причины. — Может, он преступник, а ты его покрываешь! — сверкнула глазами я. — Тем более — значит, это еще и опасно, — парировал Миранда. — Номер я не дам. И не пытайтесь с подругами найти его у меня в телефоне — его там нет. Я покраснела. Он буквально прочел мои мысли. — Вы все талдычите одно и то же! — с горечью выплюнула я. — Опасность тут — опасность там! А то, что я нахожусь в абсолютной власти какого-нибудь мафиози — это ничего! В любую секунду он может сделать со мной что-угодно — так это пусть, главное, чтобы не опасно! Миранда терпеливо выслушал мою гневную отповедь, затем бросил торопливый взгляд на часы. — Лухан, мне пора на урок, — деликатно намекнул он. — У тебя есть, что сказать мне по существу? Я лишь смерила его напоследок презрительным взглядом и вышла из учительской, громко хлопнув дверью. Он ошибался, если думал, что меня так просто остановить.