Новая пациентка

Редклифф ждал чего-либо по записям в истории болезни, но, то, что он увидел, поразило его гораздо сильнее, чем он мог себе представить. Девочка со спутанными волосами лежала на кровати в застиранном больничном халате, правда, более грязном, чем у других, - и неподвижным взглядом смотрела в стену. Медсестра, находившаяся в этот момент в палате, не знала о прибытии Редклиффа, поэтому, увидев незнакомого врача, насторожилась, но всё же расступилась и дала Уилтону подойти ближе. - Она уже давно так, без движения, - охотно просветила она врача. - Если надо, сами посмотрите. Только вот толк какой? Редклифф нагнулся к Алисе и коснулся её руки. Никакой реакции не последовало - ни один мускул не дрогнул на её лице, холодная рука не шевельнулась. Припомнив слова из истории болезни о сгоревшей семье, Уилтон попросил медсестру оставить их, дать сосредоточиться и, возможно, хоть что-нибудь сделать. - Алиса, Алиса, ты слышишь меня? - тихо позвал он, когда они остались в одни в холодном, стерильном кабинете. Но пациентка так же равнодушно молчала, глядя в стену, словно слушая какие-то другие, более интересные голоса. Возникало ощущение, что её сознание было заключено в плотную оболочку, сквозь которую к ней ничего не поступало из внешнего мира. - А мама, папа и сестра? Помнишь их? - пристально глядя в лицо больной, прошептал Редклифф, но и на эти слова Лиддел не отозвалась вздохом. Она действительно не слышала его. "Возможно, её психика заглушена препаратами, которые ещё не тестировали на больных" Достаточно долгое время профессор сидел на кровати и глядел на Алису, даже не заметил, как дверь в помещение открылась и покой нарушила та же медсестра: - Вы уж постарайтесь вылечить её, доктор, - попросила она, и Уилтон вздрогнул, представляя, сколько времени может занять лечение. - А она и поступила такой сюда, да? - Не совсем. Раньше хоть на живую была похожа, иногда кричала по ночам, да и ступора не было. Врач тяжело вздохнул и вышел из палаты. Добравшись до кабинета заместителя, он слабо постучал в дверь. - Джек Лоренс? - прочёл он его имя на табличке, приделанной к двери. - Можно войти? Мне очень нужно поговорить с вами. - Входите. Редклифф присел на жёсткое кресло. - У меня к вам есть вопрос по поводу одной больной. А вот эта Лиддел? - Он небрежно, стараясь ничем не выдать своей заинтересованности, постучал пальцем по дубовому комоду. - Можете не продолжать. Я вам всё ясно сказал: она несколько лет не реагирует ни на что. Вам не стоит и браться за неё. - Но это ведь не значит, что нужно забросить её. Скажите хоть, какой анамнез? - На самом деле никто не знает как следует. До того как поступить к нам, она наблюдалась в спецклинике на другом конце города. А оттуда, сами знаете, много сведений не дают. Сплошные загадки. Наша наука ведь самая загадочная. У неё врождённое расстройство психики. Ещё в раннем детстве рассказывала соседям о своём выдуманном безумном мире. Некоторые малознающие люди подозревали аутизм. Причины её заболевания могут быть какие угодно - органические, психогенные, интоксикационные, абстинентные. - Это понятно, - замахал руками Редклифф. - а как её лечили? - Если честно, как именно, не знаю. Говорят, к ней ещё долго бывший лечащий врач заходил, таблетки какие-то давал. После них у неё, насколько я помню, случались припадки - кричала нечленораздельные звуки, обрывки фраз. Скорее всего, таким образом она жаловалась на оставшуюся боль от ожогов. Да вы посмотрите, всё в карточке написано... - Сколько времени она тут? Есть какие-либо изменения в её состоянии? - Месяц точно. После последнего визита врача всё только ухудшилось - вот и превратилась в овощ. А почему вы именно ею так интересуетесь? - с любопытством спросил Лоренс. - Если не секрет? - Случай уж больно интересный. Девочка ещё, странно... Они перешли к другим пациентам. Уилтон для виду задал ещё несколько вопросов о разных больных, еле выслушивая ответы и едва сдерживаясь, чтобы не вцепиться в заместителя. Наконец, он смог придумать предлог и вышел из кабинета.